Читать книгу Будни душевной утопии - - Страница 4

Что такое полигон? Это мир, в котором ты пытаешься существовать. Это выживание, и конечно же испытания. Потому что жизнь, как компьютерная игра – имеет свои уровни, свои фишки и боссов. Многие говорят, что всё, что не сделано к лучшему, хотя это не совсем так. Задумываясь о последствиях своих грёз, человек может, как и стать лучше, так и хуже.

Ещё полигон, это испытания чувств, то есть в данной части можно рассматривать, как испытания боли, так и испытания любви через неё же проходящие.

Давайте поговорим о стыде. Поступки, вызванные стыдом, бывают разные. Как и забавные, так и печальные. В моей биографии было несколько таких интересных историй.

Когда мне было десять или двенадцать лет, я дружил с цыганами. По первому взгляду, могу сказать, что ребята были, достаточно, неплохие, однако спустя время, когда я их начал приглашать к себе на дачу, так как мы жили на соседних улицах, у нас начали пропадать вещи. Что-то по мелочи (что конкретно, я не помню), а одна вещь пропала значительная – шуруповёрт. Дело в том, что для моего дедушки, это атрибут настоящего мужчины (как и иной другой инструмент, с чем соглашусь) К тому же это инструмент был один. И вот, когда пропал шуруповёрт, первый на кого дедушка подумал, был, конечно же, его (на тот момент) единственный внук. В детстве у меня была (и частично, к сожалению, до сих пор) плохая привычка – взял вещь и не вернул на место. Именно этот тезис, приводил мой дедушка, но поиски не увенчались успехом, поскольку нигде инструмента не было. В итоге он так и не нашёлся, но я уверен на тысячу процентов, что это были именно цыгане.

Ещё одна история с цыганами была, как я в детстве свистнул у соседа в газету. Мне приспичило (не знаю почему) взять из почтового ящика у соседа газету, чтобы её прочитать и вернуть на место. Около его участка стоял старый грузовик ЗиЛ-130, который был дополнением или антуражем к окружающей среде. И вот мы с цыганами идём, и я, всё-таки, отрыл почтовый ящик соседа и взял эту газету. Сосед в это время ремонтировал ходовую грузовика, и вместе с тем, что он занимался восстановлением ЗиЛа, у него, чудесным образом в руке оказалось ружьё. Охотничье. Он как вылезет и начинает целиться (не патронами, а солью), сначала в цыган – не попал. А в это время, я спрятался под грузовик и испытал чувства стыда, и что занимаюсь какой-то ерундой. Поэтому, когда он резко на меня повернулся, я стал бежать на утёк, благо соль в меня не попала. После этого с цыганами дел больше не имел.

Ещё одна интересная история, произошла, когда мне было восемь лет. Мама моя была на работе, а у папы был выходной. Был солнечный день, весна, апрель. Папа решил покашеварить, ну если быть точнее – меня покормить. Я с детства ненавижу консервированный горошек. Он вызывал и вызывает, какое-то едкое отвращение, как запахом, так и вкусом, поэтому я не ем салат «Оливье» в Новый год, предпочитая ему другой популярный салат – «Цезарь». И вот папа предложил на завтрак яичницу с горошком. Я думаю, ладно, уберу аккуратно горошек и съем всё то, что осталось. Но не тут-то было. Горошек был распределён равномерно по всей площади яичницы, а не на половину так, на половину сяк. Папа пошёл в душ, и я вошёл в ступор, а что делать? Холодильник пустой, в супермаркет только вечером поедем. Начинаю пробовать. Мой папа готовил и готовит очень вкусно, однако яичница с горошком, в моей голове заиграла красками, будто цербер режет другого цербера бензопилой под песни группы «Pink Floyd», а на подтанцовке была группа «НА-НА». Наркомания такая. Меня накрыло, словно опиумом от этого деликатеса. Это было, мягко говоря, не вкусно для меня (Папа, я знаю, что ты читаешь, так что прости). В момент вспомнил «Денискины рассказы» детского писателя Виктора Драгунского, что там мальчик выкинул кашу прямо на улицу. Я вышел на балкон и думаю, сейчас выкину яичницу и всё, скажу, что её съел. Но внизу, неожиданно, стоял милицейский «бобик», который каким-то боком оказался в моих краях. Поэтому рисковать не решился. Папа начал выходить из душа, и времени не оставалось. Пришлось просто яичницу выкинуть в мусорное ведро. Самое идиотское, пускай и единственное логическое решение. Наказали ли меня? Ещё как. Целых два месяца я был без своего телефона, телевизора и видеомагнитофона. В любом случае за этот поступок стыдно, однако, зная себя, он безысходный и других вариантов решения проблемы у меня не было, так как папа сказал – пока всё не съем из-за стола не встану. Ну и мог бы действительно выкинуть яичницу в окно, правда вдруг, как у Драгунского, придёт какой-то дядя с яичницей на голове и будет матом кричать, какой я плохой. Спустя годы, мы постоянно вспоминаем эту историю, хотя, с одной стороны, не совсем уж она весёлая.

И в заключении эпиграфа, расскажу ещё одну историю. Зима, мне шестнадцать лет, рядом друг Костя. Станция Волховстрой-2, Ленинградская область. Мы думаем, как перейти реку Волхов, чтобы оказаться в основной части одноимённого города. Думаем, надо идти через железную дорогу. И вдруг из охранной будки выходит мужик с собакой, начинает кричать, куда мы прём. Я плохо расслышал и вот, спустя минуту, он выходит из будки с автоматом АК-74 (или какой-то другой, но точно не ружьё) и начинает направлять его в воздух. Я никогда не бежал в своей жизни, как быстро, как тогда, а всё почему, а потому что нарушение техники безопасности и охраны труда на железной дороге, так как запрещается пешком пересекать охраняемые объекты железной дороги. Так причём же тут стыд, потому что пять лет я отдал детской железной дороге и нам об этом рассказывали, а я забыл. Это даже не стыд, это позор. Так что, позже, я выяснил, что рядом есть старый мост, который когда-то был автомобильный, а теперь пешеходный, и стал спустя годы обходить железную дорогу стороной.

И всё-таки причём тут стыд и полигон, я уже объяснял, потому что стыд – это тоже испытания чувств, поскольку, всё, что я описал выше, это в этих четырёх историях. А что же я испытываю сейчас, вы можете узнать в первой части данной книги.