Читать книгу Академия Малхэм Мур. Мой сводный враг - - Страница 6

Эйдан

За сутки до приезда Люки с матерью

– Завтра будь любезен остаться дома. – Спрашивать, зачем, необязательно. Потому что приезжают “новые члены семьи”, и их нужно встретить с помпой, чтобы, не приведи боги, не решили, что им тут не рады. Кто им тут, собственно, рад, кроме отца?

Огромный фамильный особняк готов: сняты чехлы с мебели, протёрта пыль, проветрены гардеробные и гостиные… Вышколенные слуги в пошитой на заказ форме с родовым гербом на левой груди шушукаются тайком, когда думают, что их никто не слышит. А стены имеют уши и не имеют секретов. Точно не от того, кто вырос здесь, излазил каждый угол и нашёл все потайные ходы.

Поместью несколько веков. Мортимеры стали владеть этой местностью ещё во времена Роджера, первого барона Марч, получившего этот клок земли за помощь в свержении Эдуарда II. Двухэтажный каменный дом несколько раз перестраивался с тех пор. Теперь это особняк классического типа с восемью тяжёлыми коринфскими колоннами у парадного входа. Большие окна, обрамлённые лепниной, пруд по левую сторону от главных ворот и богатый сад. Шикарно, вычурно и при этом до скрежета педантично – всё как и должно быть у знатных снобов, чей предок когда-то фактически правил страной.

– К ужину я приеду.

Ужин – это святое. После того, как мама нас покинула, уже совершенно не то, что раньше, но я, как и все, продолжаю следовать традиции в память о том, каким был этот дом при ней. Светлый, полный тепла… Когда многие мои друзья рвались остаться на праздники или выходные в пансионе, я считал дни до возвращения домой. Иветт Мортимер делала это место живым. Я любил его таким. И её тоже любил. Люблю до сих пор. Может, поэтому теперь всё здесь кажется посеревшим и сломанным. Как сломалась её жизнь. Свою новую игрушку отец тоже, интересно, сломает? Да и пусть. Чем быстрее мачеха и её девка вылетят из этих стен, тем лучше.

– К приезду Гревье. – Отцу пятьдесят три. Он всё ещё статен и крепок. Высокий, излучающий такую силу, что под его строгим взглядом так и тянет скукожиться до неприметности. Чуть тронутые сединой волосы только добавляют аристократичному, породистому лицу строгости и стати. Он мог бы отлично смотреться с короной на голове. Величественный и нерушимый – прекрасный символ монархии. Неудивительно, что женщины на него облизываются. Богатый, идеально воспитанный, учтивый и вдовец. Как такого не обласкать?

– Это твои гости, ты и встречай.

– Они не гости. – Тяжёлый, свинцовый голос выдаёт его настроение куда лучше, чем крики и ругань.

– Тем более. Когда приезжают хозяева, не обязательно выстраивать слуг и всех домашних на крыльце, как мартышек в парадных ливреях. Прошли времена феодализма. Ты забыл?

– Забываешься ты, Эйдан Роберт Мортимер.

Да хоть все мои имена перечисли. Переменить отношение к происходящему это не поможет.

Слуги, обычно стоявшие у дверей столовой, чтобы всегда быть к услугам господ, поспешно юркнули в кухонное помещение, ощутив, видно, что грядёт буря.

– Вам ли обвинять сына в забывчивости, сэр. – Знаю, что наигранное выканье его бесит. Так делала мама, когда ещё была с нами и случались семейные ссоры. – Или вы забыли свои клятвы у…

– Довольно! – От удара крупной ладони по столу звенит посуда, и дрожат огни свечей. Зажигать свечи в центре стола тоже велела мама… – Я принял решение, и тебе придется покориться.

– А если нет, то заменишь меня новой, улучшенной версией? Тебе же не привыкать. Так надо было жениться на бабе с сыном, а не с девкой в довеске! – Отодвинув стул, промакиваю салфеткой губы, будто бы это сотрёт след недостойных воспитанного лорда речевых оборотов. Приличия. Честь семьи. Долг. Как я мог этим пренебречь.

– Вернись за стол, Дан.

– Я сыт.

– Ты разве забыл материнские наставления? Приличия важны, сын.

Лучше бы ударил в самом деле. Скрип моих зубов наверняка слышали даже повара. Демонстративно сажусь обратно на стул, только чтобы процедить сквозь зубы, сверля сидевшего во главе стола отца злым взглядом.

– Прошу меня извинить. От духоты мне дурно, боюсь испортить вам ужин. Мне будет позволено завершить трапезу, сэр?

Отцовские ноздри раздувает, как меха в кузнице. У нас в селе живёт кузнец, кстати. Крупный дядька с такими ручищами, что можно кирпичи ломать, просто сжав их в ладони.

– Завтра чтоб был дома. Иди.

Мы оба знаем, что я ослушаюсь. И оба знаем, что мне за это будет. Отец не терпит непослушания и своеволия, а я не терплю, когда приказывают.

– Ты можешь привести лошадь к воде, отец, но как ты заставишь её пить?