Читать книгу Полное раскрытие - - Страница 3

Шаг.

Еще шаг.

Ступенька за ступенькой.

Бочком – бочком. Скользя двумя руками по шершавым перилам.

Хорошо, что вниз, а не вверх.

Еще пара шагов трясущимися от слабости ногами. Будто то, что вчера еще было костями и мышцами, за одну ночь превратилось в зыбкий студень.

И вот один пролет уже позади.

Лида остановилась, чтобы отдышаться. Чтобы унять раздражающую рябь в глазах. Точно так рябил экран телевизора в интернате. Нужно было подойти и с размаху ударить по нему кулаком. Иногда два или три раза. И тогда на какое-то время изображение становилось четким. Но здесь, на площадке запасной лестницы между этажами нет никого, кто бы мог также починить Лидину голову. Придётся справляться самой.

Не прошло и трех часов после родов, а Лида решилась на это отчаянное путешествие.

Дело в том, что санитарка приволокла вещи из дородовой палаты, а кошелька там нет. Лида, свесившись с кровати, такой мягкой и удобной после жесткой каталки, несколько раз перерыла пакет. С трудом, преодолевая головокружение, присела, высыпала вещи на кровать и перебрала снова. Нет кошелька. Пакет с документами на месте, а кошелька нет. Видимо бестолковая санитарка не заметила его или выронила в спешке.

Наученая горьким детдомовским опытом, Лида старалась свести к минимуму контакты с обслуживающим персоналом казенных учреждений. Санитарки, нянечки и технички – самые непредсказуемые создания во Вселенной. Могут приласкать и угостить вкусненьким, могут наорать и влепить подзатыльник. Лида решила не рисковать, а проблему с кошельком, как и множество других проблем в своей жизни, решить самостоятельно.

Палата, куда поместили Лиду, расположена также как и дородовая , только этажом выше. А значит соседняя дверь ведет на боковую пожарную лестницу. Персонал ею практически не пользуется. Лида сама спустится в старую палату, сама найдет кошелек, который не заметила санитарка. И вернется обратно. Всего-то делов!

И вот теперь, стоя на площадке между этажами, Лида собиралась силами для последнего рывка. Ноги отказывались двигатьтся, глаза – смотреть, уши – слышать, но мысль о содержимом злополучного кошелька гнала Лиду вперед. Точнее, вниз. Ступенька за ступенькой. А там – по стеночке, по стеночке – и в палату. Благо, кровать у входа оказалась пустой. И Лида, ввалившись в дверь, рухнула на койку в полном изнеможении.

– Лида! Ты?! Откуда?!– Сквозь рябь и помехи Лида узнавала лица и голоса вчерашних сопалатниц.

– Девчонки! Ей ведь плохо совсем. Надо врача позвать или сестру!

Упоминание врача вернуло Лиду к жизни.

– Не надо! Я просто притомилась, пока спускалась. Сейчас, отдышусь – и назад. Мне только кошелек надо забрать.

– Кошелек? – и беременные как по команде устремили взгляд на Веру. Вера уже успела рассказать всем о своем утреннем подвиге. И мнения обитателей палаты разделились: одни считали, правильно Вера сделала; другие осуждали, но молча. Вера с ее почти многодетным статусом, пользовалась благоговейным уважением среди пациенток обсервации, и упрекнуть ее в том, что она так легкомысленно распорядилась чужими деньгами, никто не решился.

– Кошелек? – теперь и Вера побледнела и пальцы её нервно затеребили пояс халата – Лииид! А кошелек я мужу твоему передала. Он сказал, ты в курсе…

– Муж? Какой муж? – Лида приподнялась на локте и уставилась на Веру – У меня нет мужа! – даже голова перестала кружиться. От негодования наверно.

– Лид, я подумала муж. Ну посуди сама, кто еще придет к беременной в 6 утра? Такой темно-русый, слегка небритый, худой. Постарше тебя выглядит. Он и вел себя как муж, видно было, что волнуется, переживает. Деньги, сказал, нужны, чтобы закупить то, что ты заказывала.

Вера пыталась оправдаться, хотя уже четко поняла, что в попытке быть хорошей, услужливой, правильной, совершила какую-то нелепую и непростительную ошибку. Но не собираясь сдаваться, она уже строила в голове новый план по спасению Лиды, ее кошелька и собственной репутации.

Дома, в старой Вериной сумочке, лежит конверт. Там сумма, отложенная на стиральную машину. Автомат. Говорят, в такую достаточно загрузить грязные вещи и засыпать порошок. А потом, через час достать и развесить. Даже выжимать не надо. Вера уже почти накопила на желанную новинку и мечтала отправить на свалку старую протекающую "Малютку". Но она не раздумывая отдаст эти деньги, если окажется, что действительно, утренний визитер нагло ограбил Лиду, злоупотребив Вериным доверием.

– Лид! А ты хоть догадываешься, кто это был? Может отец ребенка?

– Славик! Не муж. И не отец. Я с ним сама разберусь! А сейчас мне надо вернуться. Ребенка на кормление должны принести, – и Лида медленно, но решительно поднялась. Не хватало еще, чтобы здесь увидели ее слезы. А те уже рвались, пробивали себе дорогу сквозь прищуренныке веки. Вот вот потекут по щекам, захлюпают в носу.

Показывать свою слабость и выяснять отношения с благополучной и со всех сторон положительной Верой не хотелось. В любом случае, она, Лида, останется виноватой. Виноватой, что кошелек оставила на видном месте. Что связалась с этим Славиком. Что решилась беременность сохранить. Что родила не понятно зачем. Да и что сама когда-то родилась и прожила эти абсолютно бессмысленные, никому не нужные 20 лет.

Игнорируя расспросы девчонок о родах, о сыне, отвергая навязчивую помощь Веры, она снова по стеночке – по стеночке двинулась в обратный путь. Ей как будто бы даже полегчало. Сейчас , шаг за шагом, Лида вернется в палату, на мягкую удобную кровать. Ляжет и все обдумает.

Немного осталось.

Вдох- выдох!

Ступенька, еще одна!

Но опять все перед глазами Лиды заплясало , закуружилось. Мятные стены, белые двери, небесная лазурь за окном…

Цветными стеклышками в калейдоскопе реальность рассыпалась на тысячи ярких б