Читать книгу Черкаши. Повесть - - Страница 5

Первый день по приезду во двор экскаватора был самый яркий. Наша бутылка постепенно наполнялась солярой, и мы довольные, будучи все в земле от поглощающей нас перестрелки, делали небольшие перерывы, чтобы сбегать к соседнему дому и попить воды из крана, которым дворник поливал небольшой садик возле него, либо кто-то выносил во двор бутеры, и мы уминали их с помидорами и огурчиками.

Конечно, домой нам было нельзя, земля с нас так и сыпалась, а это значит, что дома в первую очередь нас ждали ванна и стирка. Фактически улица для такого бойца закончилась бы на сегодня, ну, или прервалась бы на несколько часов. А экскаватор? Он же только в конце дня освобождался, и лишних часов нам никто не давал, поэтому перестрелка длилась почти до самого вечера, пока весь двор с детской площадкой не был завален комочками и разрывами от земляных снарядов.

Война велась по очень строгим правилам и на ограниченной территории: размеры комочков не больше спичечного коробка, в идеале с его половинку, территориальное табу включало в себя беседку посреди двора, а так же асфальтированную дорожку перед подъездами, где вечером собирались женщины и бабульки, еще какой-нибудь владелец и завсегдатай гаража мог нас хорошенько обложить неистовыми ругательствами, и тогда территория вокруг него тоже выпадала из зоны боевых действий. Вообще, воевали на славу, не жалея ног, рук и глаз. Глаза промывали тут же, где и утоляли жажду, – у соседского дома с краном. Время от времени битва вспыхивала с таким размахом и интенсивностью, что одинокие снаряды все же долетали до беседки, где рубили в домино мужики, и тогда в обратную сторону летели ругательства и угрозы. Но это еще полбеды. Гораздо хуже, когда случайному нападению подвергалась территория бабулек и женщин. Они-то не ленились, к тому же уже порядком устав от нашего воя и суеты, срывались с лавочек и ловили нас за шкирки. Отбирали у нас все патроны, и вытряхивали их из карманов. На этом битва практически умирала. Местами еще летели одиночные выстрелы, но это было уже не то.

Пойманных заставляли убрать с асфальта куски земляных разрывов. Для этого мы рвали охапки лебеды, которая еще пару минут назад служила укрытием и маскировкой.

Перед оравой разгоряченной ребятни вставал вопрос, а что же делать дальше после столь бурного процесса? Пока шли всей толпой на водопой, пытались спорить: кто в кого попал, кому в голову, кого только ранило, и кто же кого победил. К моменту, когда каждый выпивал по литру воды, спор постепенно сходил на нет, и высказывались предложения выяснить все окончательно в завтрашней решающей схватке…

До полного расхода по домам оставалось не меньше часа, и нужно было придумать, чем себя занять. И тут кто-то из нас заметил кошку. Она сидела на крыше котельной, на самом углу и мирно умывалась. Какой вопиющий непорядок и даже издевательство над нами всеми! Мы только что друг в дружку пулялись, а эта сидит и смотрит на нас сверху вниз. Каждый снова набрал пяток патронов, и вся толпа ринулась на гору, где располагалась котельная, – здание в два-три этажа с высокой, выше нашего дома, трубой из красного кирпича. Кидать решили по очереди, чтобы потом не спорить, кто же меткий стрелок. Кошка при виде надвигающейся толпы ребятни все еще продолжала свой вечерний марафет чистоты, изредка отвлекаясь на наши возмущения. Подойдя вплотную, насколько позволяла местность, мы стали бить по цели. К этому времени, кошка то ли закончила приводить себя в порядок, то ли мы незначительно привлекли ее внимание, но животное прекратило умываться и с безразличием недоумевало, что смерть ее близка. Одни из выстрелов не долетали до цели и красочно разлетались о стену котельной, другие – от ребят, кто посильней, наоборот, били поверх мишени, а нахалка продолжала сидеть, и патроны были на исходе…

В это время с дачи вернулся Ромка и подошел к нам. Его не было весь день, и он спросил, как дела и чем сегодня занимались интересным. Мы стали ему красочно рассказывать о нашем Бородино во дворе, и спор кто кого разгорелся с новой небывалой силой…

Решили, что завтра Ромка будет сражаться за тех, кто располагался в деревьях и траве, а те, кто располагались за отвалом возле экскаватора, окажутся в численном меньшинстве, потому что у них тактическое преимущество, – постоянный неограниченный доступ к земляным патронам. На том и порешили… После чего Ромка спросил:

– А что вы здесь на горе торчите, а не на площадке или в беседке с мужиками?

И тут мы вспомнили о своей справедливой и благородной цели, которая неуклонно продолжала смотреть на нас сверху вниз.

– Держи, Ромик, ты попробуй пристреляться, – сказал кто-то из нас и протянул ему земляной комок.

Ромка вывел левую руку на цель, замахнулся – выстрел! И попадает кошке прямо в лоб. Животное быстро выходит из своего надменного оцепенения и, как тень, исчезает в вечерних сумерках.

– Ну, ты, Ромка, даешь! Всю малину испортил… Мы тут полчаса бьемся! И никак, – с досадой, что делать больше нечего, выпалил Серега.

– Глаз-алмаз! – загордился Ромка.

– Какой там алмаз? – возмутился Серега. – Кошкодав ты случайный!

– Вот завтра и проверим! – не унимался Ромка.

– Что там проверять, мы все теперь знаем, кому тут везет, – Ромке-кошкодаву! Завтра первым по башне получишь, когда мы с моей бригадой тебя массово накроем шквальным огнем, – налегал Серега.

Он был командиром отряда возле экскаватора и держал марку перед остальными ребятами.

– Вот и накрывайте, – буркнул напоследок Ромка, – а мне домой пора.

И ушел.

Мы то же стали расходиться. Сегодня был тяжелый день.

Уже дома, лежа в чистой накрахмаленной постели, я с немалым удовольствием подводил итог сегодняшнего дня: первым делом – главное – из сопливого топливного шланга экскаватора удалось нацедить почти половину бутылки соляры. Наша детская земляная война служила хорошим прикрытием от вездесущих оконных глаз, которые за нами наблюдали, тем более что экскаватор стоял напротив подъезда, где жил участковый – Николай Афанасьевич. Заметь он, что мы цедим соляру, тогда у него точно появились бы к нам вопросы, и, наверняка, он допытался бы до нашего с Димкой тайника, а там много чего: и рогатки, и карбид, и честно найденная на стройке липучка, штук пять-семь электродов для дротиков, которые мы затачивали о бордюр, привязывали оперение из голубиных перьев и втыкали в мишень на дереве, половинка от сломанного полотна ножовки по металлу, чтоб срезать ветки потолще на случай, если луки будем делать, несколько годных спичек в медицинской склянке с каучуковой пробкой, которую мы нашли в больничном дворе и стали использовать как футляр, чтобы спички не отсырели, там же были найдены и лежали в тайнике еще три каучуковых пробки, из которых можно было вырезать шарик-попрыгун, жестяная консервная банка, чтобы плавить свинец, а теперь она еще и пригодилась, чтобы нацедить соляры, и, наконец, почти половина целой бутылки соляры… А какая удача, что я не попал в бедную кошку! Конечно, я хотел попасть, но мои слабенькие броски никак не долетали, где она сидела. В процессе пальбы по живой мишени я с досадой отмечал, что мои снаряды ложатся о вертикальную стену котельной и рассыпаются вдребезги в метре до цели. Но мне бросилось в глаза, как Ромка вытянул левую руку перед броском, а потом, резко выпуская из правой земляной комочек, отвел ее вниз к левой ноге, и его бросок показался мне стремительным и прицельным, поэтому он, наверное, и достиг цели, которая быстренько поспешила от нас удрать. Решено: завтра с утра я обязательно первым делом потренирую Ромкину технику броска, а в качестве мишени отлично подойдет какой-нибудь кирпич, который к тому же можно двигать на различное расстояние, и он не убежит. Как же все сегодня замечательно! На мне ни одной новой ссадины и шишки, несмотря на перестрелку, в кошку попал именно Ромка, хотя пуляли все, и Кошкодав теперь именно он. Вот же пруха!.. Надо спать: завтра тренировка, и нужно будет готовить патроны для новой, решающей схватки, плюс забрать консервную банку из-под экскаватора.