Читать книгу За порогом мира. Давным-давно - - Страница 2

Тем, кто здесь не был, я не смогу описать это место и это состояние. Человек не в силах понять отсутствие пространства, материи и времени. Космонавт в невесомости, если закроет глаза, наверное, может почувствовать отсутствие пространства, но материю и, особенно, время человек ощущает всегда. Даже человеческая мысль требует времени, хотя и нет ничего быстрее нее. Здесь же, в этом ничто, я – не человек, а что-то вроде атома или может быть нейтрино. Я всего лишь частичка Создателя. Ну как это можно объяснить человеческими понятиями? Это может объяснить только он сам, тот, кто всё это создал. Но он не будет никогда никому ничего объяснять, у него даже мысли такой никогда не возникнет.

Сколько времени длилось моё пребывание в этом состоянии? Нисколько. Времени ведь здесь нет. Шаг за порог избушки, и в тот же миг – ощущение себя в другом теле, хотя и миллионы пролетевших мимо за этот миг лет тоже никуда не делись.

Это, действительно, ощутимо, когда тело другое. Оно работает немного не так. И мне даже показалось, что оно мыслит не так. Но привыкается к новому телу быстро: пошевелил пальцами, руками, ногами, ушами, и всё – ты уже другой человек.

Я ощупал место, на котором лежало моё новое тело. По ощущениям – камень. Я открыл глаза. Почему не сразу я это сделал? Не знаю.

Я лежал в каком-то маленьком помещении, вокруг было довольно темно. Тонкие лучики дневного света слегка проникали через узкую щель у одной из стен. Я встал с каменного ложа и пошел на свет, как мотылек.

По виду это походило на выход из пещеры, заваленный камнями. Я попытался вытолкнуть самый большой камень, закрывающий мне выход на свободу, но не получилось, хотя некоторое шевеление камней мне произвести удалось. Небольшой рычаг мне бы очень пригодился.

Я решил обследовать пещеру. Она оказалась маленькой и совершенно пустой. Света было очень мало, но просунув руку между стеной и большим камнем, служившим мне недавно ложем, я нашел приличных размеров палку. Отвалить камень с помощью крепкой палки оказалось не так уж просто, я чуть ее даже не сломал, но всё же немного повозившись, я смог разобрать завал.

И вот я оказался на свободе. В глаза светило низкое солнце, утреннее или вечернее – я пока не понимал. Я стоял на скалистом уступе, с которого открывался восхитительный вид на бескрайнее море и маленькую бухту, в которую от моих голых ступней спускалась узкая каменистая тропинка.

Я внимательно осмотрел себя. Тело у меня оказалось, может быть, и не очень молодое, постарше чем то, что осталось в двадцать первом веке, но вполне крепкое и приятное на вид. Ничего у меня не болело, никаких видимых повреждений на теле я не заметил.

Я прислушался к своим ощущениям. Ни друзей, ни магической печати я не почувствовал, хотя я толком и не знал, что конкретно я должен чувствовать. Тут внизу я заметил движение: по тропинке на мой холм поднимались люди, похоже, что женщины.

Что мне дальше делать, я пока не имел никакого представления. Я сел на камень, который выкатился из пещеры, когда я разбирал завал, и стал ждать.

Женщины появились из-за изгиба тропы и тут же увидели меня. Мой вид их явно очень сильно напугал. Они побросали на землю белые полотенца, которые несли в руках, и быстро со всех ног помчались вниз по тропинке.

Выбора особого у меня не было, нужно было попытаться узнать, кто я, и куда я всё-таки попал. А узнать это можно было только у людей. Я взял палку, найденную мной в пещере, и, используя ее в качестве посоха, пошел вслед за женщинами вниз по тропе.

Тропинка привела меня к селению у подножия холма. Здесь меня ждали: женщины, конечно же, сообщили мужчинам в селе о том, что случилось с ними на горе. Несколько худых, жилистых мужиков разного возраста, завидев меня, остановились, перегородив мне путь. В их позах чувствовалась настороженность, но особой угрозы с их стороны я не ощущал, да и оружия у них в руках не было.

Если рассуждать логически, то они должны были знать, кто я такой. Но, по всей видимости, для них я умер, и, скорее всего, совсем недавно. Как тут относятся к воскресшим покойникам, я не имел ни малейшего понятия. Рассуждая об этом, я не решался начать разговор. Я остановился, немного не доходя до мужиков, оперся на свой импровизированный посох и спокойно смотрел на встречающих.

– Феоген, это ты? – наконец спросил мужичок с окладистой бородой, пристально глядя на меня.

– Я, конечно, кто ж тут еще может быть, – речь я понимал и свободно говорил на местном языке, – а вы небось меня уже похоронить решили?

– Ну а что нам еще оставалось делать? – снова заговорил тот же мужичок, наверно, главный в этой деревне. – К тебе вчера из Ханьи какой-то богатый старейшина приезжал, ты ему прорицать начал, да вдруг обмяк и дышать перестал. Он ко мне примчался, кричит, что ты окочурился. Мы проверили, а ты мертвый, по всем признакам помер. Мы тебя в пещеру отнесли, а с утра я баб послал, тело твое омыть, подготовить. А они примчались, кричат всякую чушь. Вот мы и пошли проверить, а тут ты сам, живой.

– Не помер я, живехонек, – ответил я, прикидывая, что по всем признакам, я был тут каким-то местным провидцем, и говорливый мужичок помог мне немного сориентироваться в произошедшем с прежним хозяином тела. – Просто я впал в провидческий транс, мне явилось моё истинное предназначение.

– Так что же, ты, Феоген, выходит, сам себе пророчество получил? – мужичок был очень говорлив. – Это хорошо. И что тебе явилось?

– А это я вам вечером объявлю, – мне нужно было время, чтобы собраться с мыслями и решить, что дальше делать. – А пока помогите-ка мне до дому дойти, что-то всё тело затекло, пока на голом камне ночевал.

В сопровождении мужиков я дошел до большого, ухоженного дома в центре поселка. По поведению моих спутников я сообразил, что это и есть дом Феогена, то бишь меня. Сославшись на всё еще плохое самочувствие, я оставил сопровождающих и зашел в дом.

Мне нужно было как-то выяснить, кто я на самом деле, где я нахожусь и куда двигаться дальше, чтобы, для начала, найти своих друзей. Если я был провидцем, то логично было предположить, что человек я достаточно грамотный. Но перерыв всё в своем новом доме, я не нашел никаких признаков письменных принадлежностей и никаких книг или пергаментов. Но одну очень интересную вещь я обнаружил.

Прямо на стене в главном зале была сделана надпись светящимися буквами, по-видимому, с использованием магии. Я без труда прочел надпись, поняв, что всё же Феоген был грамотным человеком. Светящиеся строки сообщали, что проживающий в этом доме Феоген Критский имеет пожизненную лицензию Престола Магии на пророчества, прорицания и гадания, с запретом использования материи из Хранилища магии.

Так как я, оказывается, был лицензированным провидцем, то я решил тут же что-нибудь напророчить сам себе. Но как я ни напрягал мозговые извилины, ничего у меня не вышло. Наверное, нужно было всё-таки иметь какое-то образование или владеть какими-то магическими приспособлениями. Мне стало ясно, что долго так я не протяну, при первом же случае выяснится моё самозванство. Вывод напрашивался сам собой: надо сваливать из этой деревни куда-нибудь, где не знают провидца Феогена Критского. Исходя из моего имени, несложно было сделать вывод, что, скорее всего, я нахожусь на Крите. Как я помнил из географии, Крит – это остров, а значит, мне нужен был корабль или лодка.

Причина, по которой мне нужно было уехать, нарисовалась в моем воображении сама собой. Я ведь уже сказал старейшине деревни, что мне явилось моё предназначение, вот и сообщу ему вечером, что мне предначертано судьбой отправиться в… Грецию или Византию. Еще бы не мешало прежде узнать, какие тут вообще сейчас есть государства. Исходя из того, что я уже увидел, можно было предположить, что перенесся я во времени приблизительно на пару тысяч лет назад.

Я еще раз обследовал дом Феогена в поисках какой-нибудь карты, или чего-нибудь в этом роде, но тщетно. Единственной полезной находкой оказался мешочек приличных размеров с монетами. Деньги, по-видимому, у оракула водились.

Между тем вечерело, и я решил пойти к старейшине, чтобы сообщить ему о своем решении покинуть остров.

Село было маленьким и состояло из одной улицы, упиравшейся в бухту. Дом старейшины я нашел сразу, самый большой дом по соседству с моим так и кричал всем своим видом, чей он. Сам хозяин сидел на камне у входа, около него стояли два мужичка и, размахивая руками, что-то объясняли бородатому старейшине.

Это был неплохой шанс узнать что-нибудь новое. Я встал невдалеке так, чтобы слышать разговор, оперся о свой импровизированный посох и сделал вид, что просто отдыхаю. Разговор шел о рыбалке, улове, продаже рыбы и других местных занятиях. Так я узнал, что старосту деревни зовут Леонтиос, местные деньги называются драхма, а основное занятие местных селян – рыболовство.

Наконец мне надоело изображать из себя усталого путника, и я приблизился к собеседникам.

– А, Феоген, приветствую тебя, – обрадовался староста, – а мы вот всё гадаем, что ты там сам себе напророчил. Расскажешь?

– Да, Леонтиос, я за этим и пришел к тебе, рассказать и помощи попросить. Дело в том, что предначертано мне покинуть Крит и следовать в Столицу. Там меня ждет встреча с очень высокопоставленным лицом, ему нужна моя помощь.

Я врал, стараясь в то же время наблюдать за реакцией присутствующих, не сболтнул ли я чего лишнего. Но вроде бы ничего предосудительного я не сказал, мужики одобрительно кивали головами.

– В Константинополь тебя ведет путь? – удивился Леонтиос, а я узнал название столицы этого государства. – Неужто к самому басилевсу? Это огромная честь для Сфакиона. Я понимаю, какая помощь тебе нужна. Тебе нужно попасть на материк. Так ведь?

– Да, Леонтиос, мне необходима лодка или корабль, чтобы исполнилось предначертанное. И я хотел бы попросить…

Но староста не дал мне даже договорить.

– Ничего не говори, досточтимый Феоген, кто мы такие, чтобы противиться пророчеству. Вот стоит Фидий, у него самая лучшая лодка в Сфакионе, он с радостью довезет тебя до Кисамоса. Правда ведь, Фидий?

Леонтиос посмотрел на рыбака, стоящего рядом со мной, с улыбкой, но во взгляде его читался приказ. Фидию оставалось только кивнуть в знак согласия.

– К сожалению, даже его суденышко недостаточно крепкое, чтобы плыть на нем до материка, не подвергая опасности твою драгоценную жизнь, – снова обернулся ко мне староста. – Но в Кисамосе ты, несомненно, сможешь найти лодку получше, в крайнем случае доберешься до Ханьи, а там ходят постоянные суда до Неаполиса. Когда ты желаешь отправиться в путь?

– Ну, сейчас уже довольно поздно, думаю, завтра с утра, если Фидий не возражает, можно будет отправиться, – я был просто в восторге оттого, что всё так быстро сложилось.

На том и порешили. И рано утром я уже сидел в утлой рыбацкой лодчонке. Попробовав связаться мысленно с кем-нибудь из друзей, я потерпел неудачу.

«Что ж, подплывем поближе», – думал я, отправляясь в путь.

Плавание на маленькой рыбацкой лодочке по морю – не самое приятное занятие для сухопутного человека. К тому же неожиданно выяснилось, что моя боязнь глубокой воды, преследующая меня с детства, со сменой тела никуда не делась. Поэтому два дня, проведенные в пути у побережья Крита, можно смело отнести к одним из самых неприятных дней в моей жизни.

В Кисамосе я тепло распрощался с Фидием, он торопился назад к семье. Хотя я и заплатил ему, а заодно и разузнал хорошенько о достоинстве местных монет и ценах на основные продукты, но кормить семью ему всё равно было надо. Критяне питались в основном тем, что рыбаки вылавливали в море, а Фидий потратил на меня целых два лишних дня.

Сойдя на берег, я не сразу отправился в деревню, а решил тут же на берегу разузнать, как мне добраться до Неаполиса или другого порта на материке. К моему удивлению, причал был почти пуст, только у одной небольшой ладьи копошился какой-то человек. Я подошел и поздоровался, а в ответ получил только неприветливый взгляд искоса.

– Уважаемый, мне нужно в Неаполис, не подскажете, где я могу найти корабль, который может меня туда доставить? – спросил я как можно более вежливо.

– Где-где, в…, – мне послышалось что-то типа в Караганде. – Не видишь, что ли, нет тут ни кораблей, ни лодок.

Ответ мужчины меня расстроил.

– А где же все лодки? Неужто беда какая случилась?

– А ты кто такой, чтобы я тебе всё рассказывал? – пробурчал человек.

– Ох, извините, не представился, – спохватился я. – Я – Феоген Критский, оракул из Сфакиона.

– Неужто? Тот самый? – удивился мужчина, а я понял, что моё имя неплохо известно и за пределами деревни. – Вот сейчас мы и проверим. Предскажи-ка мне, смогу ли я наконец починить эту долбанную посудину и уплыть из этого гиблого места. Три дня уже тут торчу.

Задачка была та еще. Я попытался представить себе будущее этого мужика, но, как и следовало ожидать, никаких видений в моей голове не возникло.

– А как тебя зовут? Откуда ты родом? Когда родился? – задал я типичные вопросы гадалок своего времени.

– Меня зовут Агапит. Родился я в Спарте, в пятнадцатый день от Праздника Весны в четырнадцатый год Синедриона Понтуса.

«Да уж, информация, прямо скажем, исчерпывающая и абсолютно ничего мне не говорящая», – подумал я. Но надо было как-то выкручиваться. Поэтому я закрыл глаза, напрягся и ударил своей палкой, которую так до сих пор и использовал в качестве посоха, о землю.

И тут же я явственно увидел Агапита в лодке, плывущего куда-то по морю.

– Я абсолютно ясно вижу, что ты завтра уже уплывешь отсюда на своей лодке, – сказал я как можно увереннее, поражаясь самому себе и своим новым способностям. Впрочем, на самом деле насчет завтра я не был столь уж уверен, даты в моем видении не было.

– Точно? Так это же здорово, – Агапит заметно повеселел. – Спасибо тебе. Так что ты там спрашивал? Где корабли? Так не плавают сюда в последние дни торговые суда. Да и местные лодчонки стараются из бухты особо без надобности не высовываться. Разбойники обосновались на выходе из бухты. Банда большая, да еще старое военное судно где-то раздобыли. Житья никому не дают. Рыбаки, те еще кое-как проскальзывают, их особо не кошмарят, а вот торговые суда сейчас в Ханье выгружаются, а сюда уже по суше товары доставляют.

Мой собеседник стал более разговорчивым, и я смог узнать у него, далеко ли пешком до Ханьи. Выходило, что за два дня вполне можно было дойти. Еще я узнал, где в Кисамосе можно переночевать. Постоялый двор располагался на торговой площади рядом с пристанью.

Пожелав моряку удачи, я попрощался и отправился устраиваться на ночлег.

Утром, хорошенько отдохнув и выспавшись, я отправился в путь.

Дорога предстояла нелегкая. В своем времени мне никогда не приходилось столько ходить пешком. Я надеялся, что тело Феогена более привычно к таким испытаниям. О каком-либо другом способе передвижения, верховом или колесном, здесь в Критских деревнях, похоже, и не помышляли. На выходе из Кисамоса я встретил одинокого путника и узнал у него, что дорога до Ханьи свободна, лихих людей он на своем пути не встречал.

Если кто-то считает, что идти пешком целый день, пусть и остановками для перекуса и отдыха, это легкая прогулка, пусть первым бросит в меня камень. К вечеру первого дня путешествия я был совершенно измотан, ноги тряслись, спина гудела. И это еще было тело местного жителя, всю жизнь передвигавшегося пешком, а не на автомобиле. Впрочем, возможно, местные оракулы и не являлись чемпионами по ходьбе.

Переночевал я в небольшой деревеньке, находившейся примерно посередине моего пути. «Устал как собака, спал как убитый», – это как раз про меня.

Утром не было желания никуда идти, хотелось просто пролежать весь день, не вставая с постели, но я пересилил себя и вскоре уже шагал по дороге, идущей невдалеке от берега моря. Прошел я немного, километров пять, когда громкий крик привлек моё внимание.

У меня была вполне определенная цель – убраться побыстрее с острова и найти своих друзей. Но всё же, любопытство и врожденное чувство справедливости толкнули меня на довольно безрассудный поступок.

Я свернул с тропы и вышел на берег моря. Если сказать, что зрелище, открывшееся моему взору, меня поразило, это значит погрешить против истины. Оно меня просто убило. Из разговора с дедом Матфеем я знал о существовании магии, но о существовании в нашем мире в прошлом мифологических существ, он ничего не говорил.

На каменистом берегу моря происходило сражение. Сатир сражался с василиском. Во всяком случае, именно такие ассоциации возникли у меня при виде дерущихся существ.

Существо, очень похожее на человека, даже одетое в тунику, как и я, но с явно прослеживающимися козлиными нижними конечностями, защищалось от огромной птицы, размером со страуса. Тело этой фантасмагорической птицы было больше похоже на ящерицу на длинных куриных ногах. Но существо было пернатым, и нос его был, как огромный петушиный клюв. Сатир защищался от этого чудища с помощью небольшой дубины, но василиск был явно сильнее.

Чем помочь гуманоиду я не понимал, мою палку посчитать оружием мог только сумасшедший. Я так хотел помочь хоть чем-то, что в этот момент, возможно, сработали инстинкты тела Феогена. Я ударил посохом в землю и направил всю свою злость на птицу.

С кончика моей самой обыкновенной палки сорвался огненный шар и полетел в сторону сражающихся. «Вот это фаербол, прямо как в компьютерной игре», – подумал я, наблюдая, как шар, чуть не долетев до василиска, врезается в землю у его ног, осыпая курицу своими брызгами. Большого вреда огонь не причинил, но ножки птичке, наверное, немного обожгло. Чудище издало громкий крик, взглянуло на меня петушиным глазом, а потом неожиданно развернулось и, быстро перебирая ногами, устремилось прочь прямо по воде.

– Спасибо, человек, – раздался глухой голос, – я перед тобой в долгу. Ты спас мне жизнь. Не рассчитывай на хорошее отношение, я ненавижу весь ваш род, но тебя я буду ненавидеть чуть меньше. И если мне предоставится такая возможность, я постараюсь отдать долг.

– Кто ты? – удивился я тому, что существо еще умеет и разговаривать. – Я ни разу не видел таких.

Мой вопрос развеселил собеседника.

– Я – Хименос. Меня создал великий маг Дионисий и даровал мне свободу, – отсмеявшись, сообщило существо. – Люди называют меня сатиром, но насколько я знаю, сатиры – вымышленные существа, а я, как видишь, вполне живой и реальный. Но на этом считаю наш разговор законченным. До встречи. А она обязательно состоится.

Сатир быстро удалился на козлиных ногах по тропинке вдоль берега. Я подошел к месту сражения и осмотрелся: капли крови на камнях, обгорелые перья. А это что там такое интересное?

В щели между камнями торчал огромный коготь, по-видимому, его потерял василиск, убегая. Я осторожно поднял находку, вдруг ядовитая, обернул коготь тряпочкой и положил в свой вещевой мешок. Еще раз оглядев берег и не заметив ничего интересного, я вернулся на дорогу.

Больше ничего примечательного в пути не произошло, если не считать огромной усталости, навалившейся на меня. Два дня на ногах – хорошее испытание выносливости. К вечеру я наконец добрался до Ханьи, крупнейшего портового города в этой части Крита, и первое, что я сделал – нашел в городе постоялый двор. Я еле волочил ноги, поэтому сразу прошел в снятую на одну ночь комнату и завалился спать.

С утра, позавтракав, я расспросил хозяина постоялого двора, как мне лучше поступить, чтобы добраться до материка. Ободренный парой монет из моего кошелька, гостеприимный хозяин подробно рассказал мне о путях сообщения между Критом и большой землей. Самым простым и удобным способом было сесть на торговое судно до Неаполиса, коих тут курсировало великое множество. Спросив хозяина, как попасть на пристань, и получив подробнейшее объяснение, я отправился искать корабль.

Местный порт я нашел быстро и еще на подходе к нему услышал впереди шум и громкие крики. Подойдя ближе, я увидел двух внушительного вида мужчин, о чем-то горячо спорящих. Я встал рядом, особо им не мешая, но так, чтобы они меня видели.

Один из спорящих был явно воином, большого роста, крепкого телосложения, с многочисленными шрамами на теле. На поясе воина был закреплен большой клинок, похожий на чуть загнутый меч. Второй был, по-видимому, капитаном корабля: тоже высокий, но не столь крепкий. Тем не менее он, без сомнения, был бы достойным противником воину, сойдись они в рукопашной. Но, судя по всему, к драке дело не шло.

Из разговора я понял, что воину позарез нужно было в Неаполис, а судно капитана как раз должно было отправляться в путь. Но капитан, звали которого Азариас, наотрез отказывался брать воина на борт. При этом его аргументы были просто железобетонными, ну, по меркам этого мира. Капитан уже два раза подвозил воина, которого называл в разговоре Протеусом, и оба раза в плавании возникали проблемы с пиратами.

– Протеус, я сказал тебе своё окончательное слово. Нет, ни за что. Ты приносишь несчастье, ты притягиваешь разбойников. Ни я, ни один другой здравомыслящий капитан, не повезет тебя, – капитан Азариас собирался поставить в разговоре окончательную точку. – Ищи каких-нибудь идиотов, для которых деньги важнее жизни.

Я отлично помнил, что, кроме поиска своих друзей, мне нужно будет найти в этом мире еще и сподвижников, а для этого нужно было заводить знакомства с людьми, причем желательно с людьми сильными или умными, а лучше, чтобы они совмещали силу и ум.

Я слегка кашлянул, привлекая внимание спорящих.

– Прошу прощения у досточтимых господ, я невольно подслушал ваш разговор. Дело в том, что я оракул Феоген Критский держу путь на материк. Я мог бы совершенно бесплатно дать вам прогноз на путешествие.

Насколько я уже успел изучить местное общество, к предсказаниям здесь относились очень серьезно и верили им безоговорочно. А стоили такие предсказания обычно очень недешево, поэтому я и решил сыграть на обычной человеческой жадности. И капитан клюнул на наживку.

– О, досточтимый Феоген, я много о тебе слышал. Я буду безмерно счастлив, если ты бесплатно проведешь ритуал предсказания. Мне предстоит непростое плавание, судно загружено великолепным товаром, а разбойники что-то в последнее время очень уж разухабисто себя ведут, как бы худо не вышло.

– Хорошо, – кивнул я, – но хотя ритуал я проведу совершенно бесплатно, у меня всё же будет небольшая просьба.

– Я внимательно слушаю, надеюсь, просьба выполнимая, – проявил капитан осторожность.

– Вполне выполнимая, – улыбнулся я. – Если прогноз будет благоприятным, ты возьмешь на борт меня и моего спутника. Проезд мы при этом, разумеется, оплатим.

– Ну, если прогноз будет благоприятен, то я с удовольствием отвезу вас в Неаполис. А кто твой спутник?

– Вот этот достопочтенный воин, – я показал на Протеуса, который никуда не уходил и с интересом наблюдал за нашей с капитаном беседой.

После этих моих слов воин приложил к груди правый кулак и кивком выразил мне свою благодарность.

– Конечно, мне не очень хочется связываться с Протеусом, – Азариас поморщился, – но если прогноз будет благоприятен, то я, так и быть, согласен. Корабль уже скоро отправляется. Где мы можем провести ритуал?

– Да вот отойдем в сторонку, чтоб нам никто не мешал, да и займемся делом, – я повлек собеседников в небольшой закуток между грудами разложенных на пристани товаров, готовящихся к отправке.

Оказавшись в относительно безлюдном месте, я велел спутникам отойти от меня, освободив немного пространства. Потом я встал в важную позу и закрыл глаза. Конечно, я мог просто наврать, что плавание пройдет замечательно, без каких-либо эксцессов, но мне хотелось еще раз проверить действие магии. Я сосредоточился изо всех сил, стараясь представить в голове Азариаса, Протеуса и себя на корабле, плывущем по морю. И к своему удивлению я увидел то, что хотел. Я увидел корабль Азариаса, который разгружался в большом порту, и себя самого, сходящего на берег в сопровождении воина с мечом.

– Всё, я закончил, – сказал я, открывая глаза. – Плавание будет очень удачным. Погода будет великолепная, никаких препятствий на пути не встретится. Я видел себя, сходящего на берег в Неаполисе.

– Ну что ж, отлично. Благодарю тебя, достопочтенный Феоген. Жду вас обоих на корабле. Отплытие через час. Протеус покажет тебе дорогу, а я побежал, надо еще отдать кучу распоряжений.

И капитан удалился быстрым шагом.

Мы с Протеусом вышли на пристань, и воин показал мне корабль, на котором предстояло плыть. В этот момент с соседнего судна сошел человек в богато украшенной одежде и направился прямо к нам. Завидев его, мой спутник замер и низко склонил голову. Я тоже осторожно кивнул, не зная, как мне себя вести в присутствии, несомненно, очень важной персоны.

– Оракул Феоген Критский? Я не ошибся? – приветствовал меня важный господин. Он был уже не молод, в нем чувствовалась порода, он, без сомнения, знал себе цену.

– Да, это я, – мне не нравился этот щеголь, но я понимал, что беседы с ним мне не избежать.

– Я следователь Престола Спирос. Могу я задать тебе, Феоген, несколько вопросов наедине? – это была не просьба, это был приказ. И Протеус тут же отошел подальше в сторону.

– Я Вас слушаю, – спокойно обратился я к следователю, хотя внутри у меня всё клокотало.

«Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу», – крутилось у меня в голове.

– Я так понимаю, что ты решил покинуть остров. Почему? – последовал вопрос в лоб.

– Мне явилось видение, зов влечет меня в Афины и Константинополь, – завел я ту же пластинку, что и в деревне. Я понимал, что ответ слабоват, но, похоже, он вполне удовлетворил следователя.

– Несколько минут назад тут в порту была применена магия. Твоя работа? – последовал следующий вопрос.

– Да, я дал прогноз на плавание капитану Азариусу, – тут я был спокоен и говорил чистую правду.

Спирос кивнул, но оказалось, что всё это было лишь прелюдией к самому главному.

– Тогда следующий вопрос, – следователь пристально посмотрел мне в глаза. – Вчера на дороге из Кисамоса в Ханью был произведен магический акт третьей ступени с несанкционированным забором магической материи из Хранилища. На данный момент кроме меня и тебя в радиусе двух дней пути нет ни одного человека, имеющего разрешение на использование магии. Что ты можешь сказать по этому поводу?

Я понял, что Спирос абсолютно уверен в моей виновности, а вопросы задает просто для проформы. Магию я применял, а вот что такое забор материи из Хранилища, об этом я не имел никакого понятия. Но это здесь было явным преступлением, насколько тяжким, я был в полном неведении. Ну и, как я помнил из текста моей лицензии на стене в моем доме, я не имел права пользоваться этим самым Хранилищем. И хотя я и не знал, что это за Хранилище, и где оно находится, но, по всей видимости, я каким-то образом туда влез, пуская огненный шар в василиска.

И что мне теперь было делать? Признаваться в преступлении? Существуют ли тут суды? Или меня сразу же дезинтегрируют на месте? Протеус мне сейчас был не помощник, он сражался мечами, а этого мага он, похоже, очень боялся.

Всё это мгновенно пронеслось в моем мозгу, и я сказал то, что считал единственно возможным сказать в данной ситуации:

– Я не имею представления об этом событии. Да, я был на этой дороге вчера, но ничего необычного там я не наблюдал.

Я прямо и уверенно посмотрел в глаза следователя, хотя внутри у меня всё тряслось от напряжения. Спирос явно не ожидал такого ответа и был очень удивлен.

– В таком случае я попрошу тебя вытянуть вперед левую руку, – обратился он ко мне ледяным тоном, в его глазах сверкали молнии.

Я протянул вперед руку.

– Ладонью вверх, – глаза следователя сузились.

Я предъявил свою ладонь. Спирос взял мою ладонь холодными пальцами, пристально на нее посмотрел и неожиданным молниеносным движением полоснул по ладони тонким предметом, похожим на скальпель, но явно не металлическим. Я даже не успел отдернуть руку.

Разрез был настолько тонким, что крови почти не было. Из мешочка на поясе следователь достал какую-то склянку и капнул из нее жидкость мне на руку. Кровь на ладони под воздействием жидкости задымилась и стала прозрачной.

– Хм, белый дым, прозрачность, – Спирос еще больше удивился и нахмурился. Было ощущение, что он находится в шоке. По-видимому, результат кровавой экспертизы был совсем не тот, на который он рассчитывал.

– Хорошо, господин оракул, ты можешь идти, я тебя не буду задерживать… пока. Но что-то мне подсказывает, что мы с тобой еще встретимся, – следователь Престола развернулся и пошагал в город.

«Не нравишься ты мне», – услышал я негромко сказанные Спиросом слова. «А ты-то как мне не нравишься», – подумал я, разглядывая ладонь. Пореза на ней уже не было заметно. Ладонь была абсолютно такой же, как до встречи с загадочным следователем.

– Пойдем-ка, друг мой, на корабль, – Протеус дотронулся до моего плеча.

– Знаешь, приятель, наше путешествие, возможно, будет не таким уж и безоблачным, – сказал я воину. – Может, зря ты со мной связался?

Протеус только усмехнулся и пожал плечами, он вообще был не очень многословным человеком.

Мы взошли на корабль и отправились в путь.

На второй день пути как будто флюгер завертелся у меня в голове. Я почувствовал что-то, а вернее, кого-то. Ощущение было слабым и очень далеким, к тому же быстро пропало. Ничего конкретного определить я не смог, но я понял, что кто-то из моих друзей находится где-то рядом в этом мире, и я приближаюсь к тому месту, где мы должны встретиться.