Читать книгу Профессия – лгунья - - Страница 3

Поздней ночью мы добрались до Кавасаки. Это был уютный красивый город, где нам и предстояло работать. Вдоль дорог стояли кашпо с цветами. Поражало невероятное изобилие удивительно красивых, самых разных цветов. И хоть склонности к клептомании у меня никогда не наблюдалось, я всё же не могла понять, почему никому не приходит в голову в этой стране невзначай прихватить с собой кашпо с цикломеном или азалией. Еще мы видели огромное множество деревьев, облепленных какими-то цитрусовыми. Кусты азалий с разноцветными цветами, красными, бордовыми, белыми, розовыми, стояли стеной, образуя необычайно красивый цветочный забор. В Кавасаки бушевало лето. Теплое, нежное, необыкновенно красивое.

Мы сильно вымотались и хотели спать. Но Танака растормошила нас, потребовала накраситься и выучить по-японски какую-то речь. По-русски это звучало так: «Меня зовут… (тут нужно было сказать вымышленное бизнес-имя). Я рада встрече. Я буду очень стараться, потому что хочу быть лучшей». Мы осилили лишь первое предложение, со страшным трудом одолев пустые, ни о чём не говорящие нам сочетания звуков. «Меня зовут…». Я почему-то захотела быть Катей. А Ольге предложила стать Лизой.

– Тебе идёт это имя, – утверждала я.

Танака припарковала машину на стоянке, и мы направились в клуб. От стоянки до клуба мы прошли через узкий людный квартальчик. Люди смотрели на нас с любопытством. Пожилой пьяный японец, еще издалека завидев нас, раскланялся и вдруг выпалил махом:

– Дратуте! Хоросо! Позаруста!

Мы рассмеялись и тоже ответили ему поклоном.

На крыльце клуба под освещением маленьких тусклых фонариков стоял молодой приятный японец в костюме. Откровенно нас разглядывая, парень улыбался во весь рот и привычным манерным движением откидывал со лба чёлку. Переговорив с Танакой, он жестом позвал всех вовнутрь. На нас пахнуло атмосферой дешёвого низкопробного клуба, который, как выяснилось позже, оказался далеко не дешевым. На больших диванах с засаленной старой обивкой сидели мужчины с женщинами и пели под караоке. Слышался громкий женский смех.

– Я представляла, что японки держатся очень скромно в обществе, – сказала я Ольге.

Она усмехнулась:

– Ну какие же это японки? Это филиппинки.

– Как? Разве это не мужья с женами отдыхают?

– Что тут делать женам, когда их мужья идут к хостесс?

– Эти женщины и есть хостесс? – у меня округлились глаза.

– Конечно! Какая ты наивная! – засмеялась Ольга.

Я стала приглядываться к женским лицам в зале. Теперь было очевидно, что они совсем не похожи на японок. Это тоже были азиатские лица с характерным разрезом глаз. Но вдавленные переносицы и размазанные носы с большими, будто опухшими, ноздрями сильно отличали филиппинок от японок.

Стоял табачный чад. По ковровому покрытию с невозмутимым видом прополз таракан. Никто не обращал на него внимания. Всё это так противоречило тому великолепию, которое царило в Японии, что сложно совмещалось в мозгу.

Откуда-то из глубины зала вышел человек необъятных размеров. Очень маленький и очень толстый. Мужчина поприветствовал нас сдержанным кивком головы. Мы тоже кивнули и представились, как учила Танака. Администратор достал какие-то документы, и все трое, Танака, толстый человек и администратор, перелистывая бумаги, о чем-то бурно толковали. Иногда бросали на нас откровенно-оценивающие взгляды и снова что-то зачитывали вслух. Мы так конфузились, что не знали, куда девать руки и ноги.

В углу на маленьком диванчике сидели две европейки. Шатенка и блондинка. В зале больше не было европейских лиц. Но мы не были уверены, что эти две девушки русские, поэтому не отваживались с ними заговорить. Одна из них сказала с улыбкой:

– Девочки, привет, вы впервые приехали работать?

– Да, мы только с самолета, – ответила Ольга.

– А мы сегодня последний день здесь работаем. Вас тут все ждали, – сказала беленькая девушка.

Я удивилась:

– Ждали? А вы?

– А нас перебрасывают в другой клуб.

– Кроме вас здесь нет русских? – спросила Оля.

– Нет, нас трое, но у третьей сегодня выходной. Вас, наверно, сейчас повезут в апартаменты, вы её увидите. Она дома, – сказала тёмненькая девушка.

Они выглядели какими-то напряженными и даже надломленными. Будто работа была пугающей и невыносимой для них. Я спросила, почему-то, шепотом:

– Ну как вам работа? Нормально?

Они переглянулись и невесело улыбнулись:

– Да терпимо.

– О чем говорит этот толстый мужчина с Танакой? – продолжала я шептать.

– Они обсуждают вашу внешность. Говорят, что вы красивые, – перевели девушки, – Только это не мужчина, – они хихикнули.

– Вот этот толстый?! – я не поверила.

– Ну да, вот эта толстая… женщина.

Я вопросительно посмотрела на Ольгу. Мне стало казаться, что надо мной издеваются. Оля бросила на толстого человека короткий взгляд и кивнула, соглашаясь:

– Да, это тётка.

– Но как же? – пыталась я возражать.

– Посмотри на ее руки, – сказала Оля.

Руки были совсем женские. Нежные и крошечные. И голос был женский. Но часы на руках и одежда, всё было мужским. Нам объяснили, что эту женщину называют Ёдоясан, и она курирует всю работу клуба. Её манеры, резкие движения, курение на ходу, говорили о том, что она категорически не желает осознавать себя женщиной.

В клуб вошли двое японцев, и все вдруг неестественно-сладкими голосами запели: «Ираша имасэ-э-э! Ираша имасэ-э-э».

– Что это значит? – прошептала я.

– Добро пожаловать, – тихонько проговорила светловолосая девушка.

– И все так должны говорить?

– Обязательно.

– Щаз… Вот ещё я бисер не метала…

Администратор жестом показал русским идти работать. Девушки поднялись и направились к гостям. Потом оглянулись и сказали с невыразимой теплотой и состраданием:

– Девочки, ну, счастливо! Удачи вам! Держитесь, всё это можно пережить.

От этих слов мне стало холодно где-то внутри в районе желудка. Хотелось выскочить из клуба и бежать без оглядки в каком-нибудь неизвестном направлении. Но в этом не было нужды. Танака всё обсудила и сказала, что нам пора идти.