Читать книгу Глупая шутка. Книга первая - - Страница 3

Утро не задалось. Да и вообще вся неделя выглядела так, как будто высшие силы есть и Максим им решительно перестал нравиться. На работе все было вполне ровно: клиент, заказавший десять самосвалов под новый карьер, внес предоплату без проволочек, следующий платеж при уведомлении об отгрузке машин из Германии также закинул в полном объеме и вовремя – дикая редкость, на самом деле! Бонус обещал быть солидным, но вот все остальные аспекты жизни Макса покатились в места глубокие и влажные.

– Понимаете, Максим Антипович, – доктор Залежацкий, несмотря на говорящую фамилию, вполне себе бодрый тип лет тридцати пяти сидел перед Максимом за рабочим столом, периодически кидая взгляды на экран белого моноблока. Моноблок был белый, халат на докторе Залежацком тоже был белый, стол был белый, телефон с большой панелью функциональных кнопок тоже светился белизной.

– От данной болезни еще никто не умирал сразу, а вот излечивались многие, – доктор еще раз сверился с экраном и продолжил, – если говорить простыми словами, то ваше сердце долгое время подвергалось повышенным нагрузкам. А поскольку сердце – это мышца, то оно вполне себе может накачаться. Вот оно и накачалось, стенка стала толще, объем желудочка уменьшился. Отсюда у Вас и слабость, и тремор, и обмороки.

«Да уж», – подумал Максим, вспоминая непрерывную череду попоек с клиентами, поставщиками, партнерами, перемежающуюся регулярными разборами полетов у начальника, сопровождающимися криками, оскорблениями и всеми возможными манипулятивными техниками, которые можно найти в книжках серии «Абьюз для чайников» в разделе бизнес-литературы любого книжного магазина, – «накачалось сердце, прямо ЗОЖ, как он есть».

– Произошло это вследствие не очень здорового образа жизни и проистекающего из этого самого образа повышенного давления, насколько я вижу по анализам, – доктор положил руку на стопку бумажек, недавно извлеченных Максимом из сумки.

«Ага, и от пониженного доверия к врачам, как будто ты вычислил мой деловой алкоголизм по результатам анализов, а не по опухшему лицу, после вчерашнего застолья», – зло подумал Максим, стараясь сохранить максимально спокойное выражение лица.

– Так что для лечения, а вы, надеюсь, собираетесь лечиться? – тут доктор наклонил голову и пытливо посмотрел Максиму в глаза, и продолжил, не дожидаясь ответа. – Вам придется пересмотреть свой образ жизни: отказ от алкоголя, диета, таблетки для нормализации давления. Вполне возможно, вы сможете восстановится, и дело не дойдет до операции. Но вы, конечно, всегда можете пренебречь моими рекомендациями и прожить, как привыкли, свой уменьшающийся остаток жизни, по итогу отправившись в поля вечной охоты раньше назначенного срока!

– Нет уж, в поля не хочу, разве что в Вальхаллу! – мрачно схохмил Максим, разглядывая выключенный экран телефона, который он нервно крутил все это время в руках.

– А вот этого, пожалуйста, не нужно! – серьезно ответил врач. – Ваша жизнь и здоровье – дело исключительно ваше, не нужно вмешивать окружающих.

– А окружающие-то при чем? – опешил Максим и недоуменно переспросил. – Как мой выбор посмертного существования зависит от окружающих?

– В Вальгаллу попадают павшие в бою, желательно на поле брани, если верить древним викингам. Соответственно, вам придется кого-нибудь найти, спровоцировать конфликт и пасть в бою. Поэтому категорически не советую, помня о несовершенстве нашей судебной системы, подставлять других людей ради призрачного шанса вечно пить мед с Одином за одним столом, – все так же серьезно ответил доктор Залежацкий, – а еще лучше озаботиться посмертием позже, а пока посидеть на безалкогольной диете, много и спокойно гулять, вкусно и полезно кушать и вовремя пить прописанные таблетки. И полгода не пройдет, как вы уже сможете позволять себе некоторые излишества и не боятся покинуть этот бренный мир.

– Я вас понял, – грустно ответил Максим, – спасибо, буду придерживаться. Что-нибудь ещё к этому направлению нужно добавить? Витамины, травки успокоительные, свечи с прополисом, что там ещё рекомендуют в таких случаях для поддержания тонуса?

Доктор улыбнулся:

– Интересный у вас опыт посещения моих коллег, теперь понятно исходящее от вас некоторое недоверие… Витамины я выписал, пятая строчка, все, что полезно для сердца, там есть. Можете добавить рыбий жир в любой форме, лишним не будет. Травки успокоительные, которые реально действуют, у нас порицаются законом, так что этот момент мы обсуждать не будем. Что же касательно свечей с прополисом: вы взрослый человек, и если твердо решили что-то засунуть себе в зад, то свеча с прополисом – это наиболее безвредный вариант, пользы от него нет, но отговаривать вас не буду. Главное, не превращайте это в перформанс. И поверьте, я стараюсь давать своим пациентам только клинически проверенные решения!

От доктора Максим вышел в смешанных чувствах: отказ от алкоголя для алкоголика – это само по себе испытание, но вот факт того, что на работе придется именно работать, а не закрывать сделки в бане в приятной компании кружки известного витбира и копченых ребрышек, наводил щемящую тоску. Этак еще и придется начать проявлять профессионализм, читать внимательно техническую документацию и, упаси господи, общаться с рядовыми механиками, обслуживающими технику, для раннего выявления рекламаций и разного рода недовольств, которые в обычных условиях легко подавляются административным ресурсом. Вообще Максу по долгу службы все это делать случалось, и опыт был, просто после выхода на определенный уровень клиентов вопрос рядового общения с правильным анализом болевых точек, поиск принимающих решение лиц, технически взвешенные, продуманные предложения постепенно уступили место кулуарным договоренностям, взаимовыгодным личным сделкам и тому подобной коммерческой мути, что для большинства людей остается за кадром. Однако действительно большие продажи, значимые проекты и прочие реально приносящие деньги движения происходили именно так, и Максим не горел желанием возвращаться в рамки рядовой работы. Понятно дело, придется исхитриться, лавировать, можно и болезнь использовать для оправдания смены образа жизни: что может быть эффективнее правды, подтвержденной справкой?

Только суть была не в этом – Максу нравилась такая жизнь, совмещение приятного с полезным и этакая вальяжная легкость рабочего процесса. Позиций своих он не потеряет, факт, однако драйв и кайф исчезнут, оставив ясность сознания и грустное томление по потерянным возможностям. Но здоровье дороже, тоже факт. Потому, выходя из белого чистилища доктора Залежацкого, Максим испытывал сложную комбинацию чувств из грусти и решимости. Выходить битым на своем же поле разговорного жанра, что, в принципе, с ним не раз случалось, все-таки было неожиданно: или какая-нибудь акула переговоров, или кардиолог пусть и из дорогой, но провинциальной клиники. Понимать надо: неоправдавшиеся ожидания.

Вторым по очереди, но не по значению, был удар по личной жизни. Со Светой Максим жил около четырех лет. Связывать ни он, ни она себя браком не спешили, однако жили хорошо и были, помимо любовников, этакими боевыми партнерами. Света работала в рекламном агентстве, в свои двадцать шесть командуя группой поддержки проектов. Вкратце: это те самые ребята, которые затыкают дыры и исправляют косяки, допущенные менеджерами и производством уже после закрытия официальных отношений. Агентство было большое, работа нервная, но Светлане нравилось. Жили они пару лет душа в душу, пока жизнь не начала вносить свои коррективы.

То, что больше расслабленного отдыха, драйвовых сделок, секса и компьютерных игр любил Макс, – так это красное словцо. Выражаться вычурно, многосмысленно, подбирая интересные сравнения и привлекая множество отсылок, была его тайная страсть. Но многословие часто скрадывает смысл, а цветастость еще чаще убивает суть, поэтому неудивительно, что общение Макса и Светы порой шло несколько сумбурно, можно сказать – в одни ворота, а обратная связь не всегда случалась. Да и зачем запрашивать эту самую связь, когда охота не донести смысл, а поразить красотой подачи? Смысл тут вторичен.

Особенностью же Светы была предельная серьезность по делу и не по делу. Порой казалось, что чувство юмора она поменяла по окончании школы на высокие баллы по ЕГЭ. То ли непростое детство, полное сосредоточенной работы над тем, чтобы не остаться на всю жизнь в коммуналке на Компрессорном, то ли мрачное окружение, где юмор был исключительно на уровне обсуждения гениталий и пердежа, а что-то более тонкое воспринималось как оскорбление и умничанье, сделали Светлану инертной к мимолетным шутейкам и интеллектуальным играм, и, что самое страшное, погубили самоиронию в зачатке. А человек без здоровой самоиронии – существо тяжелое и зачастую неприятное. Любая, даже самая невинная шутка может быть понята буквально, примерена на себя и не оставлена безнаказанной. Как можно легко догадаться, отсутствие самоиронии и чувства юмора не давало Свете получать от Максимовых игр словами даже минимального удовольствия.

Начались ссоры, споры, недосказанные и недопонятые мысли не давали просто спокойно сесть и поговорить. Максим же не мог с собой ничего поделать да и не хотел: зная эту свою особенность, на работе он старался быть предельно точен в формулировках, лаконичен и понятен, но желание обертывать слова в многослойные метафоры, добавлять цветастые эпитеты и сыпать иными непростыми словесными конструкциями уже ближе к вечеру становилось просто невыносимым. И дома все это обрушивалось на Свету, которая после тяжелого нервного дня хотела каких-то простых, понятных и уютных вещей, как котлетка с салатом и стакан чая. И точно не говорить о работе, а говорить о красивой осени, как ей охота в Турцию, а лучше в Мадрид. И что видела суперский комплект для спанья, шелковый такой, мечта для постинга в соцсетях. А не эти вот твои шарады из разных слов, гореть им в аду!

Максим где-то несколько месяцев назад услышал от одного из своих клиентов о полезной практике, тихий час после работы, когда муж и жена, встретившись вечером, не кидаются сразу обсуждать, что нового произошло и кто по этому поводу что подумал, а спокойно приходят в себя, читая, ковыряясь в телефонах, соцсетях, тарелке с едой, либо все одновременно, приводя свои мысли в порядок и успокаиваясь от дневного драйва. Подходить с этим к Свете оказалось поздно, вылилось в очередной скандал, но Максим идею не забыл, она показалась чертовски полезной, но не вполне своевременной.

Ссорились вообще из-за всего. Но последние несколько месяцев тема постоянных гулянок с партнерами превалировала. Макс понимал, что ситуация порой действительно выходит из-под контроля, но такой образ жизни оплачивал все их желания, счета, рестораны, квартиру, отпуска. Несмотря на хорошие Светины доходы, и обе их машины, и евродвушка на сто квадратов в новом ЖК на берегу Исети были куплены Максимом благодаря его закулисным посиделкам с важными шишками в строительных компаниях.

Что все летит туда, куда Летов завещал, становилось яснее с каждым днем. И Максим совсем не удивился, когда, продрав глаза ближе к десяти утра, обнаружил полупустую квартиру, сообщение в телеге с последним адьос и ключи на тумбочке в коридоре. Закономерный итог, печально, но факт. Единственное, о чем Максим искренне пожалел, что не поговорили напоследок нормально, как взрослые люди. Наговорил он своей девушке вчера от души, вспомнив и двойные стандарты по поводу заработка, и вечно недовольное лицо, когда он делился какой-либо радостью по поводу новой сделки или организованной в рамках коммерческих взаимоотношений поездки за границу, куда они традиционно ехали вдвоем, добавив к командировке за свой счет выходные, чтобы погулять по новому городу, посетить ранее не посещенные места. И мистическую способность всех женщин скрупулезно запоминать все предыдущие промахи и просчеты своего мужика, чтобы потом использовать их как аргументы в спорах и ссорах тоже вспомнил. У Светы эта способность была прокачана на максимум, Максим порой ловил себя на мысли, что ищет, куда она прячет диктофон во время очередной пикировки. В последнее время он перенял эту тактику, записывая после ссоры особо острые моменты в заметки на телефон. Удивительным образом, это помогало успокоиться и отпустить ситуацию. В общем, много он чего наговорил прошлым вечером, а слово, как известно, не воробей, да и вообще ничего не воробей, кроме воробья.

И вот теперь, идя в квартиру, где никто, кроме него, уже не живет, Макс перебирал и откидывал различные мысли вечернего досуга, одна стереотипнее другой. Тут мелькали и разнузданные походы в клуб, благо пятница на дворе, и тонны алкоголя дома, вызов проституток, которыми Макс брезговал, предпочитая удовлетворять похоть дома с любимой тогда еще женщиной, встречи с немногочисленными друзьями, хотя бы с тем же Гришкой, чтобы философски и пьяно обсудит ситуацию, послушать банальные, но данные от души советы, и много чего еще. Но решил остановиться он на бутылке джина, которая уже две недели мерзла рядом с пельменями и клубникой для коктейлей в морозильной камере. Тоник, ходовой товар в его доме, закупался оптом и также был в быстром доступе. Мозг требовал отдыха, перезагрузки в тишине и покое, возможно, с музыкой, хорошей и разной.

Было грустно, было неприятно, но как-то активно страдать не получалось. Хотелось переключиться, дать сознанию переварить весь объем изменений в жизни, а потом уже думать, что предпринять. И надо ли вообще что-то делать, кроме разве что покупки лекарств и разработки диеты? Максим вдохнул уже по осеннему прохладный воздух, уральское лето опять не баловало, сел за руль и не торопясь поехал в сторону дома.

Субботнее утро встретило легким похмельем и ясностью принятого решения. Отношениям не быть, поговорить напоследок стоит, аптека с нужным ассортиментом в соседнем доме, на алкоголь вето на ближайшие пару месяцев, дальше по самочувствию.

Подсознание за ночь проделало большую работу, избавив Максима от терзаний и сожалений о мировой несправедливости. Он глянул на недопитую бутылку джина на компьютерном столе, на мониторе застыл синий человек в странной позе рядом с конструкцией из труб: в полпервого ночи душа запросила Blue Man Group, как когда-то шутил Гриша, видя такое музыкальное сопровождение пьянки, синеву тянет на синеву.

Свете Максим решил купить какую-нибудь поделку из камня и металла под старину. Из тех украшений, что выглядят красиво только на семидесятилетних старушках. Чтобы было дорого, красиво и абсолютно бесполезно для молодой девушки. Этакая легкая ирония, подарок на расставание, ценный и бессмысленный, как все их отношения. Барахолка на аллее проспекта Ленина – идеальное место для подобных покупок, идти от дома Максима минут пятнадцать спокойным шагом. Там благообразные дядьки и тетки продают типовую мазню, свои авторские работы, порой вполне интересно написанные, различный антиквариат, будь то монетки, значки, часы, шкатулки, украшения и всякий разнообразный декоративный хлам. Можно надолго залипнуть, разглядывая все эти упорядоченные, начищенные и абсолютно нефункциональные коллекции старинной и не очень рухляди. Своеобразное лоскутное одеяло эпох на отдельно взятом пятачке земли.

Часов в одиннадцать Максим добрался до места, успев по пути перехватить чашку кофе с автомобильчика на набережной. Поиски прощального подарка к тому моменту стали просто идеей фикс. Такое с Максом периодически случалось: вроде бы проходная идея захватывала сознание, на короткое время замыкая весь круг мыслей на себя, вынуждая активно действовать, лишь бы поскорее достичь странной, спонтанной, но такой желанной цели. Обычно это заканчивалось осознанием себя в два часа ночи возле лотка с шаурмой, спущенной десяткой на донат в мобильную игру ради получения какой-нибудь супер плюшки, про которую Максим забывал уже через неделю, как и про саму игру, съевшую за вечер бюджет неплохого вечера в стейк-хаусе, или, в лучшем случае, качественно и красиво собранной презентацией для покорения разума очередного строптивого, но падкого на показуху клиента.

В случае с украшением на расставание Максим уже внутренне смирился, что сейчас отвалит бабок за безделушку, которую скорее всего никому не подарит, а оставит валяться в куче таких же нужных и важных вещей в сетчатой корзине в шкафу. Корзина для важных вещей была заведена Светой, дабы систематизировать накопление Максимом в доме всякой ненужной дряни. Что попадало в корзину – оставалось жить, остальное безжалостно выбрасывалось, чтобы не плодить хаос и тем самым сохранять чистоту разума, ибо бытие определяет сознание. Максим не возражал, что-то в этом было.

В глубине души он уже был на девяносто девять процентов уверен, что случится именно внеплановое пополнение корзины для важного, но зуд осуществить задуманное был сильнее. Развал на Ленина встретил привычным ленивым движением, немногочисленные интересующиеся граждане прогуливались вдоль рядов продавцов, аккуратно оставляя центр аллеи свободным, чтобы пропустить нечастых, спешащих по своим делам по аллее людей.

Максим высмотрел несколько лотков с украшениями из камня и пошел разглядывать предложение, пытаясь понять, что из представленного потянет на задуманный подарок. Первый заход выявил бронзовое кольцо с красивым агатом, массивное, вычурное, носить такое – истинное мучение, каменюка размером с фалангу, все шикарно оформлено, знатные боярыни семнадцатого или восемнадцатого века одобрили бы. Особенно радовал налет надочищенной грязи в декоративном кружеве, обрамляющем камень, легкие следы патины, настоящий раритет! Цена раритета переваливала за семь тысяч, продавщица украшения сделала недовольное лицо, произнося цену, как будто вела борьбу с самой собой, мол, вон, смотри, какая ценность! Даром отдаю, надо дороже, да сил нет уже ее продавать, не берет никто. Максим сделал суровое лицо, покивал в ответ на зажигательную речь продавщицы и пошел дальше.

Второй заход дал еще два варианта: ожерелье и браслет. Ожерелье поражало своим наполнением и безвкусностью, было такое ощущение, что ювелир пытался впихнуть в достаточно ажурную серебряную оправу весь халцедон, который у него был в наличии. Классика OUT OF BUSINESS 70% SALE. Стоила эта прелесть под десять тысяч, и даже Максиму с его задумкой казалась слишком жестоким подарком. А вот серебряный браслет с сердоликом заинтересовал. Ровные серебряные пластинки с какими-то рунками, отрезки цепочки двойного плетения между ними, и сам камень прямоугольной формы, хорошо отшлифованный с интересным рисунком.

– Почем браслетик? – поинтересовался Максим у хмурого деда, который продавал свое барахло и, казалось, не интересовался ни покупателями, ни соседями по лоткам, просто черкал карандашом в газете, судя по всему отмечая какие-то фрагменты текста в статье на передовице. Максим мельком глянул название: очередное интервью с каким-то политиком.

– Три тыщщи, – буркнул дед.

– Чего так дешево-то? Красивая же вещь? – Максим не успел захлопнуть рот до того, как озвучил свою мысль. Все-таки алкоголь – штука коварная, всю торговлю испортил, задерет сейчас дед ценник!

– Дак не так с ней что-то, третий раз возвращают назад, потому и скинул. Берешь? – дед наконец оторвал взгляд от газеты и сурово зыркнул на Максима из-под кудлатых бровей.

– Проклятая что-ли? – пошутил Макс, хотя сомнений уже не испытывал, не самому же носить, а подарить «проклятую» вещь бывшей – такая забавная шутка для личного употребления. Сам пошутил, сам посмеялся.

– А шут ее знает, я в эти сказки не верю. Так берешь, нет?

– Беру, заворачивайте! – Максим потянулся к кошельку, справедливо полагая, что на барахолке валидаторов у народа не припасено.

– Не во что, газету не дочитал еще, – дед неодобрительно посмотрел на лопатник, который Максим успел достать из кармана куртки, – наличку убери, переведи на Сбербанк, если можешь.

«Цивилизация!», – подумал Максим, кивая и доставая телефон.

Минуту спустя, будучи счастливым обладателем «проклятого браслета», Макс направился домой. Погода для конца августа стояла уже прохладная, но ясное небо и солнышко делали день особенно приятным. При ближайшем рассмотрении браслет оказался великоват для запястья, скорее, он налезал на плечо над бицепсом, проверять на улице парень не стал.

«Если что, добавлю звеньев у ювелира, скажу, что чокер», – решил он, неспешно двигаясь в сторону дома. Захотелось пива. Максим усилием воли задавил это желание. Дома есть еще треть бутылки джина, а лечение еще не началось.

«Вот допью и брошу», – твердо соврал себе парень, понимая, что сегодня сила воли проиграла. В который раз, и, наверное, далеко не в последний!

Квартира опять встретила пустотой. Максим скинул уличную одежду, намешал себе джина с тоником, нацепил домашние шорты и завалился на диван, рассматривая браслет. Ровные пластинки серебра, красивые переливы сердолика. Сейчас это украшение уже не казалось парню женским. Застежка была достаточно простая – два крючка, при соединении замыкающихся в такую же пластину, как и те, из которых состоял браслет – рассчитанная на натяжение. Баловства ради он накинул браслет на плечо, повыше бицепса, и без труда защелкнул замок. Украшение село, как влитое. Парень поднялся и пошел покрасоваться перед зеркалом. Уже на подходе он услышал легкий щелчок и почувствовал укол в плечо. Последнее, что Максим увидел, теряя сознание, – это свое отражение в зеркале: здоровый, симпатичный парень, не качок, но пропорциональный и подтянутый, в шортах и с тупым выражением глубокого непонимания на лице.

Очнулся Максим от адской боли в груди. Легкие жгло при каждом вдохе, тупая боль в спине, между лопатками, и в солнечном сплетении не давала сосредоточиться. Тело парализовало. Однако раз в пару-тройку секунд от источника боли по остальному телу прокатывалась освежающая волна, смывающая всю боль, дарящая иррациональное для окружающей обстановки чувство покоя и неги. Парень осознал себя висящим в полуметре над полом. Шевелить получалось только глазами, голова была слегка наклонена, так что при определенном усилии можно было разглядеть грубые каменные стены, высокий, теряющийся в полумгле потолок с темными, явно повидавшими многое деревянными балками, пару столов вдоль стены с какими-то увесистыми по виду томами и край замысловатой геометрической фигуры на полу. Вот этот самый край Максима сильно заинтересовал, линии довольно ярко светились, мерцали, совершенно не похоже на электрическую подсветку. Вдоль линий шли ряды символов, светившиеся не менее ярко и необычно. Вообще весь антураж напоминал какой-то заклинательный зал из фентезийных РПГ. Вокруг стояла полная тишина. Вдруг помещение ярко осветилось: источником были две прозрачные небольшие сферы, окутанные всполохами света как будто аурой. Всполохи меняли форму, то походя на пламя, то на какие-то футуристически разряды электричества. Сферы появились откуда-то из-за поля зрения Максима и медленно и бесшумно поплыли к его голове, приближающиеся объекты подозрительно напоминали парню два глаза, чем ближе они подлетали, тем больше угадывалось деталей: схематичные радужка и зрачок, протуберанцами вырывающееся с задней стороны свечение, имитирующее глазные нервы. Прежде чем Максим успел удивиться или испугаться, сферы резко приблизились к его лицу, заполнив собой все видимое пространство, и влетели прямо в глазницы. Голову и глаза Максима пронзила резкая боль, и он потерял сознание.

Повторное пробуждение было еще более мучительным, болела голова, глаза, грудь, как будто Максима пробили насквозь колом, как бабочку из коллекции какого-нибудь лепидоптеролога. Жутко хотелось пить, все тело затекло от долгой неподвижности. Радовало только то, что вернулся контроль над конечностями. Макс попытался подняться хотя бы на четвереньки, камни под ним как будто бы впитали весь холод космоса и сосали из тела тепло покруче, чем пылесос Кирби высасывает деньги из карманов доверчивых домохозяек. Из центра груди продолжали распространяться успокаивающие и освежающие волны. Спектр зрения слегка поменялся, Макс сначала даже решил, что у него такой приход после непонятного ритуала, объектом которого он стал. Вокруг висели едва видимые голубоватые дымные следы, как будто кто-то секунды назад окуривал помещение палочками с благовониями. Следы светились, светилась странная схема на камнях под Максимом, так же светился алтарь возле одного из выступов схемы. Алтарь Максим увидел только сейчас, когда обрел возможность крутить головой и двигаться. Светилась эта каменюка тревожно-красным, и прямо адски алым полыхал странный кристалл на металлическом треножнике на вершине алтаря. Внезапно на голову парня обрушилось давление, в виски вкручивалась тупая боль, зрение опять помутилось, и он внезапно понял: кристалл! Надо коснуться кристалла, и все пройдет! И чем быстрее, тем лучше, нет нужды терпеть эту боль, когда спасение прямо рядом!

Максим уже начал подниматься, делая первые неловкие движения в сторону алтаря, как в голове забилась предательская мысль: «Откуда я это знаю?! Почему мне нужно коснуться этой штуки, ведь она вызывает у меня страх, она как красный сигнал светофора, я же не хожу через дорогу на красный!». В ответ на эти мысли в виски опять вкрутилась боль. НАДО! ИДИ! ДОТРОНЬСЯ ДО КАМНЯ! ВСЕ ЗАКОНЧИТСЯ! ДОТРОНЬСЯ! СПАСЕНИЕ ТАМ! Макс замотал головой, прогоняя чужие мысли, он только что осознал, что его внутренним голосом с ним говорит не он. Тело не слушалось как следует, а упрямо пыталось двигаться к кристаллу. Парень повернул голову и увидел напротив алтаря с другой стороны ритуальной фигуры высокий проем, полыхающий отчаянно зелеными цветами. Спасение!

Сделав над собой усилие, Максим начал пятиться в сторону проема, с трудом, потихоньку. Чужая воля продолжала причинять боль. НАДО! КОСНИСЬ! НАДО! КОСНИСЬ! ИДИ! Нога подвернулась, и он неловко плюхнулся на пятую точку. Руки дрожали, Макс рефлекторно засунул правую в карман шорт и с удивлением нащупал там свою любимую открывашку для пива. Подарок одной девчонки еще со времен универа, массивный кусок латуни в виде голой стопы, предмет плоских шуток про открывание пива ногами. Этот талисман студенческой жизни был с Максимом на протяжении десятка лет, служа в основном по назначению, но иногда как заменитель кастета. Увесистый кусок металла с плавными линиями удобно лег в руку и подарил внезапную уверенность, что Макс еще побарахтается. Зрение полыхнуло зеленью, которая выстроилась в параболическую трассу, имитирующую полет брошенного предмета. Целью был тот самый злосчастный камень.

«Таких совпадений в жизни не бывает», – подумал Максим и, влекомый наитием, швырнул открывашку в сторону кристалла, не заботясь о точности, положившись на ощущение правильности происходящего. Верная железяка не подвела и, пролетев три метра, разделяющих Макса и алтарь, сбила кристалл с треноги. Кристалл прокатился и свалился куда-то за алтарь. Боль в висках и давление пропали, тело начало слушаться лучше, и Максим с максимально доступной ему скоростью двинулся к выходу из комнаты.

За проемом ждал просторный неосвещенный коридор. Слева стояла кромешная тьма, справа угадывались отсветы из другого помещения. Зеленые сполохи опять появились в поле зрения справа.

«Все понятно, – подумал Максим, – маркер квеста показывает направо, кто я такой, чтобы сопротивляться?» – и пошел потихоньку направо. Сил удивляться и о чем-то думать уже не оставалось.

Соседнее помещение, где горел свет, оказалось чем-то вроде библиотечной комнаты, высокие стеллажи с книгами, невысокий столик со стоящими на нем графином и парой бокалов, два кресла и небольшой диванчик. Помещение освещали лампы с фитилями.

Максим добрел до диванчика и в третий раз за день потерял сознание.