Читать книгу Калейдоскоп рассказов Таши Муляр. Три книги в одной обложке - - Страница 3

Наступил вечер. Больница угомонилась. Плановые операции закончились, у врачей передышка: пока по скорой не привезут кого-нибудь срочного, можно расслабиться. В тридцать первой палате тоже стало тихо. Беременные на сохранении собирались спать, укачивая свои животики; те, кто на прерывание, сидели вместе и про жизнь разговаривали. Судьбы разные, а вот решение – одно, для всех трудное.

Больничные вечера обычно тихие. В палату зашла дежурная медсестра, в руках у неё была маленькая баночка с жидкостью.

– Девочки, подойдите ко мне, хочу вам кое-что показать.

Все отложили свои книжки, разговоры и потянулись к выходу из палаты, где стояла медсестричка.

В конце восьмидесятых хаос царил везде. В больнице не хватало мест, и в одной палате собралась достаточно разношёрстная компания – и по возрасту, и по положению. Кто-то лежал на сохранении, сроки разные, цель одна – сберечь своего ребёночка, а кто-то пришёл с ним проститься, не желая знать и заранее не любя. Были и невыясненные, как Марина, – то есть она вроде на сохранении, а вроде и не беременна. Но об этом позже.

Марина тоже встала, хотя у неё очень болел живот и хотелось спать, но любопытство было сильнее. Каково же было её удивление, когда она увидела, что именно было в той баночке! В прозрачной жидкости плавал маленький человечек. Размером он был примерно сантиметров семь, но у него было всё настоящее – ручки, ножки, микропальчики, малюсенькие ушки, закрытые глазки, через кожицу век можно было разглядеть глазное яблоко. Ручки перекрещены на груди, ножки сложены и подтянуты к животику. Он был таким трогательным и нежным, как будто прозрачным, сквозь тоненькую розовато-бежевую кожу просвечивались ниточки сосудов.

Девушки замерли, в палате повисла звенящая тишина, все стояли, боясь пошевелиться. Малыш выглядел спящим, но каждый, кто смотрел на него, понимал, что это мёртвый эмбрион, ребёнок, которого не будет, дитя, чья мать приняла решение за него и за Бога, сделав аборт на двенадцатой неделе беременности.

Марине было почти семнадцать. Она первый раз в жизни попала в больницу, и сразу в отделение с необычным и пугающим названием «Гинекология». Хотя нет, мама рассказывала ей, что маленькой она тоже лежала в стационаре – ей удаляли аденоиды, но тогда ей было примерно лет шесть, она этого просто не помнила.

Что же привело её в это отделение?

* * *

Уже полтора года – да, она очень ранняя – Марина встречается со своим Серёжей. Это не потому, что она какая-то развратная. Нет, как раз наоборот. Её очень строго воспитывали родители, выросла она в полной семье, мама и папа инженеры. Ходит она в хорошую московскую школу. Да и вообще примерно с восьмого класса Марина считала себя гадким утёнком – на такую и не посмотрит никто. А вот Серёжа… Это была любовь, причём взаимная, детская, трогательная и чистая. Трогательной и чистой любовь была около года. Потом они обсудили планы на будущее, поклялись быть вместе навсегда и Маринины шестнадцать лет встретили вдвоём на старой даче Серёжиной бабушки.

Там всё и случилось. Не смогли больше только прикасаться друг к другу. «Это жизнь, и она прекрасна», – уговаривала себя Марина. Они были ровесниками, познакомились на турслёте московских школ. Дело было под Наро-Фоминском, на территории одного из пионерских лагерей. Марина в спортивных состязаниях не участвовала, спорт и она – несовместимые вещи. Так, кстати, на всю жизнь и осталось.

Её поставили с другими девочками на кухню. Натянули огромный тент среди сосен – под этим тентом и располагалась их импровизированная кухня. Готовили много, на все школы их района. Серёжа пробежал свою дистанцию по ориентированию на местности, пришёл с другими мальчишками помогать чистить картошку. Труд объединяет, облагораживает, а совместный труд, бывает, ещё и влюбляет. Сквозь сосны на них взирали ангелы, у ангелов всё получилось. Только Марина тогда про них ничего не знала, была комсомолкой – это я вам про ангелов говорю.

Серёжа среди девчонок в своей школе считался видным красавчиком, не одна по нему вздыхала. Высокий, статный, с хорошо развитой мускулатурой и залихватским чубом чёрных волос, он был лидером и заводилой среди мальчишек. Марина же, наоборот, – тихоня, худенькая и невзрачная, как ей казалось.

Хотя, если бы мы с вами присмотрелись к ней внимательно, то увидели бы девочку, которая обязательно расцветёт в будущем и удивит окружающих своей трогательной красотой гадкого утёнка, готовящегося стать прекрасным лебедем. Среднего роста, с почти белыми от природы волосами и бровями, серыми, как ей казалось, бесцветными глазами и пухлыми губами, которые она неизменно обкусывала. Стесняясь своей внешности, Марина старалась особо не высовываться, хотя, если было нужно, везде участвовала, помогала, оставаясь чуть в тени. Но на таких и держатся коллективы – они не лидеры, а костяк, который всегда придёт на помощь.

В больницу её направила врач из районной женской консультации. На плановом приёме Марина, заливаясь краской, призналась, что у неё неровно с месячными, сдала анализы и отправилась на «Соколинку» в отделение гинекологии. От страха она сама не поняла, что с ней – то ли воспаление, то ли сохранение.

* * *

Женщины столпились вокруг медсестры или санитарки – Марина не очень в них разбиралась. Одни перешёптывались, другие, напротив, пребывали в ступоре, не зная, что сказать.

– Михайловна, ты зачем это девкам притащила? Напугаешь же молодёжь до смерти!

Возле окна дремала самая старшая в их палате. Ольга Николаевна была беременна седьмым ребёнком. С животом огромного размера, как будто у неё там все семь затаились, она весь день не вставала – ей было нельзя, давала советы другим женщинам, аборты категорически осуждала, с пришедшими на эту процедуру не разговаривала, игнорировала их полностью.

– Ты права, Оля, именно для этого и принесла, пусть посмотрят, кто у них внутри. Особенно полезно тем, кто расстаться с дитём решил.

Марина стояла в оцепенении. Малыш был настолько настоящим! Не верилось, что он умер, – и казалось, что вот-вот он зашевелит своими ручками и потянется ножками.

От группы женщин, сгрудившихся вокруг медсестры, отделилась девушка, которой аборт сделали утром, метнулась к своей кровати, зарылась лицом в подушку и стала беззвучно плакать. Её звали Ниной, она была Марининой ровесницей, простилась с ребёнком по настоянию родителей, во избежание позора в школе.

Всю ночь Марина плакала, держась за живот. Диагноза у неё ещё не было, что с ней – она не знала, но уже наслушалась историй своих соседок, и во сне ей чудилось всё подряд. То детей у неё не будет, то, наоборот, тройня там, и она лежит такая же громадная, как Ольга Николаевна… То виделось, что из неё достают вот такого младенчика в баночке, а она кричит: «Оставьте мне моего ребёнка!»

* * *

Она всегда хотела детей. Хотя для такой молоденькой девушки всегда – это когда? До четырнадцати лет Марина тихонько играла в куклы, никому не говорила – стыдно уже в её возрасте играть. При этом, когда они с Серёжей стали «этим» заниматься, подошла ко всему ответственно, пошла в женскую консультацию, рассказала, хоть и стыдно очень было. Врач ей всё грамотно объяснила и научила предохраняться, обследовала.

Сергей и Марина поженились через три года после окончания школы. Хотя жить вместе стали почти сразу. Была пустая квартира его бабушки, родители, видя и понимая их любовь, не возражали. Она сразу поступила в институт, а он ушёл в армию. Ждала, училась быть самостоятельной. К родителям забегала иногда, но жить осталась отдельно. Через шесть лет после свадьбы у них родилась первая дочка, ещё через пять – вторая.

С того памятного дня в больничной палате прошло восемнадцать лет. Наступил 2007 год. В стране уже всё более-менее стабильно, наши герои повзрослели, выучились, оба работали. Дочки подросли, и Марине стало полегче. Сергей всё время пропадал на работе, так как был востребованным специалистом в своей области. Выполнял сам заказы, консультировал, обучал молодёжь. Марина пошла работать в школу. Это давало возможность и дома успевать, и профессионально развиваться, опять же – дочки под присмотром. Хотя первые годы было очень сложно, ей зарплату почти не платили, жили на заработки Сергея. Жили ладно, правда, мало общались – оба всё время на работе.

Марина обожала своих дочек и мужа. Какое же это счастье, что они есть в её жизни! Как-то Марина призналась подруге в разговоре: «Мне так нравится рожать, кормить грудью, ухаживать за малышами, будь возможность, я бы и десять детей родила». Она старалась проводить с дочками каждую свободную минутку, ведь они так быстро растут.

Удивительно, что при этом она была совершенно равнодушна к чужим детям. Точнее, она относилась к ним не так, как к своим. Ей не хотелось с ними душевно сблизиться, прикоснуться, поцеловать. Бывают люди, которые восхищаются всеми детьми, сюсюкают, играют с ними, затискивают. Ей это было не нужно. Работая учителем начальной школы, она уважала своих учеников, старалась каждому уделить внимание, дать знания. Но не более. В её сердце были только её дети.

Марина стала замечать, что Сергей всё больше и больше задерживается на работе, много времени проводит в училище от их предприятия, занимается с мальчишками. Сначала мысли были у неё нехорошие: может, с кем-то из преподавательниц училища закрутил? Аккуратно расспросила, чем занимается, что да как. А он с ребятами возится. Интересно ему опыт передавать.

Марина с Сергеем всегда хотели сына. Во время обеих беременностей ждали именно его. В первую беременность им и на УЗИ сказали, что мальчик. Ошиблись. Серёжа расстроился, но вида особо не подал, сдержался. Второй раз тоже, когда узнали, что будет ребёнок, сразу про мальчика стали говорить. Муж ему и имя придумал – Антон – так дедушку его звали, в котором Сергей души не чаял. Тут уж Марина попросила на УЗИ пол им не говорить, а сама сердцем чувствовала, что это девочка. Муж любил и её, и дочек, баловал, возился, отдыхать они все вместе ездили. Но сын – это же совсем другое.

В общем, пошла она к своему врачу обсудить возможность и подготовку к третьей беременности. Решила, что всё выяснит, а потом мужу скажет.

Врач, выслушав Марину, рассказала ей об одном методе, проверенном на её пациентках за долгие годы практики. Этот метод позволял родить ребёнка того пола, которого хотели родители.

Суть метода заключалась в следующем. У женщины все яйцеклетки содержат одну Х-хромосому, других половых хромосом в женском организме просто не существует. Сперматозоиды мужчин бывают двух типов – с Х-хромосомой и с Y-хромосомой. Если яйцеклетку оплодотворит Х-сперматозоид – родится девочка, если Y – мальчик.

Как повлиять на выбор сперматозоида? Вопрос интересный. Существует мнение, что быстрота достижения яйцеклетки тем или иным сперматозоидом зависит от среды, которая их окружает, – кислотная или щелочная. Изменить эту среду в организме женщины можно с помощью длительной диеты. Для зачатия мальчика нужно создать среду, насыщенную натрием и калием, то есть на протяжении четырёх месяцев употреблять примерно такой набор продуктов: мясо, хлеб, рис, картошка, чечевица, черешня, персики, сухофрукты и традиционно мужские напитки – пиво, вино, фруктовые соки.

Марина загорелась и решила всё обсудить с мужем, который, к слову сказать, не хотел третьего ребёнка. Ну не зря же она была преподавателем! Презентация длилась пару месяцев. Марина понемногу склоняла мужа к мысли про ещё одного ребёнка, действовать нужно было сообща. Наконец он дал добро.

Период диеты выпал на их летний отдых. Уже не первый год подряд они снимали домик на Азовском море. У неё, как у преподавателя, отпуск был длинный, а Серёжа прилетал и улетал несколько раз за те три месяца, что они там отдыхали.

Дом, который они снимали, стоял прямо на косе, до моря было рукой подать. Тёплый морской ветер приветствовал их каждое утро за завтраком, весело врываясь в открытое окно и играя со стареньким тюлем. После еды они всей семьёй наперегонки бежали купаться. Марина плохо загорала, оставалась белой даже на солнце, а девчонки были в отца: через месяц все они становились похожими на героев романов Фицджеральда, которые проводили свой отпуск на диких пляжах Лазурного берега.

Девочки смешно увязали ножками в песке, убегая от отца, буквально залетая с разбега в воду и обдавая друг друга радугой сверкающих брызг. Вытащить их из моря было невозможно – плескались часами. Марина с мужем принимали участие в этом искрящемся, полном хохота купании по очереди.

Соседний домик снимала молодая пара с годовалым малышом. Иногда они присоединялись к Марининой семье на пляже, за лето подружились. Марина с удовольствием оставалась с их сынишкой, пока они ездили в ближайший городок за продуктами. Какой же он был сладкий, этот малыш! Она возилась с ним, агукала, тискала его и получала непередаваемое удовольствие от предчувствия своего нового материнства.

Диету она начала соблюдать ещё дома, в отпуске продолжила. Все рассчитала, купила тест на овуляцию, чтобы точно подгадать момент возможного зачатия.

В душе Марина уже была вместе со своим третьим малышом. Представляла его, прогуливалась с ним, держала на руках, кормила грудью. В мечтах он был такой же белобрысый, как она. Нет, не белобрысый, а сероглазый блондин со статной фигурой, сильными руками, умный и любящий мать с отцом. Она представляла, как дочки будут помогать, как они уже впятером будут ездить на отдых.

– А если опять девочка? – спрашивал муж.

– Нет, этого не может быть. Всё продумано, – отвечала Марина.

Гуляя по курортному городку, она наткнулась на магазин с одеждой для новорождённых. Какие же симпатичные вещички стали привозить! Когда её девочки были маленькими, такого не было. Совершенно игрушечные кофточки, бодики, чепчики. Даже держать все это в руках было невероятно приятно! Марина сперва сдерживалась, а потом потихоньку начала покупать детские вещи.

Близился «тот самый» день. Тест показал, что именно завтра или послезавтра им нужно зачать своего сыночка.

Это должна была быть её третья беременность. Всю жизнь она предохранялась. Тот случай в её молодости, когда она увидела эмбрион в больнице, оставил неизгладимый след. Она хотела контролировать ситуацию с беременностью, чтобы никогда ей не пришлось делать аборт. Два раза она сознательно не предохранялась и родила своих дочек. Она была уверена в том, что именно она решает. Всё просчитано, рассчитано и получится.

С утра она была в приподнятом настроении. Сказала мужу, что завтра они должны быть готовы. Сходила к соседям и попросила на следующий день взять девчонок к себе, последить за ними на пляже, хотела, чтобы их с мужем никто не отвлекал, чтобы всё было романтично. Сергей подшучивал над ней, мол, а вдруг я разволнуюсь и не смогу, за что она несколько раз ущипнула его и гонялась за ним с полотенцем по двору, чтобы не придумывал всякие глупости.

Днём ему позвонили. На предприятии, где Сергей работал – а он уже был в руководстве компании, – случилась чрезвычайная ситуация, там работает комиссия по расследованию, его срочно отзывают из отпуска.

Она слышала, каким тоном он разговаривал, видела, как побледнел, с тревогой глядя на неё. Потом подошёл, обнял, прижал к себе её белокурую голову в розовой косынке:

– Собери вещи. Я срочно улетаю в Москву.

Марина часто возвращалась мыслями к тому случаю, который произошёл в её юности в больнице. В памяти осталась девушка Нина, та, которая, увидев малыша в баночке, кинулась рыдать в подушку. Ей же было тогда всего шестнадцать. Они долго разговаривали потом ночью. Она не хотела избавляться от ребёнка, сделала это под давлением взрослых – родителей и педагогов. Не было поддержки ни от кого. Отец ребёнка был таким же малолетним шалопаем, испугавшимся произошедшего; в школе ждал бы позор, в институт не поступишь, родители грозились выгнать из дома… Вот она и решилась, а потом так плакала, так жалела. «Как же сложилась её судьба? – думала Марина. – Каково это потом всю жизнь жить с таким камнем на душе?»

Вот у неё самой вроде бы просто по воле случая не получилось забеременеть в третий раз. Сергей тогда надолго задержался в Москве. Оставшиеся пару недель отпуска она провела одна с дочками, потом собрала вещи, и они вернулись домой.

Лето закончилось. Начался учебный год, навалились новые задачи и проблемы, муж целыми днями пропадал на работе, разгребая последствия той ситуации. Было уже не до диет и не до беременности. Но каждый раз, думая о своём не случившемся сыночке, она словно бы проживала с ним ещё какие-то мгновения, прикидывала, сколько бы ему сейчас было, какой бы он был, что мог бы сказать, чем бы увлекался. Частенько, глядя, как муж занимается с соседскими мальчишками, представляла, что и их Антоша стоит рядом. Жил он в её сердце, и сделать с этим она ничего не могла.

Прошло ещё семь лет. Начался очередной учебный год. Был уже конец сентября, когда завуч привела в её класс нового мальчика.

– Знакомьтесь, Антон Серебряков, – завуч завела его в класс и ушла.

Он был очень высокий для своего возраста и худенький, белобрысый. Хотя нет, не белобрысый – блондин с серыми глазами. Она временно посадила его за первую парту – там было место, кто-то из ребят в тот день не пришёл в школу – и все четыре урока не сводила с него глаз. Что-то такое неуловимо родное и щемящее было в этом мальчишке. Да ещё и имя… Вот ведь бывают совпадения!

Уроки закончились, некоторые дети остались на продлёнке. Марина сейчас брала подработку, ставку воспитателя группы продлённого дня тоже дали ей. Она вышла с детьми во двор школы. Ребята разбились на группы, мальчишки стали играть в футбол, девочки догоняли друг друга, затеяв салки, а новенький Антон сидел рядом с ней на лавочке под большим дубом, величественно возвышающимся во дворе школы.

Она даже поначалу не решалась с ним заговорить, что-то останавливало, будто боялась, что может узнать его. Мальчик был словно из её снов. Он был копией её Антоши. В это просто невозможно было поверить.

Смеркалось; детей постепенно разобрали родители, они разлетались стайками, как воробушки. Школьный двор опустел, и она осталась одна с Антоном. На улице стало зябко, а в школу идти не хотелось, ждали его маму. Марина обняла мальчика, чтобы не мёрз. Расспрашивала его про маму, папу, про то, чем он интересуется. Рассказывала про школу, своих дочек, про ребят в классе. У неё было полное ощущение, что она говорит со своим ребёнком, настолько отчётливое, что она даже испугалась. Её Антон тоже пошёл бы сейчас в первый класс.

Из-за угла здания школы появилась женщина. Она не шла, а почти бежала к ним на каблучках, оправдываясь на ходу:

– Простите, ради бога, я так припозднилась! Антоша, прости, малыш, маму на работе задержали… У тебя всё хорошо?

Что-то во внешности женщины показалось очень знакомым.

– Добрый вечер, я Марина Степановна, учительница, – сказала Марина, протянув руку женщине.

– Ой, а я и не поздоровалась, сразу к Антошке побежала. Извините, меня Ниной зовут.

И тут Марина поняла, откуда её знает. Та самая Нина из больницы её юности.

Нина долго не могла забеременеть после того аборта. Многое произошло в её жизни за эти годы. Она ушла из родительского дома в восемнадцать лет, уехала поступать в другой город – домашних видеть не могла, отношения были ужасные. Потом два неудачных брака, рухнувших из-за отсутствия детей. У неё было бесплодие, мужья уходили. Из-за этого или из-за характера – кто знает? Но вот третий муж её поддержал. Два неудачных ЭКО – очень сложно и материально, и морально, и физически. А вот в третий раз всё получилось. Это было летом, в середине августа.

На этом моменте рассказа Нины Марине стало плохо. Она не смогла сдержать слёз. Женщины обнялись, прижав к себе перепуганного Антошку.

– Как хорошо, что он твой!

Марина подхватила хрупкого Антошку и закружила по школьному двору.

Два ангела, глядящих на эту картину с высоты огромного школьного дуба, умиротворённо улыбались…

\ 30.01.2023 \