Читать книгу Смотри, как тебя оплакивают - - Страница 7

Эта ночь была тяжелой. Точнее, я не могу быть уверена, что прошла ночь. Мало того, что я не знала, зачем я здесь, я даже не знала, сколько времени прошло с момента моего похищения. Как только я начинала дремать, меня будили страшные сны. Бесчисленное количество раз в них я умирала, словно застряла в адском дне сурка.

После очередного сна, где меня сжигали заживо, я вытаращила глаза и хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на сушу.

Я знала, что должна желать не видеть своего похитителя и оттягивать момент его действий, но, как оказалось, ожидание куда хуже этого. Оно сводит с ума, заставляет то и дело представлять себе момент смерти. Шатает и ломает психику. Словно это и есть орудие пыток – ждать…

«И как там мои родители? Сейчас они, наверное, как и я, страдают от гнета неведения.»

Может, цель моего мучителя – сломленные личности? Но, с другой стороны, тогда бы он устроил мне более эмоциональные качели.

Мне хотелось кричать, чтобы вызвать его на разговор и, наконец, узнать, в чем состоит его сумасшедший план, возмущаясь и обзывая его всевозможными словами. Но я не могла позволить себе такой глупой дерзости. Так что эта смелая картина оставалась лишь в моей голове.

Я поползла на четвереньках к миске с водой. Я даже не осознавала, почему мне не особо хочется вставать. Но такое ощущение, что этот низкий потолок давил на меня, и чем ниже и тише была я, тем безопаснее было мое нахождение здесь.

Я приподняла миску и аккуратно отхлебнула несколько глотков, словно пью чай из огромной пиалы. А после протерла лицо и шею, оставляя небольшое количество воды. Мне ужасно хотелось принять душ и смыть с себя все эти дни. Весь пот и мочу.

Вскоре я стала ощущать голод, именно сосущее под ложечкой чувство. Живот предательски громко заурчал.

И будто услышав этот звук, через десять минут мой похититель вновь спустился с подносом. На нем стоял стеклянный граненный стакан с компотом и гречневая каша. Пустая, без мяса или подливки.

– Ешь, – произнес он, протягивая мне ложку.

Сегодня он выглядел куда опрятнее. Даже помыл голову и зачесал темные волосы в сторону.

Гречка была абсолютно безвкусной. Он даже не посолил ее. И, наверное, специально.

– Ну как? Вкусно? – спросил он с издевкой.

– Безвкусно, – произнесла я, прожевав. – Но съедобно.

– Хм…Я смотрю ты не особо любишь врать. Могла бы польстить.

– Зачем? Вряд ли какая то лесть заставит тебя изменить свои планы, – я говорила спокойно. Старалась не выдавать в голосе неуверенности.

– Ты умна для юной особы…Мэ-э-эри Уоллес.

Мои глаза раскрылись от удивления, а ложка с грохотом упала на поднос. Хоть я и подозревала, что он знает мое имя, но, когда он протянул его с мерзкой ухмылкой, мне стало не по себе.

– Т-ты…преследовал меня? – пришло осознание, а голос предательски дрогнул.

– Выглядывал, так скажем, – усмехнулся он, забирая поднос. Поставив его на ящики с инструментами, он отвернулся ко мне спиной и, нервно постукивая пальцами по дереву, произнес:

– Мэри Уоллес. Проживает со своей семьей на Пайн Стрит. Брат, отец, мать…Увлекается писательством, мечтает стать новой Джоан Роулинг. Ха…Подрабатывает в местной библиотеке. В общем, вся такая невинная овечка, – выплюнул он язвительным тоном. – Ничего же не забыл?

Отложив тарелку с кашей на комод, он направился к выходу, но вдруг остановился в пол оборота и, выждав с пол минуты, произнес эти пробирающие до костей слова:

– Ах да…Самое главное. Родилась 8 го мая 2002 года…А 28 го сентября 2023 года…Умерла.

И усмехнувшись, просто ушел, оставив меня наедине с этими немыми стенами, которые не могли ответить мне на вопросы. С минуту, я просто переваривала все его слова. И когда ко мне пришло осознание подлинного их смысла, я стала прикидывать какое сегодня число. По моим подсчетам было 23 сентября.

– Я что…Умру через 5 дней?!– вырвалось из моего рта довольно громко.

Мне показалось, что мое тело отделилось от меня. Я смотрела на все под другим углом, словно была в какой-то прострации.

Недаром психологи выделяют пять стадий принятия. Первую, а то есть отрицание, я, кажется, уже прошла. Второй стадией выступал гнев, и я жаждала самой убить его. Я подбежала к ящику с инструментами и схватила одну из примеченных ранее отверток с мыслью, как вонзаю ее прямо в его шею. И кроме злости на него, у меня была огромная ярость ко всему миру. К матери за то, что она сама была чрезмерно осторожной и этим самым заставила меня стать абсолютно другой. К брату, который и познакомил меня со Стью, из-за которого я сбежала в ту роковую ночь. К самому Стью, который не настоял на том, чтобы проводить меня. Я винила всех, кроме себя.

Когда в ход пошли торги, я все же оставила отвертку возле, предполагая, что она пригодится мне, но твердо решила не действовать опрометчиво.

В депрессии я пробыла больше всего. Теперь я испытывала не только злость, но и жалость и грусть. Они сменяли друг друга каждую минуту.

А вот принятие, наверное, так и не настало. Видимо, все начиналось с гнева по второму кругу, пока я не уснула, обхватив руками свои колени.