Читать книгу 2112 - - Страница 12

Я как то теплым душным днем проходил по переходным мостикам, и возле Трубной площади увидел небольшое собрание, в центре которого происходила эта сцена.

– Эта паршивая сука жизнь! – Кричал молодой парень. «Виктор» – вспомнил его имя. – Она тогда не желала дать мне шанс и теперь лишила надежды! О, как же я тебя ненавижу, и более достойной этой ненависти нет на всем свете!

Витя завыл, в отчаянии заламывая руки и проклиная всех за растущую пустоту в душе из-за потери и провала черноты злобы. Видно было, что злился на людей, даже на друзей, за то, что у них есть МНЕНИЕ!

– Как вы не имеете сейчас права на него! Не мнение мне нужно, а спасение! Спасение, вы слышите!

– За что! За что, сука! За что ты так со мной! – От отчаяния и бессилия у Вити брызнули слезы из глаз. Он прекрасно понимал, что не мог уже ничем ей помочь.

– Это она там. Там она погибла. В том городе. Съедена. Заживо! – Кричал тот в отчаянии. – Я видел видео! – При этих словах я встрепенулся, уж больно они резко отличались от того, что привыкли слышать местные. И даже, если допустить, что старики еще помнили о том, что из себя представляло видео, то вот молодежь…. Молодежь никогда не знало об этой чудесной технологии. По крайней мере у них. А вот в Аркадии, возможно, где-то что-то еще уцелело и даже может быть работало. – Мне показали, хотя сначала и не хотели, но я был настырным, полез в драку. Я хотел увидеть ее, пусть и в последний раз. Увидеть мою девочку! – Бился в истерике парень.

– Так не должно быть! Так не может быть! – Витю вырвало. – Почему это произошло? За что! – Он упал на колени, его сотрясала дикая истерика.

– Ее убили. – На выдохе произнес он. К нему уже со всех сторон бежали люди, стремящиеся помочь.

– Нет, ее съели, когда она еще была жива. – Он потерял сознание.

И вдруг я вспомнил! Вспомнил историю Виктора. И её вспомнил, словно видел все это своими глазами. Это была она, та ёбанутая на всю голову, просто сумасшедшая сучка – Аглая! А теперь еще раз смотрел на ЭТО глазами Вити:

…Она тоненькая, прозрачная, в легком летнем платье, под желтым светом осеннего фонаря, стоит освещенная и лучезарная. В руках воздушные шары, улыбается и ждет меня. Она очень красивая, и я без ума от нее, от ее запаха, тепла тела, чувственных губ и нежных рук.

Я пришел к ней, обнял за тонкую талию, поцеловал во влажные губы.

Купил ей мороженое, пломбир, она его любит. Отдал. В ответ мне подарили такую улыбку – она такая одна, от нее мурашки по холке и загривку, от нее жар в груди и от нее хочется подвигов. Подвигов и еще мороженого. Она всегда улыбается, когда я дарю ей мороженое.

И потом мы говорим. Ни о чем, просто так. Она говорит, а я слушаю. Слушаю ее голос, смотрю на лицо, стараюсь запомнить каждую эмоцию. Молчу, боюсь что-либо пропустить, не хочу, чтобы она замолкала. Но она видит, что я ее рассматриваю. Краснеет смущенным багрянцем, начинает волноваться, забирает свою ладошку из моей руки и надувает обиженно губы. Думает, что я думаю про нее, что она глупая.

А я ее просто люблю. Люблю все эти моменты, когда я бываю с ней.

И потом мы женимся. Жизнь с ней кажется мне раем на земле, и я начинаю думать, что бог мне все простил. Бог все забыл и дал мне второй шанс.

Но нет. Она ушла от меня. Ушла не к другому и не в родительский дом, просто ушла от меня. Сказала, что не любит. А у самой слезы в глазах.

Я верил, что смогу ее вернуть, ведь мы созданы друг для друга…

Витя очнулся. Вокруг него собралась приличная толпа. Люди понимали его, сочувствовали, но вот только сделать ничего не могли.

А под ним уже натекло теплое и липкое, неприятно пахнущее. С трудом поднял голову, теплое и липкое оказалось лужей блевотины.

И вроде вспомнил, почему он здесь и сейчас в этом месте и времени. Схватился двумя руками за голову, закричал:

– Почему… Почему у меня не взорвалась голова или не встало сердце? Почему я не умер? Почему даже здесь я недостоин быть с ней? – Его снова вырвало.

– За что наказывает меня этот жестокий бог?

Его подхватили заботливые руки, усадили, дали умыться. А он продолжил изливать душу:

– Она маленькая и хрупкая, испуганная. Мы поругались, она хлопнула дверью, ушла. У меня потом долго в голове стояли ее горькие рыдания. Нет, она меня не обвиняла, не кричала. Не говорила, что я мало сделал. Не говорила ничего. Просто не любила, не могла больше любить.

– Ушла. Я не знал куда. Я не спросил и не пошел вслед за ней, был просто зол на нее и на себя. – Ему протянули стакан воды, он схватил его, трясущимися руками поднес ко рту, жадно стал пить. Но вода не слушалась его, лилась все время мимо, смачивая одежду, совсем не попадая в надрывное горло.

– А потом. Там на видео. Ее убили. – Он всхлипнул, так и не напившись

– Мою д…

– Мою девочку!

А потом он, словно почувствовав знакомый взгляд, дернулся головой, сфокусировался на мне, рядом стоявшем сейчас, ввернулся, словно штопором в него сознанием:

– Это ты! Ты там был! Ты мог, но не спас её! Сволочь! Ты! Ты во всем виноват! – Виктор, неожиданно получив заряд силы, вскочил и вцепился с силой в мою куртку, затряс. Горячо и убеждено громко закричал. – Это ты! Ты на том видео! Ты там был! Среди мертвых! Ты! Ты знаешь, что с ней!