Читать книгу Эпизоды и происшествия (в XIX, XX, XXI веках) - - Страница 40

Однажды мама встретила женщину, которая несла сумку-авоську. В авоське были кулечки с крупой. Мама спросила: «Откуда?» Та ответила: «Специальный паек для ответственных работников».

Мама тут же подумала: «А мой разве не ответственный? Вон сколько деревень объезжает». Она пошла в эту контору, выписала на отца паек и получила различные крупы.

Вечером приехал отец. Мама его кормит и осторожно говорит:

– А вот мне сказали, есть тут пайки специальные для ответственных работников…

Отец ей ответил:

– Я у них просить ничего не буду.

Мама тихо сказала:

– А я вот, Шура, поговорила с ними, и дали они мне крупу разную. Что же теперь делать, обратно нести?

– Ну, обратно не понесем, но и брать больше никаких спецпайков не будем.

Итак, вероятно, и эта фраза, и слова отца «Я у них ничего просить не буду» связаны были с его трезвым пониманием опасной социальной ситуации, которая сложилась в стране. Подтверждение я получила позже, от мамы, во время перестройки 85–90-х гг. Отца уже не было в живых, а мама в 1987 или в 1988 году на фоне тех разоблачений режима, которые появились в эти времена, в так называемую перестройку, рассказала мне вот что.

…Отец еще в 1934 году, после убийства Кирова (когда обвинили якобы убийцу Николаева и арестовали тысячи людей), сказал маме: «Это Сталин убрал Кирова». (Киров тогда был слишком популярен в партии.) И только спустя полвека мама решилась сказать мне об этой фразе отца. Только в перестройку, когда за такие слова уже не полагался ГУЛАГ.

А до этого времени в нашем доме никогда не было никаких крамольных речей, зато всегда висел портрет улыбающегося Сталина. Портрет мне очень нравился. Родители бросили его в печку в 1956 году, вернувшись с партсобрания, где читали доклад Хрущева о разоблачении культа личности Сталина.

Тогда же, когда начиналась перестройка, в самом ее начале я спросила маму очень осторожно: «А что ты будешь думать, когда опубликуют архивы Ленина?» Ответ мамы был неожиданным для меня: «А я знаю теперь, что Ленин был очень жестоким. И думаешь, по отношению к кому? К народу…»