Читать книгу Кикимора (Ленка) и новый Пигмалион (Ромка) - - Страница 3

Мы с Ленкой вернулись, и я перенёс свои вещи в комнату отца.

– Почему ты решил, что это твоя комната будет? Я всё-таки девушка. Почему я должна спать в проходной комнате! ― возмутилась Ленка.

– Ты ещё не девушка, а ребёнок, ― пояснил я. ― Она возмущённо стрельнула на меня глазами, но промолчала. ― Где спала, там и спи. Тебе всё равно скоро уезжать, а мне нужно вечерами работать. Теперь присядь и договоримся. Деньги на продукты я кладу в тумбочку под телевизором. Обедаю я на работе. Ты можешь покупать продукты и готовить сама, можешь ходить в столовую. Она через дорогу. Если я задерживаюсь на работе, ужинай и ложись спать. И давай, пока ты здесь, не будем создавать друг другу проблемы. Понятно?

– А теперь слушай меня, «назойливый учитель», ― возмутилась Кикимора. ― Ты мне никто. И даже не сводный брат. Наши родители не муж и жена. Они не расписывались. Ты для меня просто первый встречный мужского пола, каких полгорода. И не учи меня жить, не учи, как и что мне делать!

– Мне по барабану, что ты думаешь! ― выразил ей своё мнение и пошёл в комнату.

Там я поменял постельное белье, надел спортивное трико, сходил в ванную почистил зубы и умылся. Ленка сидела на стуле и пустыми глазами смотрела в окно. Конечно, ей обидно, билет во Францию был уже на руках, а когда узнали, что не разрешат въезд, его сдали в кассу.

Двенадцатый час ночи. Я пошёл к себе, выключил свет и лёг спать. Отец говорил, что она училась в школе с преподаванием части предметов на английском языке. Вот и задирает нос со своим английским. Трудно быть авторитетом пятнадцатилетней девчонке, если самому двадцать два. Кстати, то, что я свободно владею разговорным английским сейчас, ― это её заслуга.

***

На работе всё складывалось удачно. Мы только что получили техническое задание на проектирование изделия 34 и обсуждали его. Тематика его совпадала с темой моего дипломного проекта, и у меня были кое-какие предложения по улучшению его характеристик. Высказывать их я не стал: решил ещё раз всё хорошенько обдумать вечером.

Домой я вернулся поздно, якобы «сводная сестра» уже спала, я уснуть так и не смог. К утру у меня уже были готовы предложения, которые не стыдно было озвучить. Это дало результат. Иван Эдуардович предложил назначить меня заместителем руководителя проекта. Это было невероятно! Коллеги удивлённо переглядывались.

Действительно, в двадцать два года, сразу после окончания университета, стать заместителем руководителя такого проекта, многое значит…

***

В этот же день я получил в кассе подъёмные в размере трёх окладов. Пришёл домой поздно, зашёл в комнату и опешил. Моя постель была в комнате на диване, в этой же комнате были и мои вещи. По телевизору шёл бесконечный сериал «Санта Барбара». Перед ним, устроившись на диванной подушке на полу, сидела Ленка в юбке-плиссировке на мужских подтяжках, в футболке в чёрную полоску «Микки-Маус», и лопала чипсы.

– И как это понять? ― раздражённо спросил я. ― Вчера я доходчиво объяснил дислокацию: кто где спит. И что я вижу теперь?

– А я доходчиво объяснила, что мне нужна отдельная комната. I clearly said? Уеду, перебирайся куда хочешь, а пока я там сплю, а ты здесь! ― ответила она, не повернув головы в мою сторону.

Я перенёс свои вещи в спальную, её постельное бельё кинул на диван, туда же её одежду.

Ленка промолчала, просто неприязненно посмотрела на меня.

– Отец не звонил? ― поинтересовался я.

– Нет, ― ответила она нехотя.

– А твоя мать?

– Нет.

Я пошёл на кухню. В раковине ― упаковки от лапши «Доширак» и «Ролсон», пустая пачка от «Юпи», фольга от плавленого сырка, пар грязных тарелок. Могла бы их и помыть. Как она ест эту гадость? ― подумал я. Открыл холодильник: почти пусто. Может быть, дома и не всегда готовили. Отец с Марией Фёдоровной и её дочерью приехали из Калуги только несколько дней назад.

Я выпил чашку кофе и лёг спать. Уснул сразу.

***

Следующий день был пятницей. Каждую пятницу тогда в буфете работникам НИИ под зарплату выдавали продуктовые наборы. Получил его и я. Мне нужно было в паспортный стол. Я отпросился на пару часов у Петьки Баркова, он тогда руководителем параллельного проекта был, забрал паспорт с новой пропиской и, заодно, отвёз продукты домой.

По пути я купил булку хлеба, бутылку молока, два десятка яиц и пакет вермишели. Возле подъезда Ленка каталась на роликовых коньках. Одета как чучело: очень короткая белая юбка, с черными вставками по бокам, тонкие колготки с поперечными, белыми и красными, крупными полосами, пластмассовые наколенники, сиреневый джемпер. На голове видавший виды оранжевый картуз с зелёным бубоном и длинным потрёпанным козырьком. Дворовая шпана с интересом наблюдала за её кульбитами, иногда отпускала шуточки в её адрес.

– Пойдём со мной, ― позвал я.

Она согласно кивнула. Дома на кухне я выложил на стол продукты: полкилограмма голландского сыра, сливочное масло, две палки полу копчёной колбасы, килограмм гречки, две банки китайской тушёнки «Великая китайская стена», банку растворимого кофе; положил пакет вермишели, два десятка яиц и пакет молока. Вермишель, яйца и молоко я купил в магазине.

Вплыла на роликах в кухню Ленка.

– Я тороплюсь, отпросился с работы. Приготовь себе что-нибудь из этого. И не ешь ты эту гадость, ― кивнул я на пустую упаковку от «Доширак». ― Желудок испортишь. Я пошёл, вернусь поздно.

***

Во дворе предупредил местную шпану:

– Кто мою сестру обидит, хвост поломаю! Причём, в трёх местах сразу!

–Ту, что на роликах? ― поинтересовался один из них.

– Именно, ― подтвердил я этот печальный факт.

В школьные годы я, хоть и учился хорошо, был драчливым, кто из шпаны не помнит этого, им старшие подскажут.

В субботу мы тоже работали, но на работу можно было к девяти. Я сварил вермишель, поджарил колбасу с яичницей, достал бутылку молока. Словом, приготовил завтрак для этой девчонки, чтоб совсем не отощала до отъезда. Я по утрам завтракать не привык. Выпил чашку чёрного кофе без сахара, разбудил её. «Завтрак на столе, ― предупредил я. ― Приду поздно. В обед и вечером сама себе приготовь чего-нибудь или в столовую сходи, не ешь всухомятку и эту отраву: «Ролсон-Доширак».

Домой в этот день вернулся раньше, чем думал, в восемь вечера. Ленка сидела в кресле, у столика с телефоном, читала Ремарка. Отец оставил хорошую библиотеку. Эта девчонка опять меня удивила, накрасила свои ноготки лаком для ногтей разным цветом: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой. На другой руке так же. Что она, дальтоник? Зелёные волосы собраны в два хвостика, перехваченные резинками для волос ярко-ядовитых цветов.

В последующие дни кресло у телефона стало её любимым местечком. Она часто сидела там с книгой в руках. Понятно, что ждала звонка. Ждал звонка и я. Телефон молчал.

– Ты ужинала? ― спросил я.

– Я не хочу.

– Иди, хоть стакан молока выпей с булочкой. Я принёс.

– Потом.

Я ушёл к себе в комнату и сел за бумаги. Как много нужно было ещё узнать. Работа, которой я занимался, захватила меня. Когда вышел из комнаты почистить зубы и умыться, Ленка уже спала.

Или у неё нет аппетита, или она вообще не умеет готовить? Впрочем, молоко выпила. Может быть, ходит в столовую?

В воскресение я приготовил ей завтрак. Когда она проснулась, я уже собрался уходить. «Завтрак на столе», ― сказал ей.

Этот день я провёл с друзьями, встретил знакомую с параллельного класса школы, Светку Гуревич. Она не была замужем. Договорились встретиться ещё. Домой вернулся в первом часу ночи.

На следующий день, конец-то, мне на работу позвонила Ирина Алексеевна и сообщила, что ей известен адрес отца Ленки. Он живёт в посёлке Усть-Нера в Якутии. Это где-то на трассе Колыма. Сказала, что уже отправила письмо с просьбой дать согласие на выезд дочери во Францию по гостевой визе. Пообещала мне, чтобы ускорить получение согласия, попытаться связаться с ним по телефону.

Со Светкой мы встречались урывками, время катастрофически не хватало. Свободными были только вечера по субботам и воскресениям. Родители не звонили и не писали. У этой, так называемой «сестрички», окончательно испортился характер. Понятно, одиноко целыми днями одной, но причём здесь я? То смотрит словно муху проглотила, то дуется неизвестно за что.

У меня работа. Вечерами я занят. Меня тоже можно понять, я не был в восторге от её присутствия, даже знакомую девушку к себе привести не мог! Начались ссоры. Начинала обычно она. Однажды и я не вытерпел.

– Ты можешь за собой посуду помыть, пропылесосить, пыль вытереть? ― упрекал я.

– Ты тоже здесь живёшь, что я тебе, служанка, пылесосить?

– Одежду свою можешь хотя бы не разбрасывать по всей квартире? ― возмущался я.

– Ты не меньше меня мусоришь! Я хоть цветы поливаю, а ты хоть раз полил?

– В ванной одежда твоя уже неделю висит, что сушить повесила: трусики, майки, да колготки твои… Снять трудно?

– За собой смотри!

– Всё! ― сказал я. ― Хватит препираться. В воскресение у меня выходной, убираемся: я пылесосом, ты вытираешь пыль, я выношу мусор, ты поливаешь цветы, посуду моет каждый за собой, мусор не в раковину, а в ведро. Согласна?

…Ленка, молча, кивнула головой.

***

Через пару дней вечером, Ирина Алексеевна позвонила на домашний телефон, сказала, что разговаривала с отцом Ленки и попросила зайти завтра в адвокатскую контору. Ленка скакала по квартире, одновременно смеясь и плача, напросилась пойти со мной. В кабинет я вошёл один. Ленка осталась за дверью.

«Две новости, ― сказала Ирина Петровна. ― Я разговаривала с отцом Леночки. Это хорошая новость. Плохая новость: он в категорически против отъезда дочери во Францию. Не понимаю, почему. Я объяснила ему, что Мария Фёдоровна уже там, что Леночка, по сути, в стране одна. Вы знаете, что ответил этот человек? «Если она согласна, я приеду и заберу её к себе. Ещё один ребёнок нам не помеха. А нет ― отправьте её в детский дом. Согласие на выезд за границу я не дам никогда!»

Дело придётся решать в судебном порядке. Я подготовлю заявление в суд о лишении его родительских прав. Это единственная возможность обойтись без его согласия. Основания для лишения отцовства есть: он не принимал участие в воспитании дочери и, насколько я знаю от Марии Фёдоровны, не выплачивал алименты. Нужно набраться терпения, на это потребуется какое-то время, возможно, два-три месяца. Мне нужна доверенность от Марии Фёдоровны представлять её интересы в суде, ну и понятно, какие-то средства для ведения этого дела».

«Я оплачу, ― сообщил я. ― Сколько?» Ирина Петровна написала цифру на листке бумаги. «Деньги занесу деньги завтра. До свидания», ― попрощался я и вышел. Хорошо, что на днях получил подъёмные, подумал я. Трогать Ленкины деньги я не хотел.

***

Она стояла в коридоре у окна, увидела меня и подошла.

– Лена, ― обратился к ней первый раз по имени, ― понимаешь…

– Не говори ничего. Я всё слышала, ― прошептала она и отвернулась, пряча слёзы.

…Мне было очень жаль, что так случилось. Это всё усложняло.

Утром в воскресение мы позавтракали и устроили совместную уборку в квартире. Это вошло в привычку, и совместная уборка стала традицией. Мы с ней до сих пор так делаем, ведь по субботам мне обычно приходится ходить на работу. Совместная работа сближает. Ленке действительно не с кем было поделиться, если она спросила у меня:

– Почему мама не звонит, почему письма нет?

– В чужой стране в первое время непросто. Нужно ждать. Всё будет хорошо, не переживай, ― успокаивал я, хоть и сам уже начал волноваться.

Заканчивался август. Нужно было отправлять её в школу. Рядом с домом есть та, где учился я сам. Там хорошие преподаватели, директор. В школе можно будет сказать, что Ленка ― моя сводная сестра.

Соседи, и все, кто нас знал, считали, что мой отец и Мария Фёдоровна успели до отъезда зарегистрировать брак.

Но как вести в школу это чучело? ― с неприязнью к фальшивой сестрёнке, подумал я. С ногтями, накрашенными теперь уже ярко-алым лаком, просто не пустят в школу. Колечко-недельку из семи тонких серебряных колечек, с которым она не расстаётся, тоже носить нельзя. Волосы, выкрашенные в зелёный цвет ― это нормально для школы? И в чём она пойдёт туда, что за странная у неё одежда! Нужно купить всё к школе: учебники, тетради и что там ещё?..

– Лена, ― собравшись духом, сказал ей, ― оформление разрешения на выезд затягивается. Нужно готовиться к школе. Сходим в следующее воскресение по магазинам? Нужно купить всё необходимое. Договорились? Рядом с домом хорошая школа, сам туда ходил. Надеюсь, тебе там понравится.

– Ты действительно думаешь, суд не скоро решение вынесет?

– Возможно, два-три месяца придётся подождать.

– Может, тогда мне пока в школу не ходить, подождать?

– Нет уж, пойдёшь.

Ленка смахнула слезинку и согласилась.

***

В этот же день вечером позвонил отец, это был первый звонок из Франции, он уже связался по телефону с Ириной Алексеевной и знал о задержке в получении согласия на выезд.

– Роман, успокой Леночку. Ирина Алексеевна хороший адвокат. Заплати ей из тех, что я оставил. Я вышлю при первой возможности.

– Рома, не оставляй Леночку, ― перехватила трубку Мария Фёдоровна, ― Ей так сейчас нужна поддержка. Дай ей, пожалуйста, трубку.

…Я передал телефонную трубку Ленке и слышал только её голос:

– Мамочка, мама… мне так плохо без тебя… хорошо, я не буду плакать… знаю, что ты любишь меня…

«Ту… туу… туу… туу…» ― прерывисто загудела трубка. Ленка долго не выпускала её из рук. …Слышал, как ночью она плакала, уткнувшись в подушку.