Читать книгу Легенды миров: вышедшие из-под земли - - Страница 9

Я проснулась от чьего-то мужского крика, не успев одуматься, я вскочила и села на кровати, краем глаза увидела металлический блеск: длинный нож лежал на полу рядом с моей кроватью. Я хотела встать, но замерла, увидев рядом с собой торчащую рукоять меча, внутри медленно начала разрастаться паника. Со стороны двери я услышала яростный крик Киллиана:

– Что ты?!.. – Генерал обращался к кому-то за своей спиной, но там была лишь небольшая темная дымка, тогда Киллиан кинулся ко мне. Он схватил меня за локоть, поднимая с кровати с той стороны от той, где был воткнут меч.

– Что это было? – Мои ноги подкосились, я с трудом удержала равновесие и навалилась на ближайшую вертикальную поверхность, когда Киллиан подошел к тому месту, откуда вылетел длинный нож. Под стоны боли одним движением он поднял тяжёлую кровать вместе с мечом, закрывая мне обзор на то, что там происходит. Я не видела, кто там, но слышала болезненные стоны по ту сторону кровати. Киллиан, ничего не говоря, обошел кровать и взялся за рукоять меча, вытащив его из мягкого матраса и одеяла, слегка запачкав их багровой кровью. Мужчина снова издал крик боли.

– Не реви. Ты знал, зачем шел сюда, и должен был осознавать все риски работы убийцы. – Киллиан наклонился и поднял согнувшегося мужчину на ноги. Темная кровь текла рекой по его неподвижной кисти, что теперь казалась какой-то тряпкой, и капала на пол комнаты. Мужчина уже не кричал, а тихо стонал от боли. На его крики в комнату ворвались несколько солдат, что сразу же схватили его и повели прочь.

«Убийцы»… Меня затрясло. Убийца был у меня под кроватью. И если бы не Киллиан…

Он подошел ко мне и положил руку на плечо в попытке успокоить. Но я была не в силах отвести взгляд от перевернутой набок кровати, сползшие после извлечения меча пуховой матрас и одеяло, слегка испачканные в крови. Я не почувствовала, как генерал взял меня за запястье и повел прочь из комнаты, закрыв двери.

– Тише. Смотрите на меня. – Киллиан чуть присел, чтобы наши лица были на одном уровне и пальцем повернул мою голову. – Все хорошо. Вам больше ничего не угрожает. Слышите меня? – Страх, сковавший мое тело, не позволял мне реагировать на его слова, я могла смотреть только куда-то за его спину. Киллиан снял с себя камзол и набросил его на мои плечи, запахнув его. – Тише. Смотрите на меня. Все хорошо. – Генерал легкими движениями начал массировать мои плечи, и только через несколько секунд я смогла хоть немного прийти в себя, осознание начало неумолимо проникать в мои мысли. Меня только что хотели убить… – Дышите. Все хорошо.

– Вера! – Я моментально повернулась в сторону знакомого голоса.

– Папа! – Я сделала шаг в его сторону, но не удержавшись на слабых ногах, чуть не упала, но Киллиан успел схватить меня за плечи и не позволил повалиться на пол. Папа уже через несколько секунд оказался рядом и поднял меня на руки, сильнее кутая в черную, все еще теплую, накидку Киллиана, в свете настенных светильников его лицо было бледным, в глазах читался испуг, который он и не пытался скрыть. Папа тяжело дышал, его борода, что раньше была лишь короткой щетиной, отросла на несколько сантиметров и теперь колола мне лоб.

– Что тут произошло? – Папа обращался к Киллиану, что стоял прямо перед ним. Я обхватила шею папы руками, сильнее прижимаясь к нему, теперь чувствуя себя в полной безопасности.

– У принцессы шок. Не думаю, что стоит напоминать ей об этом, Ваше величество. – Киллиан поклонился, положив правую руку на грудь, а левую убрав за спину.

– Да, верно. – Папа поцеловал меня в лоб и развернулся, головой приказав Киллиану идти за ним. Меня не интересовало, куда он меня несет, я знала, что с ним я всегда буду в безопасности, с ним меня никто не тронет.

Мы вошли в знакомую мне комнату. Комнату, где жил и, в основном, работал папа. Он принес меня в свою спальню и посадил на кровать, погладив меня по голове.

– Я отойду. Ложись спать. Еще ночь. – Папа выпрямился и хотел развернуться, но я схватилась за край рукава рубашки.

– Папа… – Я не смогла выдавить из себя большее.

– Тише… Я буду рядом. Ты в безопасности. Мы с Киллианом будем за той дверью. – Папа указал дверь, ведущую в зал. – Магия над комнатой не позволит кому-то сюда пробраться, с тобой ничего не случится. – Я еще сильнее вцепилась в его мантию и тихо захныкала. – Киллиан, проверь территорию.

– Да, Ваше величество. – Киллиан поклонился и покинул комнату.

Папа снял с себя кожаную броню и ножны, бросив их прямо на пол рядом с кроватью. Он сел на кровать, обняв меня, поглаживал по голове и спине, покачивал из стороны в стороны, баюкая.

– Где ты был? – Я сильнее вцепилась в его рубашку и прижалась к груди. И только сейчас почувствовала сильный запах пота, исходящий от него. Но мне было все равно, я почти четыре года не виделась с ним и не хотела вновь расставаться.

– Мне нужно было уехать в Сэнду, чтобы кое-что выяснить. В Каралане нет такой библиотеки как там.

– Не уезжай снова… – С трудом выдавила я, давя слезы внутри.

– Я буду с тобой до дебюта, а потом мне придется уехать. – Сказал он хриплым голосом, сжимая меня сильнее.

– Нет… – Я еще сильнее прижалась к нему. Мои слезы сразу же впитались в черный лен рубашки.

– Тише… Не плачь… Все хорошо. Я знаю, что ты не хочешь, чтобы я уезжал, я и сам не хочу, но это необходимо, чтобы защитить Каралан. Как только все закончится, все будет как раньше. Потерпи немного. – Папа погладил меня по голове, по спине, успокаивая.

Спустя несколько минут я погрузилась в беспокойный сон, продолжая держаться за папину рубашку. Я проснулась спустя некоторое время, папы рядом не было, паника, что недавно отступила, снова начала появляться, я зарылась с головой в одеяло, пытаясь спрятаться. Кто-то погладил меня через плотную ткань, паника еще сильнее проявилась, но немного отошла на задний план, когда я услышала голос Влада:

– Принцесса… Все хорошо, вы в безопасности. – Я откинула одеяло и увидела, что Влад сидел перед кроватью на корточках. Прежде улыбающееся лицо теперь было серьезным. Но это не вязалось с мокрой рубашкой, от которой исходит запах теплого молока. Он подал мне руку, чтобы я взялась за нее, что я и сделала. Мне стало легче, и я держалась за него и слушала его мягкий приглушенный голос, что успокаивал меня.

– Все позади. Здесь вам ничего не угрожает, тем более король вернулся, теперь вас точно никто не тронет.

– Никто и никогда. – Влад резким движением обернулся на голос короля и хотел встать, но передумал и остался на месте, продолжая также мягко сжимать мою руку.

– Ваше величество… Я… – Попытался оправдаться Влад.

– Расслабься. Я понимаю, что ты ее успокаиваешь. Можешь не бояться, что я тебя казню из-за этого. – Усмехнулся папа.

Я отпустила руку Влада, когда папа подошел ближе погладил меня по голове. Генерал поднялся, но не покинул комнату, ожидая приказа.

– Влад, сходи в прачечную и попроси Офелию дать то, что я ей отдал на хранение, если кое-что внутри потеряло свои свойства, пусть сходит к Алексу и вошьёт это обратно, она все поймет, потом принеси это сюда.

– Да, Ваше величество. – Влад поклонился и покинул помещение.

Папа снова остался со мной наедине. Он все также поглаживал меня по голове и ладоням, успокаивая, спустя время я также провалилась в сон и проснулась только следующим утром из-за света, что даже во сне слепил глаза.

Я перевернулась на бок, пытаясь уйти от этого света, и почувствовала в своих руках что-то мягкое. С трудом разлепив глаза, я увидела в своих руках своего старого плюшевого кролика. Моя старая игрушка? Какого?..

Я села на кровати, продолжая сжимать кролика, и осмотрелась вокруг. Я была в папиной спальне, на его кровати, все также заправленной черным шелком. Сам папа спал на диване напротив кровати, локоть одной его руки лежал на лбу, вторая свисала вниз, одна нога лежала на подлокотнике, а вторая также свисала, как и рука. Он не был укрыт одеялом, единственное, что было из комфорта – подушка под головой, но он все равно затылком лежал на подлокотнике дивана, обитого бархатом.

На секунду в моей голове промелькнула мысль укрыть его, но вспомнила, что папа спит достаточно чутко, и он просто проснется. Поэтому я просто хотела подняться и выйти из комнаты, чтобы не разбудить его, но…

– Неужели проснулась? – Папа встал с дивана и размял затекшую от сна на диване шею.

– Как давно ты не спишь?

– С тех пор, как ты начала ворочаться и тихо стонать от света, где-то пару минут назад. – Папа подошел ко мне и положил ладонь мне на лоб. Его рука была холодной, что приводило в себя. – Как себя чувствуешь? Вчера… – Папа замолчал.

– Вчера я устроила истерику. – Продолжила за него я. – Я помню.

– Тебе простительно. Учитывая, что вчера произошло. – Папа поцеловал меня в лоб, его щетина колола лицо, и сел на кровать, обнимая меня и поглаживая по голове. – Теперь тебя никто не тронет. Если и посмеет – умрет. Я не оставлю его в живых.

Я обняла его, впервые за эти почти четыре года. Впервые за это время я чувствую себя в полной безопасности. Я знаю, что папа никогда не даст даже замахнуться на меня, не то, что ударить или сделать больно. Но при этом я знаю, что он заставит меня рассказать, что произошло с моими волосами, почему я такая тощая… Заставит рассказать, что произошло за эти почти четыре года и вспомнить весь тот ужас…

– Ты голодная?

– Да… – Я кивнула и отстранилась от него. – Будешь пытаться меня накормить, если я не смогу съесть больше привычного?

– Перед едой дам тебе лекарство, выпьешь его на моих глазах, чтобы точно был результат. – Строго сказал папа. – Я скажу, чтобы еду принесли сюда, и чтобы принесли тебе одежду.

Папа поднялся с кровати и вышел из комнаты, через минуту вошел снова, чтобы взять свою одежду из шкафа. Я осталась одна ждать, пока мне принесут мои вещи, когда в голове раздался голос, напугав меня:

«О, Единый… Ты в порядке? Я только что просмотрела твои воспоминания. С тобой все хорошо?»

«Как видишь, я еще жива. Киллиан успел вовремя и спас меня. Может, ты объяснишь, что за гости у тебя были вчера?»

«Я не могу тебе рассказать»

«Может, хватит этих тайн? Я уже устала от этого…»

«Я хочу тебе рассказать, но не могу… Потому что ты и твой отец начнете подвергать свою жизнь опасности, а я этого не хочу»

«Какой опасности? Скажи…»

Дверь открылась, и в комнату вошла Лилит, которая катила тележку с несколькими ярусами. На вернем лежали аккуратно сложенные вещи: брюки, блузки, рубашки, платья, рядом с одеждой стояла шкатулка с украшениями, рядом с ней пара расчесок. На нижнем ярусе стояло несколько пар обуви: туфли с разной высотой подошвы или каблука и удобные невысокие сапоги. Лилит поклонилась и подкатила тележку ближе к кровати.

– Ваше высочество, король приказал мне помочь вам одеться. Сначала вам нужно умыться.

– Не нужно. Я сама справлюсь.

– Но король…

– Я сама поговорю с папой, можешь не переживать. Иди, Лилит.

Лилит поклонилась и развернулась, вышла из комнаты, я, прихватив с собой маленькую расческу, вышла следом за ней, чтобы пойти в ванную. За дверью нас встретил папа, одетый в обтягивающую кремовую рубашку с подвернутыми рукавами и брюки. Он стоял, скрестив руки на груди и опершись бедрами о спинку кожаного дивана, и смотрел на нас недовольным взглядом. Лилит опустила голову, избегая прямого зрительного контакта с ним, и перебирала пальцами.

– С каких пор фрейлина выходит первой из комнаты?

– В-ваше… – Заикаясь, пыталась ответить Лилит, но я ее перебила:

– Я ее отпустила и сразу пошла в ванную, умыться, она не знала, что я пойду следом за ней.

– Почему ты ее отпустила? Это ее работа помогать тебе. Ты же все-таки принцесса.

– Почему ты все делаешь сам? – Я скрестила руки на груди, копируя его позу, и прямо смотрела на него, так же, как и он на меня. – Ты же вроде король, это поважнее статуса принцессы, не так ли?

Похоже, в той игрушке была пыльца смивак. При смешении с экстрактом другого цветка, они действуют как успокоительное. Папа часто использовал эти цветы, когда у меня случались разные истерики.

Папины глаза в удивлении расширились, он сам чуть пошатнулся и почти сел на спинку дивана. Спустя несколько секунд он улыбнулся и покачал головой, движением руки позволив Лилит идти. Когда она покинула комнату, папа подошел ближе ко мне и взъерошил мои короткие волосы.

– Моя девочка.

– Папа! Не надо! У меня и без этого волосы дыбом стоят из-за сна! – Папа тихо засмеялся и отошел на шаг назад.

– Да, короткие волосы они такие. Приходится регулярно их расчесывать, чтобы они нормально лежали. Иди умойся, ты знаешь, где ванная.

Я пошла в сторону белой двери, за которой скрывалось светлое помещение с ванной и раковиной, уже заполненной прохладной водой. Зеркало над раковиной было запотевшим из-за горячей воды, которой до этого умывался папа, воздух вокруг был горячим и пропитанным влагой, из-за чего становилось жарче.

Умывшись прохладной водой, что смывала остатки спокойного сна, который был таким из-за цветов в игрушке, я расчесала короткие волосы и вышла из ванной. В комнате было несколько человек, что накладывали на стол еду, папа сидел на диване и читал какую-то книгу.

Я пошла обратно в спальню, чтобы сменить ночную одежду на дневную. Я впервые за долгое время решила надеть не брюки и рубашку, а бежевое платье с прямой юбкой. На ноги надела удобные сапоги, которые можно снять несколькими движениями, даже не наклоняясь. Когда вернулась обратно, в комнате уже был только папа, который все также читал, а на столе стояло несколько блюд.

– Готова? – Я нервно поправила юбку платья и села. Когда я оказалась на диване напротив него, папа достал из кармана брюк маленькую склянку с прозрачной жидкостью. – Выпей это.

Я приняла бутылочку из его рук. Это была маленькая бутыль с тремя сторонами, заостренная снизу, закрытая простой деревянной пробкой. Запаха у зелья не было, как и вкуса, казалось, что я выпила простую воду. Папа забрал склянку и пододвинул ко мне тарелку курицы под соусом из чеснока и трав, луковый суп с гренками и сок из сумеречных ягод.

– Я жду, что ты съешь все. Не уйдешь отсюда, пока обе тарелки не будут пусты.

– Знаю, папа. Ты не оставишь меня в покое.

Я подняла тарелку с супом со стола и принялась есть. Я не знаю почему, но мне показалось, что это было самым вкусным, что я пробовала в своей жизни. Либо же это связано с тем, что принесли это в комнату короля и оплошать было нельзя, или же это было действие зелья, что скорее всего и было, но я съела все и взяла тарелку с курицей. Вскоре и она была опустошена вместе со стаканом сока, который многим людям в Мирами кажется противным и склизким. Многим, но не мне.

– Неужели нормально поела.

– Да. Но я чувствую, что скоро заболит живот. – Я приложила ладонь к груди, где уже становилось тяжело. – Давно не ела так много.

– Заболит – ложись на кровать, пока не пройдет. Я скажу, чтобы тебя никто не тревожил.

– Здесь? Я не могу вернуться в комнату? – Глупо было думать, что он позволит мне вернуться туда после произошедшего прошлой ночью, но попробовать стоило.

– Ты не вернешься в ту комнату, где ты жила до этого. Тебе готовят новую, когда подготовят, я использую защитное заклинание, чтобы никто снова к тебе не проник. Я его усилю, чтобы точно этого не произошло.

– Что произошло с тем, кто был в комнате?

– Не хочу.

– Что не хочешь?

– Говорить, что с ним. Тебя и так с трудом успокоили ночью. Пришлось использовать твое старое успокоительное.

– Да, я знаю, ты постоянно использовал те цветы, чтобы я не плакала. – В животе появилась едва ощутимая боль. Каждый раз, когда мне было плохо, я была жутко раздражительной, и папа об этом знал, поэтому он легко усмехнулся и спокойно ответил:

– Ну что поделать? Ты только так успокаивалась в детстве.

– Теперь понятно, почему я зависима от их запаха.

– У тебя нет никакой зависимости, иначе бы ты не выходила из того сада. Можешь успокоиться. – Папа поднялся с дивана и подошел ко мне со спины. – Если начал болеть живот – иди отдыхай. Я скажу, чтобы тебя не тревожили. – Повторил папа и поцеловал меня в макушку и пошел к выходу из комнаты.

– Куда ты?

– К тому, кто к тебе пришел ночью. Нужно продолжить допрос, если его еще не раскололи.

– Мне кажется, что ты мне ничего не расскажешь, даже если он выдаст все. – Я скрестила руки на груди, на что боль в желудке стала сильнее, и я скривила лицо.

– Иди в комнату, отдыхай. Встретимся позже. – Папа ушел и оставил меня одну.

– Точно не скажет… – Я с трудом поднялась с дивана из-за боли, что проявлялась при каждом моем движении, даже не стала поправлять скомканную юбку. С таким же трудом вошла в спальню, с трудом оперлась о кровать, с каждым новым приступом боли мне казалось, что я проглотила камень, а не съела вполне съедобный суп с маленькой тарелкой салата.

С трудом легла на кровать, опершись носком одного сапога в пятку второй ноги я сняла ботинок, а затем кончиками пальцев второй ноги сняла второй ботинок, и, уже полностью лежа на кровати, прижала к себе кролика. Вдыхая знакомый сладкий цветочный запах, я начала успокаиваться, а глаза устало закрываться.

Я ведь только встала и только поела. Где я умудрилась так устать? Я взглянула на кролика в своих руках. Цветы. Может, если я посплю, боль пройдет… Давно не ела так много, желудок будто разрывается…

Глаза устало закрылись, и несмотря на острую тянущую боль я погрузилась в сон. Проснулась я спустя пару часов. Боли не было. Выйдя из спальни, я увидела, что дверь в папин кабинет приоткрыта, в щели виднелось, что папа сидел за своим столом, задумчиво почесывая висок и лоб, и читал какую-то книгу, название которой я разглядеть не смогла. Пытаясь рассмотреть название, я хотела поправить очки, чтобы придать четкости зрения, но пальцы столкнулись с кожей на скуле.

Папа не замечал моего взгляда и продолжал читать, полностью погруженный в предложения книги. Тогда я пошла к нему, уже на подходе к кабинету папа оторвал глаза от текста и перевел взгляд на меня, моментально захлопывая книгу.

– Проснулась? – Папа поднялся с кресла и вышел из кабинета, закрывая за собой дверь.

– Да. Что за книгу ты читал? – Папа почесал затылок и неуверенно посмотрел на закрытую дверь кабинета.

– Ничего интересного. – Неуверенно ответил он и перевел тему. – Тебе уже подготовили новую комнату, мы с Алексом ее зачаровали, теперь только те, в ком есть наша кровь смогут его снять, там ты будешь в полной безопасности.

– Уже можно возвращаться? – Я не стала настаивать на ответе на вопрос, уже привыкшая к тому, что от меня скрывают все, что только можно.

– Да. Все твои вещи уже там. Пойдем, я отведу тебя.

Я надела обувь и пошла за папой. Он вел меня по коридорам давно знакомого дворца, все те, кто встречался нам на пути кланялись нам, на что я с папой легко наклоняли головы. В конце папа привел меня к украшенной лепниной двери, он взялся за ручки и открыл ее.

Прихожая была выкрашена в мягкий голубой цвет, также, как и спальня за дверью. Внутри комнаты было еще две двери, уходившие в другие помещения, скорее всего, в ванную и гардеробную. Четверть комнаты занимала большая кровать бежевого цвета с балдахином, около стен стояли несколько стеллажей с огромным количеством книг и небольшой шкаф с одеждой, которой я пользуюсь чаще всего. Основное освещение исходило от огромного окна почти в половину стены, на потолке висела огромная хрустальная люстра, работающая с помощью магии, как и светильники, стоящие на тумбочках по сторонам кровати.

– Это твоя комната. – Папа провел кончиками пальцев по стене, о чем-то вспоминая. – Здесь жили невесты принцев после обручения. Здесь жила твоя мама до нашей свадьбы. Хотя в основном она ночевала не здесь. – Папа прокашлялся, когда сказал то, чего не следовало, на что я тихо засмеялась и отвернулась, чтобы он этого не заметил, но не удалось. Он взъерошил мне волосы и притянул к себе за плечо.

– Ничего такого до восемнадцати лет. Не смей. Иначе твой ухажер будет казнен на глазах сотен людей за соблазнение несовершеннолетней принцессы.

– Да-да-да… Сколько раз мне это говорили в детстве… Хранить себя до свадьбы…

– Я тебе не об этом говорю. Уже не те времена. До свадьбы можешь делать все, что угодно и с кем угодно, но только после восемнадцати, не раньше. Иначе представлю к тебе служанку, которая будет следовать за тобой по пятам следующие два года. Ты поняла меня?

– Я и не собиралась.

– А кто тебя знает. Может, найдешь кого-нибудь за два года, не сдержишься.

– Сдержусь, не переживай. – Папа все также стоял за спиной и все также держал меня за плечо, поэтому несколько секунд я не знала, о чем он думает, и что делает, но вскоре наклонился и тихо сказал:

– Если он не сдержится – говоришь мне. Я с ним поговорю.

– Хорошо, папа.

В дверь постучались, когда папа ответил «входите», двери распахнулись, и в комнату вошел уставший, будто не спавший всю ночь, Киллиан с взъерошенными волосами, что не было похоже на того, кто всегда одет с иголочки и всегда ухожен.

– Что случилось?

– Тот парень погиб. – Папа молчал, смотря на Киллиана расширенными от шока и ярости глазами, а потом вышел вместе с ним из комнаты, закрыв за собой дверь.

О ком они говорят? О том, кто напал на меня? Я подошла к двери и внимательно прислушалась.

– Что? Как это произошло? Я же сказал, чтобы его не убили!

– Он умер во время допроса, но не от ударов. За его щекой нашли большие осколки тонкого стекла, а на внутренней стороне щек небольшое количество яда. Он перекусил ампулу.

– Но его ведь осмотрели, никаких ампул при нем не было.

– Не было. – Подтвердил Киллиан. – Но, когда мы пришли туда, солдаты, что охраняли его камеру, спали. Они проснулись, но не помнили ничего, что было, когда они засыпали. Возможно… Во дворце есть члены Лиги, один из них заставил его унести тайны с собой в могилу, чтобы он не выдал их.

– Этот парень был трусом. Вряд ли он сам решился покончить с собой.

– Скорее всего. Этот яд – сок жорнвы.

Яд, который начинает действовать не очень быстро, примерно через день после его принятия, он постепенно парализует человека, а через несколько часов после полного паралича – принявший яд умирает от кровоизлияния в легкие. Вот только в его рту нашли целые осколки стекла, значит, он только недавно его принял, но почему-то не стал их выплевывать.

Неужели тот, кто его убил, усовершенствовал его формулу и что-то намешал к этому соку, заставив его действовать почти что мгновенно? И все ради того, чтобы устранить его побыстрее, чтобы он не рассказал ничего лишнего и не раскрыл тайны… Но почему тогда они использовали именно этот яд? Почему нельзя было дать ему что-то другое, чье действие доказано алхимиками уже давно?

– Почему он подействовал так быстро? – спросил папа.

– Не знаю. Алекс пытается в этом разобраться, просил ему не мешать, он сам придет, когда все выяснит. – Ответил Киллиан. – Но во время допроса он уже был похож на куклу и просто молчал, даже когда ему делали больно, ни на что не реагировал. А потом просто захлебнулся кровью. Его не успели спасти. Мы слишком поздно поняли, что произошло, поздно было его спасать.

– Как кто-то смог проникнуть туда? Кого охранники пропускали внутрь? До того, как они все забыли.

– Никого. Но на полу около входа мы нашли песчинки сонного порошка. И самое главное – его было слишком мало, чтобы усыпить двух взрослых мужиков.

– Кто-то его замел после того, как они уснули, но зачем это было нужно? – Несколько секунд они стояли в тишине. Что-то мне подсказывает, что порошок никто не заметал, если кто-то усовершенствовал сок жорнвы, то почему бы ему не усовершенствовать и порошок? – Найдите того, кто это сделал.

– Да, Ваше величество.

Послышались удаляющиеся шаги. Дверь в комнату открылась, и папа снова вошел внутрь.

– Что случилось? О ком он говорил?

– Кто-то убил того, кто напал на тебя прошлой ночью. – Я удивилась, что он так просто рассказал мне об этом, я думала, он не расскажет мне об этом, скажет: «Это неважно», и переведет тему, и, похоже, папа понял мои мысли. – Нет смысла от тебя это скрывать, ты сама все слышала, когда под дверью стояла. – Папа усмехнулся. Как он понял, что я подслушивала?

– Мне лучше рассказать, чтобы с тобой ничего не случилось. Если кто-то скажет тебе, что он из какой-то Лиги и хочет помочь тебе спастись – беги, они хотят тебя убить, это они послали к тебе убийцу. И сразу же говори об этом Киллиану или Владу, они их поймают. Ты поняла меня?

– Д-да, поняла, папа… – Он погладил меня по голове, успокаивая.

– С кем пойдешь на дебют? – неожиданно спросил он.

– А… Я еще никого не выбрала…

– Не выбрала? До праздника пара недель, такими темпами ты пойдешь одна. Мне подобрать кандидатов?

– Не надо. Я не хочу идти с тем, кого никогда не видела. Тем более после дебюта будут говорить, что я с ним в отношениях.

– Но ты не можешь идти туда одна. Тем более… Стоп, что? Про какие отношения ты говоришь? Кто тебе это сказал и когда?

– К-Киллиан… Когда я пошла на прогулку с принцем Хасаном. – Я замерла, и паззл в моей голове сложился: реакция папы на это, нелюбовь самого Киллиана к Хасану…

Наверняка, он знал, что папа скоро приедет…

– Он сказал это, чтобы я не пригласила Хасана, да?

– И правильно сделал. Хасан тот еще бабник. Чуть старше тебя, а женщин через него прошло столько же, сколько через даркийцев, что используют женщин, чтобы утолить свое желание. И я надеюсь, ты его не пригласила.

– Нет. Мне стало плохо на прогулке, и мне стало не до того, а потом я забыла.

– Это хорошо. – Папа не стал спрашивать, что произошло на прогулке, и что со мной было. Видимо, ему об этом уже рассказали, и он все уже знает. – Есть кто-нибудь на примете?

– Нет. Вообще никого.

– Может, я все-таки подберу кандидатов?

– Не надо. Я не хочу идти с тем, кого вообще не знаю, я уже говорила.

Так… Что тогда сказал Киллиан? Скоро появится тот, с кем я могу пойти на дебют и не бояться слухов? Он говорил о папе? Он знал, что папа скоро приедет?

– Может, ты со мной пойдешь? Так точно не будет никаких слухов, даже если бы их и так не могло быть. – Папа слегка удивился, а потом улыбнулся.

– Да, это разумный выход. Просто я себя знаю.

– Да. Я только сейчас поняла, что ты бы просто моего спутника довел еще до дебюта.

– И потом он бы избегал меня весь праздник, а вы весь вечер должны быть вместе.

– Что? Я не слышала о таком…

Папа несколько секунд смотрел на меня, а потом глубоко и обреченно вдохнул и спокойно сказал:

– Я принесу тебе книгу, где все описано. И найму тебе хороших учителей. У тебя за эти почти четыре года новых знаний не прибавилось, а половина старых пропала в неизвестном направлении. – Папа легонько пару раз ударил меня по макушке указательным пальцем.

– Оригинальный способ сообщить, что я тупая.

– Ты не глупая, ты забыла половину того, что знала. Это две разные вещи. Незнание можно легко исправить. Мне нужно идти. Разобраться, кто убил того парня. Увидимся позже. – Папа вышел из комнаты и оставил меня одну.

«Очень хороший выбор партнера на дебют…» – Тихо смеясь сказал голос в голове сразу же после его ухода.

– Это все, что ты можешь мне сказать? – Тихо ответила я.

«А что еще я должна говорить?»