Читать книгу Перстень Персефоны - - Страница 2

Если бы Ольгу спросили, чем именно зацепила её эта квартира, она, должно быть, не смогла бы внятно ответить. Формально она могла бы перечислить её очевидные плюсы – расположение в центре города, современный ремонт, историю дома, ну и, безусловно, привлекательную цену, что была на целый порядок ниже квартир в домах по соседству. Однако в действительности всё было куда сложнее – Ольга ехала в Петербург за определенным самоощущением, и в этой квартире, в отличие от всех предыдущих просмотренных, она его нашла.

В этом доме она как нигде могла ощущать сопричастность с историей, практически вариться в котле исторических событий, что имели место быть именно здесь. О каком прикосновении к истории могла бы быть речь при переезде в обычную сталинку или, того хлеще, хрущёвку! Нет, именно эти высокие парные окна в жилой комнате, витражи на лестнице и памятные таблички на внешних стенах, почерневшие от времени и сырости, и создавали то самоощущение, которого Ольга так желала. А чего стоит одна возможность пить по вечерам горячий имбирный чай, сидя на подоконнике и лицезрея – пусть краешек, но всё же – кадуцей Трисмегиста на шпиле торгового дома! Всё это было чересчур прекрасно, чтобы упускать такую возможность.

Именно поэтому спустя пару дней Ольга уверенно набирала номер телефона отца, которому предстояла роль её кредитора в жилищном вопросе. Родители давно были в разводе, отец фактически не принимал никакого участия в её жизни, и потому она знала, что он не вправе отказать ей в просьбе одолжить денег на покупку – благо, финансовое положение отца этому способствовало.

В этот раз отец долго не поднимал трубку. Ольга не слишком встревожилась по этому поводу, хоть и понимала, что его отказ от участия в сделке будет означать её невозможность и серьёзно осложнит ей жизнь. Где-то в глубине души она знала, что всё получится и квартира будет принадлежать ей, и потому не давала переживаниям захлестнуть её. Хотя в сухом остатке причины для нервного напряжения у неё были: более чем странное поведение хозяина квартиры в момент просмотра, чрезмерно добродушный риэлтор, и вот теперь к ним прибавилось молчание отца.

С третьего звонка он всё же взял трубку. Голос у него был хриплый, речь медленная и прерывистая, и весь он производил впечатление человека помятого, несвежего и не готового к разговору.

– Пап, я проверила документы по квартире, с ними всё в порядке. В сети отыскала необходимый перечень, получила доступ во все базы, собрала подборку – и готова выходить на сделку. Задолженности по коммунальным платежам по квартире нет, никто в ней не прописан уже пару лет и даже временно не зарегистрирован, а лицензия клиники, где этот Максим брал справку у психиатра и нарколога, является действующей еще лет пять.

Отец зычно зевнул в трубку, после чего вальяжно ответил:

– Ну что ж, дочь, раз ты уверена в сделанном выборе, то назначай дату сделки.

Ольга помолчала, потом не выдержала и выдала скопившееся в подсознании сомнение:

– Меня лишь смущает поведение хозяина квартиры во время просмотра. Такое ощущение, что он был сильно напуган кем-то или чем-то, ты не заметил?

– Откровенно говоря, мне показалось, что он наркоман. Но раз психиатр с наркологом дали ему справку, значит, документально он вменяем, дееспособен и потому сделка по продаже квартиры будет считаться состоявшейся. Поэтому нас его ментальные проблемы беспокоить не должны.

Ольга помялась, размышляя, стоит ли продолжать этот разговор, но потом снова не выдержала:

– Я не согласна с тобой, он не был похож на наркомана. Скорее, он чрезвычайно жаждет продать эту квартиру и оттого ужасно нервничает. Как думаешь, может, у него случился конфликт с соседом по лестничной клетке?

Отец явно не разделял тревог Ольги, либо не желал рассуждать о них.

– Ольгуш, я думаю, тебе стоит задать самой себе вопрос, насколько лично тебе важна причина поведения Максима? При условии, что документы ты сама проверила и уверена, что с ними все в порядке.

Ольга задумалась. Отец всегда решал проблемы подобным образом, прежде всего, задавая себе вопрос, касается ли это лично его, или всё же нет. В её ситуации ответ был не столь однозначен, но тем не мене она успокоилась и ответила:

– Пожалуй, ты прав. Какое мне дело до его психов? Может, он сам по себе такой странный, а я уже себе теорий построю и дойду до того, что всё отменю. Спасибо тебе за совет! А с соседями отношений у меня попросту не будет, я ведь всё время буду на работе – вот и все дела. Нет Максима, нет проблем.

– Вот и славно. Жду от тебя сообщение с датой сделки, дочь, – сказал отец и отключился.

Он, хоть и не слишком утрудился, пока разговаривал с ней, всё же сделал своё дело – Ольга успокоилась и начала переписку в смартфоне с риелтором по поводу даты сделки. Ничто больше не казалось невероятным или пугающим – теперь будущее было так близко, что, казалось, можно пощупать руками.

Сама сделка прошла на удивление гладко – отец приехал вовремя и сделал всё, что от него ожидалось, Наталья была максимально любезной, а Максим – спокойным, пожалуй, даже чересчур – у Ольг была идея, что он прибег к помощи сильнодействующих успокоительных. Так или иначе, спустя пару недель различного рода организационных мероприятий Ольга с отцом стали обладателем так называемой «однушки» в историческом фонде.

Как правило, когда мечты сбываются, ощущаешь себя странно – не так, как ожидал. Когда они ещё остаются мечтами, ты предаёшься сладостным фантазиям о том, как будешь счастлив, если всё получится, но стоит им претвориться в жизнь, и оказывается, что это довольно будничный процесс, с эйфорией принципиально не связанный. Да, радость будет переполнять тебя какое-то время, но параллельно ты продолжишь заниматься бытовой рутиной, решать другие вопросы и так далее, и тому подобное. Это в сказках бывает счастливый финал, а в жизни – бесконечная череда белых и чёрных полос.

С Ольгой получилось то же самое. Вместо того, чтобы кайфовать от бабочек в животе, она совершала бесконечные звонки, заказывая мебель и согласовывая доставку, уточняя сроки с риэлтором и собственным арендодателем, и, конечно, держа на контакте отдел кадров компании, куда счастливо трудоустроилась. Засыпая в последнюю ночь перед переездом в съёмной квартире, она ощущала себя Христофором Колумбом, которому предстояло отправиться в неведомое путешествие в поисках смертельных опасностей и несметных богатств – ибо ожидания её от завтрашнего дня были безумно велики. Ради того, что должно начаться уже завтра, она оставила свой родной город, мать и друзей, и ввязалась в авантюру общей с отцом покупки недвижимости. Уже завтра она выйдет на работу в компанию, о которой грезили все одногруппники, а оттуда поедет ночевать в собственную квартиру вместо чужого арендованного угла – и это просто невероятно.

Едва открыв глаза на следующий день, Ольга с трудом осознала – вот и наступила та самая долгожданная новая жизнь. С сегодняшнего дня всё будет по-новому, и даже несмотря на то, что утро наступило не с салютных залпов или хлопушек с конфетти, а вполне себе обыденно – с подъёма до рассвета, чтобы попасть в офис вовремя. Ольга пила кофе и удивлялась, что в самый счастливый день своей жизни можно быть такой невыспавшейся – хотя вчера она и легла спать пораньше, и уснула довольно быстро, как это всегда случалось с ней в случае нервного напряжения.

Но дальше всё пошло как по маслу. Она загрузила последний рюкзак с вещами в машину, припаркованную у парадной – отец обещал помочь ей и перегнать её днём в её новый район – и отправилась в офис. Несмотря на то, что метрополитен нового города был ещё плохо знаком ей, она не заблудилась и с первого раза отыскала нужный выход. Офисное здание оказалось совсем близко к метро, и спустя всего пару минут после того, как Ольга вышла на улицу, она уже прошла через стеклянных двери и на лифте поднялась на нужный этаж.

Едва войдя в огромный просторный оупен-спейс, она поняла, что ей здесь невероятно нравится. Вообще-то она не любила все эти загородки в рабочих помещениях, ибо они всегда казались ей подобными загону для продуктивного скота на службе хозяина фермы. Козы и коровы в таких загородках доятся, куры несутся, а люди производят на свет собственный продукт – например, качают газ и продают его другим людям, чтобы у них дома было тепло. Но здесь, в том месте, где Ольга планировала начать движение к жизни мечты, к воплощению желаний в реальность всё казалось совсем иным.

Лучи нежного мартовского солнца искоса падали на кофейного цвета ковролин через панорамные окна, создавая иллюзию причудливого геометрического рисунка. В ткани солнечного света кружили пылинки, и каждая из них, казалось, сверкала мириадами бликов. На столах цвета тёмного венге стояли современные ноутбуки, а за ними сосредоточенно работали люди, столь непохожие и одинаковые одновременно – мужчины и женщины, светловолосые и брюнеты, молодые и пожилые, в очках и без. Всех их объединяло одно – это были высококлассные программисты, любой из них мог заткнуть за пояс кого угодно в рамках своей специализации, и Ольга гордилась, что в этот чудесный погожий день готовилась примкнуть к их стройным рядам.

Менеджер провела Ольгу в самый дальний угол помещения и указала на пустовавший стол.

– Это ваше рабочее место, располагайтесь. Руководитель группы сейчас занята, она подойдет, как только освободится, и проведёт вводный инструктаж.

Произнеся эти слова, девица-менеджер развернулась и практически растворилась в воздухе. Ольга присела на чёрный крутящийся стул и подвигала компьютерную мышь – та сразу же послушно оживила синий экран.

Ольга принялась глазеть по сторонам и заметила, что за соседним рабочим столом сидел симпатичный молодой человек. Когда Ольга и девица-менеджер вошли в офис, он внимательно смотрел, как они приближаются к пустующему столу, но, едва Ольга уселась, сразу же отвернулся и затеял разговор с рыжей девушкой в бесформенной белой рубашке, что сидела чуть поодаль.

– Юль, так какой у тебя любимый фильм, говоришь? – сказал он, сосредоточенно глядя в экран, хотя Ольге показалось, что боковым зрением он наблюдает за ней.

Рыжей девушке, судя по всему, было жарко – то ли из-за лишнего веса, то ли от активного трудового процесса, в котором она пребывала, яростно барабаня по клавиатуре нарощенными ногтями.

– Тим, ты опять забыл, да? Я третий раз тебе говорю – «Сумерки», конечно. Обожаю Эдварда Каллена! Я пять раз все части по очереди пересматривала.

Тим, как его назвала рыжая, казалось, тоже был невероятно увлечён работой и задал этот вопрос лишь для того, чтобы спугнуть тишину. Минуту он не отвечал и, и у Ольги создалось впечатление, что разговор прервался, как он вдруг он сказал:

– Я, конечно, не девушка, но никогда не понимал, почему всем так нравятся фильмы про вампиров. Вообще у меня складывается такое впечатление, что мировой кинематограф ставит перед собой цель романтизации образа вампира – иначе как объяснить такое количество фильмов, в которых вампиры представляются как положительные герои? Людей учат сопереживать им и восхищаться ими, не иначе.

Заинтересованная темой разговора, Ольга решила исподволь присмотреться к Тиму повнимательнее. Он показался ей самым миловидным парнем, которого она только встречала – мягкие и блестящие светло-русые кудри обрамляли по-детски круглые щёки с ямочками, а на небольшой аккуратный нос были водружены округлые очки. На Тиме был белый шерстяной джемпер, и в солнечных лучах на нём были заметны даже маленькие шерстяные волоски. Весь он был какой-то милый, мягкий и уютный, и при первом же взгляде его хотелось обнять, чтобы почувствовать эту мягкость в собственных ладонях. Тем удивительнее было слушать, как он рассуждает про вампиров.

– Вероятно, образ вампиров был ассоциирован с образом аристократа. Смотри, бледный – потому что не работает в поле от зари до зари, худосочный – потому что питается не крестьянской пищей, а непонятно чем, и опять же не работает. Высокий лоб – потому что аристократ, он же вампир, на генетическом предрасположен к умственной деятельности.

– А клыки откуда, чтобы кровь пить? – ехидно поинтересовалась рыжая девушка.

– Известно, вестимо, – отозвался Тим, – Аристократы, они же вампиры, пьют кровь простых людей рабоче-крестьянского сословия, то есть паразитируют на их тяжком телесном труде. Нельзя же после нескольких революций обделить подавляющее большинство правом на статус жертвы! А с экрана им показывают их мучителей – видите, мол, они вроде плохие, но в то же время чертовски умны и привлекательны. Вот и тебе, Юля, вампир так понравился, что ты сагу про него много раз пересматривала. А встреться он тебе на улице, ты бы радостно упала в его объятья, посмотрев эти фильмы, а он – раз, и всю твою кровь выпил.

Юля поёжилась, а Ольга с удивлением для самой себя сказала вслух:

– Виктор Пелевин в своей книге «Ампир V» тоже рассуждает о вампирах, их природе и отношении к людям. В рамках космогонии этой книги вампиры и вовсе вывели людей, как дойное животное, чтобы питаться его чувствами, страданиями и болью, а не кровью.

Тим наконец заполучил повод повернуться к ней и посмотреть ей прямо в глаза. Их взгляды встретились, и Ольга почувствовала себя предельно странно – её будто обожгло изнутри. Никогда раньше она ничего подобного не ощущала, и потому поначалу она испугалась, что с ней что-то случилось. Лишь потом она поняла, что причиной этому был взгляд Тима.

– Вы тоже вампирами интересуетесь? – спросил Тим Ольгу, загадочно улыбаясь.

– Не могу сказать о себе такого. Читала Пелевина – это да, а вот «Сумерки» не смотрела ни разу, как-то не пришлось, – ответила Ольга и почувствовала, как начали гореть щёки, а руки – мелко подрагивать.

– И как вы находите его произведения? Очень уж к ним полярное отношение, кто-то в восторге, а кто-то ругает почём свет стоит, – сказал Тим, слегка склонив голову.

Не успела Ольга собраться с мыслями, чтобы ответить, как дверь в офис открылась, и послышалось решительное цоканье каблуков. Ольга подняла голову и увидела, что в их сторону, словно одинокий ледокол в арктических пустошах, движется высокая и полная женщина в грязно-сером неприталенном балахоне. Тёмные волосы её были забраны в тугой пучок на затылке, а чрезмерно полные щёки уныло повисли на плечах. В глазах плясала неприкрыта ярость, источник которой был Ольге неизвестен – вероятно, рабочий день её с самого утра не задался. Всё это придавало ей сходство с бульдогом, что готовился броситься на своего противника и загрызть до смерти, пусть даже если им станет безобидная болонка или вполне дружелюбный йоркширский терьер.

Она так энергично шла, что, когда приблизилась к Ольге, та ощутила некое подобие ветра – по всей виимости, ледокол своим движением всколыхнул ледяные пустыни офиса и создал возмущение в арктической атмосфере. Рядом со скромно сидевшей на стуле Ольгой женщина казалась просто огромной – она высилась над ней, как небоскрёб, и уничижительно глядела сверху вниз.

– Это вы новая сотрудница, что из Москвы? – неожиданно тонким для своих габаритов голосом спросила она. Ольга кивнула:

– Да, я.

Казалось, все работники офиса подняли головы над компьютерами и посмотрели в их сторону. Женщина округлила глаза и громко, словно так, чтобы все слышали, проговорила:

– И что вас только принесло из Москвы сюда, к нам. Вы, наверно, и школу московскую заканчивали?

Столь неприкрытая неприязнь заставила Ольгу напрячься. Она сглотнула и с вызовом ответила.

– Да, московскую. Ломоносовскую школу-пансион с отличием.

В ответ женщина только закатила глаза. Она взяла ближайший свободный стул, грузно приземлилась на него и подкатила его ногами к столу, за которым сидела Ольга.

– Я Марина, руководитель отдела бизнес-аналитики. Сейчас введу вас в курс дела.

Ольга с опасением в голосе коротко представилась:

– Я Ольга.

Марина раскрыла перед собой папку с бумагами и стала бросать отрывистые фразы, не глядя на Ольгу.

– Вообще наш отдел не нуждался в новом сотруднике, поэтому для меня стало большим удивлением ваше появление здесь. Если бы эйчар поинтересовался моим мнением, я бы запретила ему нанимать кого-либо, но… Таково было решение моего руководства, поэтому я вынуждена подчиниться – но считаю, что они перестраховываются. Тем более не уверена, что стоило брать именно вас – с учетом вашего бэкграунда. Сейчас работа распределена по сотрудникам равномерно, потому не знаю, чем вас загружать. Назначу ответственного, что будет собирать по отделу несрочные задания и перегружать на вас.

Она подняла глаза, оглядела сотрудников и остановилась на первом попавшемся ей человеке – Тиме.

– Вот, пусть это будет Тимофей. Он у нас мастер разрешать неразрешимые загадки, не знаю только, где этому научился. Думаю, придумывать задания из воздуха для очевидно лишнего сотрудника – как раз подходящий вызов для него. Тимофей, присоединись к нашей беседе, пожалуйста.

Тимофей оторвал взгляд от экрана ноутбука, который старательно не отводил с момента появления в офисе Марины, и подкатил свой стул ближе к ним. Боковым зрением Ольга отметила, что вблизи его белый шерстяной джемпер кажется даже ещё пушистее, придавая ему сходство с домашним кроликом.

Марина глубоко и печально вздохнула и снова поглядела на Ольгу.

– Какой хоть вуз вы закончили в своей Москве?

– Президентскую академию, – ответила Ольга кратко, не желая давать этой мадам новый повод для придирки. Ей, однако, и это не понравилось.

– Это же экономический вуз, как они могут научить такой сугубо технической специальности, как программирование? – закатила глаза Марина.

Ольга почувствовала, как в душе закипает бешенство. Собрав волю в кулак, она предельно вежливо и бесстрастно ответила:

– Они обучают широкому перечню специальностей, не только экономических. В РАНХиГС есть отделения и журналистики, и государственного управления, и в том числе информационных технологий. И по совокупным результатам вуз всегда входит в число лучших в стране.

Марина шумно втянула ноздрями воздух, словно лошадь, что готовится ударить её копытом.

– Всем известно качество образования в вузах, которые учат всему и понемножку. Ну да ладно, оставим это – тут и так всё понятно.

Ольга почувствовала, как к лицу её приливает кровь, а руки начинают мелко трястись от гнева. Она считанное число раз в жизни теряла самообладание, и сегодняшний день грозил пополнить этот ряд новым случаем.

Марина недовольно сжала губы и, оторвавшись от бумаг, подняла глаза на Ольгу.

– Надеюсь, детей-то у вас хоть нет?

Тимофей сидел рядом, словно обездвиженный, не шевеля даже пальцем и не издавая ни звука. Ольга срывающимся голосом ответила:

– Нет, мне ведь только двадцать один.

Марина картинно махнула рукой и сказал:

– Ой, многим вашим сверстникам возраст этому совершенно не помеха. Вообще мозги и сознательность редко встречаются в вашем возрасте, они приходят позже, с опытом, и ещё поэтому я бы вас не приняла, если бы была моя воля. Но сразу предупреждаю – в декрет из нашей компании не уходят, только через увольнение. Мы не благотворительная организация для сирых и убогих, мы ведём серьёзный бизнес. И писать на нас жалобы в трудовую инспекцию, как вы понимаете, совершенно бесполезно.

Ольга не ответила, просто молча смотрела на её отвислые бульдожьи щёки. Ненависть к ней сдавила горло и не давала выдавить из себя ни звука. А Марина не унималась:

– Кстати, больничные у нас тоже никто не берёт. Если у вас температура, будьте добры, работайте из дома. Но имейте в виду, это единственная причина, по которой мы закроем глаза на неявку в офис – все остальные дни ровно в девять вы должны быть на рабочем месте. И не кофеи гонять, а работать!

Сказав это, она поднялась, снова сделавшись похожей на небоскрёб. «Зачем она только при таком росте и весе каблуки надела» – подумалось Ольге.

– Не вижу смысла говорить что-то ещё. Тимофей,, будь добр, найди… Ээээ… Этой девочке какое-нибудь задание.

С этими словами она круто развернулась на каблуках и, горделиво подбоченясь, зашагала обратно. Ольга сидела, не в силах пошевелиться или что-то сказать. Ей казалось, что на голову ей вылилась целая цистерна содержимого специально подогнанной для этого ассинезаторной машины, и теперь отовсюду вокруг, как и от неё самой, идёт мерзкий запах.

Она перевела глаза на Тимофея, который, как ни в чём не бывало, добродушно глядел на неё. Заметив потерянность во взгляде Ольги, Тимофей улыбнулся и сказал:

– Расстроилась? Не переживай, ты привыкнешь, она всегда такая. Меня, кстати, как ты уже поняла, зовут Тимофей.

Ольга выдохнула и приветственно кивнула ему не в силах отвести от него потерянного взгляда. Тимофей снова ободряюще улыбнулся и произнёс:

– Вот увидишь, так даже интереснее работать. Ну, я имею в виду, когда твоя начальница – сущая ведьма.