Читать книгу Глупая шутка. Книга первая - - Страница 4

Возвращение в Башню прошло штатно. Максим, рассказывая Денису расклад по многослойности мира и доступности этих метафизических пространств, разумеется, скромно умолчал о своих реальных возможностях. Он, благодаря сумрачному тевтонскому гению ван Либенхоффа, мог ходить как к себе домой не только на Изнанку, но и в Иномирье. А Башня так вообще фактически вне всей этой структуры. Доступ в Башню у Максима был благодаря злосчастному браслету, смотаться в свое теперешнее логово он мог практически отовсюду. Но такие детали незачем знать вообще хоть кому-то, уж слишком удобное преимущество. Люди и за меньшее предают, продают и убивают, а так нет соблазна – нет действия. Жрала эта возможность где-то два нынешних Максимовых резерва духовной силы, но он никогда не оставлял браслет пустым и не жалел своего времени и сил, всегда заполняя его перед выходом из Башни. Жизнь – штука непредсказуемая, такой козырь всегда должен быть наготове.

Времени было начало двенадцатого, спать в Башне Максим не планировал, это место, не смотря на то, что стало ему фактически вторым домом, давило на сознание, не давая расслабиться. Поэтому охотник быстро разобрал набранные травы, разложил их по своим лоткам в комнате хранения ресурсов. Следующим пунктом был ритуал Создания Эссенции Жизни. Максим выходил на охоту два-три раза в неделю, в зависимости от собранной эссенции с хаотических тварей. Иногда получалось даже ограничиться одним заходом, если рядом с Сопряжением попадалась крупная стая. Запаса духовных сил Максима уже хватало на пять-семь заклинаний третьего круга – весьма крутой маг по общим стандартам, поэтому пять особей вместо двух стоили ему лишнего получаса подготовки и применения более мощного варианта чар Замешательства, Слабости, Паралича или других аналогов, чтобы безболезненно нашпиговать урсидаев кольями и собрать эссенцию.

Любая хаотическая тварь – бурдюк с духовной силой, причем такой концентрированной, что на полученном объеме можно наколдовать что-нибудь из полноценного четвертого круга, и еще на пару конструктов третьего останется. Сила эта, не будучи извлеченной, подавляется концентрированной духовной силой Иномирья, никак с ней не смешивается и не вступает в реакцию, поэтому урсидаи в Иномирье просто сильные и выносливые твари. На изнанке же, где концентрация духовной силы меньше, энергия урсидаев может влиять на окружающий фон, позволяя им использовать сверхбыстрые перемещения, удары на расстоянии и вообще увеличивает опасность отдельно взятой твари в разы. Путь Силы Охотника позволял собирать где-то двадцатую часть этой энергии с помощью ритуального ножа и татуировки. Дополнение от ван Либенхоффа позволяло собирать почти всю оставшуюся энергию на внешний носитель. Либенхофф в своих дневниках называл энергию, собранную с тварей, эссенцией. Макс, за неимением своего мнения по данному вопросу, эту терминологию принял. Эссенция с пяти тварей посредством определенного ритуала в заклинательном кругу Башни могла быть превращена либо в Эссенцию Жизни, либо в Эссенцию Духа. Раз в неделю Максим был вынужден поглощать одну из этих эссенций, чтобы дожить до следующей недели, не сойти с ума и не истечь кровью изо всех отверстий в голове. Это и была та цена, которую он платил за возможность пользоваться магией, абсолютную память и все возрастающую физическую и духовную силу. Фактически вампиризм, только приходится жрать не людей, а энергию всякой потусторонней живности.

Раньше, когда прошла первая эйфория от обретенных возможностей, а прошла она после первого же сеанса выкручивающей мозги боли, сопровождающейся кровью из глаз и ушей, Максим сильно тяготился этой рутиной. Привыкнув по жизни зависеть от минимального количества людей, иметь всегда свободу маневра и знать, что в принципе он всегда может позвонить шефу, взять внеочередной отпуск и укатить куда-нибудь со Светкой на неделю, не сильно задумываясь о текучке, осознание, что теперь он на неопределенный период привязан к этому месту, не характерным для его образа жизни, да и откровенно опасным и диким опасным действиям, приводило Максима в ужас. Теперь же им овладел некий азарт. Каждая охота, каждый ритуал делали его чуточку сильнее. И чем больше он занимался новыми рутинными обязанностями, тем больше ощущал свою возрастающую силу. Это ощущение затягивало.

Первые выходы в Иномирье, первые долгие охоты, не всегда удачные, тогда Максиму приходилось каждый день сидеть в засаде у Сопряжений, придумывая, как бы половчее завалить тварь. Это выматывало. Даже возросшие возможности и осознание того, что в целом, если охота пойдет не по плану, то тварь можно просто убить, и риск жизни снижен, не давали внутреннего покоя, а наоборот будили глухое раздражение: любой сорванный заход – это плюс одна попытка на неделе. И так до пяти жертв.

В дальнейшем, приноровившись, Максим, бывало, охотился всю неделю, набивая эссенции на три-четыре ритуала вперед, но это также отнимало кучу времени и сил и выбивало из колеи. Именно так появилась текущая система. Не больше трех охот в неделю, не больше трех дней сбора ресурсов в месяц, все остальные посещения Иномирья только ради тренировок. Макс достал накопитель и пошел в заклинательный зал: сегодня очередь поглощения Эссенции Жизни.

Ритуал был прост: большой накопитель с нужным объемом эссенции на алтарь, двухсотграммовую колбу с отваром Ночного Соцветия в центр ритуального чертежа, принимающая субстанция могла быть любого состава, главное, чтобы ее свойство касалось восполнения здоровья, сотворение ключевой руны и активация ей алтаря. Все. Ван Либенхофф человеком был не очень, можно даже сказать, конченой мразью, однако магом-исследователем и ученым был, что называется, от Бога. Его ритуальный чертеж и алтарь, управляющий им, был комбинацией нескольких более специализированных ритуальных чертежей, идеально совмещенных друг с другом, использующих общие блоки и активируемых вместе или по отдельности посредством алтаря. Абсолютно гениальное произведение магического искусства. Именно в этом творении Максим впервые себя обнаружил в Башне, именно тут отложенный ритуал-ловушка наделил его силой. Повторить подобную работу с нуля Макс, скорее всего, бы не смог. Ему в принципе было неясно, сколько дней, а, может, и месяцев потратил бывший хозяин башни на расчет этого монстра начертательных дисциплин.

Линии и символы мигнули и потускнели. Макс взял колбу со светящейся субстанцией и залпом выпил. Волна тепла пронеслась по организму, смывая легкую усталость, наполняя мышцы энергией. Коротко трепыхнулось в груди Сердце Жизни, принимая полученную энергию и направляя ее в самые необходимые места организма, восстанавливая, леча, улучшая. В голове прояснилось, начинающаяся уже привычная боль в висках и за глазами, когда еще непонятно, болит или не болит, но уже понятно, что что-то не так, пропала, сменившись блаженной расслабленностью и приятным ощущением прохлады.

«Еще немного, – подумал Максим, блаженно щурясь, – еще всего какие-то двадцать недель, всего двадцать неделюшек, ну, может, на пару больше, и можно будет не бояться за свою жизнь. Съезжу на месяц на какие-нибудь тропические острова. Фруктово-ромовые коктейли, смуглые молодые девчонки, скорые на любовь, морюшко, песок и никаких бед, никаких мыслей, никакой чертовой охоты, только нега и расслабление. Закрою все лимиты в гильдию на квартал вперед, чтобы ни одна сволочь не доставала, передвину всех пациентов, забью на все обучение. Пара месяцев спокойных у меня будет, так проведу их один в тропическом раю».

«Как же я морально устал», – продолжил размышлять парень, снимая обмундирование для выходов и скидывая его на специально приспособленный для этого стол. Максим перетащил его из подвала уже после третьего выхода в Иномирье, задолбавшись таскать по башне снаряжение. Раньше это были всего лишь сумка, остававшиеся колья и комплект лесного камуфляжа, купленный в туристическом магазине в те времена, когда он увлекался рыбалкой. Теперь это полноценная легкая кожаная броня поверх одежды с кевларовыми вставками, тотем для обустройства лагеря, все та же сумка и котомка со специфическим снаряжением, ситуационная, ее он брал на сбор, не собираясь таскать дополнительный груз в охотничьи вылазки.

«А ведь еще столько предстоит сделать до того момента, когда я смогу себе позволить расслабиться. Да и наступит ли этот момент вообще?»

Закончив с сеансом самонытья – тоже своего рода периодический ритуал, накатывающий на Макса раз в месяц или чуть чаще – парень встряхнулся, оправил уже вполне цивильную городскую одежду, сменившую спецобмундирование. На сегодня все. Можно домой на боковую. Максим проверил наполненность амулета-ключа, активировал и отправил в алтарь еще одну руну, создавая Круг Перехода к себе домой.

По потолку гуляли солнечные блики, из окна, открытого на микропроветривание, ощутимо тянуло холодом, март на Урале не всегда весна, а как повезет. В этом году рулетка выпала на черное. Бодрые минус пятнадцать стояли уже вторую неделю и не планировали как-то меняться. Максим лежал в кровати и бездумно смотрел в потолок: пять минут назад его разбудил звонок от бывшего начальника. Событие весьма нетривиальное, как ни посмотри, расстались они не очень по-доброму.

– Привет, потеряшка! – жизнерадостный голос начальника, который Макс не слышал уже много недель, ворвался в сонное сознание, когда парень рефлекторно ответил на вызов.

– Доброе, Алексей Ильич! – зевая ответил Максим.

– Ты что, спишь еще, что ли? Полдесятого, все уже работу работают!

– Ну так и пусть работают, я не храплю, так что никого не отвлекаю, – Макс немного пришел в себя, заряд бодрости от Эссенции еще не до конца развеялся. На всякий случай он сотворил на себя руну Ясности, так как неясности в этом звонке уже и так хватало, даже на первый взгляд.

– Ладно, я не к тому звоню, как жизнь? Чем занимаешься теперь? – бодро продолжил бывший начальник, как бы проигнорировав ответ Максима.

– В данный момент – сплю, – парень не был настроен идти у бывшего шефа на поводу и вникать в его проблемы с налета, – если что-то срочное, наберите через полчаса, как в себя приду, если нет, то сам позвоню после обеда.

– Подожди! Подожди! Извини, что разбудил, – вдруг зачастил Алексей Ильич, резко меняя тон, – есть вопрос, скажи, где можем встретиться сегодня, минут десять у тебя отниму.

– На Воеводина салон иглорефлексотерапии, с полвторого до двух у меня будет окно, – задумчиво проговорил Максим, – Ла Вера Вита название.

– Буду к полвторому, – коротко ответил бывший шеф и повесил трубку.

«Утро перестает быть томным», – думал позднее Макс, приводя себя в порядок и принимая душ.

Салон Ла Вера Вита держал его формальный наставник по магии жизни Харитон. Познакомились они два месяца назад на онлайн ресурсе, курируемом Серыми. Фактически официальный портал всех магов, чародеев, колдунов, сноходцев и прочего паранормального люда. Общество владеющих духовной силой большое, неоднородное, но достаточно строго регламентированное и упорядоченное. Ибо простецы не знают! Тут как Статут о Секретности в Гарри Поттере, только написанный взрослыми для взрослых. И серьезный такой орган обеспечения выполнения без всякой демократии и избыточной бюрократии – не идеально, но поразительно эффективно!

Портал одаренных в сети представлял собой новостную ленту, отдельно разделы официальных зарегистрированных организаций, коих среди магов полно, выполненных в виде форумов, общей торговой площадки и мессенджера для пользователей с возможностью создания групп. На торговой площадке Максим, пройдя замудренную систему регистрации, реализовывал свои поделки, он тогда уже неплохо освоился в Иномирье и Башне, узнал и прочувствовал, о чем можно говорить, а о чем нельзя, и жаждал профессионального общения. Карты формата А6, склеенные из двух слоев толстого грубого картона, имели модный «крафтовый» вид, были украшены бессмысленными орнаментами, имитирующими реальные магические схемы. При подаче в них духовной энергии или при резкой деформации орнаменты высвобождали на человека, держащего карту, конструкт второго круга Восстановление, который представлял собой простую передачу заряда энергии Жизни. Один из инициированных у Максима даров был как раз даром магии Жизни, так что заряжать такие карты он мог десятками. Формат такого расходника был для рынка нов, так как артефакторы делали одноразовые изделия на основе более основательных предметов, имея на то веские причины: материал должен был выдерживать достаточный объем духовной силы для нанесения на него схемы или рунной цепочки. В дневниках ван Либенхоффа был рецепт бумаги из древесины с добавлением отваров трав Иномирья, но Макс умудрился упростить его, когда решил делать из древесины Иномирья не бумагу, а картон, используя как основное сырье измельченную в пыль древесину, как в оригинальном варианте, а в качестве адгезионной добавки оставив только сок часто встречающегося там же растения, похожего на одуванчик. Он выкинул все этапы дополнительного измельчения и тройной варки древесного порошка, убрал стадию отбеливания, в которой использовался многокомпонентный алхимический состав, по заметкам ван Либенхоффа, увеличивающий проводимость духовной силы. Из-за того, что конечный продукт был более толстый и менее гибкий, чем бумага, был выкинут этап двойной пропитки. Многое Макс подсократил, просто не желая возиться с качеством продукта, который планировался одноразовым. Фактически получился картон из сорняка и палок. Технология была примитивна донельзя, даже древние китайцы делали качественнее, так по крайней мере думал Максим, просушивая и снимая с сетки свои первые творения. Однако такой картон оказался отличной основой для нанесения схем до середины второго круга включительно. Двухслойными он эти карты стал делать, чтобы скрыть вид схемы и увеличить прочность самого изделия.

Больше ничего столь же светлого в его голову еще не пришло, однако хватило и такой идеи. Карты начали разлетаться уверенно и быстро. Восстановление, помимо оздоравливающего, оказывало еще и тонизирующий эффект. Предложение было невелико, Макс поднимал цены трижды, потом вспомнил о методе штамповки, искал составы полимера, которые бы можно было плавить в домашних условиях, чтобы изготовить штамп, тренировался в выжигании схем на доске, все, чтобы не вычерчивать их вручную. Итогом недельного мозгового штурма стал массивный деревянный штамп с полимерной накладкой, которым можно было наносить сотни однотипных схем на картон в час. Рынок получил вливание товара, ценник перестал расти, но стабильный спрос все так же был чуть выше предложения.

На этой-то волне прямо на сайте на Максима вышел Харитон, опознавший в том владельца дара Жизни и предложивший передать опыт за денежку малую. Харитон оказался персонажем интересным, держал свой кабинет иглоукалывания, имел силу середины третьего круга и ранг Мастера. Казалось бы, вполне состоявшийся чародей, медленно, но верно достигающий своих высот и имеющий единственный редкий дар Жизни. Владел он большинством заклинаний своего направления на уровне Воли, то есть не составлял их, как положено, из рун, объединяя в конструкты, наполняя духовной энергией и активируя туда, куда нужно, а просто творил, доли секунды концентрации, р-раз! И у тебя реактивный понос. Маги Жизни – это далеко не только про лечение, это фактически про любые манипуляции с организмом. Лет Харитону было явно за пару сотен, проскакивали порой в речи специфические словечки, да и ввернуть что-нибудь по-французски в середину фразы он также любил.

Однако, чем лекарь выделялся, так это каким-то вселенским спокойствием, странно сочетающимся с весьма деятельной натурой, и не угасшим за годы жизни интересом ко всему вокруг. Он довольно живо, и в то же время спокойно и неторопливо, расспросил Макса про то, что он знает, что хочет узнать, куда планирует развиваться, как пришел к своему изобретению и планирует ли углублять это направление. Невзначай поинтересовался жизненными обстоятельствами парня, вскользь дал пару весьма ценных, как уже Максим понял потом, рекомендаций. Заронил в процессе беседы в голову новоиспеченного одаренного несколько интересных идей, требующих осмысления. В целом – повел себя как довольно опытный наставник, которому в целом наплевать, кого учить, лишь бы учились и толк был.

Харитон предложил вполне вменяемый обмен: я тебе знания и практику, ты мне либо денег, либо, что куда более желательно, готовый материал под карточки. На том и договорились: Максим снабжал Харитона десятком листов картона формата А2 в месяц, а Харитон учил того премудростям использования целительских конструктов, параллельно натренировывая волевое создание хотя бы самых простых. Максим был благодарным учеником, запоминал все влет, досконально повторял и тихо радовался, что Харитон не спешил расспрашивать его про прошлое. Если задуматься, обмен был абсолютно неравноценный. Те знания, которые Макс получал в огромном объеме, стоили куда больше, чем пусть и уникальный, но расходный материал. Чуть позднее парень смог убедиться, что часть полученной информации по дару Жизни он бы не нашел нигде, ни в Коллегии, ни в Гильдии, ни в закромах Башни. Единственное, что приходило Максиму на ум – это то, что Харитон давно искал того, кто сможет быстро и качественно воспринять его опыт, а для этих целей одаренный новичок с высоким начальным потенциалом и идеальной памятью подходил как нельзя лучше.

На сегодня у них было запланировано изучение конструкта Мультипотоковая стимуляция, к которому Максим подбирался уже вторую неделю. Шутка ли: не только создать и запустить конструкт из семнадцати символов, но еще и потом поддерживать и направлять Волей потоки энергии до окончания его работы. В стандартном варианте потоков было три, в варианте Харитона – двадцать один, вообще-то все варьировалось от ситуации, но Харитону на это было плевать. Вот и мучался Макс, стимулируя то сразу двадцать один участок кровеносной системы крысы, то двадцать один мускул белки, то двадцать одно кольцо снулого дождевого червя, заставляя его сокращаться и ползти.

За массивным деревянным столом, стоящим в центре большой, квадратов на сорок, комнаты, сидел крупный плечистый мужик лет сорока. Недлинные волосы, когда-то черные, но нынче сильно тронутые сединой, такая же наполовину седая аккуратная борода, наставник выглядел как былинный богатырь, недавно отошедший от дел ратных и занявшийся наукой; за столом среди бумаг он смотрелся несколько нелепо, как взъерошенный медведь посреди опенспейса отдела продаж. Однако четкие плавные движения рук, наносящих на бумагу линии и символы, а также спокойная сосредоточенность быстро смазывали первое впечатление: мужчина явно занимался знакомым, интересным и главное обыденным для себя делом.

– Ты сегодня рано, я тебя до обеда не ждал, – произнес Харитон, не отрываясь от выписывания какой-то замысловатой схемы на листе бумаги, – планы на день поменялись?

– Да, внезапный привет из прошлого, – сказал Максим, проходя вглубь помещения, являвшегося и рабочим кабинетом, и импровизированной кухней, и лекционной комнатой, в зависимости от необходимости хозяина. Тут же стояла вешалка для верхней одежды, располагался здоровенный шикарный кожаный диван, настенная картина, выполненная на бамбуковой циновке, здоровенный цвайхандер на стене между двух окон, небольшой компьютерный стол с ноутбуком в уголке, холодильник, пара журнальных и один кухонный столики.

С Харитоном они были исключительно на «ты». Как сам он при знакомстве заявил: «Возраст – не та штука, которой нужно обязательно соответствовать. Возраст – это крылья для умного и костыли для дурака. Мне лет столько, что ты меня пра-прадедом звать можешь и не ошибешься, однако я себя таким не чувствую. Вот как почувствую, так сразу сообщу. А пока мы делаем что-то друг другу полезное, вся эта чушь ни к чему, отвлекает».

– Даже до тебя через Изнанку порталом прыгнул, чтобы время сэкономить.

– Лентяй, тут идти пять минут, – Харитон покопался в стопке бумаги, справа от себя, достал один лист и передал его Максиму. – Сегодня без подопытных, создаешь чары, направляешь потоки в эти точки и держишь ровную подачу. Если где-то косячишь, точка выгорает, выгорит пять точек, меняем лист и все сначала. Задача – продержаться до окончания действия заклинания и не выжечь больше пяти точек. Tu comprends, mon ami?

– Да чего тут непонятного… – пробормотал Максим, разглядывая лист. На нем были нарисованы и пронумерованы двадцать одна руна Накопление в связке с руной Ограничение. Обычная бумага не выдерживает даже один наполненный символ, так что идея напитывать два с лишним десятка казалась сомнительной.

– Не смотри так, там пропитка соком Серого вьюна, в этот листок парсов пятьдесят влить можно, ненадолго правда, – Харитон как всегда видел Макса насквозь, все-таки жизненный опыт – штука страшная, особенно если человек им пользуется, а не просто бережно хранит в память о трогательных моментах своей интересной жизни. – Твой привет из прошлого – это что-то серьезное или скорее неожиданное?

– Неожиданное. Бывший шеф позвонил, сильно хочет увидеться, – Максим аккуратно разместил лист на подставке для книг, он такие последний раз видел в детской библиотеке классе в пятом, и вот, спустя много лет в кабинете Харитона, – на него не похоже от слова «совсем». Шеф – человек самоуверенный, зацикленный на работе. Детей от двух браков рассовал по частным интернатам, вторую жену выгнал, потому что отвлекала от дел. Первая сама ушла по той же причине. Из интересов – разница между дебетом и кредитом, островной виски и чтение бизнес литературы. Скучный и неприятный человек в сущности, но делец мощный: и кидали его партнеры, и выхлопывала налоговая, за дело правда, но так, что многие после этого в петлю лезли, а он ничего: отряхнулся и пошел дальше бабки молотить. То, чем сейчас занят, спецтехника и запчасти к ней, уже четвертый крупный проект, опять за несколько ярдов перевалил, и от налоговой успешно отбивался, по крайней мере пока я там работал. Как сейчас – не знаю, не слежу, и так жизнь насыщенная. Вот придет сегодня около двух, послушаю, что стряслось.

– Donc c’est super, – хмыкнул Харитон. – Со следующей недели у нас с тобой перерыв, месяца на три, может, больше. В Африку поеду.

– Лечить? – Максим не удивился, Харитон был мужик многогранный и легко сочетал здоровый прагматизм и некоторую легкую жадность с готовностью помогать людям не щадя живота своего, граничащую с самой натуральной жертвенностью. За время их знакомства маг успел отметиться в борьбе с эпидемией тифа на Дальнем Востоке, внезапной поездкой по северным деревням с массовыми излечениями всех и вся, совмещенными с попойкой с аборигенами, визитом в два крупных рехаба с такой же массовой реморализацией и кодированием наркоманов и алкашей всех видов и сортов и еще парой подобных эксцентричных поступков. Как при этом Харитона не прищучили Серые, остается только догадываться, поскольку эхо его подвигов наполняло газеты не одну неделю после любого из событий.

Серый орден не одобрял массовое вмешательство магией в дела немагического мира. Платные услуги – пожалуйста, улучшение своих условий жизни – сколько угодно, но будь добр, выучи Помутняющие Разум чары, Отвод глаз и еще несколько специфических конструктов, влияющих на разум не управляющих духовной силой людей. Случаи явной демонстрации магии миру выявлялись быстро и карались сурово. В наличии у Серого ордена было полно артефактов божественного происхождения, помогающих в поиске нарушителей и выявлении правды, а специфическая практика обучения послушников делала практически невозможной коррупцию в данной организации. Однако Максим давно не верил в простые и честные схемы в управлении народом, не без основания подозревая, что все равно есть те, кто перед Серым Орденом равнее остальных.

– И лечить, и учить, – Харитон потянулся и посмотрел в окно, – три жизнюка в Чаде инициировались, да и трындец там, опять какая-то массовая гадость народ косит, санкцию дали на массовое лечение, чтобы дальше не пошло.

– Дела… – протянул Максим. – Ну что могу сказать, удачи в таких начинаниях.

– Что, даже и не попросишься со мной на практику? – хитро улыбнулся маг, глядя на Макса.

– Нет, – коротко ответил Максим, а чуть погодя все-таки добавил, – не могу.

– Ох уж эти мне тайны, – протянул Харитон, откладывая наконец свою схему, – все, даже самые таинственные тайны, в итоге оборачиваются какой-нибудь банальной глупостью, помяни мое слово. Чем таинственнее, тем глупее. И почти всегда все упирается либо в стыд, либо в амбиции.

– Может, ты и прав, – ответил Максим, сосредоточенно держа заклинание, выгореть пока успели только две точки, – но это все слишком грубо и упрощенно, всегда есть нюансы, которые все меняют.

– Анекдот про нюанс я тебе рассказывать не буду, сам знаешь, но суть всегда одна: стыд или амбиции. Ну ладно, это все пустое, не можешь и не можешь, что уж тут. Те, кто могут – не нужны, обычное дело. График занятий я тебе оставлю, как и литературу по нужным конструктам. От тебя мне потребуется двухмесячная плата твоим волшебным картоном. Кстати, как там твои конкуренты? Разгадали секрет производства?

– Нет, – Максим улыбнулся, – давят со стороны Гильдии, казначей перестал покупать карты Восстановления у меня в счет Очков Заслуг, требует передать рецепт. Глава отделения не вмешивается, но намекает, что он скорее на стороне казначея. Хорошо хоть правила Гильдии не обязывают передавать секреты, носишь материалы с тварей в стандартном объеме – молодец, все, что больше – в Заслуги. Михаил Васильевич, шипит, но кровь урсидаев и все запчасти забирает по твердым расценкам.

– Совсем охамели, щеглы! Pathétiques pince-sous! – Харитон неодобрительно нахмурился. – Зайду к Паше перед отъездом, знает ведь, на чьего ученика зубы скалит, оставлю без медицинской помощи, посмотрим, долго ли так себя вести будут!

– А и зайди, мне уже ругаться лень с ними, – пробормотал Максим, встряхивая ладонями, – Все! Четыре точки, потоки иссякли. Что дальше?

– Держи второй листок, максимум три точки, продолжай. Пока твой бывший начальник не пришел, хорошо бы до одной точки добраться.

Макс продолжил занятия, параллельно размышляя о том, как тесен мир одаренных, что учитель может запросто пойти и обсудить его проблему с главой отделения гильдии, фамильярно называя того Пашей.

Бывший шеф приехал минута в минуту, как обещал. Вообще, пунктуальность была его сильным местом, сам не опаздывал, другим за опоздания спуску не давал. Максим невольно вспомнил мгновенное увольнение лучшего менеджера по продажам, который перебухал накануне и заявился в офис в двенадцатом часу, не предупредив об отсутствии ни руководителя, ни офис-менеджера. Ностальгия!

– Приветствую, Алексей Ильич! – поднялся с диванчика в фойе Максим, который, к моменту приезда гостя, успел добраться до одной выжженой точки за заход, выпить две кружки кофе и даже немного заскучать в ожидании. Харитон куда-то смотался, наказав использовать для переговоров непосредственно кабинет иглорефлексотерапии и не лезть в его рабочую зону.

Алексей Ильич был невысок, в меру спортивен, однако нервный образ жизни, нездоровое питание и алкоголь вкупе с трудоголизмом уже оставили на нем свои следы: отчетливые тени под глазами, сутулость, начинающийся живот, бич всех мужиков за тридцать, забивающих на спорт, но не забывающих про пиво. Несмотря на общую вальяжность, неторопливость и основательность, присущую людям, привыкшим руководить, а также проводить серьезные переговоры на высоких уровнях, в движениях бывшего начальника порой прорывалась какая-то нервная суетливость, не свойственная ему, сколько Максим шефа помнил.

– Чем обязан и звонку, и визиту? – спросил Максим, рукой приглашая бывшего шефа пройти в кабинет. Он решил не рассусоливать, а сразу перевести диалог в деловое русло. Все лучше, чем отвечать на глупые вопросы про текущее место работы.

Алексей Ильич молча пожал руку, помялся, но прошел в указанном направлении, ничего не сказав. Зайдя в кабинет, Максим и гость расположились на двух гостевых стульях. Повисла неловкая пауза.

– Извини за столь внезапное появление, – начал бывший шеф, – я узнал, что ты из этих и решил обратиться.

– Нет, – решительно парировал Максим, – я точно не из этих.

Алексей Ильич поморщился, разговор не желал начинаться нормально.

– Давайте все-таки с начала, что за проблема, на какую помощь вы рассчитываете? – продолжил Максим. – А уже потом обсудим, что за ваши знакомые портят мне репутацию, причисляя к загадочным «этим».

– Наташка у меня болеет, по врачам затаскал уже, в Швейцарию сгонял, месяца три там лежала, ничего поставить не могут, – зачастил Алексей Ильич, совершенно выходя из образа делового человека. Образ этот он таскал двадцать четыре на семь, по мнению Максима, чаще, чем костюм с галстуком.

– Когда был в Берне последний раз, перед тем как увезти дочку обратно, напился в баре с каким-то немцем, долго сидели, рассказал ему все, а тот так удивился натурально, типа ты же в одном городе с Харитоном живешь, в чем проблема? Я его спрашиваю, какой такой Харитон, а он, типа точно, к Харитону просто так не прорваться, с учеником его потолкуй, Максимом Медведевым, тот, наверное, передаст. Мы дальше еще пили, мне показалось, что чушь несет мужик, тем более по-английски он говорил хреново, не придал значения, подумал, пьяный бред. А вот приехал назад, сидел в кабинете и вдруг вспомнил, ты же Медведев!

– Я и еще пара десятков Максимов только в нашем городе, не считая окрестных поселков и городишек, – спокойно согласился Максим.

– Вот и я не пошел звонить сразу! – бывший шеф уже пришел в себя и слегка воодушевился. – Дал задание сбшнику пробить Максимов Медведевых и связь с неким Харитоном по работе; я подумал: раз ученик, то, может, как-то официально зарегистрированы в одной структуре. Ну а тот ко мне уже через полчаса пришел, сказал, твой Максимка и есть тот, у кого в работодателях Харитон Васильевич Бестужев имеется. Еще предупредил, что в структуре его интерес не одобрили и дальше лезть запретили, намекнув, что будут проблемы. Вот я к тебе и рванул. Максим, помоги, а! Сколько хочешь проси, деньги есть, если не хватит, найду, где взять, только помоги!

– И вот вы так, на основании слов неизвестного немца в бернской рыгаловке решили, что я великий целитель? Алексей Ильич, я как-то даже затрудняюсь, как мне оценивать такую ситуацию.

– Максим, я в бизнесе очень давно, опыта вагон, можно так сказать, – Алексей Ильич посерьезнел и потер уголок правой брови, хорошо знакомый признак уверенности в своей правоте, Максим изучил это четко за время споров с шефом по различным вопросам, – и в своей работе крайне часто полагаюсь на интуицию, которая меня подводит крайне редко. Так вот сейчас интуиция говорит – я на верном пути и тот собутыльник из Берна знал, о чем говорил! Не бывает таких совпадений! Максим, если у тебя есть возможность помочь, то помоги!

– Что-то я вас, Алексей Ильич, не узнаю, просьбы, беспокойство о дочери… Допустим, я могу помочь, хотя это абсолютно не факт, пациентку я не видел. Но давайте по порядку: когда началось недомогание, в чем выражено, что предпринимали и что предполагали врачи?

– Максим, знаю, откуда вопросы. Мои кости в фирме перемывались и продолжают перемываться регулярно, я в курсе. Наташа – единственный ребенок, с которой у меня есть контакт. Старшие в Европе, давно не разговаривали, а я недавно обнаружил, что фактически совсем один в свои пятьдесят. И тут у Наташи начинается такое, – Алексей Ильич собрался и продолжил, – сначала появилась слабость, пару раз падала в обморок в лицее. Потом не смогла встать с кровати сама. Нина, вторая жена моя, забила тревогу, начали искать врачей. Ребенок худеет, слабеет, последний месяц на капельницах живет, еда не усваивается а врачи… Врачи руками разводят: редкий случай, возможно, что-то генетическое, организм тратит больше сил, чем получает из еды! Теории, предположения и ноль результата, НОЛЬ!

Алексей Ильич вскочил и начал нервно расхаживать по комнате, продолжая выплескивать наболевшее:

– Причем, что наши коновалы, что европейские: «Такого в нашей практике не случалось, мы не можем понять причину, лечите симптомы, сдавайте анализы, может, в динамике что-то определится». В динамике, бля! Наташка умрет раньше, чем динамика хоть что-то покажет!

Максим задумался. Харитон частенько настаивал, чтобы он брал на себя приходящих в кабинет пациентов. За время обучения Максим вылечил порядка десяти больных различной степени тяжести. К Харитону шли исключительно по рекомендации, через знакомства, не бывало такого, чтобы залетел человек с какой-нибудь болячкой с улицы. Немало этому способствовали чары Невнимания, создававшиеся вывеской-артефактом. Как говорил Харитон, свой кусок хлеба он заработает в любом случае, а хотел бы лечить чужой геморрой – пошел бы в проктологи. Случай нетипичный, надо помочь, тем более не совсем уж чужой человек.

– Поехали, съездим до пациентки, Алексей Ильич. Сначала надо взглянуть, потом уже обсудим вопрос оплаты, если будет что обсуждать.