Читать книгу Когда поют деревья - - Страница 13

Загородный клуб Давенпорта располагался в нескольких милях от живописного центра города, примечательного своими арт-галереями и ресторанами морепродуктов, и еще в пяти милях от священных чертогов и идеально вылизанной территории Вестона.

Когда Томас разыскал место на забитой шикарными автомобилями парковке, Аннализа окинула взглядом заснеженные поля для гольфа в обрамлении высоких елей и задумалась, каковы шансы встретить здесь Кеннеди или, к примеру, Рокфеллера. Выходя из машины, она чувствовала себя как на иголках: даже колючий мороз не смог ее встряхнуть. Разве не проще было встретиться в какой-нибудь забегаловке? Что, если ее красное праздничное платье окажется слишком скромным, а дюймовые каблуки – недостаточно высокими?

Главное здание белого цвета просто убивало своими размерами. На бесконечной террасе выстроились в ряд кресла-качалки – все кругом так и кричало о традициях и элитарности. Трудно представить, сколько сделок было заключено в этих креслах. От снобского акцента, принятого в высших кругах Бостона и Манхэттена, звенело в ушах.

– Давно ты здесь работаешь? – спросила Томаса Аннализа, поднимаясь по лестнице к главному входу. По обе стороны от дверей стояли бронзовые статуи игроков, замерших с клюшкой над головой за секунду до удара. В руках у девушки была перевязанная красной ленточкой белая коробка с приготовленным ее бабушкой панеттоне – подарок мистеру и миссис Барнс.

– Я носил сумки для гольфа с четырнадцати лет, – ответил Томас. – Или даже с тринадцати. Тут мой второй дом.

Услышав, как дрогнул его голос, Аннализа остановилась и взяла его за руку.

– По-моему, из нас двоих бояться надо мне.

– Тебе? – Томас непонимающе на нее посмотрел. – Да ты самый лучший человек, когда-либо переступавший порог этого клуба. Тебе нечего бояться. Только бы мои родители все не испортили.

– Обещаю, даже если испортят, я не буду тебе припоминать. – Аннализа поцеловала его в щеку. – Или буду, но не всерьез и недолго.

Томас завел Аннализу в холл, и ее взгляд приковала гигантская рождественская елка, которая, наверное, могла бы поспорить размерами с елкой из Рокфеллер-центра – хотя нельзя было сказать наверняка: Аннализа никогда не ездила в Нью-Йорк. На вершине сверкала золотая звезда. От восторга Аннализа даже перестала бояться – так она любила Рождество.

Томас, похоже, знал здесь всех. Сдав пальто, они потратили несколько минут на ничего не значащие разговоры с другими членами клуба, после чего Томас повел Аннализу в банкетный зал.

Музыкант в смокинге наигрывал на блестящем черном рояле God Rest Ye Merry, Gentlemen. Толпа разговорчивых щегольски одетых гостей оккупировала бар, поглощая экзотические коктейли. На столиках в обеденной зоне мерцали свечи; скатерти сверкали белизной. Со стен свисали гирлянды с колокольчиками и красной мишурой. У подоконников стояли горшки с пуансеттиями, а из окон открывался вид на частную бухту клуба. Аннализа заметила на воде свет одинокого прожектора и удивилась: неужели кто-то осмелился выйти в море в такой жгучий холод?

– А вот и она.

От толпы возле бара отделилась женщина. В руке она держала мартини с двумя оливками. Аннализа отчетливо увидела в ее лице сходство с Томасом.

– Ну наконец-то, – продолжила мать Томаса. – Где Томас прятал тебя все это время?

– Здравствуйте, миссис Барнс. Приятно познакомиться.

Миссис Барнс показалась Аннализе довольно приветливой и вовсе не страшной на вид. Может, и не стоило так бояться? Аннализа протянула подарок:

– Это панеттоне, приготовленный моей бабушкой. Рождественская традиция из Италии.

Миссис Барнс взяла коробку:

– Очень мило. Пожалуйста, поблагодари от меня бабушку.

– Не так уж мило, как вы думаете, – неловко рассмеялась Аннализа. – Сначала попробуйте: моя nonna не любит переслащивать.

Рядом с миссис Барнс появилась Эмма в длинном синем платье и со всеми поздоровалась.

Аннализа широко улыбнулась.

– Чудесно выглядишь, Эмма. Ты ведь не передумала в ближайшее время заглянуть ко мне в гости? – Аннализа прикрыла ладонью рот, чтобы не слышал Томас, и шепотом добавила для Эммы и миссис Барнс: – Кое-кто обещал мне сдать все секреты Томаса…

Девочка вознаградила ее старания улыбкой:

– Пожалуй, на это уйдет несколько часов.

Аннализа подмигнула:

– Тогда лучше не откладывать. Предлагаю встретиться сразу после Рождества, до того, как начнется школа. Как ты на это смотришь?

– Я за.

Миссис Барнс улыбнулась их дружеской болтовне.

– Я очень рада, что вы ладите. Томасу редко так везет с его девушками.

Эмма обернулась к матери:

– Все потому, что они чаще всего бестолковые.

Билл Барнс отошел от бара с улыбкой, видимо, вызванной шуткой одного из приятелей, и протянул Аннализе руку:

– Рад встрече. Добро пожаловать в клуб.

«Похоже, обойдется», – подумала Аннализа, глядя ему в глаза и пожимая руку.

На мистере Барнсе были дорогие брюки и свитер с эмблемой клуба. Редеющие волосы он продуманно зачесал так, чтобы прикрыть лысину на голове. Томас предупреждал, что его отец умеет быть обаятельным – и не солгал. Билл не отличался красотой Томаса, но напоминал его уверенной улыбкой и не стеснялся прямо смотреть в глаза. Аннализа поблагодарила мистера Барнса за приглашение – он ответил, что для него это честь.

Вначале беседа текла как по маслу. Аннализа с Томасом рассказали о том, как встретились в музее, а потом возобновили знакомство на футбольном матче.

– О, я и не знал, что ты живешь в Пейтон-Миллзе, – заметил мистер Барнс. – Я отчего-то считал, что ты учишься в Вестоне.

Аннализа искоса посмотрела на Томаса. Разве он им не сказал?

– Мне казалось, что я об этом упоминал, – ответил Томас.

Мистер Барнс раздосадованно откашлялся.

– По крайней мере, не при нас.

Пианист стал наигрывать вступление к White Cristmas. Аннализа потеребила скатерть, свисающую возле коленей:

– Я хожу в старшую школу Пейтон-Миллза.

– Вот как. – Элизабет Барнс промокнула губы салфеткой.

– Добрый старый Миллз, – язвительно протянул мистер Барнс.

Чтобы спасти положение, Элизабет, поминутно отхлебывая из бокала с мартини, стала рассказывать историю о том, как они с Биллом познакомились. Из рассказа Аннализе показалось, что их встреча была просто формальностью, но она смеялась вместе со всеми. Потом разговорилась – точнее, ненадолго выглянула из своего панциря – Эмма. Она поделилась впечатлениями о группе Stooges, которую слушала в последнее время.

Заказывая закуски и основное блюдо, Аннализа чувствовала себя кутилой и немного преступницей – что бы подумали про нее родные? Она выбрала рыбный суп и пикшу со спаржей.

Аннализа уже хотела было прошептать Томасу на ухо, что дела обстоят не так уж и плохо, когда разговор начал принимать плохой оборот. Словно теперь, когда еда заказана и с любезностями покончено, все решили, что настала пора выложить карты на стол.

– Аннализа, какой колледж ты выбрала? – спросил мистер Барнс.

Девушка почувствовала по голосу, что он перешел к сути дела.

– По правде говоря, никакой. Я… – Аннализа не хотела признаваться, что у нее нет денег на колледж. По вине отца, оставившего после смерти большой долг, она лишилась наследства. У остальных родственников тем более не было средств. Но все это не касалось мистера Барнса.

– Я художница и не вижу необходимости оканчивать колледж.

– Понятно, – сделав свои собственные выводы, подытожил мистер Барнс. – Я слышал, молодежи из Пейтон-Миллза раздают стипендии направо и налево. Странно, что ты не воспользовалась такой возможностью. Наверняка тебе есть чему поучиться, кроме живописи.

– Не сомневаюсь. Учиться никогда не вредно.

Интересно, что подумают остальные гости, если она вскочит из-за стола и воткнет в Билла вилку для крабов – или как там называется дурацкий серебряный прибор, поблескивающий слева от ее тарелки? Быстро же поменялось настроение за столом.

– Она скоро переедет в Портленд, – пришла на помощь Эмма.

– Да, это правда, – подтвердила Аннализа. – Я собираюсь вырваться из Пейтон-Миллза и переехать в большой город.

– А с какой целью? – осведомился Билл. – Куда ты денешься в городе без образования?

– Я не считаю, что художнику нужно высшее образование, – ответила на укол Аннализа.

– Ну и ну! – вмешалась миссис Барнс. – Это так смело с твоей стороны. А что ты рисуешь?

Аннализа улыбнулась, радуясь возможности сесть на любимого конька.

– Я уже давно перешла на акриловые краски, но начинала с масла – меня учила мама. Надеюсь, что Портленд поможет мне найти свой собственный голос.

– Она очень талантливая художница, – поддержал Аннализу Томас.

Аннализа благодарно улыбнулась ему и продолжила:

– У меня большие надежды на переезд в Портленд. Сами понимаете – это поможет расширить горизонты, стать независимой.

Пианист, будто подслушивающий их разговор, заиграл бодрую вариацию Jingle Bells.

– Ноль образования, зато кисти и краски при себе, – протянул Билл. – Ну-ну – мир только и ждет новых художников. – Он недобро усмехнулся, омрачив бодрые аккорды, слетавшие с клавиш рояля.

Аннализа застыла. Мистер Барнс ничем не отличался от ее отца – он говорил теми же словами. Со стороны бара послышался взрыв смеха, и ей стало еще неуютнее.

– Билл, ну сколько можно, – вмешалась миссис Барнс. – Оставь Аннализу в покое. Я не сомневаюсь, что она вполне способна найти работу.

Мистер Барнс покаянно поднял руки.

– Я всего лишь спросил.

– Ты оправдываешь свою дурную репутацию, отец, – бросил Томас.

– Томас, – шепотом одернула его Элизабет, покосившись на соседний столик, за которым молча сидела пожила пара, делавшая вид, что не слышит разгорающегося скандала. Хотя Аннализа не сомневалась, что в этом зале такие разговоры были привычны, как булочки к обеду.

Она вцепилась в свою ногу ногтями под прикрытием стола.

– Я не против. Обычные вопросы.

Девушка напомнила себе, что ссориться с мистером Барнсом – себе дороже.

– Ты собираешься замуж? Хочешь иметь детей? – продолжил допрос мистер Барнс. – Если не ошибаюсь, это в характере итальянцев. Есть и размножаться – вот и вся ваша забота… Какие интересы могут быть у девушки из Миллза? Ты же не хочешь стать еще одним… Микеланджело. Он ведь был итальянцем, верно?

– Сомневаюсь, что у всех нас, итальянцев, одинаковые интересы, – слегка заносчиво парировала Аннализа. – Пока я стараюсь не принимать серьезных решений. Как бы сказать… я будто всю жизнь просидела в клетке. Хочу вырваться на свободу и своими глазами увидеть то, о чем читала в книгах. Иногда Мэн кажется мне слишком маленьким. Я хочу познакомиться с чужой культурой, с другими художниками. – Она потянулась за рукой Томаса: они впервые показывали свою привязанность перед Элизабет и Биллом. – Но кто знает, чем все обернется?

– Вот как. – Мистер Барнс поправил воротник, будто вознамерившись вернуться к бару.

К тому времени как принесли первую перемену блюд, Аннализа чувствовала себя ужасно, платье от пота прилипло к коже. Вопросы, направленные на то, чтобы ее унизить, словно поджаривали девушку на медленном огне. Если мистер Бранс продолжит в том же духе, ему придется испытать на себе гнев Аннализы Манкузо. Не будь у нее Томаса и надежды на их совместное будущее, она бы уже снесла его отцу голову, использовав тарелку в качестве фрисби.

Эмма с отсутствующим видом смотрела на елку, блуждая мыслями в иных мирах. Томас из последних сил защищал Аннализу, но мистер Барнс и не думал сбавлять обороты.

Когда Аннализа подула на ложку горячего супа и в воздухе аппетитно запахло хересом, мистер Барнс промокнул рот.

– Могу ли я спросить о твоих родителях? Ты давно переехала к бабушке?

Пару минут назад Аннализа упомянула, что живет у нее в доме.

Начинается, подумала девушка. Видели бы ее сейчас родные. Что касается допросов, Манкузо и в подметки не годились Барнсам.

– Отец, не пора ли оставить Аннализу в покое? Это переходит все границы, – процедил Томас.