Читать книгу Полночная школа - - Страница 6

– Не понимаю! – мне все еще было тревожно, когда мы добрались до комнаты отдыха для первокурсников. – Демон инугами[8]? В нашей школе?

Часть лица Жоэля такая бледная, что я боюсь, как бы он не упал в обморок. А Колен усердно отряхивает известковую пыль со своих плеч.

– Оборотень, великанша, а теперь еще и демон удачи? – перечисляет Жоэль. – Они решили, что ли, извести нас в этом году?

Я упал в кресло, мои приятели тоже уселись.

– Не называй его демоном, – попросил я Жоэля.

– Почему бы и нет?! Он взорвал дверь!

– Не приписывай этому существу способности, которых у него нет. Это инугами, вот так. И потом, что касается двери и взрыва: никто ничего не знает, не видел.

– Ну, во-первых, известно, что он там был, – Колен начинает считать на пальцах. – Во-вторых, дверь взорвалась. Это по меньшей мере очевидно.

– Ладно, только я не об этом хочу сказать. Может быть, это случилось ненамеренно?

– А то как же, – хихикает Жоэль. – Ты прав. Я к нему имел бы меньше претензий, если бы он меня убил ненарочно.

– Ага, тебя-то можно восстановить, – возмутился Колен. – Немножко таумы, два-три свежих лоскута вместо наиболее поврежденных. А вот из меня получится полное сашими[9].

Я с любопытством поглядел на него.

– Ого, мы тоже можем поиграть словами насчет сирен и рыбы?

Колен чешет в затылке.

– Нет, это только я могу. Такой нюанс.

– Если ты умрешь раньше меня, ты не против, чтобы я забрал твои глаза? – спросил его Жоэль.

– Да ты что! – воскликнул сирен. – Ты это всерьез?

– Не договоримся?

– Нет, ни за что!

– Я всегда предпочитаю сначала спросить, – Жоэль пожал плечами. – Чтобы без недоразумений.

Лич, сменив тему, похлопал меня по колену.

– Итак? Не пора ли заняться?

Он указал взглядом на коробку, которую я все еще крепко держал в руках. Картонная, банальная, на крышке логотип в винтажном стиле и надпись:

«ОГОНЁК БЛУЖДАЮЩИЙ. Набор работы мэтра Кремпкинса. Элементаль – это элементарно!»

Я открыл коробку и изучил ее содержимое: смесь трав, мешочки с землей, восемь камешков, сушеный цветок в конвертике из хлопковой ткани, чаша из переработанного бамбука, руководство по сборке (видимо, переведенное с древнегреческого через гугл, настолько оно невразумительно) и крошечный пластиковый пакетик с тремя пылинками таумы. Я отчетливо ощущаю, что меня надули.

Колен взялся расшифровать инструкцию и читает с нарастающим изумлением:

– «Козу в чашу и смешай песок цветов»?

– Работу гоблинов легко узнать, – пробормотал Жоэль. – Цену взбивают до небес, а товар выдают по минимуму.

– Закон рынка, – решил я поумничать.

Зря. Жоэль вскипел:

– Ага, закон одурачивания. Когда-нибудь это им аукнется, только они не поймут.

Мы с Коленом переглянулись и промолчали, но я сделал заметку на будущее: никогда не заговаривать о гоблинах при Жоэле.

– Как твои дела, приятель? – спросил у него Колен. – У тебя есть все, что нужно для учебного года?

Жоэль покраснел. А поскольку лицо его составлено из лоскутов разной кожи, результат весьма впечатляет.

– Ладно-ладно, простите. Просто ситуация меня бесит. Моя сестра хотела девочку, но из-за цен на тауму собрать ее не удалось.

Собрать девочку.

Я сдержал дрожь и изо всех сил постарался не представлять себе, как семейство личей ищет нужный материал среди трупов детей-полночников, чьи родители не имели средств на покупку места в вампирской крипте.

Я выхватил листок с инструкцией из рук Колена и стал разбираться с формулировками.

– Ты уверен, что не нужно подождать, пока приедет твоя сестра? – спросил Жоэль. – Эта штука стоит целое состояние!

У меня задергалась щека. Лучше умереть.

Я пожал плечами, демонстрируя уверенность.

– Ничего, я справлюсь. Она говорила, это совсем просто. Если не так, разве продавались бы такие наборы, а?

– Это ты так говоришь, потому что не видел, чем кончился первый опыт Самии с тинктурами[10] в прошлом году. Между тем они тоже продавались в виде набора.

Я пропустил его слова мимо ушей. Мой огонек – мой собственный выбор.

– Помяни гарпию… – пробормотал Колен, оглянувшись.

– Ребята! Ребята, ребята, сюда, СЮДА-А-А!

Самия подлетела к нам, воздевая руки под немыслимыми углами.

– Что?! – разозлился Жоэль, в которого она сразу вцепилась и принялась трясти. – Черт побери, ты всегда была такая зануда? Я что-то не припоминаю.

– Ты бы заткнулся! Вы ушли слишком быстро, вы все пропустили!

– Что пропустили?

– Из Полночи прибыли санитары, чтобы забрать раненых, с ума сойти!

– Откуда вдруг санитары? – спросил Колен.

– Были раненые? – одновременно спросил я.

– Ну да! – воскликнула сильно возбужденная Самия, широко улыбаясь. – Там с ума сойти можно, демон снес напрочь стену столовой, представляете?!

– Но почему он это сделал?

– Она, – поправила Самия. – И я не знаю, что с нею сделают. Похоже, какой-то парень наступил ей на ногу, а она разозлилась.

– Ну как же, конечно, не иначе как парень ее раздавил, – пробурчал Колен явно невпопад.

– Ах, так это меня вы называете занудой?!

– Ты говорила о раненых, – перебил я их. – Много?

Самия в последний раз погрозила Жоэлю кулаком и повернулась ко мне.

– Не знаю, в любом случае санитаров Полночи вызвали в первый раз. Там были такие хорошенькие, и… ЭЙ, НОЭМИ, ПОДОЖДИ!!!

Она сделала полуоборот и, оборвав рассказ на полуслове, растворилась в потоке учеников, выкрикивая имя вампирки, которая, я уверен, пыталась от нее улизнуть.

– Гарпии – это нечто, – поморщился Жоэль.

– По-моему, она миленькая, – заявил Колен.

– Угу, вижу, что от твоих глаз мне пользы не будет. Они явно подслеповаты!

Колен показал ему язык; Жоэль, как мне кажется, от этого зрелища не в восторге.

– Не дури, – парировал сирен. – В любом случае, я решил, что женюсь на волчице.

От удивления я уронил чашу, к счастью, еще пустую.

– Прости, что?!

– Я на ней женюсь, – повторил он.

– Эй, друг, – скривился Жоэль, – Ты ее даже толком не видел!

– Нет, я предчувствую: это та девочка. Единственная волчица в Полночных школах. Она – для меня.

– Откуда ты знаешь, что единственная? – процедил я сквозь зубы, смущенный тем, с каким пылом он упоминает мою родовую врагиню.

– В Полночные школы не принимают только сфинксов и оборотней. Если она здесь, значит, она – исключение из правил. Если она исключение из правил, значит, она – исключительная. А если она исключительная, значит, она – для меня!

Ну вот, мы потеряли Колена.

– Признавайся: затеваешь какую-нибудь глупость? – забеспокоился Жоэль.

Колен рассмеялся.

– Глупость? Ну вот еще! Посмотри на меня.

– Мне достаточно того, что я тебя слышу, – отрезал Жоэль. – И то, что я слышу, звучит как-то не очень здорово.

Сирен не смутился, но ограничился лишь загадочной улыбкой уголками губ. Жоэль, кажется, поверил ему наполовину.

Я, со своей стороны, решил сосредоточиться на творении огонька, и вскоре мы все трое опустились на колени перед низким столиком, чтобы пораскинуть мозгами и понять, как это делается.

– Положи цветок перед камешками, – советует Колен.

– Да, но тут четко сказано, что цветок должен лежать на камешках.

– Кстати, обрати внимание: ты их выложил в неправильном порядке!

– Ах, значит, еще и какой-то порядок должен быть?

– В магии все имеет порядок, – с мягкой насмешкой поучает меня Колен, – смысл и причину.

– Спасибо, великий Штрумпф[11]!

– Великий кто?

Я покраснел.

– Да ладно, никто. Спасибо.

– Странно, что ты до сих пор не обзавелся своим огоньком, – заметил Жоэль.

– Почему же?

Он поставил локти на стол и подпер кулаками подбородок. Из-за этого рот у него слегка растягивается и становится наконец правильным.

– Ну, не знаю. Просто ученики, у которых есть средства, сотворяют себе компаньона намного раньше.

Я попытался всунуть сухой лепесток в пестик маргаритки, знававшей лучшие дни.

– Ага, понятно: у тех учеников нет такой мамаши, как моя.

Жоэль морщится, я вздыхаю. Выйдя замуж за моего отца, мать рассорилась со всем своим семейством. А когда родились мы, Сюзель и я, это возбудило такое любопытство в вампирском сообществе, что наши родители предпочитают избегать в доме каких-либо напоминаний, даже косвенных, о Полночи. Единственное исключение – Улисс, которого мать сотворила еще в юности; он так же неотъемлемо принадлежит ей, как ее глаза цвета галактики. Я знаю, что на стороне Полночи у нас есть родня: родители матери и вдоволь теток, дядьев, кузенов и кузин. Но мы с ними никогда не виделись.

Иногда матери приходится навещать их, но только по делам: моя семья владеет одной из самых больших сетей частных крипт Полночи, и родичам не удалось отобрать у матери ее наследство. Однако возвращается она в таком подавленном состоянии, что ни Сюзель, ни я никогда не осмеливались расспросить ее.

И каждый раз, когда мы хранили молчание, а вопросы наши оставались за стиснутыми зубами, пропасть, разделяющая нас с матерью, еще больше углублялась. Порой я опасаюсь, как бы однажды разрыв не стал таким большим, что мы больше не сможем преодолеть его.

– Вот как! – откликается Жоэль, хлопнув меня по плечу так, что я подпрыгнул. – Похоже, вампирские мамаши способны даже медведей заставить плясать. Сочувствую.

Я издал вымученный смешок и поправил очки на носу.

– Не переживай, на самом деле мне жаловаться не на что. Ладно, давайте вернемся к огоньку.

– Как же так, тебя не тянет поделиться с нами своими детскими травмами?

– Знаете, у меня хватило бы таких тем на тысячу разговоров, – встревает Колен с кривой усмешкой.

Мы рассмеялись и снова сосредоточились на компонентах набора.

Это настоящая головоломка: нужно соблюдать последовательность действий, порядок раскладки камней, учитывать соленость воды, мое расположение в комнате относительно сторон света, со сдвигом в сторону Полночи. Для этого потребовалось бы усвоить полный курс наук, и только такой дурак, как я, мог принять на веру слова Сюзель, что все сводится к цене покупки. Да уж, для нее-то все просто. Все просто, когда в предмете разбираешься.

Однако наконец я со всем справился. Мне осталось лишь бросить крупицы таумы в бамбуковую чашу, чтобы магия заработала.

– Ну, давай, Симеон, – подбадривает меня Колен. – Наслаждайся!

Затаив дыхание, я открываю пакетик с таумой и высыпаю три блестящие частицы на состряпанную нами сероватую смесь.

И ничего не происходит.

– Волосок джинна тут бы не помешал, – первым прервал молчание Жоэль.

Колен ткнул его со всей силы локтем в живот, едва не отправив лича в нокаут.

– Ты чего? – возмутился Жоэль.

– А того, что ты предлагаешь запрещенный способ!

– Ох, да не волнуйся ты так. Я же не предлагаю жениться на девочке, с которой виделся три секунды в коридоре. Просто добавить несколько кусочков, чтобы придать силу формуле.

– Это шаманизм, – буркнул Колен. – Промашка вышла, Жоэль, это категорически запрещается.

– Несколько кусочков? – переспросил я, испытывая любопытство и легкую тревогу из-за того, что реакция в смеси не начинается.

– Ага! – оживился Жоэль. – И никаких забот, да-да! Все великие таумурги так делают. Волоски джинна – чтобы усилить действие стихийных заклинаний, яд вампиров – для лечебных зелий или для ядов. Ус дракона – чтобы подзарядить папочкино орудие, а чешуйка сирены – для привле…

– Хватит! – перебил его Колен.

Жоэль с насмешливым видом вскинул руки вверх.

– Все-все, не буду. В любом случае, если вам понадобится что-нибудь этакое, у моего кузена есть что продать.

– Твой кузен? – переспросил я. – Это тот, которого гоблины взорвали?

– Он самый, – весело подтвердил Жоэль.

Конечно, такое решение не годится, и я на грани паники. Я слушаю, как препираются Жоэль с Коленом, будто они на расстоянии нескольких километров от меня. Неужели я просадил почти весь свой бюджет ради месива из трав Полночи?!

Вдруг один из камешков с громким бульканьем выскочил на поверхность, и нервы мои сдали. Но как только я протянул руку, чтобы взять чашу и выбросить ее в мусорное ведро, что-то начинает происходить.

Сначала сквозь комковатую смесь пробивается лучик света.

Потом поверхность начинает пузыриться все сильнее и сильнее.

И наконец какой-то плотный предмет поднимается над чашей как фантастическая поганка.

Все расступились с возгласами восторга, любуясь зрелищем, которое длится добрых двенадцать секунд. А потом вдруг… больше ничего.

Под аплодисменты собравшихся в комнате учеников я приблизился к чаше и заглянул в нее.

– Гмм… – с сомнением протянул Колен. – Это что за штука?

Кошмар, какой-то кошмар!

Я не увидел маленького огненного шарика, столь милого моему сердцу.

Нет первой встречи, нет любви с первого взгляда, нет неразрывной связи и уж не знаю чего там еще.

Ничего нет. Потому что я сотворил лужицу слизи.

Все просто.

Жоэль у меня за спиной захохотал и не смог больше сдерживать грубость, давно вертевшуюся у него на языке:

– Теперь будем знать, что в глубине души ты пузырь!

Реплика завершилась воплем «Уййй!», и я понял, что Колен сделал личу больно, за что я благодарен сирену.

– Давненько уже не видел ничего подобного, – произносит голос у меня за спиной.

Я вздрогнул, обернулся и оказался лицом к лицу с блуждающим огоньком волчицы. Боже, какой же он здоровый, с мою голову величиной!

– Чего?!

Это все, что мне удалось сказать, учитывая, что 1) этот здоровый шар ко мне приближается и 2) он разговаривает?!

– Счет 10/10 в пользу вампира, – хихикает шар.

Я не успел ответить: голос полночницы прогремел на всю комнату.

– Скель! – рычит она. – Ко мне!

Шар испускает печальный вздох и закатывает глаза.

– Внимание, мамочка-волчица явилась, – шипит он, вертясь вокруг своей оси. – Иду-иду! Но сначала…

Скель ринулся к чаше, где лежала бесформенная кучка слизи. Не успел я поднять руку, чтобы его удержать, как он нанес ужасный удар трупику моего дружка, разразившись садистским гоготом, и у меня потемнело в глазах от ярости.

Я бросился на него, но волчица успевает раньше. Она ловит своего огонька и прижимает к себе.

– Только тронь его, и я порву тебе глотку! – угрожающе шипит она.

Гнев душит меня; я бросаюсь к волчице, стиснув кулаки.

– А если он еще раз приблизится ко мне, я его утоплю!

Скель спрятал голову в ладонях хозяйки и показал мне язык.

Волчица уставилась на меня, и я понимаю, что ненависть, горящая в ее желтых глазах, это отражение ненависти, которую она читает в моих. Уж будьте уверены, до конца нашей учебы я не позволю ей устраивать такое.

Она капитулирует, отворачивается, и я неожиданно становлюсь героем дня. Жоэль и Колен хлопают меня по плечу и тормошат, ученики поздравляют с тем, как я классно осадил волчицу. Тот факт, что Колен спустя минуту ускакал за нею, не испортил чудесного момента.

Тогда-то до меня дошло, что я сделал. Я замахнулся на элементаля ВОЛЧИЦЫ-ОБОРОТНЯ! Оборотни охотятся на вампиров. Они их даже едят, если то, что мне рассказывала мать, правда.

А волчица пригрозила порвать мне глотку, или мне это приснилось?! Ох, незадача… Она пообещала меня убить, а я с ней играл в гляделки. «Кто первый сморгнет, тот проиграл». Я умру. Все умрут. Я хочу домой…

– Симеон? – окликнул меня Жоэль.

– Что?

– Погляди-ка! – он указывает на чашу, забытую на столе.

Из нее струился зеленый свет, и моя паническая атака мгновенно прошла.

Две светящиеся ручки, малюсенькие, меньше мушиного крылышка, более драгоценные, чем бриллианты самой чистой воды, ухватились за край сосуда.

Зачарованный, я упал на колени, не спуская глаз со стола.

Язычок зеленого пламени вырос наверху круглого тельца – мой огонек потихоньку пробуждался.

Он зевнул, и у меня дух захватило от такой прелести. Он как котенок, но в двести раз очаровательнее.

Сначала открывается один глазик, невероятно синий. Потом другой. Он немножко косит, но, моргнув несколько раз, выравнивается.

Я улыбаюсь во весь рот и шепчу:

– Рад тебя видеть, Кальцифер, меня зовут Симеон.