Читать книгу Невольник - - Страница 5

Вся наша жизнь состоит из множества самых разных обстоятельств и возможностей, вероятностей и шансов, приводящих как к удаче, так и к противоположенной ей неудаче, беде и краху. В нее свою лепту вносят такие детали, окружение и среда, время и эпоха, в которой мы родились и живем. Врожденные качества и характер. Навыки и умения. И еще тысячи других мелких деталей, из которых складывается мозаика нашей судьбы.

Если бы да кабы…

Если бы Илья дождался автобуса, а не решил пройтись пешком, чтобы развеяться…

Если бы в тот злополучный день по мосту, по которому он шел, не проезжал Сарсен со своим другом…

Если бы Жакып не искал подневольных работников…

А если отмотать нить судьбы еще раньше, то если бы Илья уехал со своей семьей в Россию…

Если бы Айнаш заплатила ему за работу…

Если бы он не стал заливать свое горе и печаль, а попытался начать жизнь сначала…

Если бы… Если бы… Бесконечное «если бы».

Но только один из множества вариантов становится нашей судьбой, какая бы она ни была: страшная или красивая, легкая или тяжелая, бурная или тихая, долгая или короткая. И как бы мы себя ни тешили, предаваясь иллюзиям и самообману, что мы выбираем, куем и творим свою судьбу, потом, спустя многие годы, до нас доходит, что все, что нам довелось пережить, было предписано судьбой. Что все это было уже предначертано. Все было решено за нас… Там, где неведомые силы смотрят на нас сверху и играют в свои игры, передвигая нас, словно шахматные фигурки на черно-белой доске, решая, кем пожертвовать, а кого сохранить, кого возвысить, а кого спустить на самое дно…

– Ты видишь? – спросил, слегка приглушив звук автомагнитолы, Сарсен, держа одной рукой обод руля своей красной «Нивы».

– Что вижу? – переспросил сидевший на пассажирском сиденье рядом с ним здоровяк Аман, то смотря в боковое зеркало, то оглядываясь по сторонам.

– Посмотри в зеркало, там один бич идет, – произнес, притормаживая и прижимая машину к обочине, Сарсен.

– Никого не вижу! А-а-а… Вот этот аккулак9, что ли? И что? Мало ли сейчас бичей в городе? – произнес Аман, по своему обыкновению туго соображающий, наблюдая через зеркало, как по пешеходной дорожке вдоль моста одиноко шел мужчина европейской внешности и худощавого телосложения.

– Да в прошлый раз… Что, не помнишь?! Когда дома у Талгата выпивали…

– Ну? – произнес Аман, все еще не понимая, о чем речь.

– Ну, тогда Жакып сказал, что два барана даст тому, кто ему из города бомжа подгонит.

– А-а-а! Вспомнил… И что? – все еще не догоняя, замер, смотря в зеркало, тот.

– Что-что… Ну вот же он идет! То есть бежит к нам в руки! – не скрывая раздражения, выпалил Сарсен.

– И что, прямо здесь?! Днем?! – выпятив нижнюю губу и удивленно подняв брови, спросил Аман, всякого повидавший за свой короткий век. – Да я без проблем! Я двумя руками за любой кипеж, кроме голодовки. Э-хе-хе! О-хо-хо! Как я сказал, а? – спросил он, довольно рассмеявшись своей, как ему показалась, вполне остроумной шутке, которая не произвела особого впечатления на его друга.

Тогда Аман, собравшись и посерьезнев лицом, снова пристально вгляделся в зеркало машины, где все отчетливее вырисовывался силуэт ничего не подозревающего Ильи, беззаботно приближавшегося к их машине.

– Знаешь, мне, как говорится, барибир10, но ты-то что на двух баранов повелся? – бросил он другу в лицо, отхлебнув пива из наполовину опустошенной бутылки, и добавил: – Проси четыре барана. Он даст три. Одного мне отдашь, тогда я сейчас тебе его упакую без лишних проблем. По рукам?

Изменившись в лице, Аман превратился из упитанного добрячка, кидающегося шутками, в грозного борца, каким его помнили в бурные молодые годы, прошедшие в начале девяностых. Он протянул в сторону Сарсена правую руку с раскрытой ладонью в ожидании подтверждения сделки.

– Идет! – кивнул Сарсен, положив в мясистую ладонь Амана свою худосочную и переведя взгляд от салонного зеркала заднего вида на заднее окно машины, развернувшись всем корпусом назад.

Илья был уже шагах в десяти от машины, когда эти двое решили его судьбу, планируя выторговать за него больше четвероногих. Воровато оглянувшись по сторонам, Аман всунул недопитую бутылку пива в карман двери и произнес:

– Не выключай двигатель. Когда он приблизится, мы оба быстро выскочим из машины. Ты быстро открываешь багажник, а остальное сделаю я. Понял?

– Понял! – ответил Сарсен, с опаской вороча головой, вытянув шею, осматриваясь по сторонам. – А как же…

Договорить он не успел, Аман был уже на пешеходной дорожке и, в два больших прыжка оказавшись около ничего не подозревавшего Ильи, нанес ему хлесткий удар правым кулаком в челюсть.

От неожиданного сильного удара Илью подкосило, и он рухнул, словно подрезанное дерево, на асфальт, потеряв на короткое время сознание. Подняв безжизненную правую руку несчастного над собой, Аман просунул под нее свою бычью шею, левой ухватился за ремень штанов жертвы и, рывком подняв не такое уж тяжелое тело, быстро семеня, побежал к открытому багажнику машины, которую придерживал одной рукой удивленный Сарсен, не ожидавший такой быстрой развязки дела.

Спешно скинув тело Ильи в багажник, Аман скомандовал:

– Поехали! Быстро! – и, озираясь по сторонам, направился в сторону дверей машины.

Сарсен, хлопнув дверцей багажника, последовал примеру друга и, не отпуская одной рукой высоко поднятого воротника куртки, скрывая свое лицо, поспешил сесть за руль.

Водители редких автомобилей, проезжавших по мосту, не обращали внимания на этот инцидент. Даже если кто-то и стал свидетелем преступления, то оказался безучастным к нему и равнодушно проехал мимо, не желая связываться с возможными проблемами, а вскоре и вовсе забыв про этот случай.

– Вроде никто не заметил. А? – спросил Сарсен, с опаской осматриваясь по сторонам.

– Не бойся. Все нормально. Только надо побыстрее какое-нибудь тихое местечко найти, чтобы связать ему руки и ноги. Он сейчас в себя придет и начнет здесь рыпаться и шуметь. Так что давай!

– Вот сюда, сюда заворачивай! – произнес Аман через пару минут, указывая Сарсену на тихую безлюдную дорожку, примыкавшую сбоку к автотрассе сразу после спуска с моста и прячущуюся в густых зарослях карагача.

Илья пришел в себя от того, что его голова колотилась о боковину багажника, в котором он лежал со спутанными руками и ногами, стянутыми за спиной веревкой.

«Да что же это такое?! Что за беспредел?!» – было первой его мыслью.

Челюсть невыносима болела. Правая рука затекла и ныла, оказавшись внизу. Он с трудом выплюнул кляп, наспех засунутый ему в рот, усердно двигая челюстью и толкая его языком. Комок грязной тряпки выпал изо рта, освобождая путь воздуху.

Приподняв голову, Илья посмотрел в окно багажного отсека. Кроме пролетающих перед глазами высоких облаков на небе, ничего не было видно. Орудуя руками за спиной, ему удалось перекатиться на спину и, оттолкнувшись ногами, слегка приподняться по внутренней стенке багажника, чтобы посмотреть, где он находится. Перед взором проскользнули старые двухэтажные дома, которыми был застроен весь пригород.

Илья прислушался. До его ушей долетела чья-то речь на казахском языке. По-видимому, разговаривали двое, сидевшие в салоне автомобиля. Голоса были Илье незнакомы. Перед его глазами постепенно возникла картина произошедшего: красная машина, кажется, «Нива», бугай, который появился как черт из табакерки, и… все.

«Кто они? Зачем я им? Что вообще творится?!» – роем завертелись мысли в голове, которая и так болела от удара.

– Давай, после того, как выберемся в степь, на время развяжем его, а то еще подохнет по дороге, – сказал Сарсен другу, заботясь о своем «товаре».

– Что, совесть проснулась? Жалко стало аккулака? – проговрил Аман, криво усмехаясь.

– Нет конечно, – ответил Сарсен, харахорясь и делая вид, что ему все безразлично. – Просто деньги нужны.

Аман, знавший своего друга с детства, покачал головой и произнес с укором:

– Ты всегда любил деньги. На все готов ради них… Так, Сарсен?

Тот даже не посчитал эти ужасные, по сути, слова оскорблением, а, наоборот, принял их как комплимент, ответив на брошенную другом фразу лишь улыбкой.

– Помогите! Э-э-эй! На помощь! Помогите!!! – закричал Илья во все горло, когда машина остановилась у одного из перекрестков перед светофором.

Трепыхаясь всем телом, он старался приподняться и высунуться в окно, чтобы дать знак людям, если за машиной стоял какой-нибудь транспорт, как это обычно бывает на перекрестках. Он, как альпинист, застрявший на полпути к вершине, но не желавший спускаться вниз, застыл на месте, зацепившись за все, что мог.

– Да посмотри на него, а?! Какой прыткий! – произнес Аман, резко обернувшись назад, услышав вопли Ильи и быстро соображая, что с этим делать.

Несколько машин остановились позади них, да еще пара сбоку, со стороны водителя. Выйти при таком количестве свидетелей из автомобиля, чтобы открыть багажник и снова вырубить жертву, не привлекая к этому внимания, было невозможно. Но Аману пришла другая мысль… Приоткрыв дверь двухдверной «Нивы» со своей стороны и опустив спинку переднего сиденья вперед, он юркнул в заднюю часть машины и обрушил на Илью, который не имел возможности сопротивляться, град ударов. Но, несмотря на это, Илья продолжил орать, чтобы привлечь к себе внимание, понимая, что это его последний шанс.

– Э-э-эй! Помоги-и-ите! – сумел он приглушенно выкрикнуть, прежде чем Аман успел зажать ему рот своей широкой ладонью.

Водитель «жигулей» шестой модели, остановившегося следом за «Нивой», удивленно наблюдал за «пантомимой» в стоящей впереди машине. Он услышал приглушенные крики, но не разобрал слова. А когда в заднем стекле показалось раскрасневшееся лицо здорового бугая, выражение которого не сулило ничего хорошего тому, кто вмешается в его дела, мужчина опустил взгляд, сделав вид, что что-то ищет у себя в салоне, и принялся крутить ручку автомагнитолы, показывая тем самым, что он не собирается лезть не в свои дела.

Так и растаял последний шанс Ильи на помощь. А минут через пятнадцать ровная городская дорога сменилась ухабистым проселком, много лет не видевшим ремонта, и по тому, как они долго ехали, и по отсутствию шума других машин Илья понял, что его везут куда-то далеко от города. Кровь из рассеченной правой брови запеклась красным пятном на щеке, во рту пересохло, и хотелось пить. Возле его лица колыхалась зеленоватая жижа – Илью вырвало, когда машина съехала с асфальтированной дороги и очутилась на трясучей и пыльной грунтовке, отчего стало трудно дышать.

«Боже! Почему ты меня так наказываешь?! За что?! За что?!» – вопрошал Илья, дав волю чувствам в момент слабости, нахлынувшей на него, глядя через пыльное стекло багажника на безоблачную синеву степного неба, что равнодушно проплывало перед его глазами.

– Сарсен, останови машину, а то этот… может подохнуть. У него, наверное, руки и ноги затекли. Помрет – без баранов своих останешься! Уа-ха-хха! – расхохотался собственной шутке Аман, трясясь в плечах.

Протяжно скрипнув тормозами, «Нива» остановилась прямо посередине степной дороги. Откинувшись вверх, раскрылась дверь багажника. На пару секунд Илью ослепил яркий солнечный луч, а в нос ударил запах полыни, но тут же над ним нависли силуэты двух его похитителей.

– Он что, блеванул?! Твою мать! – выругался Сарсен, посмотрев с отвращением на Илью.

– Скажи спасибо, что еще чего похуже не сделал, – произнес Аман, подколов друга. – Ладно! Сейчас дашь ему тряпку, и он сам вытрет свое дерьмо! – успокоил он сухощавого нервного друга, который, отойдя от машины, громко втянув в себя носом свежий воздух, злобно сплюнул под ноги.

– Ребята, вы что творите? – с трудом выговорил Илья, глядя на незнакомцев снизу вверх.

Опухшая челюсть ныла и еле ворочалась, мешая говорить. Правая рука, на которой Илья все время пролежал, не имея возможности перевернуться, затекла и стала безжизненной.

Запустив руки за спину Ильи, Аман развязал тугой узел, стягивающий его конечности. Опираясь левой рукой, Илья с трудом привел себя в вертикальное положение и присел на край багажника, вывалив ноги наружу. Будто электрический ток пронзил всю правую сторону тела, и тысячи мурашек пробежали по его правой руке и ноге, возвращая в них жизнь. Он медленно сжал и разжал побагровевшую кисть, пошевелил стопой, которая продолжала зудеть, и услышал обращенные в его сторону грубые слова:

– Эй, шевелись! Что расселся, как на базаре?! Бери тряпку и вытирай свое рыгалово!

Опираясь о машину, Илья сполз на землю.

– Вы что делаете, ребята? Это же беспредел! Меня же будут искать друзья, родственники! Давайте по-хорошему! Вы меня возвращаете в город, на то место, откуда забрали, а я не буду на вас заявление писать в ментовку, – произнес он спокойным ровным голосом, насколько мог в этом состоянии.

Друзья переглянулись и улыбнулись друг другу.

– Ты что, бич, угрожать нам решил?! Да кто тебя будет искать?! По тебе же видно, что ты бичуган конченый! Алкаш! Завали свою харю и иди отлей – еще долго будем ехать, – сказал Сарсен и мотнул головой куда-то в сторону.

Злясь и краснея, Илья отошел от машины, чтобы справить нужду перед дальней дорогой, а заодно собраться с мыслями. Прихрамывая на правую ногу, он сделал пару шагов в сторону пустынной степи и дрожащими руками начал расстегивать ширинку брюк, судорожно соображая, что бы ему предпринять.

Кругом не было ни души. Во все стороны тянулась ровная безлюдная степь, где не наблюдалось никаких признаков жизни. Лишь впереди машины уходила вдаль извивающаяся как змея степная дорога, утыкаясь в конце в безбрежное синее небо без облаков. Временами безмолвие равнины прерывали редкие крики невидимых птиц и порывы слабого ветра, что теребили кончики желто-бурой степной травы, испепеленной за лето безжалостным солнцем.

«Их этим не проймешь. Может, деньги посулить? Сказать, что дома есть деньги. А потом что-нибудь придумаю, когда в город въедем…» – пришла в голову авантюрная идея, которую Илья стал сразу воплощать в жизнь, как только вернулся к машине.

– Ребята, куда вы меня везете? Меня – старого пердуна, который никому не нужен! – произнес Илья, как можно искреннее улыбаясь и разыгрывая равнодушие к себе и своей участи.

– Сколько тебе лет? – спросил Аман, затянувшись сигаретой.

– Пятьдесят два, – соврал Илья, протянув руку в сторону Амана. – Дай закурить.

Аман не шелохнулся, продолжая лениво потягивать дым из сигареты и игнорируя просьбу и протянутую руку.

– Врет. Ему максимум сорок пять. Просто от постоянной выпивки выглядит старше, – произнес на родном языке Аман, обращаясь к другу.

– Ребята, отпустите меня! Давайте поедем в город, и я откуплюсь от вас. Дома есть деньги, припрятанные на черный день. Зайдем вместе в квартиру, я вам их сам отсчитаю, – проговорил насколько мог уверенно Илья, придав себе развязанный вид.

– И сколько у тебя дома денег? – спросил, хитро ухмыляясь, Аман, в очередной раз затянувшись сигаретой и оценивающе вглядываясь в глаза Ильи.

Илья на пару секунду потерялся, отвел взгляд в сторону и выпалил первое, что пришло ему в голову:

– Пятьсот долларов… В холодильнике.

Секундное замешательство не осталось незамеченным опытным глазом Амана, который был в свое время торпедой в одной из преступных группировок города, промышлявших в лихие девяностые рэкетом, грабежами и кражами. Он знал, на что идут люди от страха, что они говорят и делают, чтобы избежать насилия и проблем. Все их повадки и чувства были доподлинно известны Аману, который своей непоколебимой жестокостью поломал немало судеб, пока их группировка не была разгромлена совместными усилиями спецслужб и полиции.

– Врешь! Не верю, – произнес он, бросив под ноги сигарету.

– Почему это вру? Не вру я! – почти закричал Илья, видя, как эти двое засобирались ехать дальше.

– Звездишь, как Троцкий! – добавил с улыбкой Сарсен, глядя на него искоса, приподняв подбородок.

– Иди сюда! Я свяжу тебе руки сзади. Если будешь вести себя тихо, дальше поедешь в салоне. Только без сюрпризов. А то все кости переломаю. Понял? – проговорил спокойным холодным тоном Аман, не желая слушать возражений.

Цепляясь за последнюю соломинку, Илья почти взмолился, проговорив:

– Да не вру я! Поехали! Увидите! Че я, пацан, что ли, чтобы вам врать, тем более в таком положении.

Не желая приближаться к Аману, который стоял с арканом в руках, чтобы снова связать ему руки, Илья застыл на месте.

– Иди сюда, я сказал! – повторил тот с угрозой в голосе, сверля пленника взглядом.

Илья понимал: что бы он ни предпринял в данный момент, все будет бесполезно. Учитывая ситуацию, любая попытка уже была обречена на провал. Но инстинкты, что правят нами, все же делают свое дело, не подчиняясь доводам рассудка. Страх потерять свободу, а возможно, и жизнь молнией пронзил сердце Ильи и сделал свое дело. Он сорвался с места и что есть силы помчался куда глаза глядят.

– Сорлы!11 Куда он думает убежать? Х-х-х… – выдавил из себя смешок Сарсен, провожая насмешливым взглядом убегающего в сторону бескрайней степи Ильи.

Желая поразвлечься, Сарсен и Аман не спеша направили «Ниву» за беглецом и издевательски следовали за ним по пятам, пока тот, устав от бесполезной беготни, сам не остановился, похожий на загнанного сайгака, согнувшись и жадно глотая ртом воздух. Его лицо побагровело, по вискам и лбу ползли вниз струи пота. Тяжело дыша, Илья в отчаянии выпалил:

– Господи, за что мне все это?! За что?

Красная «Нива», перегородив ему путь, остановилась, и из ее окна на Илью уставились довольные лица двух его похитителей, для которых все это было забавой и игрой. Аман кивком показал Илье в сторону заднего сиденья, говоря тем самым, что пора кончать с бесполезной беготней и садиться в машину. Тому ничего не оставалось, как повиноваться. Подойдя к автомобилю, он молча протянул Аману запястья. Бросив на Илью насмешливый взгляд, здоровяк открыл дверь, туго обвязал ему руки спереди, после чего дернул спинку сиденья, пропуская пленника в заднюю часть салона.

– Дайте попить, – попросил Илья упавшим голосом, усевшись, куда было указано.

– Обойдешься, – ответил Сарсен, нажав на педаль газа. Машина рванула с места, выкинув из-под себя веер пыльной земли.

Сидя на заднем сиденье, покачиваясь из стороны в сторону на мягких поворотах извилистой дороги, Илья внимательно смотрел по сторонам, стараясь запомнить как можно больше деталей в этой, как ему казалось, одинаковой, безжизненной, бескрайней степи. Клубы пыли, поднимаемые машиной с грунтовой дороги, степной ветер относил в сторону и бесследно растворял в необъятных просторах. Временами взор Ильи улавливал движение одиноких «бегунов» – перекати-поле, известных обитателей степей, без устали носящихся по ней по воле ветра. Местами машина, с визгом затормозив, спускалась в неглубокую впадину и пересекала мелкую речушку с каменистым дном, обросшую по берегам ветвистыми кустарниками, из которых порой выпархивали испуганные стайки маленьких птиц и бесследно исчезали в безоблачном синем небе.

К полудню Илья через лобовое окно автомобиля увидел впереди несколько низких строений, одиноко стоящих в широкой долине, сбившись в кучу. От них тянулись цепью вдаль высокие бетонные столбы с проводами, упираясь на краю долины в горизонт.

«Раз есть линия электропередачи, значит, вдоль нее имеется какое-нибудь село или колхоз», – немного приободрился Илья, обнадеженный увиденным.

Не доезжая строений, их встретили громким лаем два тобета – казахские овчарки песочного окраса – и сопроводили машину до самого двора дома. Гости остановились и, опасаясь собак, не решались выйти из машины. А те стали гордо кружить вокруг «Нивы», чувствуя свое превосходство над чужаками.

– Жатындар ей! Жат!!!12 – послышался грозный голос, и из-за деревянной двери показался хозяин, на котором, несмотря на прохладный день, была всего лишь серая обветшалая футболка с растянувшимся воротом.

Это был высокий, крупного телосложения мужчина, коротко стриженный, с массивными руками и ногами, немного выпирающим из-под футболки «авторитетом», который, по его представлению, должен был иметь каждый солидный мужчина его возраста. А ему не было и сорока лет.

Только после окрика хозяина два волкодава послушно отошли в сторону от машины, пригнув свои большие головы к земле.

– Ассалаумагалейкум, Жаке! – поздоровался с хозяином Сарсен, выскакивая из машины, и, спешно захлопнув за собой дверь, направился в его сторону, подобострастно вытянув вперед две ладони, как будто обращался к чиновнику высокого ранга.

– Уагалейкумассалам! – ответил польщенный таким приветствием хозяин дома, протянув в сторону гостя широкую ладонь.

– Ассалаумагалейкум! – произнес сухим твердым голосом Аман, здороваясь с хозяином дома после Сарсена, пожав ему правую ладонь и коснувшись его локтя своей левой ладонью в знак уважения.

– Алейкум! – кратко ответил гостю хозяин.

– Как ваше состояние? Как ваши дела? Здравствуют ли дети? Скот? Все ли хорошо в хозяйстве? – начал разговор Сарсен с традиционных вопросов, которые задавались испокон веков в этих степях еще их отцами и дедами, перед тем как вступить в дальнейший, более серьезный разговор.

– Слава Аллаху! Все хорошо! Как сами поживаете? Работа? Семья? Все в порядке? – задал встречные вопросы согласно степному этикету хозяин после короткого ответа.

После традиционных кратких дежурных вопросов образовалась небольшая пауза.

– А это чей сын будет? Какого рода?13 – спросил Жакып, взглянув в сторону незнакомого ему прежде Амана.

– Познакомьтесь. Это мой одноклассник и друг Аман, – представил его Сарсен.

– Аман, – произнес тот, снова протянув руку хозяину дома.

– Жакып! – ответил хозяин, пожав ему ладонь.

– Я из рода Жаукашты. Отца звали Ертай, – ответил на вопрос Жакыпа Аман.

– Ым-м-м… Актогайский, значит, – вымолвил Жакып, зная, что основная часть рода Жаукашты проживает в этом районе их области. – Понятно-о-о… – протянул он медленно и негромко, покручивая в руке вытащенную из кармана спортивного трико сигарету и всматриваясь в молчаливо сидевшего в салоне машины Илью.

– А это кто? Что-то на казаха не похож, – спросил заинтересованно Жакып, не отрывая взгляда от салона автомобиля.

– А это добыча! То, что вы заказывали. Помните? Когда мы встретились в гостях у Талгата на обрезании его сына. Вы говорили тогда, что вам нужен работник – аккулак.

Чиркнув спичкой о коробок, Жакып не спеша подкурил сигарету и, всматриваясь в салон стоявшей поодаль «Нивы», сказал:

– Вытащи его. Дай я на него посмотрю.

– Эй, мужик! Да чтоб тебя – за весь день и имя его не спросили, – произнес, засмеявшись, Сарсен и махнул Илье рукой, подзывая его к себе.

Илья никак не отреагировал, но после повторного окрика «Эй, мужик! Иван!», сопровождаемого свистом, он понял, что обращаются к нему, и, нехотя выйдя из машины, зашагал в сторону троицы, что успела за это время усесться в ряд на нечто похожее на удлиненную скамейку, только без спинки, разместившуюся вдоль кирпичной стены дома.

– Дайте воды! – сказал Илья бескомпромиссным тоном, обращаясь к Жакыпу, дав тому понять, что, не попив воды и не сполоснув лица, он не будет ни с кем разговаривать.

– Вон, видишь флягу? Там и возьми, – проговорил Жакып, смотря на Илью, на чистом русском языке, без акцента, указывая ему головой на две фляги, стоящие друг возле друга около входных дверей дома.

Подойдя к той, что располагалась ближе, Илья взял в руку алюминиевый черпак с длинной ручкой, стоявший поверх ее крышки, и, зачерпнув из фляги воды, стал долго ее пить, не обращая внимания на ее солоноватый вкус. Напившись, снова набрал воды, потом, отойдя чуть в сторонку и наклонившись слегка вперед, начал умываться, не глядя в сторону троицы, что обсуждала его дальнейшую судьбу.

– А что с его лицом? Били, что ли? – спросил Жакып, наблюдая за Ильей.

– Ну да, пришлось. Кто добровольно пойдет в рабство, – ответил, криво улыбаясь, Сарсен.

– Почему не пойдут? Ходит же вон у меня один. Вроде не жалуется, – произнес Жакып, бросив взгляд в сторону стоявшей отдельно небольшой постройки, отдаленно похожей на жилище, добавив: – Спит, наверное… Отдыхает. Скот пригнал на водопой. Сейчас погонит обратно… А этого вы откуда привезли? Как зовут, не знаете. Чем занимался до этого, кто по профессии, тоже, наверное, не знаете? – спросил он, хитро глянув на «продавцов».

– Да зачем нам это, Жаке? – нашелся сразу же Сарсен. – Нам бы свое причитающееся получить, что вы в прошлый раз обещали… Мужик как мужик… Не старый. Не больной. Не хромой. Нормальный вроде, – добавил он, пожав плечами и посмотрев в спину моющегося Ильи.

– Не спеши! Получишь ты своих двух баранов. Дай я с ним поговорю. Разузнаю, кто он.

– Ну, началось… – запричитал Сарсен, скривив лицо. – Хотите поторговаться? Спустить цену? Если так, тогда отвезу его обратно в город. Я что, тащил его за двести километров, сжег столько бензина, чтобы за копейки отдать?

– Не скули. Получишь ты свое вознаграждение, – отрезал Жакып, не желая вступать в спор и дав Сарсену понять, что его усилия не окажутся напрасными.

Жакып был дальним родственником Сарсена по материнской линии, поэтому и позволял себе иногда такие вольности в общении с ним. Тем более он был гораздо старше. Пару лет назад, когда отмечали тридцатипятилетие Жакыпа, вся родня собралась в бывшей государственной столовой, а ныне частном кафе в райцентре. Устроили там развеселый той14, как положено в соответствии с традициями: с большим количеством мяса и, конечно же, выпивки, которая лилась рекой, с громкой музыкой и певцами, поющими под фонограмму, с дракой и мордобоем в конце празднества. А как же без них? Таким был шаблонный сценарий празднества в те времена. Тогда-то они и сблизились с Сарсеном, который благодаря ему, Жакыпу, устроился на службу…