Читать книгу Легенды миров: вышедшие из-под земли - - Страница 11

Стоит ли говорить, что я невезучая? Думаю, нет. Даже мой дебют прошелся по мне как каток по асфальту.

Все начиналось, как и должно было быть. Ко мне пришли женщины, которым папа заплатил, чтобы они привели мою кожу в порядок. Обычно серая кожа теперь стала более-менее здорового цвета. За это время щеки стали немного полнее, я хорошо питалась и набрала необходимый мне вес, но все равно осталась очень худой.

Хоть руки не казались тонкими палками как прежде. Волосы отрасли еще немного, но оставались такими же короткими, и после той стрижки стали жесткими, не такими, какими были прежде. Я хотела скрыть их короной с присоединенной к ней полупрозрачной фатой, но как только она пришла вместе с остальными украшениями и платьем… Оказалось, что ювелир сделал их отдельными частями.

– Что такое? – спросил папа.

– Они раздельные, но их же можно соединить?

– Да, можно. Я попросил ювелира и дизайнера немного изменить кое-что.

– Зачем?

– Пойдем со мной. – Он повел меня по коридорам, провел на несколько этажей ниже и открыл одну из простых дверей. – Все готово?

Это был небольшая комнатка, похожая на салон парикмахерской. Зачем мне это вообще с моими-то волосами?

– Да, Ваше величество. – Ответила молодая девушка с прекрасной прической, ее русые локоны спускались по плечам аккуратными волнами.

– Отлично. – Папа подтолкнул меня внутрь. – Сообщите мне, когда закончите. Буду в своем кабинете.

– Конечно, Ваше величество.

Папа закрыл дверь и оставил меня одну. Девушка сказала садиться на стул, стоящий спинкой к зеркалу. Само зеркало было закрыто тканью, той же тканью было накрыто что-то лежащее на столе.

Как только я села на мягкий стул, девушка чем-то начала мазать мне волосы, вроде это какой-то крем с цветочным запахом. Смыла все это и, беря их между двумя пальцами, словно плойкой, сушила их магией. Владеет магией огня. Когда волосы были сухими, она встала мне за спину и начала что-то делать. Что именно я не понимала. Но так продолжалось достаточно времени. Как минимум час.

Когда она вроде бы закончила, она что-то написала и отправила письмо через приемник у стены. Прямо к папе. Он пришел через несколько минут и улыбнулся, когда увидел меня. Папа поблагодарил девушку, а она, сказав, что для нее было честью поработать на нас, поклонилась и удалилась.

– Зачем это было нужно? – спросила я.

– Догадайся. – Папа надавил на спинку стула, на что мои ноги оторвались от земли, и повернул ко все еще закрытому зеркалу, отдернул ткань.

– Нет… – Мои волосы… Они больше не короткие, она нарастила мне новые, как это делают на Земле! Мама обещала отвести меня в парикмахерскую, когда волосы немного отрастут, чтобы сделать их длиннее. Я не думала, что и в Мирами есть что-то подобное. И эти волосы были в точности, как и мои. – Это ведь твои волосы, да?

– А ты думала, что мне действительно надоели длинные волосы? Ни за что на свете!

– Папа! – Я прыгнула на него и обняла за шею. Папа, ожидая подобного, сразу приобнял меня за талию и поднял над землей.

– Все ради моей маленькой девочки, которую я не видел почти четыре года. – Он поцеловал меня в щеку, наклонившись, на что мое тело чуть прогнулось в спине назад. – Желаешь получить еще что-нибудь в подарок?

– Чтобы мама была здесь…

– Я тоже. Она бы светилась от счастья, когда увидела тебя на твоем празднике.

– Я не только про родную. Еще про приемную, которая была на Земле.

– Почему ты раньше молчала? Давай мне данные, и ее привезут сюда через пару часов.

Я еще сильнее обняла его, на что он засмеялся, и сказала ее имя, и где она живет. Я не хотела его отпускать, вообще не хотела никакого дебюта, не люблю людей, разлюбила за столько времени на Земле. Научилась принимать то, что от любого человека можно получить нож в спину в любой момент. Но у судьбы были иные планы. В дверь постучались, и в проеме появилось лицо Киллиана.

– Все готово, Ваше величество.

– Отлично. – Сказал папа и отпустил меня на пол. – Проводи ее до комнаты. И сопровождаешь ее до праздника повсюду. У меня есть еще одно дело.

– Да, Ваше величество. – Ответил Киллиан, когда папа уже покинул комнату. – Почему у меня такое чувство, что он хочет меня… – Киллиан провел кончиками пальцев поперек шеи.

– Прости… – Я виновато опустила глаза в пол и тихо нервно засмеялась.

– Вы ему рассказали. – Не спрашивал, а утверждал он, но злости в его голосе не было.

– Он меня заставил… Сразу после того, как я сказала, что один человек мне кажется знакомым. Это его задело. – Киллиан тихо засмеялся и открыл дверь шире.

– Идемте в вашу комнату. Вам пора готовиться к празднику, Ваше высочество.

Я сразу выскользнула наружу, и генерал закрыл за мной двери. Мы поднимались обратно в мою комнату.

– Ты сказал, что все готово? Что было готово?

– Наряд короля на праздник. Он попросил передать ему, когда все будет подготовлено.

– Я уж думала, очередная тайна, в которую вы не собираетесь меня посвящать. – Я взяла Киллиана под локоть, он сильно напрягся, но руку не убрал.

– Король вам все рассказал и запретил нам что-либо от вас, теперь уже, скрывать. Мы не имеем права вам не говорить чего-то о ситуации. – Он согнул руку в локте так, как этого требует этикет. – И как же я рад, что вы выбрали сопровождающим не меня. Ваш отец действительно подходит на эту роль больше, чем кто-либо другой.

– А ты боялся, что я выберу тебя?

– Я бы не хотел ловить его прожигающий насквозь взгляд весь вечер. А зная его, потом бы я получил гору работы, как его Советник, в наказание, что посмел прикасаться к его дочери. Уж в этом он мастер, давать работу в наказание. Не отстанет, пока не начнешь валиться с ног от усталости, только тогда пощадит.

Я тихо засмеялась и обхватила его локоть второй ладонью и только тогда заметила, что мы подходили к моей комнате. Киллиан открыл двери и поклонился, ожидая, когда я зайду. И стоило мне оказаться внутри вместе с Лилит и Кристиной, как двери закрылись. Коробки с платьем, туфлями и короной все также были нетронутыми, а за ними лежала маленькая узкая коробочка, с подарком для папы.

Кристина подвела меня к большому зеркалу и принялась снимать мою блузку, а за ней и брюки. Когда я осталась в одном нижнем белье, они достали из коробки платье, которое было намного шикарнее, чем на рисунке дизайнера. Оно было без рукавов и с открытыми плечами, поэтому пришлось снять и топ с выделяющимися лямками.

Кристина и Лилит пробрались через множество слоев юбки и надели его на меня через голову и слабо завязали шнурки на спине, перед этим расправив полы платья рукой. Оно было слегка большим и падало вниз, обнажая грудь, поэтому мне приходилось его поддерживать пальцами, но уже через секунду приняло мой размер, Кристина сильнее завязала шнурки на спине, и платье плотно прижалось к телу, словно вторая кожа.

Это было светло-серое платье с вышивкой из бисера. Стеклянные бусины складывались в рисунки цветов и птиц. Я покружилась вокруг, юбки платья приятно шуршали о ковры на полу и развевались в стороны.

– Наша принцесса будет блистать на празднике ярче всех!

Я улыбнулась и хотела достать из коробки перчатки, но их там не оказалось. Я принялась искать в других, но и там их не было.

– Вы ищете перчатки, Ваше высочество? – спросила Кристина, на что я кивнула. – Король сказал они вам не понадобятся, поэтому королевский дизайнер даже не делал их.

– Что? Как я буду без перчаток?

А как же моя сила? О чем папа вообще думал? Мне нужно к нему. Я уже подошла к двери, как вспомнила о подарке. Схватила самую маленькую коробочку и вышла из комнаты, снаружи, опершись о стену рядом с дверью, стоял Киллиан. Он осмотрел меня с ног до головы широко открытыми глазами и хотел что-то сказать, я, не дожидаясь, чего он скажет, попросила отвести меня к папе.

Мы прошли одну лестницу, на этаж выше и остановились около резной деревянной двери. Я постучалась и услышала суровый папин голос, которым он общается со всеми.

– Входите.

Я открыла двери и вошла внутрь, оставив Киллиана позади. И первое, что бросилось мне в глаза – черный манекен с надетой на нем белой мантией с желтой вышивкой, сюда подошла бы золотая нить, но всем в Мирами запрещено вшивать золото в одежду, ведь это символизирует Бога, если твоя одежда расшита золотом, то ты признаешь себя равным ему, а это неприемлемо, за это могут казнить. Но это распространяется только на одежду, никому не запрещено носить золотые украшения.

Руки нервно сжимали коробочку с галстуком, мне нужно было поговорить с папой. Почему он не предупредил меня, что перчаток не будет? Как мне справляться с этой силой без них? Да, она проявлялась и с ними, но без них мне было уже некомфортно, я уже привыкла их носить с самого детства. И с ними было как-то спокойнее.

– Зачем ты сказал дизайнеру не делать мне перчатки? – За дверью его спальни стало тихо, всего на секунду.

– В них нет никакого смысла, Вера. – Ответил он. – Эта сила проявляется и с ними. Они тебе не помогут с ней справиться.

Папа вышел из комнаты и подошел прямиком к манекену и надел мантию. Она доставала почти до самого пола и закрывала его тело полностью. Под мантией скрылся белый фрак с такой же вышивкой и узкие брюки. В нагрудном кармане фрака притаился аккуратно сложенный белый платок. Под фраком надета белая атласная жилетка с вышивкой и белая рубашка.

– А если на празднике что-то произойдет?

– Перчатки бесполезны, Вера. Они тебе не помогут. – Повторил он. – Тем более, чтобы точно ничего не произошло, тебе было нужно выбирать более закрытое платье, у тебя кожа открыта, а именно из-за прикосновений к ней твоя сила начинает работать. Поэтому просто старайся ни к кому не прикасаться.

– Ну это же легко! Мне же не придется с кем-то танцевать!

– Не язви. Я все продумал. – Он подошел к столу и выдвинул один шкафчик. В его руке была зажата небольшая бутылочка с мутной белой жидкостью. – Это зелье, блокирующее магические силы и дары, эффект будет длиться несколько часов, но этого хватит.

Он передал бутылочку мне.

– Выпьешь перед началом праздника. И еще кое-что. – Он снова достал из выдвижного ящика вторую, узкую и тонкую, бутылочку с золотой жидкостью с платиновой цепочкой. – Тут экстракт цветов смивак. Им нужно просто дышать. Я не всегда смогу быть рядом с тобой этот вечер, он нужен, чтобы ты могла ответить кому-то, кто решит тебя оскорбить или сказать что-то обидное, пока меня нет рядом, сама.

– Кому придет в голову оскорблять дочь такого, как ты? Того, кого считают жестоким человеком.

– Есть безмозглые люди, которые безумно хотят умереть от моей руки.

Я открыла бутылочку, но с моей ловкостью пролила немного на пальцы левой руки, в нос ударил яркий запах смивак. Моя спина сама собой выпрямилась, осанка стала практически, если не совсем, идеальной.

– А он действует лучше, чем я думал. Даже лучше запаха самих цветов. – Сказал папа.

– Это точно. – Я закрыла бутылочку и повесила ее на шею. Руки, скорее всего, будут пахнуть еще долго. – Но мне показалось, что внутри меня проснулся кто-то другой. И меня пугает то, что мне это нравится…

– Возможно, эти цветы заставляют твой характер из прошлой жизни просыпаться в этом теле. Ты действительно меняешься из-за этого запаха. В лучшую сторону.

– Скорее всего я натворю дел и, возможно, опозорю нескольких аристократов. Но плевать.

– Вот уж не думал, что ты будешь так похожа на Ванессу.

– На маму? – Учитывая, что он раньше очень редко говорил о ней… – Неожиданно.

– Если бы ты знала, как она умела посылать людей…

Он, улыбаясь, посмотрел в окно, но в его глазах появилась тоска. Папа до сих пор не снял обручальное кольцо с большого пальца, на который его надевают во время свадьбы в Мирами. И я понимала, что давить на эту рану не нужно. Папа воспитывал меня один. И как бы он не пытался это скрыть, но я видела, что он скучает по ней. Мне этого не понять, я никогда ее не видела, мама исчезла в день моего рождения.

Еще до этого дня, мама покинула дворец по неизвестной причине, на тот момент она уже была беременна мною, на четвертом месяце. На котором выясняют пол ребенка. Через почти полгода Деминиан принес маленькую меня. И он не объяснил, как нашел меня, только сказал, что я была одна в пустом доме. Мамы не было рядом, но на кровати лежала я, завернутая в тонкое одеяло, а рядом лежал ее кулон.

Не желая больше давить на папу, я открыла коробочку и достала из нее галстук желтого цвета с более светлым рисунком.

– Что это?

– Земная вещь, которая называется галстуком. Многие мужчины носят его.

– И как… это надевать?

Я взмахнула пальцем сверху вниз, чтобы он опустился.

– Я не дотянусь до твоей шеи, если будешь таким высоким.

– Не моя вина, что ты не вышла ростом. – Он все же присел и получил по плечу кулаком. Не надо шутить насчет моего роста. Папа тихо засмеялся, обнажая белые зубы с небольшими клыками.

Я ловко завязала галстук и уже начала его затягивать, как папа спросил:

– Скольким парням ты его завязывала? – мои руки замерли на месте и не шли дальше, а мои глаза в непонимании уставились на него. – Завязывать его достаточно сложно, как мне показалось, но это ты делаешь слишком ловко. На скольких парнях ты тренировалась?

– Единственный человек, на ком я его завязывала кроме себя – стоит передо мной. И рискует быть задушенным, стоит мне затянуть узел немного повыше. – Я подняла узел в подтверждение своих слов.

– Впервые слышу угрозы в свой адрес от собственной дочери.

– Это не угроза. Предупреждение. – Я поправила и опустила воротник его рубашки и отошла. – Лучше спрятать галстук под жилеткой.

– Понял. – Он подошел к зеркалу, расстегнул несколько пуговиц жилетки и аккуратно спрятал под ней нижнюю часть галстука, стараясь не комкать его.

– Ваше величество, приказ исполнен. – Послышался громкий голос из-за двери.

– Так быстро? Неплохо. – Папа выгнул бровь и повернулся ко мне. – Подожди здесь пару минут.

Папа покинул комнату, а я села на диван дожидаться его. Сразу напала скука, что я начала осматривать свои ногти. Моя вредная привычка их грызть скоро меня погубит…

Кто-то закрыл мне глаза ладонями. Мягкие женские ладони. Я убрала их с лица и обернулась… На меня смотрели лисьи глаза темно-серого и медового цвета.

– Мама! – выкрикнула я на земном языке.

Передо мной стояла моя приемная мама! Папа приказал привести ее! Так быстро!

Я развернулась всем телом и встала на диване на колени. Ее блестящие каштановые волосы щекотали мне лицо и нос, но мне было плевать. Я не видела ее несколько месяцев. Я безумно по ней скучала… Она обняла меня за талию одной рукой, а второй погладила по голове.

– Привет, Ника, – мама обхватила мое лицо ладонями и поцеловала в лоб и щеки. Говорила она на чистом караланском. – Неужели вес набрала? Сколько я пыталась тебя заставить забыть об этих голодовках, а ты продолжала. Неужели перестала выглядеть как тростинка. – Она села рядом со мной и прижала к себе.

– Еле заставили ее есть. – Папа сел напротив нас и положил ногу на ногу, Киллиан встал за его спиной. – Помогло только зелье против тошноты.

– Вы ее какими-то зельями поили? Они не опасны для нее?

Они, что? Понимают друг друга? Мама знает караланский? Тогда почему она не говорила на нем на Земле? Какого х…

– Вы друг друга понимаете? – озвучила я вопрос. Вместо ответа мама показала черный блестящий камешек на цепочке, надетый на ее шею, который изнутри светился красным.

– Этот камень помогает понимать мне вашу речь, а вам – мою. – Приемная мама снова повернулась к папе. – Так что там с зельями?

Да, мама все же бизнес леди, мгновенно переключается с одной темы на другую, которая больше всего интересует именно ее саму, а не кого-то другого.

– Я бы не подверг свою дочь опасности. Тем более там была обычная вода.

– Что?! В смысле, вода? Вы мне врали все это время?

Киллиан на секунду закрыл рот кулаком и чуть согнулся, но вскоре выпрямился и снова стал серьезным.

– Это была вынужденная мера. Нет таких зельев и лекарств в Мирами, которые можно принимать каждый день по несколько раз. Поэтому нам пришлось заставить тебя думать, что там не вода, а настоящее зелье. То, что тебе она помогала – лишь самовнушение.

Я подняла глаза на Киллиана и долго смотрела на него, на что генерал виновато улыбнулся и опустил голову, не выдержав мой взгляд.

– И да, Киллиан тоже знал об этом. – Сказал он с хитрой улыбкой, когда заметил куда обращены мои глаза. – Ты сама знаешь, почему я не буду его выгораживать.

Киллиан зажмурился и повернул голову в сторону, его губы изогнулись в нервной улыбке. Он знал, что с ним будет. Иногда, особенно когда вдыхаю запах смивак, я становлюсь похожей на папу. Не завидую я Киллиану… И раньше я не могла осмотреть его как следует, но сейчас вижу темные круги под глазами. Сколько он не спал? Неужели папа загрузил его работой из-за того разговора о прошлой жизни?

После него папа явно стал недолюбливать Киллиана. И он это заметил, не просто же так у него было чувство, что папа хочет его убить. Но если это так, почему он продолжает доверять мою безопасность именно Киллиану, а не, например, Владу? Они же на одном уровне, могут одинаково меня защитить.

– Кто этот Киллиан? – спросила мама.

Папа просто указал большим пальцем с обручальным кольцом за свою спину. Киллиан легко наклонил голову, когда взгляд мамы переместился на него.

– Он хоть не даркиец? И что с глазом?

Глаза Киллиана широко раскрылись, брови поднялись так высоко, что казалось они скоро дойдут до линии роста волос. Мы втроем переглянулись друг с другом, едва сдерживая смех. Киллиан сдался первым, он издал легкий смешок, закрыв рот кулаком.

– Эм-м, мисс, я даркиец. А глаз – побочное действие одного зелья. Этот эффект…

– Ты представил к ней даркийца? – Перебила Киллиана мама. – Одного из тех, кто ненавидит женщин?

– Соблюдайте приличия, мисс Фокс. – Сказал Киллиан убийственно спокойным тоном. – Вы на территории иного мира, и вы говорите с королем Каралана, а не с равным себе.

– Еще бы я слушала даркийца.

– Мисс Фокс. – Обратился к ней папа. – Я вынужден согласиться с генералом моей армии и по совместительству моим вторым Советником. Вам следует научиться соблюдать приличия с вышестоящими людьми. Пока генерал Форс находится на территории моего королевства, он не имеет права вести себя так, как ведут себя даркийцы, иначе вылетит из дворца с пинком под зад. Приставил я его и генерала Калиса к дочери только потому, что они сильнейшие среди всех моих солдат, и только они смогут ее действительно защитить. И если кто-нибудь из них посмеет каким-либо образом причинить ей вред – я лично отрублю ему голову, а перед этим подвергну всевозможным пыткам на глазах всей армии и обычных жителей. Все прекрасно об этом знают. Поэтому вам больше следует бояться меня, а не их. Я больший псих.

Я из этой жизни наверняка вмешалась бы, чтобы выгородить каждого, но то, что просыпалось во мне после вдыхания запаха смивак, заставляло меня просто сидеть и смотреть. Не вмешиваться, сами разберутся, не маленькие. Но эффект постепенно переставал действовать, желание вмешаться все нарастало. Я неосознанно положила левую руку к лицу и в нос снова ударил запах, оставшийся на пальцах.

– Долго вы будете вести себя как кошка с собакой? – спросила я непривычно высокомерным тоном и, откинувшись на спинку дивана, скрестила руки на груди. Все замолчали и удивленно посмотрели на меня разом.

– Когда ты успела стать такой смелой? – спросила приемная мама.

– Ты снова дышала им? – спросил папа, повторив мою позу, теперь мы еще больше похожи на отца и дочь. Киллиан благоразумно молчал и не вмешивался, понимая, что ему может влететь от каждого из нас троих, обреченно выдохнул с видом мученика. И в его глазах отчетливо читалось: «Куда я попал?».

– Если ты настолько внимательный, что не заметил, как я пролила немного экстракта на пальцы, когда его открывала, то понятно, почему ты перекидываешь свою работу на других при любой возможности.

Киллиан отвернулся в сторону, сжав челюсти, но быстро взял себя в руки, но улыбка не сошла с его лица. Папа перевел глаза в его сторону, но не повернул голову, затем его взгляд, из-за которого у каждого всегда возникали небольшой страх или волнение, переместился на улыбающуюся меня, которая молча радовалась, что впервые не прогнулась под ним.

– Тебе надо регулярно дышать им, когда мы будем в зале. Я хочу увидеть, как ты будешь посылать аристократов.

– Про что вы только что говорили? Чем она дышала, что так изменилась.

– Экстракт одного цветка. Ничего опасного в этом нет. Мы проверяли.

– Это ваш вид наркотиков? И вы ей это позволяете?!

– Это не наркотик. От этого запаха не бывает никаких галлюцинаций. Вероника одна из немногих людей, у которых меняется характер при вдыхании его запаха. Зависимости у нее быть не может. Иммунитет не позволит.

– Какой еще иммунитет? – спросили мы одновременно с мамой.

– Я тебе не говорил? – спросил папа, обратив на меня взгляд.

– Сам как думаешь, раз я спрашиваю тебя об этом?

– Точно не говорил. Забыл. Ну теперь ты знаешь.

– Я еще больше убеждаюсь, что ты перекидываешь свою работу на других не только из-за своей вредности и личной неприязни.

Киллиан закрыл глаза и старательно сдерживал смех, кусая нижнюю губу.

– Почему этот парень так реагирует, когда дело заходит о ВАШЕЙ работе? – Мама выделила предпоследнее слово. Киллиан моментально выпрямился и стал серьезным.

– Видишь мешки под его глазами? – спросила я у нее. – Перед тобой как раз тот самый человек, на которого папа скидывает всю свою работу.

– Не всю. Аккуратнее со словами, Вера.

– Не всю, но большую ее часть. – Ответила я.

Стук в дверь отвлек нас от разговора.

– Ваше величество, можно? – раздался голос Влада за дверью.

– Входи.

Дверь начала дергаться, но не поддавалась. Влад продолжал дергать ручку. Папа закатил глаза и откинулся на спинку дивана, наблюдая за раскрывающимся шоу.

– От себя! – крикнул Киллиан. Через секунду тишины дверь медленно открылась. И внутрь вошел Влад, облаченный в неизменный черный кожаный камзол, с зажатой в руке корзинкой, в которой лежало что-то хрупкое, раз Влад старался, чтобы она не соприкоснулась с любой поверхностью.

– Ты почти четыре года живешь в этом дворце, но до сих пор не знаешь, в какую сторону открывается дверь в мой кабинет… – сказал папа, сдерживая смех. Он владел собой намного лучше Киллиана, но улыбка все равно не сходила с лица.

– Думаю, лет через десять запомню. – В своей привычной манере ответил Влад.

– Если вообще доживешь до этого момента. – Сказал Киллиан. – Не удивлюсь, если ты умрешь, из-за того, что прольешь на себя детское питание Милы так, что умудришься им захлебнутся, а ты это можешь. Либо потеряешься в собственной комнате, где проживешь много лет. Ну или ты захлебнешься чаем. Одно из трех.

– Чай не тронь. А Мила не всегда будет маленькой.

– Для тебя – всегда. Не у тебя одного есть дочь.

– Заткнитесь оба. – Спокойно сказал папа, хотя именно это спокойствие и внушало многим страх. – Зачем пришел, Влад? Есть что доложить?

– Да, Ваше величество. – Влад стал непривычно серьезным и поднял корзинку, обхватив ее двумя руками и начал чуть ее качать. – Ваш отец прибыл. Он сидит в гостевой комнате в западном крыле.

Папа сжал кожу дивана до белых костяшек, мне казалось, что еще немного и кожа порвется. Но он просто встал и молча вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь.

– Дедушка вернулся? – только и спросила я.

– Да. Король Айзек вернулся.

По реакции папы на эту информацию можно сказать, что он терпеть не может своего отца. Но почему? Я никогда не видела Айзека и не знаю, как я должна к нему относиться.

– На сколько лет он был изгнан?

– На восемнадцать, но время изгнания истекло еще два месяца назад. – Ответил Киллиан, Влад поставил корзинку, в которой появилось какое-то движение, на стол и аккуратно распутал ткани. – Но король Айзек вернулся только сейчас.

– Кто это у нас проснулся? – просюсюкал Влад, поднимая из корзинки ребенка.

– Как же меняются мужчины, когда общаются со своими детьми. – Сказал Киллиан.

– Кто бы говорил.

– Я же не только про тебя сказал. – Киллиан поднял руку, показывая ее Владу. – Готовься. Когда Мила подрастет, будет делать то же самое.

– Я буду только рад получить элитный маникюр, которого не будет ни у кого.

Только внимательно присмотревшись, я заметила, что его ногти покрашены розовым лаком. Из-за цвета их было сложно заметить, ведь это не так бросается в глаза.

– Так и не скажешь, что перед вами даркийцы, у которых есть по дочери, да, мисс Фокс?

Да, Киллиан точно злопамятный. До сих пор помнит начало разговора. Я сдержала смех, а мама напряглась, смотря на него уничижительным взглядом.

– Вы имеете что-то против нас, девушка? – спросил Влад, укачивая ребенка.

– Она против, чтобы вы двое охраняли меня.

– В смысле? Вы не считаете нас профессионалами?

– Это из-за того, что мы даркийцы.

– Да, мы даркийцы, но мы милашки. Мы не такие, как все, мы слиняли из Дарки по собственной воле… – Влад и Киллиан переглянулись и улыбнулись. – Ну почти. Нас изгнали. Но это был наш план.

– Из-за чего изгнали? – спросила мама.

Мы с Владом улыбнулись, и Калис уже открыл рот, чтобы ответить, но Киллиан его жестко перебил:

– Только попробуй. И дочь будет расти без отца.

– А смысл скрывать? Принцесса знает. Мы ж оба ей уже рассказали о причине изгнания.

Тут я уже не могла себя сдержать и засмеялась во весь голос, едва не разбудив ребенка. Оба генерала тоже начали тихо смеяться, только мама осталась в неведении.

– Ладно, мне нужно идти. Мила скоро проголодается. – Влад аккуратно положил ребенка обратно в корзинку и пошел в сторону папиной спальни.

– Ребенка оставь. – Сказал Киллиан, на что Влад обернулся и непонимающе посмотрел на друга.

– Зачем?

– Ну ты явно собрался выйти через окно, а находимся мы очень высоко. Поэтому ребенка оставь здесь. Не лишай ее жизни так рано.

– Это что за дверь? – он указал на дверь, за которой скрывалась спальня. Я согнулась пополам, пытаясь сдержать смех, а Киллиану это давалось гораздо лучше.

Папа так и не вернулся, а Влад все-таки узнал, какая дверь входная, и покинул комнату. Киллиан проводил меня и маму до моей комнаты, мне предстоит сделать маникюр, который скроет мои обгрызенные ногти. На это ушло несколько часов, но они того стоили, ногти были неотличимы от настоящих, будто бы я вовсе не грызла их. Лак приятно переливался с розового к серебристого при повороте рук. Волосы я попросила оставить распущенными. Мама поинтересовалась, как мои волосы отрасли так быстро, ведь на Земле их рост почему-то замедлился, и я рассказала, что папа отрезал свои волосы, после чего их мне нарастили. Она медленно кивнула и, похоже, стала немного его уважать.