Читать книгу Провокативная терапия - - Страница 13

В 1960 году я вёл терапевтическую группу в стационаре, в котором было десять пациенток. Мне запомнилась молодая женщина двадцати лет с пограничной умственной отсталостью, которая на сессии говорила в основном о том, что ей хорошо в государственной психиатрической больнице, потому нравится ходить в кино, на танцы и в столовую, заниматься боулингом, плаванием, бейсболом, волейболом, игрой в подковы, баскетболом и теннисом (которые были частью больничной рекреационной терапии), но она хотела бы знать, когда начнутся занятия по верховой езде. Остальные женщины посмеялись над ней, но я был раздражён и обвинил её в том, что она вела себя здесь не как пациентка в больнице, а как гостья в дорогом загородном клубе. Я видел благотворные результаты, которые давала пациентам наша обширная программа рекреационной терапии, особенно людям с невысоким уровнем образования, которые не были ориентированы на разговорную терапию. Однако мне стало ясно, что у некоторых пациентов мы развивали зависимость от госпитализации и её преимуществ в попытке компенсировать их «лишения».

Я сказал ей, что она проходит терапию не для того, чтобы приятно проводить время, а для того, чтобы выяснить, почему она попала в больницу и как из неё выбраться раз и навсегда. Она разрыдалась и заявила, что расстроена, потому что «парни вокруг говорят, что я шлюха, но это не так – я на самом деле девственница». В тот момент я находился в сильном раздражении и ответил ей: «Ну, ты говоришь как шлюха, одеваешься как шлюха, ходишь как шлюха и выглядишь как шлюха. И ты рассказывала грязные шутки в кафетерии. Так что, по-твоему, должны были подумать те парни? Скорее всего: “Чёрт возьми, если она так ведёт себя на людях, то что же она делает, когда остаётся одна?” Дело не в том, какова ты на самом деле, а в том, какой образ ты создаёшь в сознании людей – они будут относиться к тебе с точки зрения того субъективного образа, который у них о тебе сложился».

Пациентка со слезами на глазах заметила: «Но я не такая». Тогда другие женщины в группе сказали ей: «Джорджи, Фрэнк прав. Мы знаем, что ты не такая девушка, а вот парни из кафетерия не знают…» Она носила блузку, по крайней мере, на несколько размеров меньше, чем нужно, из-за чего пуговицы на её большой груди еле сходились, и узкую юбку, которая была по крайней мере на 15 сантиметров короче, чем надо (дело, кстати, происходило задолго до того, как в моду вошли мини-юбки), и вообще она вела себя именно как «такая» девушка.

К этому времени она уже тихо всхлипывала и спрашивала женщин, что ей делать, ведь «она же действительно не такая». Они предложили ей помочь с одеждой, поведением и манерой говорить, и она с готовностью приняла их помощь. Не прошло и недели или десяти дней, как она носила блузку, которая была ей впору (её грудь всё ещё приковывала взгляды, но всё же выглядела несколько более скромно), волосы были уложены в привлекательную причёску, макияж был естественным, юбка – до колена (в соответствии со стилем того года). Она ходила так, что уже не казалось, будто её зад – это семафорный флажок, прикреплённый к двигающимся как на шарикоподшипниках бёдрам, не рассказывала пошлых шуток и вообще выглядела, как говорили другие женщины в группе, очень привлекательной молодой леди.

Группа помогла Джорджии: её депрессия прошла, поведение резко изменилось, а слухи внезапно прекратились. У неё завязались новые дружеские отношения, она поняла разницу между теплотой и дружелюбием и откровенной сексуальностью, она почувствовала, что стала уважать себя и получать уважение от других. Её семья была в восторге от произошедших перемен и хотела, чтобы она вернулась домой. Уже через две недели пациентка нашла работу. С тех пор она не возвращалась в больницу.

Я был в эйфории, буквально летал. Джорджия преобразилась. Это преображение было легко увидеть. Это была не какая-то скрытая спонтанная ремиссия, а нечто осязаемое, измеримое и легко наблюдаемое, и по крайней мере несколько десятков человек (персонал, пациенты и члены семьи) признали изменения, которые произошли.

Из случая с «распутной девственницей» я вынес несколько основных уроков. Во-первых, стало ещё более очевидным, что люди могут кардинально меняться и эти изменения могут быть постоянными. Во-вторых, они могут измениться за относительно короткий промежуток времени. В-третьих, порочный круг чувств, установок и поведения, который работал во вред пациенту, можно превратить в благотворную цепную реакцию: 1) изменение поведения, 2) похвала и положительная обратная связь, 3) изменение чувств и внутренних установок, а далее ещё более кардинальные изменения поведения и, как следствие, ещё большая похвала и положительная обратная связь.

Кроме того, я узнал, что группа способна изменить человека. Я считал, что групповая терапия – это поверхностная, хотя и экономичная замена индивидуальной терапии, но опыт работы в этой группе радикально перевернул моё представление. Я вдруг осознал, что если заставить пациентов сосредоточиться на том, что чувствуют и думают о них другие люди, и показать им, как изменить негативную оценку со стороны окружающих, то они смогут относительно быстро добиться изменений в самих себе. И, наконец, я убедился, что люди будут относиться к вам в соответствии с тем образом, который сложился у них о вас, и неважно, какой вы есть на самом деле. Итак, задача психотерапевта состоит в том, чтобы помочь пациенту «услышать» эту обратную связь, 1) рассказав о ней пациенту, 2) заставив его прислушаться к тому, что ему говорят другие (а эта обратная связь – один из самых мощных источников изменений – доступна постоянно); 3) и, наконец, сподвигнув его ДЕЙСТВОВАТЬ в соответствии с этой информацией.