Читать книгу Под припев цикад и сов… Книга стихов - Лидия Яковлевна Лавровская - Страница 2

«Сверчок» и «Обезьяна», «Тигр», «Француз»,

С лицея он любимый данник муз,

Во всём – юнец особенного нрава…

И «наше всё» уж на века по праву!

Как солнце, что ни луч, посыл тепла,

Взрастит, очеловечит сердце

Свет-Александр тысячеперстный

Прикосновеньем славы и добра.

Сей Арион спасенный, спасший

Душ полчище – вчерашних, наших,

Грядущих… Братцы, Пушкину – ура!

И по утру в окне

Сизый сирени дым…

Нет, не приснилось мне —

Маем живы одним!

Усладив маету

Бедных русских дорог,

На подмогу Христу

Пушкина дал нам Бог.

Дворцов и вод холодных сочетание,

И крон огромных путаные недра,

Над ними синим взмахом величальным

Пречистое – в лучах, в слезах ли – небо…

Здесь «Обезьянка», Хануман нечайный,

Властитель наш, порой нужнее хлеба,

Посверкивая светлыми очами,

Уже грустил, гримасничал победно!

В неуемном детском любознанье

Всё хрустит страницами томов

И грызет жемчужными зубами

Перья – под припев цикад и сов,

Ночи пиццикато… Лет орлов,

Пагуба кнутов перед очами,

Бальные игривые печали…

Над главою – Бог.

Гул толков мерзостных мрачит, страшит,

Как толпищ грозное безлюдье,

На твердь бессмертия несется жизнь

С размаху грудью…

Всё, всё навыворот: ход мыслимых потерь,

Немыслимых приобретений,

Когда охотится стоглавый зверь

Дразнящей тенью.

Отступит – и опередит на шаг,

Прядя ушами:

Вот смерть! – поверх осатанелых врак, —

Тебе, избранник!

И никнет, пред мишенью серой слеп,

Вовеки уязвимый лучник – Феб.

Стишком о юбилейном мае

Не замарай листы,

Заметь всесильных знаков стаю

Из выси темноты…

И в смуглых пальцах звякнет – чаша?!

Сквозь гул – речей? Реки?!

А если в эти воды – дважды?

Покров любви сотки,

Обереги, чтоб жил и жил бы,

Спеши, не суесловь!

Ах нет, напрасно… В каждой жилке

Стихает горько кровь.

Два Александра, два умнейших мужа

России рабской – и такой родной!

Неужто ей народ-Молчалин нужен

Да государь, господний рулевой?

Куда ж Дубровских, Чацких? За границу,

Коль кланяться, гнуть шеи не резон?

Но смотрят в души молодые лица

Поэтов наших… ИМ – земной поклон.

При слове «корабль» враз Петровской гравюрой

В морщинках штриха

Игрушечный будто… Нет, бешеный, бурый

Разящий фрегат!

Кочанчики взрывов смешных – на бумаге,

Где в ряд облака.

А в уши гудит средоточьем отваги —

Ветр в снасти? Строка?

О, странствий приманка! Нескудная тема

Страны и стиха.

Куда же нам плыть, Александр? Робко, гневно

Русь в сборах пока…

А.С. Пушкин

У волн былых голубоглазый ангел —

Иль дьяволенок! – очень молодой,

О будущем своем не мысля ранге,

Смеялся, злился, был самим собой.

У волн былых взрослело сердце, ныло…

Ах, кто она, желанна и свежа,

Что повелительной улыбкой милой

На берегу сумела удержать?

У волн былых рвались, звенели строфы,

Являлись Байрон и Наполеон,

И Черной речки, северной Голгофы

Уже порой предчувствовался стон…

Снег вечности приял ваш след!

Положим, некто, добрый малый,

К родным заехал на обед.

Глядь, пойман зеркалами залы

Вот профиль, вот затылок… «Нет!

Неужто?? ОН ведь!» И под старость

Всё грел счастливца давний свет:

Обедать с Пушкиным случалось!

И разве – вдумайтесь! – смешон

Пушкиновед, нам отыскавший

Письмо, статеечку о том,

Как ОН шутил да кушал кашу?

Антоша, Саша – мальчики-поэты…

Подскажут стих снежинки за окном,

Девичьи глазки, шпаги, эполеты

И Царкосельский общий милый дом,

И общая вполне любовь к России —

Отец ведь и немецкого не знал…

О, патриоты юные былые,

За вас сегодня – памятный бокал!

Гаджет, ловкий кукушонок,

Вытесняет нас беспечно

За порог родного дома,

Только Пушкин в нем – навечно!

Негритянский рот подвижный,

Голубых очей свеченье…

Он не древний, он не книжный!

Пушкин милый, с Днем рожденья!

Трех зримых солнц прощальное свеченье:

Одно в полях у горизонта,

Два других – в зрачках котенка

На моих коленях.

Задумавшись, притих…

                                           И только

Мурлычет по-французски, в нос.

Как мир непостижим – и прост!

В нем миллионы звезд – и слез,

И нет любви, любви… Почти?

                                           Нисколько?

Ах, погадай, спляши нам, оживи

Забеганность – и затхлость! – бедных будней,

Над колтуном волос возвысь свой бубен.

Над колкостью снежинок, нелюбви,

Невзгод привязчивых… И над загадкой судеб

Повсюду сплошь горючих, как ни лги.