Читать книгу Перстень Персефоны - - Страница 3

Вечером Ольга вместо того, чтобы окрыленной лететь над грешной землёй, медленно плелась в сторону своего нового дома. В офисе всё пошло совершенно не так, как она себе представляла, и боль разочарования она физически ощущала в своём сердце. Теперь, после знакомства с начальницей, ей стало кристально ясно, что выживание в компании станет не просто делом нелёгким, но самой настоящей битвой. Теперь ей каждый свой шаг в компании нужно будет продумывать вдоль и поперёк, иначе все её мечты о карьерном продвижении станут несбыточными из-за одной-единственной, но весьма сильной ведьмы.

На улице ощутимо смеркалось, и уже зажглись огни фонарей, призванные силами света на борьбу с противостоящей им тьмой. Казалось, они храбро сражались, отгоняя от Ольги сущностей тьмы, что окончательно испортили день, который должен был стать торжественным началом её путешествия в счастливое будущее. Из девяти часов пребывания в офисе Ольга вынесла лишь два приятных воспоминания – танец пылинок в свете, льющемся сквозь панорамные окна, и ямочки на щеках Тимофея, что появлялись, когда он улыбался ей – тепло и добродушно.

Но день ещё не закончился и даже не приблизился к своему концу – ведь Ольге предстояло впервые ночевать в своей собственной квартире. Желая немного прогуляться, она пошла к дому не напрямки от метро Адмиралтейская по Малой Морской, а сделала крюк через Александровский сад, побродив вокруг фонтана и оттуда двинувшись на Гороховую. К вечеру совсем заморозило, и от весеннего духа, что утром принесли лучи тусклого северного солнца, не осталось и следа – последние лужи замёрзли, превратившись в сплошной ледяной каток. Ольга помнила расхожее выражение своей бабушки – о том, что «пришёл марток – надевай трое порток», и думала о том, что сегодня оно как никогда подходит к установившейся вечером погоде. Весна близко, но ещё не здесь – и потому нужно собраться с силами и терпеть дальше.

В квартире Ольгу ждал полный бедлам. Отец милостиво согласился помочь ей с переездом, и должен был сегодня днём, пока она была на работе, присутствовать при сборке заказанного Ольгой шкафа – благо, удалённый формат работы ему это позволял. Она понимала, что уже этого достаточно, чтобы ощущать благодарность ему, иначе пришлось бы или переносить начало своей трудовой деятельности в компании, или жить без шкафа до выходных. Но всё же, всё же… Когда она увидела обрывки коробок, разбросанные по углам квартиры, пенопласт и защитную плёнку, ей взгрустнулось. Он мог бы собрать их и вынести на помойку во дворе, но не сделал этого – вероятно, потому, что она его об этом не попросила, а сам он желания помочь ей в этом деле не изъявил. Вздохнув глубоко, она принялась собирать мусор, сворачивать его в рулоны и обматывать скотчем, чтобы было проще тащить его по лестнице вниз.

Бросив огромные свёртки в контейнер с сухим мусором, Ольга, в одной куртке побежала обратно в парадную, мимоходом кивнув старухе в изысканно-бордовой беретке и пальто с гигантской серебряной брошью, что восседала на лавочке в скверике – но та отвернулась и на кивок никак не отреагировала. «Ну и ладно» – думала Ольга, взбегая на третий этаж и ощупывая в кармане холодные ключи. Сегодня всё шло совершенно не так, но это не повод, чтобы опускать руки.

Дома она принялась за нехитрый ужин в виде яичницы с ветчиной, но сперва развела заранее припасённое удобрение и как следует полила фикус, а ещё пододвинула его ближе к батарее, решив, что ему холодно. Она ела яичницу, сидя за столом с поджатыми ногами, и отгоняла воспоминание о завтраке Максима, что точно так же возлежал на этом столе в тот день, когда они с отцом пришли сюда на просмотр. Еще она размышляла о том, что у батареи для фикуса может быть слишком сухой воздух, и будет нелишним опрыскать его листья из пульверизатора.

Справившись с яичницей, она отправилась в ванную, где долго отмокала в тёплой, почти горячей воде – настолько, что зеркало совершенно запотела, а помещение наполнилось клубами белёсого пара. Ей отчаянно хотелось смыть с себя ментальную вонь от содержимого ассинезаторной машины, что вылила на её голову сегодня Марина, гелем для душа, который наполнял ванную персиковым ароматом и пузырьками пены. В течение рабочего дня она подходила к ним с Тимофеем ещё два раза – но ничего не говорила, только молча качала головой и закатывала глаза. Вероятно, она заметила урон, что нанесла нервной системе Ольги, и опасалась, как бы та не вцепилась ей в волосы и не поломала идеально зализанный блестящий пучок.

Хорошенько попарившись в ванной, Ольга решила сразу лечь спать, чтобы набраться сил перед новым днём в логове ведьмы. Она навалилась на рыже-алый диван, что остался ей в наследство от Максима, и он с подозрительным треском выехал вперёд. Постелив на него заранее привезённое в выходные бельё, Ольга переоделась в светло-розовую пижаму и забралась под одеяло. Лежать было странно и неудобно – еще бы, подбодрила она себя, ведь она была впервые в этой квартире и на этом спальном месте. Скоро она привыкнет – и к новому дивану, и к Марине, и к Петербургу, а пока уровень стресса хоть и слишком высок, но вполне объясним.

Резко вспомнив о том, что хотела, она села и, хлопнув себя по лбу, вслух громко произнесла:

– На новом месте приснись жених невесте!

После этого она погасила лампу на комоде и снова улеглась в кровать. Проезжавшие по улице автомобили светом фар чертили на потолке полосы и играли бликами на печных изразцах, а Ольга всё разглядывала причудливую пляску света и не могла уснуть. Когда она парилась в ванной, ей казалось, что она невероятно устала и уснёт, едва коснётся головой подушки, но на деле всё оказалось иначе. Сон не шёл, и она крутилась с боку на бок, борясь с желанием взяться за смартфон и поскроллить новостную ленту, ибо знала, что от этого ещё больше взбодрится и усугубит свою бессонницу.

Наконец она легла на спину и, вытянувшись, разрешила себе подумать о том, о ком запрещала себе размышлять весь вечер – о Тимофее. Весь день он был с ней очень мил и обходителен, дал задание, подходящее для уровня джуна, или по-русски начинающего, а во время обеда ходил с ней в близлежащее кафе, где они продолжили беседу о гностических откровениях в книгах Виктора Пелевина. Ольга призналась самой себе, что ещё ни с одним молодым человеком ей не было так легко вести беседу, ни в ком она не видела столь гармоничного сочетания острого ума и доброго сердца. Тимофей ей очень понравился, это было настолько очевидно, что глупо отрицать.

Кажется, она даже немного задремала, вспоминая его лицо, светло-русые волосы, такие блестящие, что вызывали желание провести по ним рукой, почувствовать их гладкость. В бликах, что фары проезжавших по Гороховой автомобилей дарили изразцам на печи, ей чудились те чудесные ямочки, что появлялись на щеках Тимофея, когда он улыбался или смеялся по-детски добрым и невинным смехом. При мысли о нём в душе Ольги постепенно воцарялись мир и покой, ей казалось, что она только что съела что-то очень вкусное и теперь испытывала невероятно приятное послевкусие, которое полностью завладело ею. Образ Тимофея вытеснил и злую ведьму Марину, и мусор, что не удосужился выбросить отец, и даже мать, что не позвонила, чтобы спросить, как прошёл её первый рабочий день. Воспоминания о нём успокаивали, дарили тепло и уют, будто он сам в этот момент гладил её рукой по непослушным волосам и шептал «Засыпай…».

Идиллия рухнула в один миг – в коридоре раздался истерический вопль, и Ольга буквально подпрыгнула на диване. Непонимающе озираясь по сторонам, она силилась осознать, был ли этот крик реальным или прозвучал только в её собственной голове под натиском подступавшего быстрого сна. Ольга усиленно моргала глазами, пытаясь понять, что же это было, когда в дверном проёме показалась белёсая фигура. Не веря своим глазам, Ольга потеряла связь с реальностью и перестала понимать, сон это или явь.

Похолодевшими от ужаса пальцами она натянула на себя одеяло, как будто оно могло спасти её от нежданного ночного визитёра. Фигура маячила в дверях, не исчезая, но и не входя в комнату. «Как он мог сюда попасть? Я же закрыла дверь на три замка!» – неслось в голове у Ольги, и параллельно она судорожно соображала, что ей делать. Оружия в квартире никакого, конечно же, не было – за исключением ножей, но они были на кухне, попасть куда не было никакой возможности, не пройдя мимо взломщика. Нужно было придумывать, какой из предметов, что находились в жилой комнате, подойдут в качестве оружия, чем можно его огреть – возможно, стоило открутить ножку стула или бросить в него тяжёлой книгой. И вообще, почему его фигура такая белая, если на фоне тёмного коридора должна казаться почти чёрной? Не в белом же балахоне он ворвался к ней в дом.

Пока мысли роились и жужжали в голове Ольги, фигура зашевелилась. Она похолодела, наблюдая, как фигура, словно в танце, метнулась к изразцовой печи, блики которой так сладко напоминали Ольге Тимофея ещё пару минут назад. Пока фигура делала неясные движения у печки, Ольга с иррациональным ужасом поняла, что та полупрозрачна, и сквозь то, что должно было быть головой взломщика, она может неплохо разглядеть одну из печных заслонок и даже увидеть её резную деревянную ручку. Это было неправильно, нереально, невозможно – но Ольга видела своими глазами, что фигура была словно соткана из дыма, или же из пара, который она в таком огромном количестве навела вчера вечером в ванной при помощи горячей воды.

«Это призрак?» – пронеслась в голове Ольги невероятная мысль. Фигура тем временем её нисколько не замечала и, оторвавшись наконец от печки, двинулась в центр комнаты, где стоял диван. Ольга быстро вскочила и отбежала в другой угол, но на взломщика – если он, конечно, был взломщиком, а не воспользовался своей бестелесностью для того, чтобы пройти дверь насквозь –эти её перемещения не произвели ровным счётом никакого впечатления. Ольга готова была поклясться, что фигура подняла руки вверх, после чего сделалась какой-то маленькой и широкой, как будто упала на пол. Секундное промедление, и она вновь распрямилась, прямо возвышаясь в центре комнаты, как дым из трубы деревенского дома в морозный безветренный день.

Ольга поняла, что от страха не чувствует ни рук, ни ног, не может двигаться или кричать. Тело её оцепенело, дыхание остановилось, и только сердце колотилось с такой силой, будто она только что пробежала стометровку с самой большой скоростью, на которую была способна. Невозможность происходящего в этот момент в её квартире не давала ей принимать какие-то логичные для ситуации решения, и она просто замерла в ожидании того, что визитёр предпримет дальше.

Фигура резким движением перенеслась в другой угол комнаты, словно желая спрятаться за шторой. Несколько мгновений она провела в углу, странно подёргиваясь всем своим телом – телом ли? – после чего в один прыжок вместе с ногами оказалась на подоконнике. Вздымая руки вверх, какое-то время визитёр стоял, покачиваясь, на подоконнике, после чего, будто решившись, рухнул вниз за окно и исчез из виду. Всё сразу же успокоилось, ничего больше не происходило, не шевелилось и не кричало, лишь так же, как до этого, полуночные автомобили разрезали полотно потолка светом фар.

Несколько минут Ольга продолжала стоять, застыв словно статуя, не веря, что страшный спектакль, которыйразыграл с ней неизвестный прозрачный посетитель, закончился. Когда нервная система вновь вернула ей возможность двигаться, она медленно подошла к комоду и включила лампу. При электрическом свете всё в комнате было так же, как вечером, и как в день просмотра квартиры с риэлтором Натальей и Максимом. Ничто не напоминало о том, что здесь побывало привидение. Ольга села и похлопала себя по щекам, подёргала за волосы и даже ущипнула за ладонь. Нет, она явно была жива, не во сне и вполне в своём уме.

Не в силах найти объяснение тому, что только что произошло, Ольга почти бегом бросилась на кухню и тоже включила свет. По дороге она проверила замки на двери, но они, как и предполагалось, были крепко заперты. Она налила себе целый стакан кипячёной воды из графина, что подарила ей мать, когда она уезжала в Петербург, и практически залпом его выпила. Дрожь в руках мешала ей делать это, и оттого она несколько раз больно ударила себя стеклом стакана по зубам, пока пила. Это, а ещё свет в помещении помогли ей окончательно отойти от сна и начать мыслить более-менее здраво.

Ночной визитёр вошел через дверь без ключа и вышел через окно, даже не открыв его, что полностью исключало наличие у него физического тела. Подтверждала эту теорию и его прозрачность, что позволила Ольге видеть ручку печной заслонки, и его белёсый цвет, неясность очертаний. Ольга силилась вспомнить хоть одну деталь костюма вошедшего, его лицо или волосы, и не могла этого сделать – ибо не видела ровным счётом ничего из-за размытости его очертаний. Да, всё, о чём размышляла Ольга, говорило об одном – это было привидение, такое, о которых пишут страшные книги, о которых пересказывают друг другу городские легенды. Судя по всему, именно оно заставило Максима сняться с тёплого места и продать тщательно отремонтированную им для себя, любимого, квартиру – лишь бы не видеть этим метаний неясного силуэта по ночам. Вот зараза! И ведь не предупредил, боялся, что она откажется от сделки.

Внезапное озарение снизошло на Ольгу, и она быстро понеслась обратно в комнату. Подбежав к окну, она выглянула в окно, но ничего не смогла рассмотреть из-за электрического света, что транслировал на стекло отражение её комнаты. Она снова метнулась к выключателю, щелкнула им и уже в темноте подбежала к окну. Внизу, на тротуаре, не было заметно ничего примечательного – ни настоящей, ни призрачно-белёсой фигуры. Судя по всему, привидение, выпрыгнув из окна квартиры, попросту исчезло, а может быть, и ретировалось куда-то, в парадную или подвал.

Выйти на общую лестницу Ольга, подумав, не решилась. Она погасила свет на кухне, а в комнате оставила лишь лампу на комоде, и снова улеглась в кровать. О том, чтобы заснуть, она уже не мечтала, но усталость от потрясений прошедшего дня, а теперь и ночи давала о себе знать. Завернувшись в одеяло с головой, она полусидя облокотилась на спинку дивана и громко втянула носом воздух. Всё, решительно всё сегодня пошло совершенно не так, как она мечтала.

Ещё утром она была уверена, что начинает новый лист блистательно успешной книги своей жизни, но… Сначала Марина, а потом привидение сломали карточный замок, что она построила в своей голове. Теперь работа не казалась ей золотым ключиком, что откроет дверь в каморке и укажет путь к успеху. А квартира в старом фонде, о которой она мечтала столько лет, ещё студенткой заезжая в Петербург на выходные, чтобы как следует погулять по его улицам, полным истории и магии, принесла ей сюрприз столь неприятный, о котором она и подумать не могла.

Как бороться одновременно и с ведьмой, и с привидением, когда ты – вчерашняя студентка и джун-программист? Что она, Ольга, должна сделать – позвать батюшку освятить квартиру, стать прихожанкой церкви и выучить молитвы? Слишком много чертовщины для неё, особенно для одного-единственного дня. Пытаясь вспомнить текст молитвы, которому учила её в детстве бабушка, Ольга глядела на отблеск света лампы, игравший на печных изразцах, и чувствовала, как изображении начинает расплываться.