Читать книгу Основы логики и метафизики - - Страница 6

§.29.

a) Во-первых, вследствие принятого ранее суждения о чисто мыслительном поведении мысль (категория) предстала как безразличное отношение к самой себе. Для этой чистой непосредственности, еще не касающейся никакого более низкого уровня, у нас нет более подходящего выражения, чем само бытие 1). Бытие, как чистая непосредственность, есть первая, т. е. наиболее абстрактная категория, и поэтому с нее следует начинать» В силу этого абстрактного характера бытия его весьма трудно, более того, если угодно, невозможно постичь или осмыслить 2) (см. §.32.); на вопрос: что же тогда должно быть, нельзя отвечать как на вопрос о более близких определениях бытия, ибо это неопределенное 3), побуждает меня путем размышления о высших категориях удовлетворить интерес, лежащий в его основе 4). Бытие сначала должно быть объяснено только самим собой, ибо то, чем оно является иначе или помимо этого (см. §30.), может лишь продолжать проявлять себя. Только в детстве философии разум может оставаться с этой категорией как с высшей 5).

1) Поэтому это слово везде употребляется для обозначения того, что не выводится далее; так, в чувстве, где оно так для человека, и т. д. 2) Только то, что содержится в том, что должно быть обобщено (concipere), может быть схвачено или постигнуто. 3) Определение бытия должно было бы представить его как состоящее (из рода и различия), но это не то, чем оно должно быть. 4) Бытие принципиально отличается от существования или даже целостности. Химера, не имеющая существования, не говоря уже о реальности, – это химера, а именно: быть – это только инфинитив копулы (от лат. copula – соединение) is, это только είναι, которую Аристотель определяет как σύγκεισθαι. 5) Когда разум впервые осознает значение какой-либо категории, он выражает свое торжество по поводу этого нового завоевания таким образом, что делает ее предикатом всего или Абсолюта, т. е. рассматривает ее как абсолютную категорию. С бытием так поступили элеаты, величайшие из которых не только ὃν, но даже είναι рассматривают как эту категорию.

§. 30.

b) Но если бытие не связано ни с каким различием, то в нем вообще ничего нельзя различить, так что оно само есть полная бессущностность и пустота, которая должна быть постигнута так же однозначно, как и бытие выше. Таким образом, это оказывается чистым отрицанием 1) – мы называем это ничто, небытием или, возможно, лучше «не». 2). Таким образом, выражение: бытие есть бытие и, кроме того, ничто, содержит, само по себе не сознавая, совершенно правильное отношение.

1) Этот переход можно представить и в более субъективной форме так: поскольку бытие возникло для нас путем абстрагирования от всего объективного (§. 26.), то, следовательно, оно существует только в этой абстракции и пустоте или бессодержательности. 2) Выражение Ничто имеет то неудобство, что оно легко мыслится как отрицательное отношение к Нечто. (Ni-wicht), как и выражение Nichtssein, потому что здесь уже предполагается отношение к sein, которое, конечно, сразу же возникнет (§. 31.), как только мы увидим, что Nicht не может быть понято без sein; сначала выражение Nicht было бы, вероятно, лучше всего для безотносительного, неопределенного отрицания. Эта категория, которая фактически составляет центр всех взглядов, называемых нигилизмом, утверждается Гераклитом против акцента элеатов на бытии, в том смысле, что он считает небытие столь же обоснованным.

§.31.

Само небытие, как то, что совершенно не связано, есть лишь отношение к себе, то есть полное отсутствие различия; то есть, когда мы мыслим небытие, мы на самом деле мыслим бытие, и точно так же, как это было на самом деле (или далее) небытие, так и наоборот; оба ведут себя так, что там, где мыслится Одно, скорее мыслится Другое. Это, однако, не означает, что двумя словами мы обозначаем только одну мысль. Различие между бытием и небытием, которое для нас означает, что мы сначала пришли к одному, а затем к другому, – это такое же различие в них самих: небытие требует того, что не есть, чтобы быть мыслимым. Поэтому оно является чистой оппозицией, в то время как бытие было чистым позиционированием. Поэтому бытие, позиционированное как бытие (или сущее), есть оно само; а небытие, позиционированное как небытие (или небытие), есть его противоположность, а именно бытие.

Если, желая отличить ничто от бытия, определить последнее и начать со слов: ничто не есть, – то, поскольку бытие не = существование, а только инфинитив копулы is (§29. прим.), от. Небытие предицирует бытие и тем самым полностью выражает то, о чем говорится в §.; точно так же, если кто-то хочет избежать слова «есть» и говорит: Небытие = небытие, то ему приписывается простое единство с самим собой, т. е. бытие; наконец, если кто-то хочет избежать слова «есть» и говорит: Небытие = небытие, то ему приписывается простое единство с самим собой, т. е. бытие.

Наконец, если кто-то утверждает, что чувствует разницу между бытием и небытием, то это также означает лишь то, что эта разница при размышлении исчезает, что является полностью нашим утверждением. Кстати, эта пропозиция представляется возразительной только потому, что на ней не останавливаются, а делают из нее выводы. (§. 21.)

§. 32.

c) Таким образом, получается, что когда мы мыслим бытие, то мыслится скорее ничто, и наоборот. (Таким образом, мы можем назвать небытие или ничто небытием). Таким образом, ни одно из них не может быть создано без другого. Поэтому каждое из них может быть по-настоящему мыслимо только в единстве с другим. На самом деле, следовательно, мы должны мыслить их единство, потому что на самом деле каждое из них неразрывно связано с другим: истина (§19. прим.) бытия и небытия есть единство обоих. Мы называем это (это чередование или колебание) становлением 1). Это единство настолько мало «непостижимо», что в нем постигаются только бытие и небытие 2). Становление – это фактическая истина рассмотренных до сих пор категорий 3), взятые против становления, они неистинны 4), Три рассматриваемые нами первичные категории по сути соответствуют кантовским категориям качества. В их рассмотрении можно вновь распознать три момента (§. 12 – 14) научного наблюдения, такие как Тезис, Антитезис и Синтез Фихте.

1) Становление – аристотелевский κίνησις [ки́нэсис] должен быть принят здесь за чистое преходящее, лишенное всякого представления о времени. Наш язык позволяет это, поскольку использует слово «становление» для обозначения как футурума, так и прасенса (passivi); тем самым нейтрализуется понятие времени, заложенное в этом слове. Поскольку изменение = становление чем-то другим, оно уже есть нечто гораздо более конкретное, чем простое становление, которое лежит в его основе так же, как в основе места и любого другого изменения. 2) Из-за своего абстрактного характера бытие и небытие не могли быть постигнуты (§. 24.); теперь становится ясно, почему: поскольку они являются лишь моментами высшего единства, разделенного насильственной абстракцией, – так что удерживать фреон для самого себя трудно, более того, долгое время считалось невозможным, – становление, как более конкретная категория, является фактически первым понятием. С его помощью философия отделяет себя от догматизма, принцип которого выразил Вольф, сказав: Inter nihilum et aliquid non datur medium Ontol. §60. Бытие – это как раз такая среда, т. е. конкретное единство того и другого. Таким же образом философия отделяет себя от всякого скептицизма, признавая это понятие. Из-за этого более конкретного характера некоторые хотели бы начать логику с единства бытия и небытия, т. е. с κίνησις [ки́нэсис] или также с первоначала. Только по этой причине нельзя начинать с него, потому что первое всегда самое абстрактное. (§. 19.) 3) Что становление есть истина бытия, в обыденном сознании: Все (например, город) становится, а не является. Когда Гераклит, в отличие от Ксенофана, делает становление предикатом всего, он, следовательно, ошибается. 4) Эта неправда бытия является причиной того, что мышление не может остановиться на этом, но должно идти дальше; неправда бытия исправляет себя в нем.

§. 33.

Становление, как одновременное единство бытия и небытия, содержит в себе и то и другое, хотя уже не в том виде, в каком они были до своего соединения, а в виде сведенных к одним лишь моментам, т. е. отмененных 1). Поэтому оно содержит бытие как переходящее в небытие, то есть как уходящее, и точно так же небытие как переходящее в бытие, то есть как возникающее 2). Оба, составляя единое становление, неразрывно связаны 3).

Становление как одновременное единство бытия и небытия содержит в себе и то и другое, но уже не в том виде, в каком они были до своего соединения, а как сведенные к мгновениям, т. е. исчезнувшие 1). Поэтому бытие содержится в нем как переходящее в небытие, то есть как уходящее, и точно так же небытие как переходящее в бытие, то есть как наступающее 2). Оба, составляя единое становление, неразрывно между собой связуются 3).

§.34.

«Возникновение и воздаяние – одно и то же становление, и в то же время, как эти различные направления, они пронизывают и парализуют друг друга. Одно из них проходит; бытие переходит в ничто, но ничто столь же противоположно самому себе, переходит в бытие, приходит в бытие. Это пришествие в бытие – другое направление; ничто переходит в ничто. Но бытие точно так же отменяет себя и скорее является переходом в ничто, уходит» (Hegel Werke DI. p. 109.). Каждое упраздняет себя и свое другое, и становление, как единство таких упразднений, любит себя. Результатом такого самоотрицания не может быть = ничто 1), ибо оно само было лишь моментом становления, но результатом самоотрицания становления, как бы осадка этого процесса, является то, что стало 2).

1) Это утверждение скептика. (§. 13. Примечание.) Но это так же неверно, как если бы мы утверждали, что при прекращении процесса между кислотой и оксидом результатом будет образование радикала или кислорода; скорее, результатом будет нейтральное, кристаллическое вещество. 2) Praeteritum становления справедливо описывается языком как то, что стало. То, что стало, – это то, что пришло в покой (оно) становится (оно стало).