Читать книгу Стенка на стенку. Казанский феномен подростковых группировок - - Страница 6

Едва увидев меня, Сережа опустил голову, сгорбился. Он знал, что ни о чем хорошем с ним говорить уже не будут. Взрослых очень интересует, как он додумался до взлома трамвайных касс, почему в 11 лет его называют вором. Ведь на счету мальчика уже две серьезные кражи.

Голову он так и не поднял до конца нашего разговора. Он не мог смотреть мне в глаза. Что ж, это хороший признак – значит, ему стыдно за свои проступки. «Больше не буду», – это первое, что он мне сказал. Он еще не приобрел наглой уверенности в себе, не озлобился, хотя все в школе № 114 иначе, как о «трудном», о нем не говорят.

Это было бы удивительно, если бы мальчик был «легким». У меня рука не подымается, чтобы описать условия, в которых он живет. Дом, в котором постоянный мат. Отец, который редко бывает трезвым. Мать, которая никогда не приласкает. Квартира, голая и унылая, куда не хочется идти. Оскорбления и побои. Дети (у Сережи есть брат, третьеклассник) растут, как сорняки – неприбранные, неухоженные.

Рубашка на нем была грязная, из-под белых когда-то рукавов выглядывали цветные рукава другой, тоже очень несвежей. Черный вельветовый костюмчик – вместо школьной формы. Кеды – вместо ботинок.

И матери, и сыну я задавала вопросы: «Бываете ли где вместе? Ходили семьей в кино, цирк, театр?» Мать ничего подобного вспомнить не могла, сын припомнил, как в прошлом году по инициативе младшего брата все пошли в зоопарк (когда он рассказывал про это, глазенки его горели, он даже выпрямился).

Единственное занятие, которое признает Сережа, – это футбол. Гоняет мяч все свободное время.

Удивительно было бы, если бы у мальчика были какие-то другие потребности. Ни мать, ни отец никогда не интересовались, чем дети занимаются после школы. Они делали и делают для них минимальное – произвели на свет, дали крышу над головой, кормят. Написала вот «крышу над головой» и вспомнила, как мать говорила мне: «Первый вопрос, который слышу я с порога, – какой отец?» Если пьяный, они в дом не заходят до ночи. Когда мать во вторую смену, хода домой им нет. Хотя отец может не спать и ночами – и тут держитесь и жена, и дети.

Сначала я жалела эту женщину. Есть горемычные, которые многое терпят от мужей – во имя детей. Но что дает детям этот, не приносящий в дом ни копейки, от которого одни побои и оскорбления? Однажды он так стукнул Володю, что тот отлетел к стенке, ударился, забился в истерике до посинения. «Я думала: все, умрет», – сказала женщина просто, без эмоций.

Нет, жалеть таких не стоит. Ведь мальчик был бы убит не только его, но и ее руками. Это она позволяет мужу измываться над детьми, держит его в квартире, которую дали ей на заводе, кормит его на зарплату, которую зарабатывает у пресса.

В школе настаивают, чтобы мать отдала мальчиков в интернат, для старшего с трудом нашли место, но мать отказалась – нет денег на оплату.

Судите сами эту женщину. Мой разговор о другом.

Мы знаем много примеров, когда общественность сломя голову бросается спасать обманутую жену, даже если ее на это не уполномочивают. Тут же создалось впечатление, что семья живет в вакууме. Молчат соседи, хотя много терпят от пьяницы. Дает ему мирно жить участковой милиционер, хотя не может не знать о его «художествах».

Свидетелей того, как в семье калечатся две детские души, много, но это немые свидетели. Правда, в школе после кражи в трамвае от тихого возмущения перешли к действию – передают дело в комиссию по делам несовершеннолетних, намереваются даже требовать лишения родительских прав. Хорошо, если это не поздно. Мальчики оба плохо учатся, могут без причины не прийти на уроки, поведение их не из лучших. Причем младший начинает копировать старшего.

В цехе, где работает мать, не раз велись разговоры вокруг этой семьи. Женщины, те требуют развода. И жалеют ее. Вот это напрасно. Жалость делает ее великомученицей. Видимо, ни разу женщине не дали понять, что ее образ жизни жесток по отношению к детям. Она боится в этом сознаться, боится, как бы не подумали это другие.

Не потому ли очень просила меня не называть ее фамилии. «Лучше пусть оштрафуют, чем через газету».

Детям необходимо помочь. Чтобы из них выросли хорошие люди. Сегодня это еще в наших силах.

Любовь Агеева

Комсомолец Татарии, октябрь 1977 года

Слушается дело