Читать книгу Хризантема. Еще одна причина влюбиться в тебя – ты любишь чай с малиной - - Страница 5

Когда мы едим шоколад, начинаем чувствовать, что все. На этом хватит. Иначе меня стошнит от второго сникерса. А другой человек сидящий возле нас бесстыдно лопает третью плитку Казахстанского шоколада – для меня пока недостаточно.

Точно также и с любовью. Все мы знаем, что доза любви для каждого человека индивидуальна. Поэтому, когда мама спрашивала меня «мы же тебе много внимания уделяли, чего ты так?», я каждый раз терпеливо отвечала: «мне хотелось четвертую плитку шоколада».

Выше я упоминала характеры своих родителей – это с твердым нравом люди, за каменной маской которой скрывают очень нежную душу. Но моя душа, видимо была изначально оголена: как внутри, так и снаружи я желала о нежном к себе отношении, желала побольше приятных слов, и побольше тактильности. С этого момента все и началось: в один из солнечных душных дней я начала чувствовать себя нелюбимой. Частенько ругали, свою заботу и переживания показывали через призму агрессии, из-за чего которой, развилось это чувство отстраненности, обиды, желания нежности. С возрастом я пришла к тому, что все это закрыла в себе: ни тактильности, ни нежности, ни ласковых слов. А лишь грубый тон, недовольное лицо, и закрытые позы во время общения.

Как-то раз я устроилась на работу учительницей для младших классов. Мне больше нравилось проводить время с детьми и вместе с ними ребячиться. Ибо подумалось мне, что только с ними я могу быть собой, могу отдавать всю свою любовь, которую не смогла дать другим, а также не буду постоянно переживать о качестве своей речи, настолько ли она интересна, звучит ли мой голос уверенно, сижу ли я расслаблена, выгляжу ли красиво, и нравлюсь ли своему собеседнику.

«Нельзя показывать, что я чувствую себя тревожно» – мои постоянные мысли при общении с кем-либо. Потому, что опять-таки, наслушалась я этих советов с интернета, как если увидеть неуверенного в себе человека подсознательно начинаешь самоутверждаться вытирая об него ноги и подавлять. Естественно, не все люди такие. Бывает некоторым на это глубоко плевать. Например, детям.

И однажды в мой кабинет зашла моя коллега с целью забрать нужные ей книги и материалы. Я была тогда одета в штаны-карго, черную майку украшающая серебристая подвеска с формой ангела распахнутыми крыльями, короткий пиджак зеленого цвета, и все это было зафиксировано моими любимыми духами с ароматом нежных полевых цветов и сладкого леденца.

– Я заберу книги по математике и грамматике? – эта была девушка лет 27, в неброской одежде без макияжа с очаровательной притягательностью, которая вызвала доверия с первого же дня знакомства, когда пришла новой учительницей для казахской группы. Я же, преподавала русской. Однако, работая бок о бок два месяца, мы так и не заговорили, и не общались более тесно. Хотя признаться честно, моя одинокая душа хотела этого – иметь подругу. Пить кофе за одним столиком и лопать молочную девочку после работы, как раз в той кафешке, которая находилась от здания всего за пять шагов, или же в кафетерии на первом этаже.

У меня не было подруг. По крайней мере, искренних, близких, лучших. С одногрупницами начала общаться скупо после того, как почувствовала себя одинокой среди них: у каждой есть ближе к себе подруга чем остальные, и мне казалось, что тоже имею такого человека.

– Я не сближаюсь с тобой, ибо обжигалась об людей сколько ни сосчитать. Я не хочу ни к кому привязываться, не хочу, чтобы кто-то помимо меня имел власть над моим душевным состоянием. Поэтому, стараюсь со всеми держать хорошее общение, но не близкие отношения. Для меня это намного комфортнее; по крайней мере нет страха, что в любой прекрасный день меня могут предать или обидеть. – я была рада такому откровению от того человека, кого считала своей сестрой. Не буду лукавить – я расстроилась. Эти слова тонким лезвием проходились по моей коже очень медленно, нежно, даже сказала бы, несколько интимно, словно это происходило только между нами под закрытыми шторами, через которых проходил солнечный свет, освещая наш укромный уголок красноватым оттенком, однако, боль все же присутствовала.