Читать книгу Черкаши. Повесть - - Страница 4

Сегодня с утра в наш двор приехал большой грузовик с различной мебелью, коробками, полками, коврами, книгами, и вышедшие из него взрослые стали все это разгружать у крайнего подъезда, перегородив всю улицу. Мы с Димкой сели на край песочницы, достали по яблоку, что росли прямо напротив моего окна на пригорке, и стали за ними наблюдать…

Какой-то мужчина с бородой подсказывал остальным, что куда складывать, какой стороной и в каком порядке, и сам что-то двигал и поправлял. Мы хрустели сочными яблоками, которые еще полчаса назад висели на дереве, а теперь забивали все наши с Димкой карманы. Я немного переживал, что оторвал нижнюю пуговицу на своей лениградке. Когда уже спускался с дерева, то зацепился краем рубашки за сук, и пуговица соскочила в густую траву. Мы не смогли с Димкой ее найти, хотя обшарили каждую травинку. Но это не очень страшно: рубашка осталась целая, и мама обязательно что-нибудь подберет из коробки с нитками и иголками.

В это время из подъезда, где росла гора домашних вещей, вышли молодая женщина и девочка. На них были одинаковые цветочные платья, а у девочки еще и голубенький беретик. Женщина усадила ее в отдельно стоящее кресло, а сама подошла к бородатому мужчине.

– Сколько же вещей! Нам, наверное, до самого вечера это все перетаскивать… – посетовала она и вздохнула, а мужчина стал почесывать себе затылок.

Мы достали с Димкой по очередному яблоку…

– Хрум! – и сочная мякоть с кислинкой усладой проваливалась в наши животы.

А девочка тем временем сидела на кресле и покачивала одной ногой.

– Дорогая, отпустила бы ты ребенка поиграть? Вон детская площадка на пригорке. Там и качели есть, – сказал бородатый мужчина, оторвав руку от затылка, после чего добавил: – Да и сама пойди переоденься. Будешь помогать носить, что полегче.

Девочка тут же соскочила с кресла, и одернув маму за руку, спросила:

– Можно?!

– Иди, мое солнышко, – ласково сказала женщина, – только аккуратней! У тебя новое платье.

Девочка живо побежала к качелям, а взрослые занялись своими делами.

Димка пихнул меня по-дружески в бок:

– Иди спроси: как зовут?

– Что я? Пошли вместе, да спросим.

– Хорошо… почапали.

Мы подошли к качелям и буркнули на пару:

– Привет!

– При-вет! – протянул мягкий голос.

– А тебя как зовут? – спросил кто-то из нас.

– Я Лена, – девочка заулыбалась, и мы стали помогать ей раскачиваться.

– Ты что ль новенькая?! – слегка заносчиво спросил Димка.

– Да, мы здесь несколько дней, а сегодня привезли наши вещи, – поведала Лена.

– Пошли с нами? Мы хотели с другом сегодня город в песке построить, а меня Леша зовут, – предложил я новой знакомой.

– Мне нельзя в песок. У меня новое платье, – ответила Лена.

– Так иди переоденься, и айда уже город строить, – выпалил Димка и мотнул головой в сторону песочницы. – Я, кстати, Диман.

– Мама сказала, что все вещи еще запакованы. Я сразу хотела переодеться, но ей пока некогда! – и Лена с сожалением пожала плечами…

– А давайте лучше в догонялки?! Я люблю бегать! – заулыбавшись, предложила она и лихо спрыгнула с качелей.

– Ну, давай, что ли… – немного сомневаясь, согласились мы и стали раскидывать считалочку: – Из седьмого эта-жа по-летели три ножа: синий, красный, голу-бой, выби-рай себе любой!

Водить пришлось Лене, и мы с Димкой, как горох, кинулись в рассыпную. Я полез на горку, а Димка побежал за дерево. Видимо, Лене не удобно было лезть за мной, и она побежала за Димкой. Бегала она шустро для девчонки. Сидеть на горке в одного довольно-таки скучно, и я снова спустился к качелям.

– А я здесь, а я здесь… бе-бе-бе! – подначивал я Лену.

Димка шустро, как Маугли, взобрался на дерево, и Лена не успела его замаять, и ей пришлось переключаться на меня. Только я было рванул от нее, как Лена поскользнулась и растянулась во все свое новое платье на траве. Подумав, что догонялки на этом закончены, Димка спрыгнул с дерева, и я тоже стал приближаться к Лене. Но каково было наше с Димкой изумление, когда вместо слез эта ненормальная вскочила как пружина, лихо меня замаяла и стремглав помчалась по двору, радостно хохоча во весь голос:

– Не догонишь, не догонишь.. бе-бе-бе!..

Димка тоже быстро сообразил, что надо драпать от меня, но в это самое время по двору разнесся звонкий голос Лениной мамы:

– Лена!

И догонялки встали на паузу…

Лена побежала к своей маме, а мы с Димкой остались посреди двора, ожидая, чем все это закончится.

Мама что-то говорила Лене, а разгоряченная Лена умоляюще на нее смотрела снизу вверх. Димка хихикнул и ляпнул между нами:

– А платье-то не такое уже и новое…

Мы переглянулись и расхохотались.

Лене явно требовалась наша помощь, и мы побежали к ней и ее маме. До нас стал долетать голос Лениной мамы:

– Ну вот как же?! Вот как?! Сколько ж можно говорить! Лена, Лена, Лена, аккуратней…

Когда мы подбежали, то Ленина мама замолчала и посмотрела на нас.

– Здравствуйте! Я Леша, а я Дима, – поздоровались мы почти одновременно.

– Отпустите, пожалуйста, вашу дочку с нами поиграть? – добавил я.

К разговору присоединился Ленин папа:

– Вы откуда такие бравые?

– Я из третьего подъезда, а я из четвертого, – по очереди признались мы.

– Девчонок не обижаете?! – спросил он, улыбаясь и прищуриваясь.

– Не… нет. Точно нет! – ответили мы хором.

– Дорогая, пусть дальше идет играет.

– Но как же платье?! – возмутилась женщина.

– Да просто снимите его, и пусть бегает, загорает. Мы ж не у нас на Севере – вон какая здесь жара! – предложил мужчина и снова принялся за дела.

– Точно, точно… – затараторили мы в один голос, и сами скинули с себя рубахи, последовав мудрому совету.

– Ну… если Лена сама захочет… – все еще сомневалась ее мама, что это хорошая идея для Лены и для платья. На что Лена обрадовалась, и стала сама стягивать с себя свое платьице.

– Побежали снова в догонялки, кто водит?! – воодушевилась наша новая подружка, избавившись от своей обузы.

– Ну уж нет! – отрезал Димка. – Мы с Лехой второй день по двору дощечки, палочки, камушки подходящие собираем… Для мостов, площадей… Мы сегодня город хотели строить.

– Это правда. Нам на прошлой неделе свежий песок завезли, а то он совсем высохнет, и строить уже не получится. А еще там глину можно найти! Мы из нее человечков лепим, – сыпал я как мог аргументами.

– Видала, мать! Тут все серьезно! А ты платье, платье, – улыбаясь, сказал Ленин папа, держа в руках два больших чемодана. – Идите уже в песочницу, не мешайтесь тут…

И мы обновленной бригадой отправились к месту строительства.

Взрослые таскали свои вещи, а мы были заняты своим делом. Вначале решили, как заведено, рыть тоннели и строить мосты, заодно можно найти глину, чтобы Лена лепила человечков, и еще мы отдали ей все камушки, чтобы украшать город площадями, а Лена даже придумала сделать из них фонтан, где вместо воды мы сорвали и воткнули несколько веточек с листвой…

Незаметно нас всех застал вечер, и настала пора расходиться по домам. Придя домой, меня сразу ставили в ванну, чтобы песок изо всех щелей, волос и карманов не рассыпался по всей квартире… Что-то умяв из бабушкиной стряпни, посмотрев немного телевизор, я отправился спать, но сон не шел. Я то и дело выглядывал во двор, чтобы кто-нибудь не разрушил наш город или не скоммуниздил из него человечков. Ведь главным было не строительство самого города, хотя и это тоже было интересным. Главным было его качественно и красочно взорвать, когда мы передвигали по нему свои игрушечные машинки и солдатиков. Пока остальные играющие в песочнице отворачивались или закрывали глаза (только честно), каждый «строитель» заранее зарывал на многочисленных дорогах, мостах и в тоннелях города свою мину: крестовину из связанных палочек, к которой привязывался небольшой кусочек веревки длинной метр-два, и тщательно все маскировал, чтобы потом, когда будет все готово, вовремя рвануть за конец веревки, и проезжающая в месте минирования машинка взлетала на воздух в несколько оборотов в фонтане песочного всплеска; тоннели и мосты обрушивались своей толщей песка; а после по оловянным солдатикам и глиняным человечкам, расставленным по всему городу, летели мелкие камушки-снаряды, чтобы сбить их с ног или оторвать им головы…

То боги-строители вершили судьбу песочного города!

Незаметно для себя я заснул… Мне снилась хохочущая Ленка. Почему-то мы были вдвоем и целовались, и после каждого поцелуя она закатывалась от смеха и щурилась, словно кошка на солнце… Это было странно, ново, но приятно! Димке я на следующий день не стал ничего рассказывать о своем странном сне. Одно дело, когда над тобой во сне смеются, и другое – когда во дворе. Прилепится еще, и будут дразнить несколько дней, а то и погоняло какое обидное придумают – Лешка-ухажер… Нет, ничего не сказал.

Так на пару лет в нашем дворе стал разливаться звонкий, раскатисто-заразительный Ленкин смех. А потом они снова уехали на свой Север. Но это будет, только спустя два года… Мы втроем будем стоять и крепко обниматься прям посреди двора, пока Ленины родители будут ждать ее в машине. Димка с Ленкой будут даже всхлипывать, а я буду их успокаивать, что мы обязательно увидимся следующим летом через год. Или Ленка к нам в гости приедет, или мы с Димкой – на Север. Соберем рюкзаки – и приедем! На море с Димкой мы уже один раз ездили: родители нас в лагерь отправляли, а на Север – ни разу!..

Слезы меня предательски накрыли несколько позже, уже ночью. Когда я остался один в своей постели, то вдруг понял, что уже завтра я не услышу громкого Ленкиного хохота, и ее цветочное, будто луг платье, не будет мелькать во дворе за деревьями и кустами смородины и черемухи. Так грудину сдавило, что слезы брызнули сами собой, как сжатая молодая абрикосовая косточка, которыми мы по весне пулялись друг в дружку, норовя попасть другому в глаз, чтоб щипало. И я уткнулся в подушку, чтоб никто не услышал…

А пока мы салили друг дружку, играли в прятки, ходили в гости и вместе бегали в булочную за ароматными и теплыми веснушками с изюмом или за хлебом, который потом поджаривали на костре. Чтобы костер был не слишком заметен вредным прохожим, мы вырывали небольшие углубления в земле, порой даже рыли в ней печку с дымоходом, чтоб углей побольше нажечь, тогда и картоху можно было хорошо запечь… В овощном помогали разгружать и перекладывать арбузы, и в награду получали целый арбуз, который уплетали во дворе, сидя в теньке нашего шалаша под смородиной… и строя свои бесконечные детские планы.