Читать книгу Шанхайская головоломка - - Страница 7

Ранним утром следующего дня я собрал вещи, попрощался со своей старой квартирой и переехал в новое жилище на улице Сынань.

Чэнь Цзюэ не ожидал, что я перееду так скоро. Мы с ним перенесли мои пожитки в комнату на втором этаже. Я провел день, обустраивая комнату и раскладывая вещи. Чэнь Цзюэ сказал, что, кроме вещей в его спальне, все общее, в особенности книги в гостиной. Если меня что-то заинтересует, я могу взять это в любое время без его ведома.

Разузнав о моей профессии, он сказал, что у него есть полное собрание бесценного «Эришисы ши»[11] от «Китайского книгоиздательства».

– Там, на нижних полках, как откроешь шкаф, сразу увидишь.

Я был ему очень благодарен. Хоть книг у него было много, он не собирал их специально, а лишь использовал в качестве инструментов.

Что касается работы, то благодаря знакомству с Ши Цзинчжоу я успешно устроился репетитором. Так я и получал больше, и мне не надо было каждый день торчать на работе от звонка до звонка. Без бремени аренды моя жизнь стала в разы комфортнее, чем раньше. У меня появились свободные деньги, и я мог покупать то, что хочется. Жизнь мало-помалу налаживалась.

Однако после нескольких дней общения я стал все сильнее и сильнее ощущать ауру загадочности, которая исходила от моего соседа по дому.

Чэнь Цзюэ обычно ложился очень поздно, около двух или трех часов ночи, и я точно никогда не видел, чтобы он уходил спать раньше полуночи. Часто он с кем-то созванивался в своей комнате и подолгу разговаривал; до моего слуха периодически долетали слова «труп» и «убийство», что разжигало во мне еще больший интерес к его занятию.

Иногда после звонка Чэнь Цзюэ сразу же уезжал и мог не появляться дома дня два. Порой он, не говоря ни слова, на целый день запирался у себя в комнате или сутками напролет что-то вычислял на доске в гостиной. Я не обращал на него внимания, поскольку понимал, что у каждого человека есть свои личные дела и не стоит совать в них нос – это элементарная вежливость.

Так все и продолжалось, пока однажды за ужином мы не начали обсуждать убийство, прогремевшее на всю страну. В тот день я пришел от учеников домой. По дороге заскочил в супермаркет и купил много всяких вкусностей по скидке. Когда я вернулся, мы с Чэнь Цзюэ засучили рукава и состряпали вполне сносный ужин. Должен признать, что кулинарные способности Чэнь Цзюэ выше всяких похвал, и мои не идут с ними ни в какое сравнение. У него свое уникальное видение процесса приготовления пищи, но об этом позже.

Двенадцатого апреля прошлого года в пять часов пополудни в районе Хункоу, в съемной квартире на улице Дунбаосин была убита офисная сотрудница по фамилии Чэнь. В ходе полицейского расследования обнаружилось, что у потерпевшей было перерезано горло. Тело жертвы было обнажено, в верхней части туловища имелось двадцать ножевых ран. Это дело привлекло внимание полиции Хункоу, для проведения расследования была создана следственная группа, однако из-за нехватки улик и большого количества людей, бывавших на съемной квартире, в ходе расследования возникли трудности, и оно зашло в тупик. В том же году двадцатого августа в районе Путо, на улице Цао’ань был найден труп девушки с перерезанным горлом. В верхней части тела было обнаружено тридцать шесть колото-резаных ран.

После судебно-медицинской экспертизы выяснилось, что способ убийства в обоих случаях совпадает. Идентичные преступления вызвали панику у городского населения. В СМИ убийцу окрестили «Новым Потрошителем», посвятив ему значительную часть материалов. По состоянию на пятнадцатое апреля текущего года было убито десять женщин, а убийца все еще оставался на свободе.

После этого Управление общественной безопасности Шанхая опубликовало публичный отчет о расследовании серии убийств, в котором гражданам была обещана награда в размере двухсот тысяч юаней за нахождение и предоставление любых зацепок, связанных с личностью преступника, чтобы как можно быстрее раскрыть дело. Внезапно, совсем на днях, преступление, не дававшее покоя полиции уже долгое время, было раскрыто: убийцей оказался рядовой сотрудник некой фирмы. После его ареста соседи и коллеги виновного в один голос утверждали, что не могут в это поверить; в глазах людей он был порядочным и добрым человеком. Никто и думать не мог, что имеет дело с настоящим маньяком.

Дочитав отчет, я с радостью сказал Чэнь Цзюэ:

– Вот ведь как! В Китае убийцу обязательно поймают. Хотел обмануть опытных полицейских из уголовного розыска? Пустое это дело!

Внезапно Чэнь Цзюэ не согласился со мной:

– Методы уголовной полиции примитивны, к тому же в них нет упора на логику. Там больше предпочитают опираться на схожие дела. Конечно, опытный полицейский часто способен раскусить преступника сразу, однако и он не застрахован от промаха. Если же брать за основу научный метод, то вероятность совершить ошибку снижается во много раз.

– Но ты не можешь отрицать, что у них получилось! – Я передал газету Чэнь Цзюэ. – Они нашли в доме убийцы кучу улик. Вдобавок преступник самолично признался в злодеяниях.

Чэнь Цзюэ взял газету с холодной усмешкой:

– Я раскрыл это дело.

– Что?! – Я подумал, он шутит.

– Говорю, я раскрыл это дело. На прошлой неделе ко мне обратился капитан городского управления уголовного розыска Сун Босюн и предложил мне поучаствовать в совещании. И я поделился с ними кое-какими замечаниями.

Чэнь Цзюэ опустил голову и принялся за еду, будто говорил о совершенно рядовых вещах.

– Я знаю, что ты умен, но это чересчур странно, не находишь? Зачем они пригласили тебя на встречу?

– Спроси их. Когда мне позвонил капитан Сун, он сказал: мол, профессор, нам крайне необходима ваша помощь. Как бы то ни было, мне тогда было нечем заняться, и поэтому я поехал к ним. В общем, получил я обещанное вознаграждение, на первое время хватит.

Было не похоже на то, что Чэнь Цзюэ лжет. Или же его актерская игра исключительно хороша?

– Профессор?.. Ты что, профессор?

– И да, и нет. – Он взял со стола бокал красного вина и сделал глоток.

– Как такое может быть, что ты раскрыл дело? Какие советы ты им дал?

Я всю жизнь не мог терпеть лжецов, и, несмотря на то что мы с Чэнь Цзюэ слишком мало общались, мне и в голову не могло прийти, чтобы он вдруг оказался пустомелей. Да как вообще служба уголовного розыска допустила простого смертного до расследования убийства? Мы же не в детективном романе!

Поэтому я намеревался расспрашивать его о мельчайших подробностях до тех пор, пока он не признается в том, что подшутил надо мной.

Видя мой серьезный настрой, Чэнь Цзюэ отложил столовые приборы. Поднявшись, он подошел к доске и написал на ней сложную формулу:

– Что это?

– Формула Россмо. Математическая модель анализа преступления, – пояснил Чэнь Цзюэ. – Надо лишь внести несколько детализированных параметров, и тогда мы сразу вычислим местонахождение преступника.

– Как же…

Не обращая внимания на мою реакцию, Чэнь Цзюэ продолжил объяснять:

– Если ты при наличии конкретных материальных условий прибегнешь к математике, нужно лишь правильно провести расчеты, и тогда математика приведет тебя к верному ответу. Серийный убийца всегда выбирает подходящую, по его мнению, точку для совершения преступления, пытаясь скрыть место своего пребывания. Тем не менее эта формула способна выявить всю подноготную и с высокой вероятностью определить пристанище убийцы, превращая поиск иголки на дне морском в поиск иголки на дне чашки. Хань Цзинь, если тебе интересно, я с радостью объясню тебе принцип расчета формулы Россмо.

Я замахал рукой в знак отказа:

– Не стоит, я гуманитарий. Так с помощью этой формулы ты вычислил адрес убийцы?

Чэнь Цзюэ кивнул:

– Это очень важная составляющая. Нужно только логически обосновать данную формулу, и тогда она поможет полиции провести расследование более гладко. Фактически раскрытие дела об убийстве и решение сложной математической задачи – одно и то же. Тебе известны условия и неизвестен ответ. При точных условиях и тщательной проверке решения ты всегда найдешь его.

Этот случай поразил меня. Не суди по одежке: думаешь, что перед тобой не более чем томный красавчик, а потом с удивлением узнаешь, что он особый консультант городского управления уголовного розыска… С тех пор мой интерес к личности Чэнь Цзюэ только возрастал. Когда выпадала свободная минутка, я приносил две чашки кофе и болтал с ним в гостиной. Таким образом я узнал немало о его прошлом.

Его жизнь напоминала роман, и если б я собственными ушами все не услышал, то подумал бы, что это небылица.

Чэнь Цзюэ не горел желанием сообщить мне имя своего отца. О матери он тоже особо не упоминал. Я лишь узнал, что ее фамилия Юань и что она работала в музыкальной сфере. Благодаря тому, что Чэнь Цзюэ сызмальства был одаренным математиком, поступив в начальную школу, он тут же перескочил через два класса, а в 1999 году стал золотым медалистом международной математической олимпиады. В конечном счете оказалось, что школьная программа никак не поспевает за его развитием, и после окончания средней школы он принял решение бросить учебу и самостоятельно заниматься математикой. В шестнадцать лет его статью о континуум-гипотезе опубликовали в «Журнале символической логики». Это привлекло внимание математического научного сообщества, и Чэнь Цзюэ был зачислен на математический факультет Пристонского университета. В две тысячи четвертом он получил степень бакалавра, в две тысячи пятом – магистра, в две тысячи девятом стал доктором наук, а в две тысячи одиннадцатом принял приглашение Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе стать помощником профессора со специализацией по аналитической теории чисел.

Чэнь Цзюэ одно время называли «самым многообещающим молодым профессором Китая, получившим Филдсовскую премию[12]». В тот период он использовал свои математические познания и логические умозаключения, чтобы помогать полиции Лос-Анджелеса в раскрытии множества серийных убийств, став консультантом по уголовным делам главного управления полиции Лос-Анджелеса. Шериф округа Лос-Анджелес Майкл Д’Антонович лично удостоил Чэнь Цзюэ звания «Почетный гражданина города Лос-Анджелес» в городской мэрии и вручил ему соответствующий диплом.

Чэнь Цзюэ на тот момент было всего двадцать четыре года – ну просто герой романа!

Но по прошествии двух лет Чэнь Цзюэ был внезапно изгнан из научного сообщества. Его уволили из университета, и он вернулся на родину.

Причины произошедшего Чэнь Цзюэ держал в строжайшем секрете: ни малейших упоминаний. Я только знаю, что его ошибка стоила студенту жизни. Администрация учебного заведения посчитала, что он, как преподаватель, ведет себя недостойно, не стесняется в выражениях и некомпетентен. После отъезда из США Чэнь Цзюэ побывал во многих странах, вот только нигде подолгу не задерживался. Он даже когда-то использовал свои математические навыки, чтобы выиграть порядочно денег в казино в Австралии, но по возвращении домой бо'льшая часть средств утекла в лапы телефонных мошенников, которые умудрились его развести.

От этой истории мне хотелось и плакать, и смеяться.

Прожив все эти дни с Чэнь Цзюэ, я начал замечать некоторые характерные особенности его поведения. Как я уже упоминал, он страдал от синдрома Аспергера с его типичной склонностью к антисоциальному расстройству личности. Из-за социальной дезадаптации он мог иногда говорить непостижимые вещи, совершенно не заботясь о чувствах других. Он не привык подолгу размышлять и предпочитал сразу высказывать свою точку зрения напрямую, ставя окружающих в тупик. Притом никогда не думал, что с ним что-то не так.

– Моя правота подтвердилась, этот человек – идиот. Почему же он злится? – часто спрашивал он меня.

– Нельзя говорить кому-то в лицо о его недостатках, это невежливо, – пояснял я.

– Хань Цзинь, но сказать ему в лицо, что он умен, было бы все равно что посмеяться над ним!

Против каких-то из его слов я просто не смел возражать. Он обожал спорить с людьми, и его высказывания легко приводили их в бешенство. Именно это и служило причиной того, что у него почти не было друзей. Его заносчивый характер тоже был достаточным доводом, чтобы никто не желал пытаться найти с ним общий язык. Некоторые его выражения были чересчур категоричны и бесчеловечны.

Помню, как однажды я прогуливался с ним в парке и неожиданно сказал:

– Я понял, что ты очень похож на Шерлока Холмса. Такой же асоциальный, такой же проницательный. Вот только он был химиком, а ты – математик.

– Ты ошибаешься, – Чэнь Цзюэ покачал головой. – Холмс ни разу не химик, он абсолютно некомпетентен.

– С чего вдруг ты так решил?

Вместо того чтобы раздражаться из-за моего вопроса, Чэнь Цзюэ спокойно сказал:

– Помнишь, в «Медных буках», когда Холмс узнал, что ему надо поспешить на поезд к определенному времени, он сказал, что придется отложить анализ ацетона.

– И что?

– А то, что ему должна была быть известна уже открытая к тому времени формула ацетона. Холмс перепутал конкретное вещество ацетон с классом веществ, к которому тот принадлежит, – с кетонами. Также в «Этюде в багровых тонах» он ошибочно определяет пропорцию крови в воде. В «Установлении личности» Холмс путает барий с его оксидом[13]. В «Пальце инженера» он рассматривает сплав, не содержащий ртути, как амальгаму[14]… Таких элементарных ошибок в приключениях Шерлока Холмса просто тьма-тьмущая. Как же ты можешь считать его химиком? Как по мне, Холмс не более чем любитель.

– А что ты тогда думаешь о таком же математике, как ты, – профессоре Мориарти? Он ведь даже более одарен, чем Холмс!

– Ты имеешь в виду автора забавной книжицы «Динамика астероида»? – Чэнь Цзюэ рассмеялся.

– Что в ней забавного?.. И потом, профессор Мориарти в возрасте двадцати одного года опубликовал научную работу о биноме Ньютона, и она произвела фурор в европейском математическом сообществе.

– За сорок лет до того, как профессор Мориарти опубликовал эту работу, норвежский математик Нильс Хенрик Абель уже доработал последние штрихи теоремы, названной в честь него «биномальной теоремой Абеля». Другими словами, он оставил гениального Мориарти не у дел, опередив его на несколько десятков лет… Ладно, давай вернемся к этой пресловутой «Динамике астероида». Во второй половине девятнадцатого века в изучении движения астероидов уже ничего нельзя было открыть, пользуясь законами ньютоновской механики. Вот если б Мориарти предвосхитил общую теорию относительности Энштейна[15] или решил гравитационную проблему, прозванную «задачей трех тел»[16]… Но тогда расчеты были бы применимы ко всем движущимся объектам, а не только к астероидам.

Его ответ заставил меня прикусить язык. Но я был крайне возмущен и потому снова заговорил:

– Они всего лишь персонажи! Почему ты судишь их так строго, а? Просто признай, что Холмс великий, и остановимся на этом.

Чэнь Цзюэ пожал плечами и с безучастным выражением лица ответил:

– Вот видишь, я человек, который портит все веселье.