Читать книгу Иерархия: наследники - - Страница 6

– Запомни, Креслав, – при тусклом свете единственной лампочки у теплой печи сидела женщина, ласково поглаживая белокурые пряди мальчика пяти-шести лет. – Никогда не забывай то, что я тебе сейчас расскажу.

– Конечно, бабушка, – мальчик с обожанием посмотрел на женщину кристальными, почти прозрачными глазами.

За окном бушевала метель, и в завываниях ледяного ветра в маленьком северном городке слышались низкие утробные звуки. Ничего необычного не было в том, что седая пожилая женщина рассказывает сказки любимому внуку темным зимним вечером. К сильнейшим метелям, засыпающим невысокие дома почти до самой крыши жители давно привыкли.

Светлые вспышки молнии все чаще проникали в маленькое окно, и в серебристом свете можно было увидеть, что на лице женщины нет ни одной морщинки. Волосы вовсе не были седыми, но отливали мягким жемчужным блеском. Да и молния была необычной, сверкающие лучи как будто специально прорезали снежную бурю, и сквозь звуки ветра прорывался страшный рев.

– Мы – потомки телионов, жителей первого Города Иерархии, – сказала женщина тихо, а кристальные глаза с любовью посмотрели на мальчика.

– Тогда зачем мы живем здесь, где темно и холодно? – быстро сообразил мальчик. – Почему мы не живем в городе света?

– Ты многого еще не понимаешь, – улыбнулась бабушка. – Обитателям пришлось покинуть город, наши предки плыли много дней и ночей и остановились здесь. Все это было очень давно, много тысяч лет назад.

– Хорошо, – сказал Креслав, хотя не понимал, что значит «много тысяч».

– Однажды ты сам все узнаешь, – женщина внимательно посмотрела на ребенка. – Сейчас я дам тебе то, что всегда будет защищать тебя от темных сил.

Женщина раскрыла небольшую сумочку из плотного светлого материала, расшитую серебристыми квадратичными узорами, надетую через левое плево. Когда она достала небольшой продолговатый восьмигранник, слишком яркий светлый луч осветил темную кухню старого дома.

– Всегда носи это с собой! Никогда не снимай, что бы не случилось! – бабушка раскрыла левую ладошку мальчика и положила предмет.

Мальчик сжал руку и снова разжал, улыбаясь. Предмет длиной четыре сантиметра и в диаметре полтора сантиметра занял почти всю детскую ладонь. Неожиданно темный восьмигранник начал светлеть, пока поверхность не стала полностью прозрачной. Внутри медленно переливалась сверкающая плотная жидкость, напоминающая жидкий жемчуг. От мерцающего жемчуга отделилась тонкая струйка искрящегося света, затем другая, затем еще одна. Линии были невероятно ярких цветов и сплетались между собой в диковинных узорах.

– Какой красивый разноцветный цвет! – ребенок засмеялся, глядя на яркие лучи, и в мерцающем свете глаза засверкали ярким кристальным блеском.

Женщина удовлетворенно улыбнулась.

– Стагон передается из поколения в поколение наследникам Иерархии, – тепло сказала бабушка. – Никогда не снимай, и никому не показывай. И когда тебе нужна будет помощь, призови свет, который заключен внутри.

– Как я могу призвать свет? – серьезно спросил Креслав, наблюдая как лучи света медленно сливаются в плотные потоки.

– Обратись к Свету и скажи: «Einay Agon Edion!» – сказала женщина.

– Einay Agon Edion! – на удивление точно повторил мальчик и посмотрел прозрачными кристальными глазами. – Что это значит, бабушка?

– Да пребудет Свет вечно! – тихо прошептала женщина, не отрываясь наблюдая за движением мощных серебристых лучей, заполнивших всю комнату.

***

Мурманск, Россия, Северный Ледовитый океан, 1872 год

– Шкипер! Глуши двигатель! Останови движение! – хриплый голос капитана тонул в пронзительных завываниях ледяного ветра.

Темные волны с грохотом разбивались о ледяной берег. Новый пароход длиной почти пятьдесят метров и шириной чуть больше восьми ветров считался гордостью кораблестроительства. Сразу после строительства новый пароход перевозил небольшие партии грузов между портами одной страны. Движение по морю позволяло развивать торговлю и по недавно открытому маршруту пароход совершал первый рейс за пределы страны и вез большую партию.

На судно благополучно загрузили товар и команда возвращалась домой.

Когда неожиданно вопреки всем прогнозам возникла мощная буря.

– Надо постараться бросить якорь! К берегу плыть опасно, надо переждать шторм на море, – капитан пытался докричаться до шкипера, держась за основную балку, под порывами неистового ветра и ледяными волнами.

– Боцман, левый (правый) якорь к отдаче готовить! – шкипер слышал сквозь звенящий ветер голос капитана, да и без команд прекрасно знал, что делать. Двигатель был выключен сразу, когда неизвестно откуда взявшиеся волны с огромной силой врезались в обшивку парохода.

– Боцман! Нужно остановить пароход! Бросай якорь! – голос срывался из-за ледяного ветра, который пронизывал все тело мелкими ударами.

Боцман тоже понимал, что нужно делать во время бури, но не мог оторваться от черных быстро густеющих волн, поднимающихся с глубин моря.

– Совсем не похоже на шторм, – вполголоса сказал молодой боцман, вытирая лицо от ледяной воды, в очередной раз чуть не перевернувшей судно.

На один из первых пароходов, специально построенный для перевозки грузов в другие страны, отбирались лучшие из лучших. Руководящий состав проходил стажировку в других странах, чтобы научиться управлять крупным судном. Боцман, как и шкипер и капитан, не были новичками. Все члены команды провели много лет в море, и, конечно видели штормы.

Только то, что творилось у северных берегов, никаким образом не напоминало шторм. Гордость кораблестроительства конца девятнадцатого века металась на поднимающихся черных водах словно легкая щепка.

– Бросил правый якорь! – пытался прокричать боцман в ответ, хотя понимал, что сейчас это не имеет никакого значения. Левый тяжелый якорь вырвало из рук словно игрушку и выкинуло за борт очередным порывом ветра.

Боцман даже не понимал, где находится шкипер и капитан. Море за несколько минут накрыл непроходимый туман, стены плотного серо-грязного дыма быстро окутывали пространство вокруг корабля.

– Спаси и сохрани от всякого зла! – прошептал молодой человек, перекрестившись, и в лунном свете блеснули светло-серые глаза юноши.

Завывающий ветер становился только сильнее, и в страшной суете у членов парохода не было времени подумать, как пронизывающий ветер может атаковать сотнями твердых черных частиц и почему воды моря превращались в маслянистую густую слизь. Пароход со всех сторон окружали гигантские черные полосы, уплотнявшиеся с невероятной скоростью. Крики членов команды тонули в диком реве, который нельзя уже было спутать с ветром.

– Да пребудет свет вечно, – тихо прошептал молодой боцман, понимая, что больше не успеет ничего сказать. В агонии тонущего корабля, даже если бы и не было тумана и ветра, никто не обратил бы внимания на странный предмет, который юноша сжал в левой ладони, прижимая руку к центру груди.

На толстом вощенном шнуре висел продолговатый предмет серого цвета длиной четыре сантиметра в форме октэдра. Шнурок был такой длины, что восьмигранник располагался прямо на уровне солнечного сплетения.

До полного крушения мощного парохода оставались считанные секунды, хотя все происходящее слабо напоминало природную катастрофу.

В сгущающемся серо-грязном тумане и черных волнах сложно было заметить, как от сжатого стагона сквозь пальцы молодого боцмана заструился серебристый свет. Мерцающие струйки на фоне бушующей бездны казались беспомощными. Впечатление, однако, было обманчивым. Страшный рев сливался с морским ветром. Плотные маслянистые волны достигали нескольких десятков метров в высоту. Вряд ли можно было разогнать по непонятной причине загустевшие воды едва заметными искрами света, которые группируясь в плотные потоки света, поднимались наверх, разрывая серо-грязную пелену.

– Капитан! Что там на берегу? – помощник капитана пытался устоять на ногах под сбивающим ледяным ветром, понимая, что надежды на спасение не осталось никакой. Плотная стена тумана по неизвестной причине расступилась и пожилому матросу показалось, что он видит светлый берег.

Может мозг играл последнюю игру, многие перед самой смертью видят залитый ярким светом туннель, в конце которого – райское блаженство.

– Не может там быть ничего! Мы слишком далеко от берега! – крикнул капитан. – Единственный шанс переждать шторм здесь.

В голосе, отдававшем обычные команды, слышалась обреченность. Он был слишком опытным, чтобы не понимать, что ждет команду в неожиданно резко потемневшем море, в разрывающем ветре и беснующихся волнах.

Другие члены команды были слишком заняты выживанием в страшной буре, и не смотрели по сторонам. Тем более в направлении берега. Все знали, что они находились примерно в полутора километрах от места назначения.

Хорошо, что в разверзшемся аду никто не видел, как боцман улыбнулся, поднимая посветлевшие кристальные глаза, следя за уплотняющимися и переплетающимися струйками света. Непрерывное движение не было хаотичным. Лучи света словно искали друг друга, сливались и высоко вверх взметались уже плотные потоки сверкающего серебряного света. Став взрослым, он перестал верить в сказки, которые рассказывала бабушка.

Да и кто мог поверить, что в старом восьмиграннике, которую называли «стагон» и передавали только из поколения в поколение наследникам, и правда заключен первый совершенный Свет. Однако боцман никогда не снимал жемчужный октаэдр, запомнив все, что слышал в детстве.

– Всем подойти к правому борту! – резко закричал боцман, единственный из всех видящий в черных маслянистых волнах то, во что никто никогда не поверит. – Быстро, времени мало! Немедленно подойти к трапу парохода!

Звенящий металлом голос на удивление услышали все члены команды.

Послушали молодого матроса и опытный капитан, и пожилой помощник, и шкипер со всей командой матросов потому, что услышали в голосе юноши призыв, которому нельзя было не подчиниться. Хотя не только поэтому.

С удивлением подходящие к трапу матросы на успокоившемся корабле рассматривали еще более удивительное явление, чем дьявольский шторм.

– Так двигаемся очень быстро! – взял на себя управление боцман, и никто из старших по рангу даже не пытался сопротивляться. – Спускаемся и идем по проходу. Стагон может держать проход только на короткое время.

Хорошо, что никто не спросил, что значит «стагон», и как он может «держать проход»? Конечно, когда капитан, помощник и матросы попытаются рассказать, что же случилось зловещей темной ночью у северных берегов, никто им не поверит. И история появится в заметках, как очередная байка матросов.

Да и кто в здравом уме мог поверить, что слившиеся в единый титановый поток лучи света, исходящие от неприметного маленького предмета на шее боцмана, разрежут бушующее море? Разве можно представить, чтобы стена мерцающего титаном света отрезала корабль от ставших слишком плотными черных волн, достигающих несколько десятков метров в высоту?

Тонкая преграда, переливающаяся всполохами серебра, не только перекрыла доступ бушующим маслянистым водам. Прямо от корабля по ледяному морю в лунном свете сверкала кристальная дорога, ведущая к берегу.

Испуганный капитан и матросы испуганно оглядывались, смотря, как за стеной скапливается бурлящая вода, и убеждали себя, что утробный вой – это завывания ветра. Не может же рев исходить от густеющей черной воды, верно?

– Быстрее! – боцман сохранял спокойствие, но ситуация была, мягко говоря, не стандартная, и напряжение постепенно росло.

Члены команды один за другим осторожно ступали на тонкую прозрачную преграду, отделяющую от километров ледяной воды. Постепенно матросы ускоряли шаг, ощущая неимоверную прочность и устойчивость полотна.

– Проверьте все ли здесь? – сказал боцман, обращаясь к оставшимся на корабле и одновременно, следя за тем, чтобы остальные спускались по трапу.

Два молоденьких матроса быстро метнулись на пароход, обежав все места, проверяя, не остались ли раненные или потерявшие сознание люди.

– Все здесь! – быстро сказал один из матросов, ступая на блестящую поверхность и быстро догоняя остальных.

Картина идущих по переливающейся титановыми всполохами дороге, шириной полтора метра и длиной полтора километра, сильно выбивалась из привычного восприятия реальности. В такое невозможно поверить. Испуганные и измученные штормом, поднявшемся из глубин преисподней, члены команды ускоряли шаг, стараясь как можно быстрее ступить на твердую землю.

Никто не оборачивался. Идущие старались всеми силами не слышать агонизирующий вой за спиной. Матросы не видели, как черная маслянистая вода, обжигаемая серебристым потоком, отделялась от обычной воды океана и быстро стекала в морские недра, возвращаясь обратно в бездну.

Достигая берега, обессиленные люди падали на холодный снег, не ощущая холода и благодарили Всевышнего за чудесное спасение.

На океан смотрел только молодой боцман, и не из любопытства.

Он прекрасно запомнил все, чему учили в детстве, хотя всю жизнь считал, что в семье просто сохранились старые увлекательные сказки.

Оставшись один на берегу, боцман снял с шеи шнурок, сжал стагон, внутри котором плескался жидкий жемчуг и резко поднял вверх левую руку.

– Einay Agon Edion! – заклинание Креслав запомнил навсегда.

– Да пребудет Свет вечно! – прошептал боцман, с улыбкой смотря наверх, кристальными глазами, заполненными серебристым светом.

В ответ тихий шелест, спускающийся из космических глубин, прошел по воде. Высокая стена и кристальная дорога рассыпались на мелкие искры поднялись в закручивающемся столпе наверх, туда, откуда и пришли.

Всех нашли утром на берегу, замерзших, но живых. Конечно, официальной версией был страшный шторм и утонувший пароход. Рассказам нескольких моряков никто не поверил. И явление вечного Света было запрятано в старой потрепанной газете в короткой заметке о кораблекрушении, чудесное спасение всех моряков осталось в виде очередной морской байки.

***

– Бабушка, куда ты уходишь? – красивый мальчик с кристальными, почти прозрачными глазами и рассыпавшимися жемчужными кудрями выбежал вслед за высокой женщиной, отходящей от дома в плотную пелену снега.

– Креслав, милый, ты замерзнешь, – улыбнулась мягко женщина, и сквозь плотную стену снега ярко сияли серебряным светом глаза.

– Мне не холодно, – быстро сказал мальчик, старясь справится с печалью, заполняющей детское сердце. – Зачем ты идешь ночью прямо в ураган?

Он пристально смотрел на самого любимого человека, с которым провел все короткое детство. Недавно Креславу исполнилось шесть лет, но он словно понимал все, что должно произойти. И все равно было грустно.

– Только один раз в двенадцать лет можно уйти обратно, – проговорила женщина. – На месте первых городов открывается проход в Изначальный мир и те, кто выполнил свою миссию здесь, могут вернуться к Иерархии.

Странные слова для шестилетнего ребенка, но Креслав быстро кивнул жемчужными кудрями, словно бабушка читала детскую сказу.

– Тебе будет там хорошо? – задал ребенок совершенно не детский вопрос.

– Конечно! – женщина улыбнулась, продолжая отступать все дальше в плотную стену снега. – Наследники Иерархии с радостью встречают своих.

– Я же увижу тебя? – серьезно смотрел мальчик на бабушку светлыми кристальными глазами. – Мы встретимся в Изначальном мире?

– О да! Когда ты пройдешь весь путь и выполнишь свою миссию, ты придешь к вратам и войдешь в проход, – голос женщины таял в завываниях ледяного ветра. – Конечно мы встретимся. Только перед тем, как уйти ты должен передать стагон и рассказать наследникам о плане Иерархии. Все закончится хорошо, когда на планету придет двенадцатый Хранитель!

– Конечно, бабушка, – он все понимал, но не смог сдержать текущие по щекам слезы, моментально застывающие в кристальные льдинки.

– Einay Agon Edion! – прозвучал в последний раз знакомый голос.

– Да пребудет Свет вечно! – прошептал ребенок, сжимая на груди кристальный восьмигранник, заполненную жидким жемчужным светом.