Читать книгу Триединый 3: Владыка Севера - - Страница 4

– Саэр Ардисс, – терпеливо проговорил Ментресс, – вы все узнаете от господина Мэльволии. Я уполномочен лишь передать приглашение и сопроводить вас, если вы его примете.

Я не колебался ни мгновения:

– Дайте мне несколько минут, чтобы собраться.

Гость с достоинством склонил голову:

– Конечно, саэр Ардисс.

Приготовившись к поездке, я тихонько постучался в дверь комнаты Альвейд. Не получив ответа, предположил, что блондинка отправилась по магазинам: за продуктами или запчастями для своих изобретений.

Терзаясь переживаниями из-за Фиореллы, я не стал дожидаться возвращения блондинки. Оставил записку, в которой сообщил, куда направляюсь, и покинул дом с Тауром Ментрессом.

* * *

Особняк рода Мэльволия находился в самом престижном районе города. И не просто там располагался, но занимал значительную часть.

Раньше я видел лишь высокий каменный забор и фигурные кованые ворота. Теперь же, когда карета оказалась внутри, моему взору открылся огромный ухоженный парк. Он был… как бы лучше сказать… идеальным. В планировке господствовала тщательно выверенная симметрия. Каждое деревце, каждый кустик занимали свое место и были безупречно подстрижены. Мощенные белым камнем дорожки выглядели невероятно ровными и одинаковыми, словно их начертили с помощью гигантской линейки.

Короче, весь парк олицетворял собой мечту перфекциониста. На меня он произвел двойственное впечатление. С одной стороны, работа садовников восхищала. С другой, все эти точные линии и строгие геометрические формы создавали ощущение искусственности и безжизненности.

Резиденция семейства Мэльволия размещалась в самом центре парка. Светлый вытянутый двухэтажный особняк был лишен каких-либо архитектурных излишеств. Несмотря на это, здание выглядело так же величественно, как древнегреческий храм.

Внутреннее убранство дома соответствовало виду снаружи. Просторные помещения были обставлены скупо и даже аскетично. При этом все предметы мебели выглядели страшно дорогими. Но это была не аляповатая гламурная роскошь, а строгая красота действительно первоклассных вещей. Что любопытно, все они казались совершенно новыми, будто ими никто никогда не пользовался. Из-за этого, а также идеальной чистоты вкупе с отсутствием людей, интерьер смотрелся как музейная инсталляция. В нем напрочь отсутствовал домашний уют. Осознав это, я больше не удивлялся тому, что Мэльволии пришелся по душе скромный дом моих родителей. В отличие от здешних величественных хором, в коттедже Эзерина и Росальбы чувствовалось человеческое тепло.

Следуя за Тауром Ментрессом, я продвигался сквозь лабиринт комнат и залов. Лабиринт в буквальном смысле, ибо планировка ставила меня в тупик. Мы постоянно куда-то сворачивали, хаотично меняя направление движения; входили то в одни двери, то в другие.

– Мы, часом, не заблудились? – с иронией поинтересовался я, примерно после десятого поворота.

– Нет, саэр Ардисс, – невозмутимо ответил первый помощник владельца усадьбы. – А вот потенциальные убийцы непременно запутаются.

– Были прецеденты?

– Дважды.

Остаток пути я размышлял о жизни семьи Мэльволия. Постоянно находиться под угрозой покушения и не свихнуться – это нужно иметь стальные нервы.

– Пришли, – сообщил Ментресс, остановившись перед очередной дверью. – Прошу, подождите, пока я доложу саэру Леону Коренлию.

Не дожидаясь ответа, он исчез за темной створкой. Вскоре появившись снова, поклонился, придерживая дверь открытой:

– Пожалуйста, входите.

Когда я переступил порог, Ментресс закрыл дверь снаружи, оставив меня наедине с хозяином особняка.

* * *

Рабочий кабинет отца Фиореллы оказался большим. Он имел форму квадрата с длиной стороны не меньше пятнадцати метров.

Первое, что бросалось в глаза – отсутствие окон. Со всех сторон меня окружали глухие стены. Сверху на них были развешаны большие карты, терявшиеся в полумраке. Снизу по всему периметру тянулись длинные шкафы, высотой всего около полутора метров. Одни представляли собой открытые стеллажи со стройными рядами книг. Другие напоминали картотеки со множеством пронумерованных ящиков.

В центре комнаты стояли три стола, составленные в форме буквы «П». На них были аккуратно разложены какие-то документы, раскрытые блокноты с записями, книги. Кроме этого, на каждом столе размещались по две зажженные лампы – единственные источники света в помещении.

В просторном промежутке между ножками «П» сидел худощавый мужчина с бледным строгим лицом.

– Приветствую вас, саэр Ардисс, – его голос звучал негромко, но твердо и уверенно.

– Саэр Мэльволия, – остановившись в трех шагах от разделявшего нас стола, я поклонился.

Несколько секунд он молча рассматривал меня. Я делал то же самое.

Раньше я особо не задумывался, на кого из родителей похожа Фиорелла, но почему-то полагал, что на мать. Выяснилось, что я ошибался. Как минимум, отчасти. У Леона Корнелия были волосы того же цвета, что у дочери. И такие же глаза. Вот только смотрели они холоднее, жестче и пронзительнее.

В сочетании с невыразительным неподвижным лицом, такой взгляд наводил на мысль, что разговор определенно не окажется простым. Решив не отдавать инициативу, я начал первым.

– Саэр Мэльволия, позвольте поинтересоваться состоянием здоровья саэри Фиореллы. Она в порядке?

– В настоящий момент Фиорелла Эллетра здорова. Она полностью восстановилась после сражения с демоном. Ее жизни ничего не угрожает.

На лице собеседника не дрогнул ни один мускул, поэтому мне было сложно понять, как он относится к произошедшему. Одновременно я отметил, что Леон Корнелий в курсе того, что произошло в Морне. Должно быть, – доложила Эретта.

– Рад это слышать, – искренне проговорил я. У меня действительно отлегло от сердца. – Я могу ее увидеть?

– Об этом я и желал поговорить с вами, – ровно ответил отец Фиореллы.

– О чем именно? – у меня появилось скверное предчувствие.

– Пожалуйста, сведите общение с моей дочерью к минимуму… Заметьте, я не запрещаю вам видеться совсем. Хотя, безусловно, мог бы. Но мне хотелось бы, чтобы впредь ваше общение было не таким тесным, как до сих пор.

– Почему? – выдержав его ледяной взгляд, прямо спросил я.

– Это не имеет перспектив. И повышает риски для Фиореллы.

– Простите, не понимаю…

Леон Корнелий с полминуты глядел на меня с непроницаемым лицом. После спросил:

– Какие у вас планы насчет Фиореллы Эллетры?

– Планы? – слегка опешил я. – Никаких. Мы просто друзья.

– Действительно? И вы никогда не думали об отношениях? Браке, который поможет вам возвыситься?

– Нет, – чуть помедлив, качнул я головой.

– И старший Ардисс об этом не говорил?

– Мой отец никогда бы… – возмущенно начал я.

– Я говорю о главе рода, – перебил Мэльволия. – Саэре Линнерарде Ардиссе. Он совершенно не интересовался вашей дружбой с Фиореллой? Не давал вам… советов?

Вспомнив встречи с дедом, я промолчал. Ответить было нечего.

Верно истолковав мое поведение, Леон Корнелия не стал злорадствовать. А все так же невозмутимо сказал:

– Мне слишком хорошо знаком образ действий вашего деда. Он ни за что не упустил бы возможность улучшить положение рода.

– То, что думает и хочет Линнерард Ардисс, не имеет значения, – резко ответил я. – Решение в любом случае будет за мной. Тем более, касающееся моей личной жизни.

– Зная главу рода Ардисс, на вашем месте я не стал бы делать столь категоричных утверждений. Почтенный Линнерард умеет добиваться цели. И после потери старшего сына в качестве наследника, стал более изощренным в своих методах… Впрочем, это лишь часть дела. Основная проблема заключается в вас.

– Простите? – я нахмурился.

Леон Корнелий откинулся на спинку кресла.

– Вопреки вашим утверждениям, саэр Ардисс, факты говорят о том, что отношения с моей дочерью являются для вас чем-то большим, нежели дружба… Я не обвиняю вас во лжи, – хозяин дома предупреждающе поднял руку, видя, что я собираюсь что-то сказать. – Возможно, вы сами не осознаете происходящего. Принимая во внимание ваш возраст, это вполне объяснимо и ничуть не порицаемо. Но именно искренность ваших побуждений представляет собой опасность. И в первую очередь для вас.

– Вы не могли бы пояснить ваши слова, саэр Мэльволия? – я старался говорить спокойно. – О какой опасности идет речь?

– О крушении надежд, уязвленном самолюбии. Разбитом сердце, наконец. Поймите, у вас с Фиореллой не может быть общего будущего.

Не то чтобы я планировал нечто подобное, но слова собеседника меня отчего-то зацепили.

– Почему вы так считаете? – мрачно поинтересовался я.

– Виктор, мне известно, что у вас были проблемы со здоровьем, – мне показалось, что Леон Корнелий попытался смягчить повелительные интонации в голосе. – Вероятно, этим объясняется то, что вы не ориентируетесь в аристократической иерархии Иризии.

– Иерархии? – переспросил я. – Разве все аристократы не равны между собой?

– Официально – безусловно, – согласился отец Фиореллы. – Но в действительности… Саэр Ардисс, мне известно, что вы неглупы. Подумайте сами: как можно добиться истинного равенства, если конкретные люди и целые семьи изначально находятся в разных условиях? Если один род богат, а другой беден? Если в одной семье десятки сильных магов, способных участвовать в сражениях, а в другой их совсем мало или вовсе нет? Если одни понимают, как устроено общество, и способны влиять на него, а другие живут в мире иллюзий?.. Равенство – лишь декларация, помогающее сохранять стабильность государства. Реальность же такова, что вы – не ровня Фиорелле.

– Ардиссы – старый и почтенный род! – вспыхнул я, вспомнив рассказы отца.

– Не стану оспаривать это утверждение, – холодно ответил Леон Корнелий. – Во многом оно справедливо. Но также справедливо и то, что существуют семьи, значительно превосходящие род Ардисс. Как по уровню достатка, так и по степени политического влияния… – Голос собеседника вновь несколько смягчился. – Виктор, я ни в коем случае не желаю оскорбить ваш род и тем более вас лично. Вы умный и отважный молодой человек. И у вас хорошие шансы добиться высокого положения в обществе. Ваши успехи на турнире привлекли внимание. Уверен, некоторые довольно известные семьи, пусть и не самые влиятельные, окажутся не прочь усилить линию крови за счет брака своих дочерей с вами. Например… род Лейхандер… Подобный союз принесет вам почет и богатство. Подумайте об этом и не совершайте ошибок. Ибо, что бы вы ни предприняли, вам никогда не встать вровень с родом Мэльволия.

Я невольно сжал кулаки. Но тут же расслабил ладони, чтобы собеседник не мог по жестам прочитать мои эмоции.

Леон Корнелий тем временем продолжал:

– Полагаю, вам известно, что жизнь Фиореллы Эллетры никогда не была простой. И мне бы очень не хотелось, чтобы она стала еще тяжелее, в том случае, если дочь привяжется к вам. А это произойдет с большой долей вероятности, если ваши отношения останутся такими же близкими. Если Фиорелла дорога вам, хотя бы как подруга, отступитесь. Ради нее.

Меня потихоньку начал наполнять гнев. Леон Корнелий взывал к моим чувствам и благородству, чтобы добиться своей цели. С подростком это, возможно, сработало бы. Но я-то видел попытку манипулировать мной. Более того, от меня не скрылась все коварство отца Фиа. Он не стал запрещать дочери встречаться со мной, чтобы не вызвать ее противодействия. А решил действовать через меня, чтобы я вроде как по своей воле стал инициатором разрыва… И чем, спрашивается, он лучше моего деда?

– А может,стоит поинтересоваться мнением самой Фиореллы? – едва сдерживаясь, спросил я.

– Это не имеет смысла, – спокойно отозвался Леон Корнелий. – В данной ситуации она, к сожалению, не способна рассуждать рационально. Будь иначе, она сама давно бы все поняла, и этот разговор не потребовался бы.

Я глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух, стараясь взять чувства под контроль. В последнее время все почему-то пытаются за меня решать, что мне делать. Сначала чертов дух, теперь глава рода Мэльволия. И это раздражало…

Зацепившись за последнюю мысль, я вдруг подумал, что раньше не был настолько эмоциональным. По крайней мере, изредка сталкиваясь с критикой со стороны руководства, всегда сохранял выдержку, омраченную разве что легкой досадой. Почему же я так сильно возмущен сейчас? Кому принадлежит это чувство? Мне? Неизвестному? Или Виктору – подростку, вступившему в период отторжения авторитетов и оппозиции взрослым?

По утверждениям ловца духов, теперь все эти личности – одно целое со мной. Но пока что мое сознание доминирует. И я предпочитаю, чтобы так оставалось и дальше. Следовательно, нужно контролировать порывы, не вполне характерные для настоящего меня. Особенно сейчас, когда импульсивное поведение категорически неприемлемо.

Уставившись на неподвижный лепесток огня за стеклом фонаря, я вновь медленно вдохнул. Через несколько секунд воздух вышел сквозь едва приоткрытые губы.

Итак, если отрешиться от эмоций и взглянуть на ситуацию непредвзято, быть может, отец Фиореллы прав? И наши отношения со снежной королевой – ошибка?

При этой мысли внутри словно вспыхнуло пламя. Горло сжало от негодования. В памяти закружился калейдоскоп эпизодов, связанных с Фиа: от нашей первой встречи до сражения с Циастриром…

Нет, ни хрена он не прав! Я был абсолютно уверен в этом. И ни мгновения не сомневался, что это именно моя собственная мысль. Не Виктора, не другого парня… Хотя, может и их тоже. Но прежде всего – моя.

Взвинченное состояние сменилось спокойствием, я расслабился, словно перед боем. Не знаю, как сложатся наши отношения с Фиа, но без борьбы я от дружбы с ней не откажусь. Как бы ни давил ее отец.

– Я вас услышал, саэр Мэльволия, – глядя в холодные глаза хозяина особняка, произнес я. – И непременно обдумаю то, что вы сказали.

На его лице не отразилось никаких чувств, но я готов был спорить, что Леон Корнелий не ожидал подобного ответа.

– Я предполагал, что мы решим все сейчас, – с легким нажимом сказал он.

– Простите, если разочаровал, – вежливо поклонился я. – Но все, что касается госпожи Фиореллы, слишком важно для меня. И принятие решения без серьезных размышлений было бы неуважительно по отношению к ней.

Леон Корнелий несколько секунд изучающе разглядывал меня. Я не мог ничего прочитать по бесстрастному, будто застывшему лицу, но подозревал, что хозяин дома недоволен.

– Что ж, – проронил он, наконец, – вы умный молодой человек, и, полагаю, сделаете верный выбор. Благодарю за визит. Вы свободны.

Не дожидаясь моего ответа, он, опустив руки, плавно отодвинулся назад, а после развернулся к столу, стоявшему справа от него. Только теперь я увидел, что Леон Корнелий сидит в кресле-коляске.

Удивленный этим фактом, я поклонился и покинул помещение.

* * *

– Что-то произошло? – с беспокойством спросила Альвейд, когда я оказался дома. – У тебя расстроенный вид.

– Не обращай внимания, – я расстегнул верхние пуговицы френча. – Просто неприятный разговор.

– Отец саэри Мэльволии был недоволен тем, что его дочь участвовала в битве с демоном?

– Что-то вроде, – кивнул я, направляясь в свою комнату. Остановившись на пороге, наполовину обернулся. Бросил с кривой усмешкой: – Раньше недоумевал, отчего Леона Корнелия так упорно пытаются убить. Но, познакомившись с ним, уже не так удивлен этим…

* * *

Равномерный металлический стук, доносившийся из-под колес поезда, убаюкивал. Откинувшись на оббитую кожей спинку сиденья, я невидяще глядел в окно.

На душе было муторно.

Перед отбытием в Налларбор я долго боролся с желанием повидаться с родителями. В итоге решил, что мое внезапное появление встревожит Росальбу и Эзерина. Как бы я объяснил им неожиданное возвращение? Врать папе и маме совершенно не хотелось. И уж тем более – рассказывать о демонах и Средоточии.

Сейчас, все больше отдаляясь от Иризии, я думал, что совершил ошибку, не заехав домой. И от этого наваливалась тоска. Хорошо хоть попрощался с близнецами. Заодно передал Дарио письмо для Фиореллы. Я подозревал, что все предыдущие послания, отправленные обычным путем, до снежной королевы не доходили. Это же она точно получит – на брата Селии можно было рассчитывать.

– Ты опять какой-то мрачный, – на сиденье рядом со мной опустилась Альвейд. Блондинка взяла меня под руку и плотно прижалась ко мне всем телом. – Тебе не хочется ехать на Север?

– Да не в этом дело, – пробормотал я, ощущая исходящий от девушки приятный аромат. – Просто задумался.

– О чем? – она некоторое время ждала ответа, неотрывно глядя на меня.

Я, в свою очередь, тонул в изумрудных глазах. Все мысли улетучились, стало жарко.

– Так что же тебя тревожит? – повторила Альвейд.

– Я… э-эм… просто думал о родителях, – ляпнул я.

И тут же обеспокоился: не прозвучало ли это как-то по-детски?

Впрочем, северянка отреагировала с участием:

– Наверно, все же следовало нанести им визит. Мне всегда хотелось познакомиться с госпожой Тенфиенн. Но сделанного не вернешь. Не грусти. Давай лучше обсудим маршрут.

– В смысле? – не понял я. – Чего его обсуждать? Поезд напрямую идет до самой столицы – Витунгена.

– Да, знаю, – прищурившись, протянула девушка. – Но я вот подумала…

– О чем?

– Быть может, нам стоит сойти с поезда раньше?

– Зачем? – все еще не понимал я. – И где?

– В Берсе.