Читать книгу Реконструкция - - Страница 11

В кабинете директора Шуховки сидел сравнительно молодой мужчина, державший в руках пластиковую папку с тиснением «Гидроспецпроект». Они разговаривали уже несколько минут.

– А что было бы? – задал вопрос Вихров.

– Ну что было бы? Навернулась бы твоя школа, треснула и развалилась. Митя, это чудо вообще – она давно должна была грохнуться!

Обследование здания, которое Вихров заказывал еще в конце 1989 года, заняло длительное время, а главное, дало очень тревожный результат: здание Шуховки в буквальном смысле трещало по швам.

Результаты исследования говорили о том, что нужно срочно начинать укрепление фундамента. Тогда Вихров еще не очень хорошо представлял себе, как это выглядит, но инженер из фирмы «Гидроспецпроект» по имени Костя, с которым у Мити сразу же установились хорошие отношения, успокаивающе сообщил:

– Нормально все будет. Поставим буроинъекционные сваи – это верняк!

Тот факт, что фундамент школы укрепят не простыми сваями, а буроинъекционными, успокоить Вихрова не мог: что это такое, он не знал, а неизвестности, как правило, опасался. Но Костя помог ему расширить кругозор:

– Смотри, укрепление фундамента методом буроинъекционных свай, – Костя стал рисовать, – абсолютно надежная штука. Вот тут мы с внешней стороны, на уровне нулевой отметки…

– Нулевая отметка – это уровень земли? – уточнил Вихров.

– Да. Так вот, мы там под углом тридцать пять градусов бурим скважину – сантиметров пятнадцать в диаметре. Глубина скважины – где-то метров десять – двенадцать.

«Ничего себе, – подумал Вихров, – как глубоко: почти трехэтажный дом». Костя продолжал рисовать, заштриховывая детали и снабжая чертеж стрелками с надписями.

– В это отверстие в земле вставляем арматуру – это штырь такой длинный – и под давлением заливаем специальный, особо прочный цементный раствор – получается буроинъекционная свая. Такие сваи у тебя вокруг школы будут с шагом примерно в метр. Такие же сваи под углом делаем с внутренней стороны стен. Получится, что все здание окажется как бы в козлах, и это должно приостановить осадку.

Побеседовав с Костей несколько раз и уверившись, что он разбирается в том, о чем говорит, Вихров дал добро на эти работы. Единственное, что он попросил прибавить, – датчики. После окончания работ нужно было как-то удостовериться, работают ли эти сваи и насколько их несущая способность равномерна. Поэтому, выяснив, что установка датчиков и ежемесячное снятие с них показателей способны обнаружить осадку даже всего на сантиметр, Вихров добился их установки. На это требовались дополнительные расходы. Средства были выделены.

Во время работ по укреплению фундамента учебный процесс не останавливали: педагоги и ученики, довольные тем, что из привычного места никуда не нужно переезжать, стоически терпели шум и пыль от бурильной техники, установленной прямо у окон первого этажа. После каждого сверления рабочие перетаскивали технику на метр дальше – шум, гам и пыль начинались по новой.

Работы шли по графику, Костя регулярно заходил в кабинет Вихрова выпить чаю и рассказать, как все движется. Они уже встречались как добрые приятели и могли спокойно говорить не только о работе. Однако тут вдруг Костя зашел в кабинет к Вихрову как-то слишком порывисто. Он, как обычно, спросил чаю, но Митя обратил внимание на манеру его появления, да и выглядел Костя каким-то возбужденным и озадаченным.

Опустив пакетик чая в чашку и находясь к вошедшему спиной, Вихров спросил:

– Чего случилось?

– Ну, ты в рубашке родился!

Начало было многообещающим.

– Понимаешь, ребята мои вчера начали бурить скважину на углу правого крыла школы – тот угол, который в сторону Ленинской библиотеки смотрит. Представил? Просверлили метра три, и бур у них бац – проваливается!

На слове «бац» Костя резко развел руки в стороны, растопырив пальцы, и застыл. Жест, видимо, должен был символизировать неожиданно раскрывшуюся пропасть. Выразительно посмотрев на Митю, он взял из его рук чашку и продолжил: – Хорошо, бур был на тросе – вытащили. Но ты слушай дальше! Стали закачивать в скважину цемент, ну, как обычно, пока он не появится на поверхности, – это значит, полна коробочка и можно вставлять арматуру. Но цемент все уходит и уходит, уходит и уходит, как прорва какая-то: одну машину цемента залили… вторую… Как будто он в реку какую там внизу впадает. В общем, до десяти вечера машины ходили. Ребята мне звонят: «Слушай, Костя, может, мы в какой секретный туннель между Кремлем и Минобороны попали?» Вообще, думаю, атас! Не хватало еще воякам подземный объект бетоном залить – ты же знаешь, тут у тебя в колодцах спецсвязь проложена! Хотя, думаю, если так – давно бы всех повязали. Но вроде нет, тихо… Блин, Митя, мы семнадцать тонн цемента туда залили, врубаешься?

Костя передразнил Митин уклончивый жест и мелко потряс головой в разные стороны.

– Нет, вообще не врубаешься! У тебя все правое крыло здания в воздухе висело! И, судя по количеству закачанного под него цемента, висит оно уже года два, а то и больше. Это чудо вообще… Не сегодня завтра грохнулась бы твоя школа к…

Не снижая эмоционального накала речи, фундаментщик закончил фразу, звучно обозначив пикантное состояние некоей родительницы, к которой на днях должна была провалиться школа.

Несмотря на то что произнесенное словосочетание никак не обозначало адрес, Митя прекрасно понял, что это не просто далеко, а в контексте «грохнулась к» означает именно очень глубоко. Костя замолчал, его победный вид говорил о том, что планетарная катастрофа предотвращена благодаря доблестным действиям его компании. И за такие вещи надо бы налить.

Сама речь и ее кульминация с точки зрения драматургии удались блестяще, но содержание, по мнению Мити, никак не походило на оптимистичную коду.

– Костя, а почему так? – спросил ошарашенный Вихров. Его пронзила мысль: а если бы это действительно произошло, да еще в учебное время, когда школа полна детей? Параллельно он подумал о том, что документы на землю для Шуховки нужны «вчера», и автоматически сделал пометку в раскрытом ежедневнике. Если бы здание рухнуло, Шуховку, конечно, тут же закрыли бы, а затем перевели в другое место, и о возвращении на Луговку можно было бы даже не мечтать.

Но все эти мысли вихрем пронеслись в голове, а первая встала колом, и в сравнении с ней все остальные померкли. Вихров наконец осознал, какой ужас прошел мимо, буквально в двух шагах, и на него как будто холодом повеяло. Митю бросило в дрожь.

Он вернулся к столику налить себе чаю. Руки не слушались, а чашку, чтобы не дрожала на блюдце, лучше было не держать на весу, а поставить на твердую поверхность.

Костя тем временем, уловив по выражению лица Вихрова, что сегодня тут не наливают, отвечал на вопрос.

– …Ну, тут разные варианты есть. Лично я думаю, что, когда метро «Боровицкая» копали, этим строительством геологию холма нарушили… Здесь же все на холме стоит. Это же Луговский холм, ты в курсе? По составу тут пески и карст.

– Карстовые известняки?

– Ага. Как раз на них здание опирается. Они отдельными сегментами лежат. Вот есть обычная известняковая порода, которая лентой лежит: допустим, полтора метра шириной и полкилометра длиной. А карст – он пунктиром: вот тут есть, потом песок, потом опять есть, а дальше опять песок. И для зданий это не очень хорошо: под землей вода идет, но не как в реке, понятно, а медленно, переходя из одного вида почвы в другой. А если на пути этого движения что-то построить, ну скажем, что-нибудь из бетона, то вода будет искать обходные пути. Появятся новые русла этих подземных рек. Вот, видно, метро построили, направление движения воды изменилось – и весь твой песок вместе с ней ушел под «Боровицкую». Грунтовые воды из метро ежедневно тоннами выкачивают, а вместе с ними и песок. Вот тебе и пустоты и семнадцать тонн цемента в них. Кстати, хорошая смесь была, дорогая, М300…

Ночью Вихрову снилось, будто его поставили следить за небольшим – почти игрушечным – домиком из кирпичиков. Домик был очень симпатичный, и Митя решил, что надо бы на всякий случай построить вокруг него хороший забор. Но начать строить этот забор никак не удавалось, потому что его все время разрушали набегающие волны. Они наступали, не останавливаясь, и уже начали вымывать песок из-под фундамента.

Сначала Митя закрывал основание домика руками, потом стал таскать к нему сухой песок с более высокой части берега. А потом увидел, что в домике есть какие-то люди. И тогда он сам упал в песочную жижу, пытаясь закрывать домик теперь уже всем своим телом. Но вода прибывала.

В доме находились маленькие человечки, которые и не предполагали, что их жилье может разрушиться. Несколько раз Митя хотел крикнуть, предупредить человечков о том, что им грозит опасность, идут волны, нужно спасаться, потому что долго охранять их он не сможет…

Вихров напрягался, широко открывал рот, но крикнуть ничего не получалось – голос пропал. Его никто не слышал и не видел, и человечки неминуемо должны были погибнуть.

Посреди ночи Митя проснулся и долго пытался понять, откуда взялась вода – ведь изначально этот домик стоял на абсолютно сухом месте.