Читать книгу Эккле́сская сага - - Страница 8

А́стам вернулся из леса, где его отвергла Зилиау, довольно поздно. Вечерняя трапеза уже закончилась и все задавались вопросом где может быть юноша. Только его дядя был спокоен, так как знал куда и зачем он ушёл. Он уже надеялся, что вскоре они вернуться в свой родной край и не будут привлекать столько внимания, от которого все уже устали. Прошло уже три недели с их прихода сюда и все эти совместные трапезы и посиделки выматывали и жителей, и гостей.

– Аку́тус, друг мой, где же твой племянник? Ты сказал, что он задержится, но он так и не появился.

– Не тревожьтесь. Вот и он. – ответил дядя, завидев издали племянника, – пойду, узнаю, как он.

– Возьми ему поесть. Я отложил для него. – и глава деревни, добродушный и щедрый, передал корзинку.

– Спасибо, это очень кстати.

Дядя быстрым шагом отправился навстречу А́стаму. Ему лет тридцать семь. Он широкоплеч и коренаст, с такой же причёской, что и племянник, только волосы мягче. Его нос с горбинкой занимал половину его вытянутого лица, а брови были густы как лес в самой глубине, где человек редко ступит своей ногой.

Они встретились у хижины, которую глава деревни выделил для гостей, недалеко от трапезной. Дядя сразу понял, что что-то пошло не так. Вид племянника внушал ему мысль, что застряли они здесь надолго, а это вгоняло в тоску. Вздохнув, Аку́тус вошёл в хижину вслед за юношей.

– Астам, тебя не было на трапезе… – начал было дядя.

– Да, знаю. Прости, что оставил тебя одного.

– Ничего. Я думал, что ты сплёл венок… – хотел продолжить Аку́тус, но не успел.

– Не хочу говорить пока об этом. – сказал Астам спокойно, но грустно.

– Ничего. Не торопись.

– Дядя… почему ты доверился мне на Испытаниях?

Аку́тус очень удивился вопросу, тем более, что не понимал к чему ведёт его подопечный, но всё же ответил:

– Я сам тебя всему научил, к тому же, если не тебе, то кому мне доверять? Ты мне, как сын.

– Понятно. – и парень вновь погрузился в томительную задумчивость.

– Может всё же расскажешь? – решил допытаться дядя, ведь то, что он видел ему совсем не нравилось. Его племянник, сын его брата, сильный и смелый А́стам сейчас грустит так, как когда умер его отец, защищая их всех во время Резни. Тогда он ни с кем не мог говорить. Ему было одиннадцать, а Аку́тусу двадцать восемь. В том месиве он потерял жену. Горю всех и его в том числе не было предела, но этот мальчишка нуждался в отце, которого тоже не стало. И тогда Аку́тус принял решение посвятить жизнь тому чтобы вырастить А́стама вместо сына, который так и не родился у него самого.

– Она не как все прочие… Дядя, она видит меня насквозь.

– Значит эта девушка уже покорила твоё сердце? Берём её и пойдём отсюда. Что не так?

– Она да, но не я.

– Зачем спрашивать мнение у женщины? Она должна быть благодарна за честь, что ты ей оказываешь, – непонимающе комментировал дядя.

– Я не хочу её принуждать. Она… – юноша хотел продолжить, но дядя перебил его.

– Особенная.

– Да.

– Знакомая история… Твой отец тоже так сказал про твою мать. Я тогда не понимал его. Они были такими… ну, как одна плоть, понимаешь? Они и разговаривали одними переглядками… Знаешь… я любил свою жену. У нас всё было не так, как у твоих родителей, мы часто ссорились, но я её очень любил.

– Что ты хочешь сказать?

– Что не всем везёт так, как моему брату. Он её тоже не принуждал. И был счастлив. Я же взял своё нажимом. Моя Э́ри сперва ненавидела меня, но потом полюбила, не сразу, но полюбила. Это она сказала, когда угасала у меня на руках.

– Дядя, я всё же не понимаю, что ты хочешь сказать.

– Я к тому, что поступай, как знаешь.

– Ты ужасный советчик! – съязвил А́стам, и они оба заливисто засмеялись.

На следующее утро юноша отправился на реку, чтобы умыться. Там он был один. И решил не ограничиться лицом и руками. Зайдя в заросли, он снял с себя одежду и обувь. Вода была, как всегда, холодная, поэтому он входил в неё медленно, постепенно привыкая. Ничто его не отвлекало от чарующего восхода и чистой воды, которая серебрилась на солнце. Наконец-то он мог отдохнуть от сотен глаз, которые ежедневно его преследуют. Это и девушки, жаждущие стать жёнами и юноши, завидующие его положению гостя. Все они остались где-то далеко. А он ощущал свежесть и бодрость. Погрузившись в воду полностью, он пытался расслабиться. Его немускулистое, но крепкое тело приподымалось при вдохе и опускалось при выдохе.

И в тот самый момент, когда он уже собирался вылезать из воды, он услышал голоса. То был парень и девушка. Они о чем-то спорили, и А́стаму не хотелось им мешать, хотя больше ему хотелось скрыть свой обнажённый вид. Мокрый юноша подплыл ближе к кустам и притих.

– Что с тобой в конце концов? – с негодованием произнёс парень. В ответ девушка ничего не говорила, а шла вдоль реки, ниже чем находился Астам.

– Стой! – не унимался юноша и схватил девушку за руку.

– Нет. У тебя нет права так делать. Ты ещё даже не мужчина! Пусти меня!

– Но, Га́уи, ты же знаешь, что я люблю тебя!

– Я тоже. Но совсем скоро всё может измениться. Если ты не поторопишься, венок для меня сплетёт кто-то другой.

– Что?

Девушка встала напротив юноши и прижала свои ладони к его щекам. Она плакала. Он смотрел на неё непонимающим взглядом.

– Тро́у вызвался пройти Испытания.

– Но… – девушка не дала ему договорить, а зажала ему рот ладонью.

– Если ты не поторопишься, для меня сплетёт венок кто-то другой.

Девушка убежала, а парень стоял в полной растерянности. Он никак не мог решиться сделать шаг, но неожиданный чих вывел его из этого состояния.

– Кто здесь?

А́стам, который уже изрядно подмёрз, стал вылезать из воды.

– Ты?

– Я.

– Что ты здесь делаешь?

– Хотел освежиться. Но в итоге продрог. Как же долго она не уходила. – отшутился юноша, старательно растираясь и одеваясь.

– Ты всё слышал? Как ты мог? Неужели нельзя было…

– Встать и показаться девушке в чём мать родила?

– Это всё равно неправильно.

Парень был расстроен, что стал посмешищем для постороннего и не находил слов, чтобы выразить своё негодование. А́стам не хотел оставлять его таким и предложил пойти с ним.

– Пойдём, – абсолютно раздавлено произнёс незадачливый влюблённый.

И оба направились на охоту, захватив оружие в хижине А́стама. Оба были в неловком положении. И говорить об этом им не хотелось. Подстрелив пару зайцев, они вернулись в деревню. Вместе освежевали дичь и позволили девушкам, которые вились рядом приготовить тушки к трапезе. Ребята же снова направились к реке.

– Скажи, а это страшно?

– Что именно, Марк?

– Проходить Испытание?

А́стам присел на берегу, а паренёк остался стоять.

– Не стану врать. Это действительно жутко. Мой дядя, с которым я пришёл сюда, был моим другом по обряду. Я думал, что больше его не увижу. Но он во мне не сомневался ни секунду. Это придало мне сил, я пошёл и всё сделал. У тебя есть друг?

– Да. Есть. Это мой брат. Он прошёл Испытание два года назад. Правда ему не очень хочется мне помогать. Вместе с ним Испытание проходили ещё четверо. Один погиб.

– Ясно. Но ты то уверен в своих силах, знаниях?

– Да, но я… – неуверенно начал мямлить Марк.

– Значит нет. Что не так?

Марку было стыдно. Он не чувствовал себя готовым ни к чему. Он был влюблен, но его возлюбленная медленно ускользала из его настоящего, оставляя перспективу безрадостного будущего.

– Оружие. У меня будто руки не из того места…

– Значит с травами полный порядок, это уже хорошо. – улыбаясь одним уголком рта, ободрился Астам.

– Боюсь, что нет. Тут, наверно, даже сложнее…

– Не удивительно, что твой брат не хочетпомогать… – ответил бубнением под нос собеседник.

– Что? – не расслышал паренёк.

– Ничего, Марк. Я ничего особенного не сказал. Давай поступим так, – соображая, что к чему, предложил А́стам, – я помогу тебе с оружием, – затем охотник заколебался, но продолжил, – а с травами тебе поможет тот, кто в них превосходно разбирается.

– Кто? – удивлённо спросил Марк.

– Зилиа́у! Она знает о травах всё!

– Ты с ума сошёл? Она не станет помогать.

– Почему?

– У неё такой характер…

– Я сам с ней поговорю, приятель. Всё будет хорошо.

– Не думаю. Она так разозлилась, когда ты подсел к ней за трапезой.

– Пусть. Она не откажет тому, кто нуждается в её помощи.

Ребята ещё посидели на берегу, размышляя каждый о своём, а затем, медленно побрели к общему столу за вечернюю трапезу.