Читать книгу Ветшающий мир - - Страница 11

Владивосток все еще был в легкой дымке, несмотря на то, что утро почти закончилось. Туман не давал запомнить красоты родного города, который прощался со мной нехотя, с огорчением, как будто не желал оставаться в моей памяти, сердился на меня. Ну что же, он вправе назвать меня предателем. Я и впрямь чувствовал себя им, почему-то был уверен, что никогда сюда не вернусь. Выехать из города у нас получилось намного позже 12 часов при том, что собирались отправиться ранним утром. Мы рассчитывали попасть на авторынок Уссурийска к обеду. Задерживаться там дольше, чем на час, в наши планы не входило. Все-таки Андрей молодец, четко обозначил маршрут. Он сказал, что подходящую резину найдем без труда. Дальше рывок до Хабаровска с небольшими остановками, чтобы сделать кому что приспичит. Ну да, поддакнул я, ведь с нами девушка. Я сказал это нарочито громко, чтобы Надя услышала. Все-таки дружба она такая – любит подтверждения.

Новая, недавно построенная дорога, располагала к тому, чтобы развить хорошую скорость. Через два часа съехали с А-370. Не прошло и 20 минут, как мы увидели первые признаки того, о чем вчера говорил Иисус. Может, мы и не сочли бы за странность все, с чем столкнулись в пути, и отнеслись бы к его словам без всякого внимания, если бы спустя еще минут десять эти странности не стали бы приобретать все более тревожный характер и не выглядели бы как предупредительные знаки, не сулящие ничего хорошего. Нам всем стало ясно, что они, в отличие от дорожных, были сигналами новых для нас угроз, причем настолько явных, что заметить их мог любой внимательный человек безо всякого труда, даже не предупрежденный, как мы. А еще я подумал, что история с шинами выглядела загадочно.

Сразу после обкатки пикапа Андрей сказал, что с машиной все отлично, но уже через минуту ситуация стала иной. Я обратил внимание, что на передних колесах резина напоминает череп, освобожденный от волос и кожи – без намека даже на малейший рельеф.

– Андрей, резина впереди гладкая как яйцо. Вряд ли мы на ней далеко уедем, – кинул я приятелю, как только он объявил о полной готовности пикапа, и увидел его недоуменный взгляд…

На выпад Нади: «А куда он смотрел», – Андрей спокойно велел садиться в машину. Почему я увидел, в каком состоянии шины на колесах, когда Андрей подкатил к нам на отцовском пикапе, а хозяин авто – нет? Торопился? Ну, это странно только теперь, для меня. Сначала я решил не делиться своими подозрениями с Андреем. Слишком они подтверждали его намеки на то, что им следует слушать все, что говорит Иисус. Но тогда какого черта я так отговаривал Андрея взять в компанию Иисуса? Получается, что странности уже присутствуют, и мои опасения насчет него – это просто опасения ревнивца. А коли так, то надо расспросить Андрея поподробнее, если уж признавать верховенство этого чудака Иисуса.

Нам все чаще попадались автомобили, – как во встречном, так и в попутном направлении, двигавшиеся со скоростью, неуместной на этой трассе, как будто был сильный туман, и водители осторожничали, чтобы не допустить столкновения при плохой видимости. В действительности же никакого тумана не было, и обзор был отличным.

Мы продолжали путь в гипнотическом молчании, которое первым нарушил Андрей. Сидя за рулем, он не мог больше делать вид, что не замечает странностей на дороге.

– Асфальт слишком мягкий. Машина плывет, – резко выпалил он. После этого друг неожиданно спокойно сбавил газ и припарковался на обочине. За исключением Иисуса, все вышли и стали всматриваться в дорожное покрытие. И тут же обратили внимание, что были далеко не первыми, кто остановился. Наверно, другие водители тоже тормозят, чтобы посмотреть на трассу.

Андрей нагнулся и без всякого труда вытащил большой кусок покрытия в районе боковой разметки. Все с удивлением смотрели, как он пальцами крошил его, и тот материал, который все еще казался асфальтом, теперь мелкой черной крошкой сыпался обратно на проезжую часть. Каждый не преминул провести собственное исследование – кто-то стучал ногой по дороге, кто-то по примеру Андрея ковырял ее рукой. Эксперименты по исследованию асфальта закончились словами Андрея. Как всегда он сказал их в своей манере – резко и отрывисто:

– С асфальтом покончено. Его нет, – и пробормотал едва слышно.

– Сбывается.

Мы не совсем поняли, что он имел в виду. До меня окончательно дошло, что вчера Иисус намного больше сказал Андрею, чем нам, и теперь я ждал, когда и мы обо всем узнаем. Слова о разрушении, исчезновении всего, которые я услышал от Иисуса, нуждались в расшифровке.

– Не пойму, в чем дело, но асфальт как будто изменил химический состав, – задумчиво продолжил Андрей. – Такое впечатление, что он утратил один из своих компонентов. А может даже…

– …потерял все свойства? – с тревогой закончил за него Женька.

– Да, такое бывает, когда асфальт совсем старый. Но эта дорога построена относительно недавно.

– Трещин или ям на ней не наблюдается, – попробовала высказаться Надя. – Ведь должны же они появиться, если асфальт постарел на несколько лет и стал чем-то другим.

– Ну, если бы по такому покрытию ездили машины несколько лет… да хоть несколько дней… – я попытался развить мысль Андрея. – Если верить Иисусу, то теоретически мы на пути к тому самому разрушению из-за резко ускорившегося хода времени…

– Какая уже к черту теория? Это теперь суровая действительность, – хмуро перебил Женя.

– Да я просто рассуждаю и отвечаю на Надины мысли вслух. Похоже, что временны́е изменения произошли разом, но вот следов их воздействия на окружающую среду или человеческую деятельность пока, кроме этого участка асфальта, не ощущается.

– Ты не прав, Игорь, – не подтвердил мои догадки Андрей. – Это не отдельный участок асфальта в таком состоянии. Думаю, дальше будет то же самое. А если точнее, то еще хуже.

– Значит, скоро дорога окажется разбита машинами окончательно. И к бабке не ходи, – Женька все больше впадал в пессимизм.

– А вот как раз машины ее не разобьют – их нет больше, – возразил Андрей и показал на дорогу, а точнее на ее край. Тут мы тоже обратили внимание, что движение на трассе практически прекратилось, зато вся обочина, сколько мог охватить глаз, была заполнена автомобилями. Но почему-то особой активности их пассажиров не наблюдалось – никто не рассматривал полотно и не ковырял асфальт по нашему примеру, хотя поначалу мы подумали, что все остановились по той же причине, что и мы.

– А что это наш Иисусик из машины не вылез? Ему неинтересно? – язвительно высказалась Надя, и все разом посмотрели через лобовое стекло нашего авто на сидящего на заднем сиденье парня. В глубине салона видно его было плохо, но все равно заметно, что он смотрел на нас безучастно и без всякого интереса.

– Именно об этом он и говорил вчера. Так что до нашего любопытства ему нет дела, – бросил Андрей и коротко помахал Иисусу.

Тот в ответ приподнял растопыренную пятерню, а я приготовился требовать разъяснений. К своему любопытству я всегда относился с уважением и никогда не скидывал его со счетов.

– Мне надо позвонить родным, – сказала Надя и направилась к машине. – Блин, хотела же это сделать вчера, а вы меня отговорили. Я советую поступить также, кстати. Мне это подсказывает женская интуиция, если кому-то интересно.

В этот раз возражать никто не стал, и все двинулись следом за ней.

– Мда, к тому же ехать пора, пока еще хуже не стало, – обронил банальное Андрей. – Это оно? – зачем-то спросил он Иисуса, едва залезши на водительское сиденье.

Прозвучало с упреком, будто вчера не он был главным защитником иисусовой неправдоподобной истории. Иисус, как обычно молчал, не произнес свое привычное «да», а лишь посмотрел в глаза Андрею.

– Ясно, – подытожил Андрей. Похоже, они стали понимать друг друга без слов. В это время Надя уже достала свой мобильник и безуспешно пыталась позвонить. Мы с Женей тоже засуетились в поисках телефонов. Иисус повернулся к девушке и глянул на нее так же, как минуту назад смотрел на Андрея.

– Ну, ответьте же хоть кто-нибудь, возьмите трубку, – бормотала Надя. Она глядела на экран, лихорадочно нажимала кнопки и прикладывала аппарат к уху. На ее глазах стали выступать слезы. Похоже, она была в отчаянии.

– Успокойся. Просто пока нет связи, – я попытался приободрить ее. – Скоро появится.

Насчет того, что связь скоро появится, я был не прав. И понял это, когда внимательно посмотрел на свой «Самсунг». Смартфон показывал полное отсутствие сигнала.

Андрей не стал изображать из себя джентльмена. Он сказал просто:

– Связи нет и больше не будет. Мужская интуиция.

Я напрягся в ожидании Надиных воплей. Не только я, но и все мы с недавних пор увидели ее с совершенно другой стороны. Вопли не заставили себя долго ждать.

– Черт, я не могу поговорить с матерью. Ни с ней, ни с сестрой. Ни с кем. Мои подруги тоже ничего не знают, я не успела им сказать. Мы так быстро уехали.

Надя была близка к истерике. Надо как-то успокоить ее. Вот только как это сделать после слов Андрея? Мне и самому не помешали бы успокоительные. Еще немного и психану вместе с Надей. Я совсем не ожидал такого развития событий и уже пожалел, что не внял словам Иисуса, не догадавшись перед отъездом позвонить родным. Напротив, вчера деятельно поучаствовал в отговаривании от этого Нади: «Зачем раньше времени разводить панику». Я произнес это вслух, чем еще больше усугубил ситуацию. И совершенно зря зачем-то обвинил во всем Иисуса:

– А что, разве нельзя было нам сказать прямо, если ты такой проницательный?

– Интересно, а они живы? – Женькин вопрос был обращен к Иисусу вразрез моему, и от того остался без ответа.

– Думаю да. Скорее всего, да. Но вы можете попрощаться с ними мысленно, – Иисус ответил спокойно, не обращая никакого внимания на общую нервозность. – Ничего изменить уже нельзя. Мы не успеем ни к одному из ваших родственников, даже если прямо сейчас отправимся к кому-нибудь из них на максимальной скорости.

– Жаль отца, очень не хочется оставлять его в одиночестве. Хоть он и заслужил, – медленно и нарочито жестко произнес Андрей.

Из всех нас он единственный, кто сохранял самообладание, или, по крайней мере, пытался делать вид. Я подумал, что, знай я такой расклад, может быть никуда бы и не поехал. И тут же хмыкнул про себя: «Ага. А не я ли первый ему не поверил?»

Я посмотрел на Женьку. Интересно, какие мысли в голове у нашего спортсмена? Может спросить прямо?

– А что думает наш библеист? Есть ли в Священном писании что-то на этот счет? – Я не хотел поддеть его, но мой вопрос прозвучал как издевка. Так получилось. Наверно, хотелось увидеть, что колени трясутся не только у меня. С Надей все ясно. Она оказалась сильно напугана и готова была на любую выходку.

– Не беспокойся. И не надейся, никакого апокалипсиса не будет, – Женька старался держаться оптимистично, но голос выдавал его – там явно проскальзывали дрожащие нотки.

Ну, вот и все. Мы заложники всей этой кутерьмы. И никто из нас не знает, что будет дальше. Я посмотрел на Андрея. Он продолжал строить из себя супермена – типа, ничего не боится, плевать на все, и будь, что будет. Ну-ну, поглядим.

– По местам, – скомандовал Андрей. – Едем.

Мы едва тронулись, как мимо нас по встречной полосе промчался блестящий черный «Геленваген». Он чуть не врезался в нас. «Мерседес» был настолько заметен, что мы проводили его взглядами и еще долго смотрели, как он удаляется на большой скорости, пока совсем не скрылся из виду. А заметен он был потому, что никакого автомобильного движения на дороге больше не было. Проезжая часть оказалась абсолютно пуста, такого здесь не бывает ни глубокой ночью, ни в четыре часа утра. Только припаркованные авто по обочинам. Ни единой машины не наблюдалось ни в одну, ни в другую сторону.

– Странно, он несся по встречке и мог запросто снести нас еще до… – Андрей осекся, посмотрев сначала на Иисуса, потом на нас.

– Может быть, он уснул, – высказался Женька. Спортсмен пытался копировать самообладание Андрея.

– Он сумасшедший, ха-ха! Конечно, чокнутый. Лететь на бешеной скорости прямо на людей.

– Да, уснул и всего делов. Небось, выехал ни свет ни заря, – продолжал отстаивать свою версию Женька, глядя на меня. И уже прямо мне в лицо произнес, – ты бы поосторожнее… – и кивнул в сторону Нади.

Лучше бы он этого не делал. Надя тут же вспыхнула, выдав то, что было у всех на уме:

– А может он умер? Ну да. Конечно, умер! Прямо за рулем, окочурился.

После этого в салоне повисло тягостное молчание. Оно придавило нас, мы продолжили путь в полной тишине, слушая размеренное урчание двигателя. «Мицубиси» был абсолютно безразличен к нашим страхам. Это Надино заявление, хотя ничем и не подтвержденное, высветило еще одну непреложную, тягостную и неизбежную истину, актуальную на данную минуту – люди начали умирать. И символом того был промчавшийся на безумной скорости «Мерседес». Хотя еще вчера такое происшествие никого бы не удивило – вот есть очень дорогой автомобиль, а значит, с большой степенью вероятности, за его рулем присутствует кто-то, кто ничуть не заботится о безопасности окружающих. Но сегодня все было по-другому.

Андрей ехал медленно, и мы наблюдали все ту же картину – множество припаркованных авто на обочине, с той лишь разницей, что все чаще стали встречаться и те, что остановились прямо на проезжей части. Внутри еще живые, но, кажется, уже не вполне нормальные люди. В лучшем случае многие сидели с безучастными лицами и даже вяло разговаривали между собой, не обращая внимания на то, что происходит за стеклами их автомобилей. Кто-то уже спал, кто-то только собирался, пристраиваясь на неудобных сиденьях. Другие – и водители, и пассажиры, находились в каком-то ином, измененном состоянии – сидели или полулежали с закрытыми глазами. Про них наверняка можно было сказать, что они обречены. Похоже, они находились на пути в мир иной, но желания проверить и убедиться в том, что, может быть, они все-таки спят, ни у кого из нас не возникло. Я был уверен, что и Андрей, и спортсмен, и Надя версию со сном отмели, как и я – неестественные для этого позы только подтверждали наши догадки насчет того, живы люди или нет. Мы оказались придавлены увиденным. Я посмотрел на Иисуса – в отличие от нас, его лицо не выражало никаких чувств.

Ехать стало сложнее не только из-за плохого асфальта. Движение все больше затрудняло огромное количество брошенных посреди дороги автомобилей, но до окончательного коллапса и полной непроходимости для езды вперед их, слава Богу, было недостаточно.

– Дальше станет попроще, – обронил Иисус, как бы отвечая на повисший в воцарившемся молчании, но не произнесенный вопрос. Мы поняли его, а потому не стали спрашивать «почему».

Впереди показался Уссурийск, со стороны которого со времен черного «Геленвагена» не проехало ни одного автомобиля, а потому мы спокойно перестроились на встречку, чтобы не утруждать себя объездами попутного транспорта, водители которого заглушили моторы на последней в их жизни стоянке. Из-за такого дисбаланса – попутного транспорта стало больше, чем встречного – рождалась догадка: там, дальше, могло случиться все что угодно, и это, наверняка, произошло со многими.