Читать книгу Дневник далёкого предка. Забытая планета - - Страница 3

Мой «Звёздный бродяга» – не прогулочное судно. В прошлой своей жизни он использовался как исследовательский фрегат, который я и выкупил лет пять назад. Наша цивилизация уже давно выбралась в космос и нуждалась в расселении по другим планетам. Вот такие суда и летали от системы к системе, ища пригодные для жизни планеты. Но такие суда подолгу не служили, так как имели большой износ двигателей. Суда имели огромную массу; оборудование для сканирования, все возможные сканеры, провизия, планетоходы, экипаж, да и вооружение присутствовало.

Неизвестно, что или, хуже, кого встретишь в этой огромной пустыне под названием космос. У моего графства имеются две верфи на орбите второго спутника нашей планеты. Там собираются самые современные суда, в основном для военного флота империи. И я, конечно, мог позволить себе заложить новое исследовательское судно, но в этом были свои минусы. Во-первых, цель миссии заключалась в одном-единственном полёте, и это было бы очень затратно, во-вторых, строительство такого корабля занимало немало времени, а мне не терпелось проверить правдивость событий, описанных в этом дневнике. Вот я и выкупил «Бродягу», загнал его на стапели одной из верфей графства и приступил к глубокой модернизации.

Требовалась замена двигателей, но, к счастью, у нас был на списании дальний эсминец. Он пострадал во время боевой операции по нейтрализации пиратов на границе империи. Да-да, в империи существовали пираты, в основном это были люди, недовольные политикой императора. Существовал закон, гласивший, что если доход корпорации превышает сто пятьдесят миллионов кредитов в год (год Горала был несколько длиннее года Земли и составлял 401 сутки, а так как столица Империи находилась на Горале, такой год и являлся юридической единицей), то корпорация обязана передать контрольный пакет акций императору. Но не подумайте, это не было актом национализации, после передачи акций владельцу выплачивалась их полная стоимость. Цена при этом устанавливалась экспертной комиссией, в состав которой входили управляющие аналогичных предприятий. А управляющим, по желанию, зачастую назначался сам владелец. Также налоги существенно снижались, так как данная фирма уже наполовину принадлежала империи.

Этот закон стал необходимостью после большой войны с корпорацией «Гама», владелец которой решил, что он более достоин трона, чем император. Так и все предприятия графства наполовину принадлежали империи. Но они от этого только выигрывали, так, например, теперь большую часть военных заказов получали наши верфи и планетарные артели.

Также мы занимались ремонтом и обслуживанием судов императорского флота. Вот и пригнали нам этот эсминец, он имел очень обширные повреждения корпуса, пиратский флагман линкор «Удача» после попадания в капитанскую рубку противокорабельной торпеды стал неуправляемым и на полном ходу протаранил эсминец флота «Гнев Ориона». Капитан которого пытался уклониться от удара, и ему это почти удалось. Но «Удача», даже находясь в агонии, не изменила своему названию, задев корпус эсминца, она напрочь снесла тому отсек с расположенным в нём эмиттером щита, отвечающим за защиту левой полусферы. Да, был и дублирующий эмиттер, но после столкновения с линкором произошло короткое замыкание в системе обороны, выведшее из строя систему контроля щитов. Капитану «Гнева Ориона» ничего не оставалось, и он отдал команду на выход из боя, спасая жизни уцелевшего экипажа. Но оставшийся пиратский флот уже понимал, что у эсминца проблемы с щитами, и сконцентрировал свой огонь на повреждённом судне, в результате левый борт во время совершения манёвра разворота окрасился молниями энергетических разрядов, прорезающими обшивку. Тут и там выбрасывались и мгновенно испарялись облачка пара атмосферы. Отсеки в эсминце автоматически перекрывались, спасая оставшийся экипаж, но незавидна судьба бедолаг в повреждённых отсеках: кого-то просто выкидывало в открытый космос, а кого-то рвало на части, разрезая их тела об искорёженные балки корпуса. К счастью, оставшихся в живых членов экипажа, при этом и не поддавшихся панике, из последних сил борющихся за поддержание систем корабля, всё это побоище видел капитан линкора «Бесстрашный», который и прикрыл корпусом своего судна отход эсминца. Экипаж эсминца потерял в этот день двадцать четыре человека, но благодаря умелым действиям своего капитана, сумевшего правильно организовать борьбу за выживание и своевременный отход, оставшиеся восемьдесят семь, имея незначительные раны и ожоги, смогли вернуться домой, к своим семьям. В случае продолжения боевых действий эсминец продержался бы ещё минут пять и потерял бы весь экипаж. Капитаны «Бесстрашного» и «Гнева Ориона» были представлены к высшей награде – званию Героя империи, и получили золотой крест из рук его императорского величества, Георгия Второго, в коронном зале дворца, в столице империи, весь экипаж эсминца получил ордена мужества. За погибших награда вручалась членам их семей. К наградам полагалась денежная премия в размере за орден – пятьсот тысяч кредитов, за золотой крест – один миллион кредитов. Но капитан «Гнева Ориона» не взял награду, разделив её между семьями погибших членов экипажа. Надо сказать, что император тоже выделил по сто тысяч кредитов дополнительно погибшим, он ценил жизнь своих подданных, и ещё больше жизнь военных.

Вот с этого героического эсминца мы и сняли двигатели, оставшиеся эмиттеры щитов и орудийные башни в количестве трёх штук, также «Бродяга» получил две торпедные шахты. Выглядел «Бродяга» эпично, корпус украшали две башни с энергетическими орудиями в верхней части корпуса и одна в нижней, этакий карапуз. Но меня это мало смущало, ведь ему предстоял всего один полёт. Второй частью подготовки полёта было выяснение координат системы, которую описывал мой далёкий предок.

Что было известно? Первое – что в системе всего одно светило. Второе – что эта звезда имеет жёлтый спектр свечения. Третье – система имеет не больше десятка планет. Планеты, кстати, мой предок описал довольно подробно, мне кажется, он хотел, чтоб кто-то из потомков всё-таки навестил эту систему.

Первая планета от светила называлась Меркурий, она же и самая малая, практически не имеет собственной атмосферы, то ли из-за близости к звезде, то ли из-за размера, не способного удерживать плотную газовую оболочку.

Вторая планета – Венера, очень похожа на Землю своими размерами и массой. Но имеет очень плотную атмосферу, плохо пропускающую солнечный свет. Облака проливают на поверхность планеты кислотные дожди, так же на Венере очень сильное атмосферное давление, что не способствует её подробному изучению, так как аппараты, прибывшие на её поверхность, проживают на ней не более двух часов. Однако Серж называл её сестрой Земли.

Да, третьей планетой и была Земля, имеющая один спутник в четверть своей массы. Более двух третей поверхности Земли были покрыты водой. Самое главное её отличие от других тел в системе – она имела жизнь, что и сгубило её в конце концов, а точнее, её единственный представитель – человек.

Четвертая планета – это Марс, имевший красный цвет поверхности. Марс в два раза меньше Земли, на полюсах лежали шапки ледников, он также имел тонкую разреженную атмосферу, на девяносто пять процентов состоявшую из углекислого газа. Эта планета имела два спутника, Фобос и Деймос, представлявшие собой бесформенные каменные глыбы. Вот туда и сбежали теневые правители, развязавшие третью мировую войну и положившие конец всему человечеству в этой системе. Эти четыре планеты в основном состояли из силикатов и минералов, далее шли газовые гиганты.

Пятой и самой большой планетой был Юпитер, защитник человечества, были случаи, когда его огромная масса притягивала к себе астероиды, шедшие с огромной скоростью в сторону Земли, и он, как истинный защитник, принимал на себя удар. Юпитер имеет коричневые и белые полосы, это облака, движущиеся с чудовищной скоростью. Также имеется большое красное пятно, являющееся гигантским ураганом, в несколько раз превышающим размер Земли. Юпитер имеет более семидесяти различных по размеру и составу спутников.

Шестой тоже газовый гигант – Сатурн, имеющий на своей орбите семь колец, состоящих из миллиардов ледяных осколков, они отлично отражают свет, поэтому и хорошо заметны. На Сатурне, как и на Юпитере, так же бушуют сильнейшие ветра, их скорость достигает более одной тысячи восьмисот километров в час, и это является рекордом в Солнечной системе. Ещё одно сходство с Юпитером – это многочисленные спутники, более восьмидесяти, покрытые льдом, крупнейший – Титан – даже имеет азотистую атмосферу и озёра жидкого метана, а Энцелад гейзерами выталкивает на свою поверхность жидкую воду.

Седьмая планета – Уран, самая холодная, также как и Сатурн, окружена кольцами, но не столь яркими и заметными, расположенными под углом девяносто градусов к орбите, да и сама планета вращается, лёжа «на боку». Атмосфера планеты окрашена в однородный сине-зелёный цвет.

Восьмой – Нептун, мало изучен, имеет глубокий синий цвет, за что и получил своё имя в честь древнеримского бога морей. Нептун имеет три кольца, но еле заметных, также известно о четырнадцати спутниках.

Вот с этим описанием я и обратился в Императорский Астрономический институт с просьбой помочь мне с поиском системы. Задачка им очень понравилась. Особенно профессору Арни Гаммоту, он адресовал её всем своим студентам. И вот спустя две недели он вызвал меня, заявив, что под описание подходит только одна система. Правда, в ней было только шесть планет, но около трёх сотен лет назад их было больше. По какой-то неведомой им причине в том месте произошла глобальная катастрофа, превратившая две планеты в астероидные поля. Профессор института уверял меня, чтоб я не отчаивался, что они ещё поищут систему с моим описанием, что это только начало поисков. Но я успокоил его, сказав, что я догадывался о гибели третьей и четвёртой планеты.

– Но откуда? Как это возможно? – допытывался он у меня. – Может, Вы ещё и знаете, что случилось?

– Знаю, – ответил я ему.

В конце концов я сдался и рассказал вкратце историю Сержа де Батэна. Честно говоря, я думал, что профессор сочтёт меня психом. Но не тут-то было, профессор Арни Гаммот заявил, что должен прочесть этот дневник, так как увлекается историей нашей империи времён технологического бума триста лет назад. Он считает, что не могло это быть случайностью. Тысячелетия застоя, и вдруг за триста лет прыжок до космической империи. Я не видел причин отказать ему. Да, это, конечно, наследная традиция моего рода, но и запрета не было на то, чтобы кто-то не из рода де Батэн читал дневник. Но всё же одно условие я ему выдвинул: дневник не должен покидать библиотеку графства. Так как там соблюдалась определённая влажность и температура для сохранения дневника и остальных рукописей Сержа де Батэна в целости. Мы с профессором пожали руки, и я предложил ему завтра прибыть в родовой замок, но профессор на это возразил, что он теперь вряд ли сможет уснуть, и со славами: «Граф, пожалейте бедного старика», – напросился на немедленный визит. Ну что тут поделаешь.

– Профессор, я только предупредить вас хочу, это чтиво займёт несколько дней. Дневник внушительных размеров, да ещё имеет несколько томов технического назначения, – сказал я в надежде, что пожилой профессор одумается и отложит это действо на несколько дней.

– Вот обрадуются мои студенты, обалдуи, – он это сказал с таким теплом в глазах, что я невольно позавидовал этим «обалдуям».

– Скажете, что прихворнули? – спросил я его.

– Нет, что вы! Если я такое заявлю, половина студентов примчится ко мне, чтоб отвезти меня в лучшие пансионаты и больницы империи, а вторая половина притащит ко мне эти пансионаты вместе со всем их персоналом, – и профессор улыбнулся, несколько смущаясь.

– Люблю я их, пытливые умы. Когда я им рассказал о вашей задачке с системой, они смылись с остатка лекций, чтоб первыми прорваться в архив, библиотеку и так далее. А мне пришлось выслушивать претензии коллег, что я, мол, опять что-то придумал и сорвал им лекции. И каждый вечер у меня разрывался голофон от вызова того или иного студента, который был уверен, что именно он нашёл систему. А потом мы часами разбирали их предположения, позабыв про сон.

– Простите, профессор, за нескромный вопрос, у вас есть дети?

– Все они мои дети. Но я понял суть вашего вопроса. Нет, собственных детей я так и не завёл, хотя и женат на великолепной женщине – Софи, – и тут взгляд профессора, только что горевший любовью к своим студентам, резко потух, а глаза наполнились слезами, но, сдержавшись, он продолжил.

– Софи, капитан исследовательского судна «Звёздный лис». Да-да, представляете. Я, сухощавый, в очках, «ботан», и бравый капитан исследовательского судна. Она, напористая и неукротимая! И я, скромный, боявшийся даже взглянуть в её сторону молодой историк. Помню как сейчас, я стою перед дверью в её каюту во время рейда к системе звезды Минтака, это было больше тридцати лет назад, и боюсь нажать на клавишу вызова. А она, оказывается, в это время смотрела на меня через камеру глазка и умилялась. Через десять минут моих моральных мучений я уже тянулся к клавише вызова, всё же решившись, но не успел. Дверь резко уплыла в сторону, меня схватили сильные, но при этом очень нежные руки Софи, и я уже навсегда утонул в объятиях и поцелуях этой страстной женщины. Наше счастье продолжалось три года, три великолепных года.

И профессор умолк в своих воспоминаниях с блаженной улыбкой на устах, и по его щекам текли слёзы. А я вспомнил загадочную историю «Звёздного лиса» и откуда я слышал фамилию профессора. Капитан Софи Гаммот возглавляла экипаж первого исследовательского судна, на котором и испытывалась технология варп-ядра. Сама технология была ещё сыровата, и прыжки просчитывались ещё вручную, целой командой навигаторов. После рейда к системе Минтака, так и не нашедшего планеты, пригодной для экспансии из-за перенаселения нашей родной планеты, империя замахнулась на более длительный прыжок к красной звезде Бетельгейзе. Подготовка шла несколько лет, несколько институтов просчитывали этот прыжок, но где-то в расчётах закралась ошибка. В результате «Звёздный лис» ушёл в прыжок и пропал, его судьба неизвестна до сих пор.

– Вы искали её? – спросил я профессора. Арни взглянул на меня, и мне показалось, что он ещё больше постарел в этот момент.

– А я и сейчас ищу, я даже нашёл ошибку в расчётах. Одна десятая! Одна десятая, – повторил он, – но на просторах космической пустоты она может означать миллионы световых лет. Знаете, Ваше сиятельство, – обратился он ко мне более официально, – не повторяйте моих ошибок, не расставайтесь с любимыми ни на секунду. Я вот мог полететь с моей Софи, но мне предложили новую должность в институте, а я хотел более соответствовать своей жене, быть более достойным. Ах, всё это мужская гордость, чтоб её. Даже если б я пропал вместе с экипажем «Звёздного лиса», я был бы с ней, понимаете?

Вот за таким разговором мы, не замечая времени, подлетели к родовому замку графства, Батэн-холлу. Флаер плавно опустился во дворе замка, прямо рядом с центральным входом.

И первой, кто нас встретил, была моя любимая питомица, южная лиса Альфа. Когда-то считалось, что приручение этих гордых животных невозможно. Но мой предок Серж де Батэн опроверг эту теорию, и его лиса Вега, следующая за ним во всех его приключениях, была тому живым доказательством. Главная особенность этих лис в их природной системе маскировки, их шерсть меняет расцветку и форму столь стремительно и чётко, что они становятся практически невидимы. А в сочетании с их скоростью, острыми и крепкими когтями и зубами делает их идеальными охотниками. Но мне, как и моему далёкому предку, всегда удавалось найти их. Вот как и сейчас, я знаю, что этого камня возле лестницы, ведущей к центральному входу, быть не должно. Ведь наш садовник Лекстер очень ревностно относится к своим обязанностям. А ещё Лекстер являлся любимым развлечением Альфы. Она очень любит пугать его. Притворится каким-нибудь кустарником и ждёт, когда Лекстер пойдёт поливать растения. Бедняга, ничего не подозревая, подходит к своему огородику с овощами, начинает заниматься своими делами. И тут засохший куст, который он намеревался спилить ещё вчера, благоухает зелёной листвой, он, обрадовавшись, начинает его поливать, и прямо на глазах на кусте начинают распускаться бутоны ярких цветов, а один листок тянется к его лицу и начинает его облизывать. Лекстер, понимая, что это проделки этой наглой плутовки, хватает что ему попадёт под руку, и бегом за Альфой.

– Эта чертовка доведёт меня до инфаркта, – вопит он на всю территорию замка, и несётся за ней с граблями. Забегает за угол сарая, а её и след простыл. Осматривается, не находя её, идёт к двери сарая, смотрит, а дверь ему подмигивает. И гонка начинается сначала, хоть Лекстер и понимает, что человеку не угнаться за южной лисой. Сколько он мне жаловался на неё, а у самого улыбка с лица не сползает. Вот и сейчас, на Лекстера ли она охотится, или просто меня встречает, не важно. Я подхожу к камню и, присев на корточки, глажу его. Профессор недоумённо смотрит на меня, вдруг камень разворачивается из клубка, и уже Альфа прыгает мне на плечи, роняя меня, и начинает облизывать. Профессор аж икнул.

– Это что, южный лис? – запричитал профессор, начиная истерично икать.

А Альфа, любительница розыгрышей, вместо того чтобы удалиться и не пугать профессора, прыгает тому на голову, свернулась в клубок, и у Арни Гаммота появляется широкополая каска исследователя, с шикарным пером неизвестной птицы. Тут профессор и икать перестал, он просто превратился в замёрзший фонарный столб, а эта проказница возьми и изобрази огромную лампочку. Хохот стоял на весь замок, даже возникший из ниоткуда Лекстер произнёс: «Ну наконец-то у Альфы появилась новая игрушка».

Я, держась за уже болевший от смеха живот, взглянул на профессора, а он уже сам заливается хохотом. К нему подошёл наш доброжелательный садовник, положил ему руку на плечо и с серьёзным видом сказал:

– Держитесь, дружище, это только начало.

– Я читал, что они чрезвычайно опасны, – произнёс профессор.

– Нет, наш Лекстер очень добрый человек, – ответил я ему, и хохот возник с новой силой. – Всё дело в том, профессор, что Альфа ещё очень молода, ей всего тринадцать лет, а живут они примерно столько же, сколько и люди. По сути, она подросток, который окружён заботой и любовью с младенчества, как и все её предки на протяжении трёхсот лет. Это практически одомашненная порода, а главное, это самый верный друг. Который, не задумываясь, вступит вместе с тобой в бой против целой армии врагов, и, если будет в этом необходимость, прикроет тебя своим телом.

– Я так понимаю, у вас есть примеры таких поступков. Очень любопытно.

– Всему своё время профессор, в процессе чтения дневника вы узнаете о преданности этих удивительных созданий. Но сначала я настаиваю на обеде.

– Честно говоря, – ответил Арни, – я и не смог бы отказаться, увлёкшись поистине интересной задачей, связанной с поиском системы, я частенько забывал про приёмы пищи. Вот и сегодня, я думал – поговорю с графом и перекушу, но после вашего рассказа я опять забыл про завтрак.

Пройдя в небольшую столовую, мы с профессором уселись за массивный круглый стол, который уже был накрыт для обеда на несколько персон. Я указал Арни на стул напротив себя, профессор, несколько удивившись, присел. Он только хотел задать мне вопрос по поводу остальных приборов, как в столовую вошёл мой управляющий Вениамин Жаров.

– Вы позволите, Ваше сиятельство? – произнёс он.

– Да, Веня, присоединяйся к нам.

Следом за ним вошёл пилот флаера – Клим Ерёмин, затем уже знакомый профессору садовник – Лекстер Торн, горничная – Алексия Митон, так же спросив разрешения, присоединились к нам. Из другой двери, из которой доносился безумно вкусный аромат, показалась пышная фигура повара – тёти Мэри, несшей огромную супницу. Разлив нам по тарелкам наваристый суп и пожелав приятного аппетита, она снова удалилась к себе на кухню. Представив профессора всем присутствующим, а всех – ему самому, мы приступили к употреблению пищи. Тётя Мэри ещё несколько раз выходила из кухни, принося нам разные блюда и забирая посуду. Пообедав, мы втроём – я, профессор и Вениамин – прошли в библиотеку.