Читать книгу Моя чужая жизнь - - Страница 8

Я села на краешек кровати, вытирая волосы полотенцем, и задумалась. Хотелось позвонить родителям, рассказать о том, что я увидела, спросить их мнение. Но я тут же одернула себя. Ника, ты ведь не можешь выдать своего положения. Один звонок – и вся эта "игра" провалится. Я взяла телефон, чтобы отвлечься, и едва не нажала на номер мамы. Сердце замерло. "Черт, Ника, что с тобой? Будь осторожнее!" Я убрала телефон подальше, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Тишина в доме вдруг показалась мне слишком громкой. И тут я услышала слабые звуки. Сначала они были едва различимы, но вскоре стали четче. Это был голос. Голос мужа Леры. Он явно с кем-то говорил, причем негромко, но уверенно. Я осторожно подошла к двери, стараясь не издать ни звука. Прислонилась ухом к стене, но разобрать что-либо было сложно.

"Наверное, говорит со своей любовницей. Они обсуждают, как избавиться от Леры. Блин, и зачем я вообще это слушаю? Я же ничего не слышу… И почему он говорит так вполголоса? Боится, что кто-то услышит?" – в голове пронеслась тревожная мысль, пока я тщетно пыталась уловить хоть что-то из разговора.

Я вышла из комнаты и подошла к его двери. Неосознанно, как будто меня тянула какая-то сила, я прислонилась ухом к замочной скважине, надеясь услышать хоть что-то, что прояснит ситуацию. Сердце билось так громко, что мне казалось, он мог бы его услышать. Голос за дверью звучал глухо, и достаточно разборчиво, чтобы я могла расслышать каждое слово, однако напряжение я могла ощущать довольно отчетливо.

Голос мужчины звучал напряженно, как будто он обсуждал что-то важное. А потом я внезапно услышала довольно громко:

"Я даже слышать это не хочу! Это моя жена! Я тебе запрещаю даже думать об этом!" – его голос прозвучал резко, почти как удар. Эти слова прошлись по мне холодной волной, оставив за собой болезненный след.

У меня внутри все сжалось. "Кому он это говорит? О чем он вообще? Это правда про Леру? Значит, она права? Он что-то замышляет против нее? Кому это он там запрещает говорить и о чем? Может быть любовница требует убить жену как можно скорее…" Вопросы вихрем кружились в голове, наполняя меня паникой.

Я понимала, что нужно уходить. Срочно. Пока он не заметил моего присутствия. Но ноги словно приросли к полу. Стараясь справиться с внутренним трепетом, я задержала дыхание, надеясь услышать еще хоть слово. Но внезапно тишина за дверью стала оглушающей. Словно он почувствовал, что его слушают, и оборвал разговор специально.

Я отступила на несколько шагов, чувствуя, как ладони становятся влажными. Нужно было уходить, и как можно быстрее. Только в этот момент я осознала, что даже не знаю, чего боюсь больше – его, его слов или того, что вся эта игра становится слишком опасной.

Вернувшись в спальню, я почувствовала, как напряжение снова охватило меня. "Что же здесь происходит? Почему все так запутано?" Мне казалось, что он говорил с женщиной, и это не давало покоя. "Любовница? Они сговариваются, чтобы избавиться от Леры? А если… если они хотят убрать меня?" В груди кольнуло, и страх захлестнул с новой силой. "А вдруг Лера специально отправила меня сюда, чтобы спастись самой? Это было бы так в ее духе." С этими мыслями я забралась в постель, чувствуя себя героиней не сказки, а какого-то шпионского триллера.

Сон не приходил. Я прокручивала в голове все, что услышала, и пыталась сложить обрывки разговора в какую-то картину. "А вдруг я все неправильно поняла? Может, это вообще было что-то безобидное, а я уже придумала убийственный план?" Но каждый раз мои мысли возвращались к одному: "Он точно что-то скрывает."

Я проснулась от тихого стука в дверь. В комнату вошла гувернантка и сообщила, что дети уже ждут к завтраку.

– Госпожа, – добавила она. – Анна Степановна приготовила для вас омлет и овсяную кашу на молоке, переживает, что все остынет.

Я посмотрела на часы и ужаснулась. Лера просила меня просыпаться в восемь – тут чтут распорядок. В 8:30 завтрак, а я проспала! "Черт!" – выругалась я про себя, осознавая, что Лера бы ни за что так не оплошала. Еще немного, и я сама себя выдам с головой.

– Анна Степановна приготовила для вас омлет и овсяную кашу! – передразнила я горничную. – А знала бы, ваша Анна Степановна, как я ненавижу овсяную кашу! Один запах способен довести меня до кондрашки!

Но Лера предупредила быть осторожной с экономкой, она слишком подозрительная и у них довольно странные отношения с моей сестрой. Вроде бы они не враждуют, но и дружеским перемирием это назвать сложно. В целом, эта Анна Степановна работает тут экономкой и поварихой со времен Второй Мировой. А может быть, даже и первой. Муж сестры не спешит увольнять ее, хотя моя сестра прибегала к разным уловкам, чтобы подставить эту работницу. В общем-то, сестра предупредила по возможности, с этой старой кошелкой не пересекаться и все будет хорошо. Благо, она почти не выходит из кухни.

Едва одевшись, я направилась в столовую. Аня, с серьезным видом держа ложку в руке, спросила:

– Мама, папа злой опять?

Я застыла на месте, пытаясь сохранить спокойствие.

– Почему ты так решила? – спросила я, садясь за стол.

Гувернантка, заискивающим голосом, заметила:

– Господин утром был очень нервным. Сильно ругался с кем-то по телефону, когда в машину садился. Завтракать отказался, кофе только попил.

Эти слова меня пронзили, как иголки. "Ругался? С кем? И почему он так нервничал?" Мои руки начали дрожать, и я схватилась за чашку чая, чтобы скрыть свое состояние. Я улыбнулась гувернантке, чтобы не выдать своих мыслей, и сказала:

– Спасибо, что предупредили. Я позабочусь об этом.

Завтрак с детьми начался тихо, но вскоре наполнился их радостными голосами. Аня, с серьезным выражением лица, усердно пыталась справиться с ложкой каши, нахмурившись так, будто решала уравнение по высшей математике. Миша, напротив, устроил из завтрака веселое шоу, стуча ложкой по столу так, что каша летела во все стороны. Я невольно засмеялась, но тут же почувствовала на себе странный взгляд гувернантки.

"Ну, конечно, Лера наверняка не реагирует так на своих детей," – пронеслось у меня в голове. Наверное, она запрещает им баловаться за столом. Может быть, она всегда строго держит их в рамках? Но тут же у меня возникли сомнения: если бы она вела себя с ними жестко, они бы сейчас не смеялись так свободно и не устраивали "музыкальные эксперименты" с ложками. Нет, они ее любят. Значит, она обращается с ними мягко, иначе все было бы совсем по-другому. Этот вывод заставил меня улыбнуться еще шире, хотя я чувствовала, что гувернантка снова смотрит на меня с легким недоумением.

Я попыталась вернуть себе серьезный вид, но это было бесполезно. Улыбка, как назло, расплылась еще шире, когда я увидела, как Аня, глядя на брата, повторяет его "музыкальные эксперименты".

Тем временем я попыталась налить себе чаю из элегантного фарфорового чайника. Но почему-то крышка оказалась отдельным элементом, и я чуть не уронила ее прямо в чашку. "Чертовы аристократы! Нельзя ли просто налить чай без этих сложностей?" – подумала я, борясь с порывом облегченно выдохнуть, когда, наконец, все получилось. "И если уж у них тут такие барские замашки, где дворецкий? Или хотя бы этот старинный официант, который разливает чай с пафосом?"