Читать книгу Футураструктурология (Новый Вавилон). Часть 2 - - Страница 2

Представим себе такой платоновский диалог [147]:

Сократ. Как ты полагаешь Менон, игра – это обман?

Менон. Да, Сократ, ведь выигрывает всегда тот, кому удалось обхитрить соперников, исключая невозможное безграничное везение.

Сократ. Ответь на другой вопрос. Согласен ли ты, Менон, что первоначальная идея торговли – равноценный обмен?

Менон. Да, Сократ, но если состоявшийся обмен не является равноценным, одна из сторон получает выгоду, другая – убыток. В сделке всегда выигрывает сторона, получившая выгоду.

Сократ. Если следовать твоим ответам, Менон, то торговля – это игра, в которой всегда выигрывает обманщик.

Кто-то заявит, что это лишь изощренный софизм. Но, может быть, простая по представлениям древних персонажей гипотетического диалога парадигма экономики [148] только кажется нашим современникам дьявольски сложной и наш вымышленный Сократ прав в своем умозаключении?

Мы играем в экономические игры не одну тысячу лет, и они превратились в необходимый и центральный элемент нашей жизни. Мы приручили обман и сделали его одним из смыслов бытия. При этом мы часто высказывали сомнения по поводу личной либо общественной ценности тех или иных экономических отношений. Иногда мыслители пытаются создать парадигму социальной экономики, как им кажется, не основанную на обмане, но у них это получается не очень удачно. Несмотря на исторический опыт, мы не можем изменить правила игры и продолжаем бороться с демонами внутри себя, осознавая неэтичность обмана и его неизбежность. Миллион терзаний и миллион внутренних оправданий с надеждой на выигрыш.

Движущей силой экономики и причиной постоянной угрозы кризиса экономических отношений являются неустранимые противоречия между нашими желаниями и нашими возможностями. Система наших личных ценностей до настоящего времени несоизмерима с их воплощением. Общество не располагает возможностями для удовлетворения желаний каждого его члена. Однако мы признаем, что общественное развитие существенным образом продвинуло нас в направлении расширения наших общественных и личных возможностей. Мы уверенно воплощаем в реальность то, что несколько столетий назад воспринималось бы как результат магического действия. Мы превращаем в реальность очень многие вымыслы и, главное, делаем их доступными. Это дает надежду на то, что «справедливое и рациональное» удовлетворение человеческих потребностей не так уж невозможно, что многое может быть достигнуто без невероятных усилий и всеобщее экономическое процветание не будет столь недостижимым, как это представляется даже нашим современникам.

Если будущее человечества так многообещающе, то не означает ли это, что на каком-то этапе экономические отношения, основанные на обмане, исчезнут? Исчезнет ли следом ложная ценность достижения богатства? Очевидно, что мы стоим сегодня перед открытой дверью в новую экономическую реальность. О ее наступлении говорит то, что нас буквально раздирают противоречия между созданным миром глобальной рыночной экономики и национальными, региональными и даже территориальными экономическими интересами. Понимая и принимая важность глобальной экономики, многие страны сохраняют приверженность своим геополитическим интересам и прибегают к строительству региональных экономических блоков, по существу антиглобалистских. Идея экономического господства для избранных, являвшаяся движущей силой экономической конкуренции государств по крайней мере в течение последних 300 лет, не увядает. Вместе с тем человечество неустанно преследует шлейф социально-экономических проблем беднейших стран, которые в условиях глобальной коммуникации порождают реальные проблемы для стран – экономических лидеров. Это становится основой постоянно нарастающего экспертного и публичного общественного дискурса о социализации экономических отношений и «справедливом и рациональном» распределении богатства. Человечество вновь находится в состоянии поиска такой модели экономики, которая в очередной раз гармонизировала бы преимущества и нивелировала недостатки социальной и рыночной экономик.

Есть мощный поток событий, объективно трансформирующий экономические отношения в направлении глобальной интеграции регуляционных механизмов экономики. Это отчетливо наблюдаемое временное сжатие технологических волн и предвестники технологической сингулярности. Западный и восточный миры быстрыми шагами приближаются к новой экономической реальности, в которой смена технологических укладов происходит быстрее, чем завоевание рынка новыми массовыми продуктами. При этом по экспоненте возрастает доля безлюдных технологий, которые снижают до мизерных значений себестоимость высокотехнологичных продуктов при неуклонном повышении их потребительских качеств и сроков службы. Грандиозным потрясением привычного для нас мира рыночной экономики становится перспектива появления новых типов долгоживущих слаботочных источников энергии и локальных источников «неограниченной» энергии, основанной на расщеплении и синтезе микрочастиц. Третьим не столь отдаленным технологическим прорывом является соединение и одновременно неограниченное ветвление мира синтетических материалов и наноустройств.

Сочетание этих факторов порождает новую реальность, в которой сектор господства высокотехнологичных транснациональных корпораций сужается, но интенсивно растет сектор малых и средних производителей уникальной продукции, а также сектор индивидуального творчества. В этих условиях обостряется глобальная конкуренция крупных экономических субъектов и связанных с ними государственных и региональных интересов. Конкуренция за массовые рынки постепенно трансформируется в инновационную конкуренцию с абсолютной индивидуализацией продуктов с программируемым набором потребительских качеств (своеобразный индивидуальный пошив одежды). Остается значимым мир моды (потребительских предпочтений), но он испытывает колоссальное давление со стороны неограниченного по уникальности предложения.

Меняется характер и содержание человеческого труда. Вытесненный машинами из рутинных трудовых процессов человек, не способный к конкуренции с машиной, обладает только одним преимуществом – творческим потребительским воображением, которое в перспективе и порождает исключительно человеческие виды деятельности. Стоимость труда, таким образом, становится эквивалентом результативности творческого процесса и индивидуальных достижений человека. Именно в области индивидуального творчества начинается развитие нового типа конкуренции или соревновательности. Существенное влияние на характер продвижения индивидуальных достижений оказывает глобальная коммуникация (не исключительно вербальная). Все это не имеет пределов даже при условии появления искусственного интеллекта.

Будет ли новая экономика иметь основания называться рыночной или плановой (или даже планово-рыночной) – неважно. Важно то, что в обозримой перспективе сохранится сама основа экономических отношений – глобальная игра творцов, достигающих победы путем обмана желающих обманываться потребителей, не уничтожающая конкурентов, а стимулирующая их к новым творческим успехам. Эта экономика в лучших и худших своих проявлениях уже рождается в некоторых секторах общественной жизни: спорте, массовой культуре, информационных продуктах, производстве товаров с уникальными свойствами. Исследование будущего экономики на основе методологического подхода футураструктурологии (нормативного метода), которое мы предпримем в этой части книги, является беспрецедентным, хотя современная экономика широко использует родственные методы экономического моделирования и прогнозирования. Оно имеет и большой прагматический [149] смысл, ибо позволяет скорректировать надстроечные процессы, которые направлены сегодня в сторону от объективных трендов социально-экономического развития человечества и не готовят его к будущим экономическим потрясениям. В этой части мы займемся профилактикой таких потрясений и постараемся убедить читателя в необходимости и целесообразности наших футураструктурологических построений.