Читать книгу Чужая - - Страница 7

 Вскоре все мои переживания и метания отошли на второй план. На горизонте замаячила сессия, я стала учиться еще усерднее. С Амиром общались редко. И отношения наши перешли в иную плоскость. Он окончательно принял меня за «братишку». Это было больно и обидно, но я смирилась, умом понимая, что у нас нет никакого будущего. Жаль только, что на сердце это понимание не действовало и оно, глупое, продолжало сладко сжиматься при виде неприступного кавказца.

 После сессии решилась и попросила Амира научить меня читать намаз. Признание далось непросто. Амир стал первым человеком, которому я рассказала о принятии Ислама. Наградой стало удивление, радость и поздравления. Амир быстро научил меня молитве, объясняя энтузиазм тем, что теперь ему, как учителю, будет записываться награда за каждый мой намаз. Да на здоровье! Мне не жалко. Всем сердцем полюбила наши занятия, еще бы! Училась благому делу и могла бесконечно долго любоваться Амиром, его невероятными глазами, открытой улыбкой. Обучением намазу мы не ограничились, Амир так увлекся, что предложил позаниматься и арабским языком:

– Так тебе будет проще. Да и читать Коран сможешь сама. – пояснил Амир.

 И я не стала отказываться. В итоге училась не только арабскому, но и основам Ислама, уточняя непонятные моменты. И снова наши отношения сменили полюс. Теперь он относился ко мне скорее как брат. Так и говорил:

– Ты теперь моя сестра по вере! Обращайся с любым вопросом, помогу с чем смогу, бисмиЛлях (ради Аллаха).

 Мы начали заниматься, Амир учил меня религии. Я наслаждалась этими встречами, ждала их. Но чувства не демонстрировала, скрывала, как сокровище. Не хотела, чтобы о них кто-то узнал и все очернил, извратил, испортил. А о том, что будет, когда учеба кончится, не хотела думать. От одной мысли, что он уедет и женится – к горлу подходила горечь и живот скручивало от ревности. И я просто запретила себе эти мысли. Доживу – разберусь. Ин ша Аллах (если на это будет Воля Аллаха).

 Но наше общение не осталось незамеченным. Хоть я и старалась не оставаться с ним наедине, не заходила в его блок. Мы занимались в комнате самоподготовки, там было тихо, спокойно и место это особой популярностью не пользовалось. Причину встреч не афишировала, чтобы меньше людей узнало о моей смене веры, и вскоре стала слышать противные шепотки в спину. Старалась не обращать внимания, но с каждым днем это было все сложнее. Скандал был неизбежен. И случился он в тот день, когда я впервые встала на намаз.

 Сашка с раннего утра укатила в центр с Никитой, и я была уверенна, что ее не будет до самого вечера. Нервничая, словно перед экзаменом, я решилась на первый настоящий намаз.

 Для молитвы была нужна закрытая одежда, которой у меня пока не имелось, поэтому я взяла обычную чистую простынь и с помощью булавки сделала из нее свой первый хиджаб. Подготовила листки с текстом, взяла чистое полотенце вместо коврика для намаза, совершила омовение и, потея от волнения, начала молиться.

 Руки мелко дрожали, на лбу от волнения выступила испарина, сердце билось как колонка под басы в папиной копейке, но вместе с тем в душе рождалось приятное чувство правильности происходящего. Меня наполнила любовь к Создателю, выступили слезы, накрыли новые эмоции и вдруг я услышала звук поворота ключа в двери и застыла, не в силах пошевелиться…

 Дверь распахнулась и в комнату влетела смеющаяся Сашка, за ней Никита с объемными пакетами. Они увидели меня и замерли. А я наоборот отмерла и опустилась в земной поклон. Молитву прерывать нельзя. Поэтому, совершив суджуд, я поднялась и, склонив голову с горящими щеками, продолжила молиться. А они стояли и смотрели. Не отрываясь. Наконец-то я прочла необходимое число ракаатов (порядок слов и действий, составляющих мусульманскую молитву), дала «салават» (слова, завершающие намаз) и, посмотрела на Сашку. Она молчала. Я тоже. Встала, сняла трясущимися руками простынь и посмотрела на подругу, остро понимая, что уже бывшую. Первой в себя пришла Сашка:

– Я не поняла, это что было?

– Намаз. – больше не видела смысла скрывать я.

– Что? – не поняла Сашка.

– Ийка башкой тронулась окончательно. – пояснил ей Никитос. – Это она молилась, как мусульманка.

– Как кто? – продолжала тупить Сашка, неверяще переводя взгляд с парня на меня.

– Да. Я приняла Ислам. – сказала я и отвернулась. Мне не понравилось выражение брезгливого шока на лице подруги.

– Нафига? – выдохнула она, – Это же… Да бред какой-то! Ты что в секту попала? Это все твои дружки, да? Заставили? Одурачли? Или ты того? – Сашка попятилась к двери, – Тоже хочешь этот, как его… Джихад творить?

– Сань, не мели чушь, – неожиданно вступился Никита. Но обрадовалась я рано, он добавил: – Тут явно все добровольно. Она давно с кавказцами трется, вполне ожидаемый результат. Вот только я бы не хотел, чтобы она и тебя за собой потянула. – после этих слов Никита твердо взял Сашку за руку и вытянул из комнаты, хлопнув дверью.

 А я осталась. И вдруг расплакалась. Меня обокрали! Лишили чувства сладости первой молитвы. Дружеской поддержки. Толики понимания и приятия. Я же никого не трогала! Какое дело людям до веры в моем сердце? Тошнило от надобности оправдания, защиты выбора. Плакала долго и со вкусом. А потом успокоилась. Вот только зря. Тогда я еще не знала, что меня ждет…