Читать книгу Стенка на стенку. Казанский феномен подростковых группировок - - Страница 13

Отец Леонида С. пришел в суд с толстой папкой документов. Он принес дневник сына, хвалебные характеристики, с особой гордостью говорил о том, что в прошлом году его принародно благодарили за хорошее воспитание сына.

Сыном отец доволен. Отношения у них хорошие, мальчик родителей уважает, доброжелателен, помогает по дому. Правда, много волнения причинил, когда в седьмом классе вдруг стал плохо учиться. Отец ушел на пенсию, чтобы помочь ему. Девятый класс Леня закончил неплохо. В десятом предполагал учиться еще лучше – на семейном совете решили, что он будет поступать в медицинский институт.

То, что сын оказался на скамье подсудимых, было для отца полной неожиданностью. «Это нелепая случайность», – утверждал он на суде.

Свидетели показывали, что он был одним из самых активных участников драки. Сам же подросток утверждал, что пошел в соседний поселок лишь для того, чтобы посмотреть, как будут драться другие.

– Его заманили, – снова пытался отец найти хоть какое-то оправдание жестокости сына. И его можно было понять. Единственный ребенок, на которого возлагалось столько надежд, никак не представлялся ему преступником.

Между тем это была не первая драка, в которой участвовал сын. В седьмом классе он стал учиться хуже совсем не случайно: часто прогуливал уроки, много времени проводил на улице. И после одной из уличных драк его фамилию узнали в районной инспекции по делам несовершеннолетних.

Это был сигнал к беспокойству, но отец не придал драке особенного значения. Правда, меры он принял. Был усилен контроль за подростком, отец часто бывал в школе, поддерживал постоянную связь с классным руководителем.

Казалось, опасность миновала. Оставался последний год учебы в школе. И вот – судебный приговор: несовершеннолетний Леонид С. на один год лишен свободы. Приговор не только сыну, но и им – отцу и матери.

Беспощадная правда, прозвучавшая неожиданностью в выступлении прокурора: родители «перекормили» сына чрезмерной заботой. Причина постигшего дом несчастья – и в них самих, в их слепой любви к сыну.

На алтарь этой любви они положили все: собственные интересы, здоровье. Это и понятно. Леня был поздним долгожданным ребенком. Родители сделали из него своего кумира.

Этому в немалой степени способствовала болезнь сына. Он перенес тяжелое заболевание, ему было противопоказано любое нервное или физическое напряжение – болезнь могла возобновиться. Щадя сына, родители отказались от какой-либо требовательности к нему, потакали всем его желаниям. Он рос, твердо веря в свою исключительность. И годами воспитываемый эгоизм в конце концов привел к тому, что сын перестал уважать не только других, но даже и родителей.

Он смотрел на отца, у которого от волнения тряслись руки и срывался голос, с поразительным спокойствием. И не было в этом взгляде угрызений совести – видно, даже и теперь он не научился переживать чужую боль. На лицах его соучастников читалось раскаяние, на его – нет…

Когда подсудимым предоставили последнее слово и заговорил Леонид С., я услышала умиленный шепот его матери:

– Смотри, а наш сын красивее всех…

Воистину родительская любовь может быть слепа. Жаль, что порой люди понимают это очень поздно.

Любовь Агеева

Вечерняя Казань, 4 сентября 1980 года

Мы и дети