Читать книгу И проступают вдруг черты Отца… Беседы о духовном богословии - - Страница 9

Две рассказанные выше истории уже поставили в центр внимания слово «дух», приглашая всех и каждого войти в жизнь возрастающей близости с Господом. Слово «дух», обозначающее Божьего Духа или Святого Духа, занимает важное место в Писании и Предании, постоянно напоминая нам, что живое Божье присутствие неизменно находится и действует среди нас. Оценить масштаб этого созидательного действия Духа в мире нам помогут три текста: Быт. 1:1–3, Мк. 1:9–11 и Деян. 2:1–4. Каждый из них отмечает некое начало, и в каждом из них инициатором этого начала становится именно Дух.

Как писал однажды Г. К. Честертон, в мире есть два типа людей: когда деревья качаются на ветру, одни говорят, что это ветер колышет деревья, а другие – что это деревья производят ветер[9]. На протяжении большей части истории большинство людей придерживалось первой точки зрения, и только в последние годы, по словам Честертона, возникла новая порода людей, беззастенчиво утверждающих, что именно движение деревьев и порождает ветер. До сих пор все были согласны, что за видимым эффектом стоит невидимая сила, придающая ему энергию. Как журналист, пристально наблюдающий за людьми и событиями, Честертон с беспокойством отмечает, что былого консенсуса по этому вопросу уже нет, так как большая часть наших современников наивно предполагает, что основной реальностью является именно то, что мы видим, слышим и трогаем, и именно эта чисто физическая реальность порождает всё то, что невозможно проверить пятью человеческими чувствами. Люди считают, что всё невидимое объясняется видимым.

Утратив метафорическое происхождение слова «дух», в повседневной речи мы неизбежно сталкиваемся с серьёзным словарным дефицитом. Представьте себе, как изменилось бы наше восприятие реальности, если бы слово «дух» вообще пропало из языка и вместо него мы употребляли слова «ветер» и «дыхание». Для наших предков «дух» не был чем-то «духовным»; его можно было ощутить чувственно. Он был невидимым, но производил видимый эффект. Он был невидимым, но игнорировать его было нельзя. Воздух не менее материален, чем гранитный утёс; его можно ощущать, слышать и измерять; в нём содержатся молекулы, необходимые для дыхания всего живого, как животных, так и людей, которым воздух нужен уже для того, чтобы спать и просыпаться, – будь то лёгкий выдох, на котором мы произносим слова, весенний ветерок, ласкающий кожу, порывистый бриз, надувающий паруса, или дикий ураган, срывающий с амбаров крыши и с корнем вырывающий деревья.

Всё было бы куда понятнее, если бы можно было хотя бы на время убрать из языка слова «дух» и «духовный».

Но эти три текста, если прочитать их внимательно, помогут нам расчистить вязкую грязь словесной неточности. Они описывают три начала: начало творения, начало спасения и начало церкви: святое творение, святое спасение и святое сообщество.

Книга Бытие 1:1–3

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет».

Всё начинает Бог. И начинает Он с того, что творит. С этого акта творения начинается всё существующее, видимое и невидимое, «небо и земля». В результате из всего не-творения или анти-творения – то есть из всего «безвидного и пустого» и не имеющего света (из «тьмы над бездною») получается нечто имеющее форму и содержание и наполненное светом. Не-творение или пред-творение уподоблены волнам океана, тёмного и глубокого, бесформенного, анархического, дикого, непредсказуемого, сеющего смерть.

Бог дует или дышит над этими водами. Его дыхание есть жизнь и порождает жизнь. Мы видим, как ветер движется над этими неуправляемыми волнами, тёмными и смертельно опасными, как Бог вдыхает жизнь в эту не-жизнь, в эту анти-жизнь.

А затем это Божье дыхание, которое уже не является просто невнятным дуновением, начинает производить слова. То же дыхание/дух, благодаря которому появился ветер, теперь порождает язык. Сначала мы видим эффект Божьего дыхания над водами, а затем слышим, как это дыхание складывается в слова: «И сказал Бог…» В этом коротком отрывке Бог говорит восемь раз. Эти восемь предложений умещают в себя всё существующее, охватывают всю вселенную. «Творение» включает в себя всё, что есть на небе и на земле.

Но это ещё не всё. Божий Дух, витавший над бездной вод «в начале», продолжает двигаться, продолжает творить. Книга Бытие не только рассказывает о начале нашего мира, но и свидетельствует о том, что Божий Дух продолжает творить и сейчас. В Библии глагол «творить» используется исключительно по отношению к творящему Богу. Люди и ангелы ничего не творят. Творит только Бог. Однако чаще всего этот глагол встречается вовсе не в повествовании о том, как появились небо и земля, а в рассказе о пророческой и пасторской миссии во время Вавилонского пленения в VI веке до Р. Х. Тогда еврейский народ потерял буквально всё: свою государственность, свой храм, свои дома и хозяйство. Их насильно увели по пустыне за сотни километров, и теперь они были вынуждены кое-как выживать в чужой стране. У них не осталось ничего. У них отобрали не только имущество, но и главную их сущность: осознание себя как Божьего народа. Их лишили привычных корней и зашвырнули в незнакомую страну, кишащую идолопоклонством. Но именно здесь, в этих условиях, они услышали глагол «творить» из книги Бытие совершенно в неожиданном и новом контексте.

В Библии слово «творить» (и «Творец») чаще всего встречается в проповедях Исаии, звучавших во время Вавилонского пленения: если в рассказе о сотворении оно употребляется всего шесть раз, то у Исаии мы встречаем его целых семнадцать раз. В Вавилоне в VI веке до Р. Х. Божий Дух точно так же сотворил жизнь из ничего, как в тот первый раз, когда витал над бесформенными водами «тьмы над бездною». В пророчествах Исаии мы снова и снова видим, как Дух-Творец создает и пригодные для жизни структуры, и человеческие жизни, способные жить в этой структуре здесь и сейчас. Слово «творить» описывает не только былые деяния Духа; оно описывает то, чем Дух занят сейчас. Творение – не безликая среда, а дышащий личностью дом – дом, в котором мы живём. И во время Вавилонского пленения Исаии удалось перенести каждую подробность рассказа о сотворении в нынешнюю жизнь, когда мы чувствуем себя такими недосотворёнными, бесформенными, неприспособленными к жизни в этом мире. Думая о Духе и Его акте творения, мы уже не спрашиваем только о былых событиях: «Когда всё это было? Как всё это было?» Мы спрашиваем: «Как я могу принять в этом участие? Где моё место во всём этом?» И молимся: «Сотвори во мне…» (Пс. 50:10).

Евангелие от Марка 1:9–11

«И было в те дни, пришёл Иисус из Назарета Галилейского и крестился от Иоанна в Иордане. И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, сходящего на Него. И глас был с небес: Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение».

Перед нами ещё одно, второе начало: Иисус принимает крещение, и Бог называет его Своим «возлюбленным Сыном».

В книге Бытие мы видим космологию, историю происхождения мира, когда Бог Своим дыханием придал водному хаосу форму, вдохнул в него полноту и свет, произведя из не-жизни всю жизнь, органическую и неорганическую. В Евангелии от Марка мы видим местную речку с конкретным названием, в которой Иисус принимает крещение: сначала Его погружают под воду, а потом поднимают из неё. Крещение – это повторение сотворения. Когда Иисус поднимается из воды, Бог вдыхает в Него Свою жизнь. На этот раз Божье дыхание даже принимает видимую форму – вид голубя, спускающегося с небес.

Спускающийся на Иисуса голубь визуально связывает этот эпизод с Быт. 1. Глагол, описывающий, как Дух Божий «носился (merachepheth) над водою», можно перевести также как «витать» или «парить». Он встречается во Втор. 32:11, где речь идёт об орле, заботливо «носящемся» над своими птенцами[10]. Этот образ птицы – парящего орла из книги Бытие и спускающегося с неба голубя у Марка – помогает нам представить себе Божьего Духа.

В книге Бытие мы сначала видим Божье дыхание, а потом слышим его в речи («Да будет…»); то же самое происходит и в Евангелии от Марка: «Ты Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение» (Мк. 1:11).

Между событиями первой главы книги Бытие и приходом Иисуса много всего произошло. Творение, возникшее благодаря живоносному Божьему дыханию, успело довольно серьёзно поистрепаться. В нём прочно утвердилась смерть – смерть как анти-творение, как отрицание и уничтожение жизни, как враг жизни. В смерти нет энергии, нет движения, нет слов. Однако за смертью никогда не остаётся последнее слово. Жизнь – движимая и вдохновляемая Божьим дыханием и словом – всегда продолжает пробиваться наверх, выживать и временами даже процветать. С проникновением смерти в творение в языке появилось великое множество слов для обозначения всевозможных её форм: «грех», «бунт», «беззаконие», «нечестие» и так далее. Библия разворачивает перед нами подробный рассказ о том, как жизнь то и дело подвергается нападкам смерти, но неизменно выживает и преодолевает смерть благодаря тому, что Бог постоянно, как прежде и по-новому, вдыхает жизнь в это стенающее от смерти творение, в измученных смертью людей. И в этом рассказе постепенно проступает сложный сюжет о том, как Бог сотворил путь жизни из этого хаоса и несчастья, как Бог противостоит смерти, как Бог вдыхает жизнь в творение и во всех живущих, и как Его жизнетворное дыхание снова и снова обретает звук в языке. Словарь жизни противостоит словарю смерти и превозмогает его: «любовь» и «надежда», «послушание» и «вера», «спасение» и «обетование», «благодать» и «хвала». Слова, снова и снова восклицающие «аллилуйя» и «аминь».

И теперь тот же Божий Дух, Который столь щедро провозгласил к жизни всё существующее, придав форму бесформенности, бездне и тьме и сотворив «на небе и земле» все звёзды и растения, всех животных, рыб и птиц, мужчину и женщину, – тот же Божий Дух спускается на Иисуса, Которому поручено провозгласить спасение нашему несчастному миру, изъеденному грехом и искалеченному смертью.

С этого самого момента Иисус, исполненный Божьим дыханием жизни и благословенный Богом, начинает вершить окончательное спасение от смерти.

Деяния апостолов 2:1–4

«При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать».

Перед нами – ещё одно, третье начало: Бог дышит на собравшихся вместе учеников Иисуса и создаёт из этих ста двадцати человек святое сообщество, церковь.

В день Своего вознесения на небо Иисус сказал апостолам, что Бог вдохнёт в них жизнь – точно так же, как при сотворении Он вдохнул жизнь в небо и землю и как вдохнул благословение в Иисуса в момент Его крещения, подтверждая, что именно в Нём будет завершено дело спасения. И когда Бог таким образом вдохнёт в них жизнь – или, по словам Иисуса, когда они будут «крещены Святым Духом» (Деян. 1:5), – они обретут энергию и силу для того, чтобы продолжать боговдохновенное творение неба и земли и боговдохновенное крещение Иисуса. Иисус дал им новое наименование: «Мои свидетели».

Они поверили в Его обещание. Они рассказали об этом другим ученикам Иисуса, и вскоре их было уже сто двадцать: сто двадцать человек, ожидающих, что Бог вдохнёт в них боговдохновенное творение неба и земли и боговдохновенное крещение Иисуса. Они ждали десять дней. Когда же это наконец произошло (а это действительно произошло), их ожидали немалые сюрпризы. Тесная связь с тем, как Бог вдыхал жизнь в Своё творение и вдыхал благословение в Иисуса, была налицо, но одновременно всё как бы усилилось: святое дыхание превратилось в святой ветер, «несущийся сильный ветер» (Деян. 2:2), и наполнило всё то место, где они собрались (ст. 2). Вскоре этот ветер наполнил их самих (ст. 4). И как будто одного этого было недостаточно, добавилось третье знамение, огненные языки. Для собравшихся в тот день учеников огонь – обычно огонь жертвенника – был прочно связан с Божьим присутствием: со всесожжением, принесённым Авраамом в земле Мориа, с огнём на жертвеннике скинии при Аароне, с пламенем на горе Кармель при пророке Илии. Но здесь всё тоже было усилено: огонь был разделён и распределён на всех – каждый лично был запечатлен языком огня, каждый лично стал жертвенником, зримо и явственно пылающим огнём Божьего присутствия. Дыхание творения и крещения Иисуса переросло в сильный ветер, а прежнее пламя жертвенника разрослось в отделяющиеся языки огня, пылающие над каждым из ожидавших мужчин и женщин, так что каждый из них сам стал знамением живого и присутствующего среди нас Бога.

А затем, повторяя то, что уже произошло при сотворении и во время крещения Иисуса, это дыхание/ветер – то есть живое присутствие Бога, наполнившее их собою, – сформировалось в слова, которые произносил каждый из них. Огненные языки обрели звук в языках человеческой речи. Божье дыхание, оформившееся в речь, вырывалось из уст мужчин и женщин, говоривших на всех языках (в тексте их перечислено шестнадцать), представленных в тот день в Иерусалиме, и все они по большому счету говорили об одном и том же, «о великих делах Божьих» (ст. 11).

Конечно же, все были ошеломлены. И первым, что привлекло всеобщее внимание, было именно чудо языков – эта явно вдохновлённая Богом и свидетельствующая о Боге речь на (как минимум) шестнадцати языках, раздающаяся из уст обыкновенных мужчин и женщин («галилеян», то есть провинциалов, которые никак не могли знать больше одного-двух языков). Вавилонское смешение языков (Быт. 11) было преодолено и развёрнуто вспять. И это продолжающееся чудо, которое не переставало поражать людей, было тем самым Божьим дыханием (жизнью), что когда-то сотворило небо и землю, благословило Иисуса и наделило Его силой, а теперь наполняло обычных мужчин и женщин и превращалось в слова, свидетельствующие о великих делах Бога в творении и в спасении, совершённом через Иисуса.

* * *

Эти три текста похожи на треножник, укореняющий все аспекты жизни – творение, спасение, сообщество – в живом (дышащем) Боге. Только живой Бог творит жизнь. Только Божий Дух наделяет духом. Божий Дух не играет второстепенную роль в основном действии; Он и есть это самое основное действие. Дух объемлет собой всё. Эти три текста также показывают, что в творении, спасении и продолжении жизни всегда участвует язык.

В христианской традиции Дух и Слово органически связаны друг с другом. Они не просто дополняют друг друга или родственны друг другу; они представляют собой разные грани одной и той же сущности. Время от времени люди пытаются сконструировать духовность без слов, где молчание является главной целью. Да, в большинстве религий или духовности действительно слишком много разговоров. Но эти три текста авторитетно утверждают: рано или поздно что-то всё равно обязательно говорится, и именно посредством произносимого слова реальность обретает бытие.