Читать книгу Последняя Ночь Космонавтики - - Страница 3

II. Баба Яга.

Эльза неохотно выползла из-под одеяла и подошла к большому зеркалу, с целью проверки собственной целости и сохранности. Всё было в полном порядке, что наводило на мысль, что полёт с балкона лишь только приснился. Слава Богу. Эльза не на шутку задумалась, зачем же ей приснилась такая гадость. Причин на то было целых четыре, именно столько раз и прокукарекал куриный петух. До сих пор Эльза почти не употребляла алкоголь, а вчера выпила полбутылки вина. Вино было вполне приличное, и похмелья от него не должно было быть, ну так его и не было. Был кошмарный сон, только и всего. Кроме выпитого вина была куда более серьёзная причина для кошмарных сновидений, которая заключалась в том, что Эльза выкурила четыре сигареты. Для курящего человека четыре сигареты имеют столь малое значение, что о них и упоминать не стоит, но Эльза-то курила первый раз в жизни. Может петух о сигаретах кукарекал? Всё может быть. Можно и своё имя поменять, что вчера и случилось. Была Лизой, а стала Эльзой, но и это не так страшно. Четвёртым событием происшедшим давеча с Эльзой была безвозвратная потеря невинности. Это уже посерьёзнее смены имени будет.

Чтобы досконально обдумать события дня минувшего, Эльзе необходимо было для начала окончательно проснуться, для чего следовало испить кофе и ещё позавтракать. Эльза вышла на кухню, где уже завтракала её бабка. Бабка была ещё крепкая, несмотря на свои восемьдесят четыре года, и из ума она ещё не выжила, хотя слабые надежды подавала. Внешним обликом бабка напоминала Бабу Ягу, но ноги у неё не были костяными, и нос до потолка не доставал. Голос у бабки был громким и противным, напоминающим звуки бензопилы. Звалась бабка Евгенией Александровной. Несмотря на все бабкины достоинства, Эльза её любила, ибо ей больше некого было любить. Кроме бабки у Эльзы была ещё и мать, но дома она появлялась крайне редко, и ей было не до любви к ближнему. Матери Эльзы был всего пятьдесят один год, и выглядела она лет на пятнадцать моложе. Какая ж тут любовь к дочери и матери? Годы уходят, а счастье мимо. Чтобы найти своё счастье в образе какого-нибудь мужчины, мать Эльзы пропадала днями и ночами на своей работе, но это была официальная версия, в которой и Эльза, и её бабка почему-то сомневались, несмотря на то, что мать работала гинекологом. Ещё полбеды, если бы просто гинекологом, а то ведь заведующей отделением в довольно престижной больнице. Недоверие у Эльзы вызывало лицо матери. Уж очень оно было всегда довольным, а должно было быть усталым.

Валерия Евгеньевна ещё не вернулась с работы, что навело Эльзу на мысль, что не она одна предавалась вчера пьянству и блуду. Эльза варила себе кофе и с ужасом думала о том, что ей хочется курить. Мать и бабка курили, но Эльзе вовсе не хотелось присоединяться к их кампании, и на то было множество причин, от предупреждений МинЗдрава до банального конфликта поколений. Так уж вышло, что своими сигаретами Эльза обзавестись ещё не успела, значит, придётся курить бабкины. Вот ведь пакость-то какая. Всего пару дней назад Эльза ругала бабку за то, что та всю квартиру прокурила, а тут такой конфуз. Вот если бы был отец у Эльзы, но его не было, не было даже деда. Куда они подевались, Эльза не знала, но догадывалась, что исчезали они сразу после первой бурной ночи, проведённой с женщиной из этой семейки. Как ни странно, но бабка сама предложила Эльзе сигарету, что значительно упростило неловкую ситуацию. Сделав пару глотков кофе, Эльза закурила и неожиданно спросила у бабки: «Как звали твою мать?» Бабка особо не удивилась такому вопросу, ибо лет тридцать назад слышала его от своей дочери, и ответила: «Александра Валентиновна, а бабку мою величали не иначе как Валентина Олеговна». Услышав то, о чём сама догадывалась, Эльза задумалась над крайне важным вопросом, почему же её назвали Елизаветой.

Покурив с бабкой, Эльза снова легла, чтобы основательно обдумать, какая на неё возложена миссия в этой жизни. Неспроста её назвали Елизаветой, и дочь Петра Первого здесь не причём. Если предположить, что бабкину прабабку звали Ольгой, то выстраивалась интересная цепочка. Ольга, Валентина Олеговна, потом Александра Валентиновна, за ней Евгения Александровна, после неё уже Валерия Евгеньевна, а последняя Елизавета Валерьевна. Вроде как отчества, а на самом же деле это – матчества. Целая цепочка из имён Унисекс, а Эльзе дали женское имя. Тут или фатальная ошибка, или злой умысел, это с какой стороны посмотреть на ситуацию. Эльза выбрала позитивный путь развития событий и решила, что она, и только она, должна наконец прервать эту блядскую традицию, рожать от первого встречного, когда родить у тебя уже последний шанс. Конечно, она обязательно выйдет замуж в скором будущем и родит сына. В нормальной семье обязательно должны быть мужчины, иначе это – не семья, а полная хуйня. Успокоенная этой мыслью, Эльза попыталась уснуть, но не получилось. Сна ни в одном глазу, зато в голове мыслей, хоть отбавляй.

Мысли о материнском праве сменялись мыслями о равноправии женщин и сам собой напрашивался вывод, что никакого равноправия женщин нет, зато есть бесправие мужчин. Вот угораздило же её родиться в матриархальной семье, ещё и с фамилией Санина. Как же можно жить с такой фамилией? Видимо ответ на этот риторический вопрос не смог бы дать даже Михаил Петрович Арцыбашев, именно Арцыбашев, а не Арцибашев. Арцибашева звали Сергеем Николаевичем, и гадких книг он не писал, а был актёром. Фамилия Санина передавалась по материнской линии, однако совершенно очевидно и то, что когда-то в этом матриархально роду всё-таки был мужчина, но явно это был не Владимир Санин, о котором и написал Михаил Арцыбашев. Покончив со своей фамилией и матчеством, Эльза перешла к своей внешности. Для этой цели она опять подошла к зеркалу и начала детальный осмотр своей персоны. Самой себе Эльза безусловно нравилась, но для понимания сути происшедшего требуется объективная оценка.

Объективно Эльза нашла у себя три особенности, из-за которых у неё могли иметь место жизненные неприятности. Эльза была слишком высокого роста, и эта её особенность привлекала к ней недомерков и дрищей. Второй её особенностью были слишком маленькие сиськи, точнее сказать их почти не было, хотя волос на пизде было более, чем достаточно. Вот беда – волосы можно увидеть не сразу, ну а фигура Эльзы сразу тянула лет на тринадцать, что привлекало к ней педофилов и прочих извращенцев. Третьей и самой ужасной особенностью Эльзы было то, что она была безумно похожа на Орнеллу Мути. Казалось бы, что в этом плохого? На первый взгляд – ничего, но это только на первый взгляд. На самом деле, такого и врагу не пожелаешь. Орнелла Мути привлекала не только педофилов, недомерков и прочих убогих, она привлекала всех, причём каждый из привлечённых делал ей один и тот же комплимент. Короче говоря, матриархальная семья и своеобразная внешность породили у Эльзы слегка странное отношение к мужском полу.

Эльза разглядывала себя в зеркало и размышляла о своей тяжкой доле. Она читала много дурацких книжек про любовь, начиная с Александра Грина и кончая Ги де Мопассаном, и они ей нравились. Она сопереживала героиням этих книжек и мечтала, что тоже встретит свою любовь, но образ подходящего ей героя, был уж слишком расплывчат. Как-то не попадались ей мужчины, к которым у неё могла б возникнуть хоть малейшая симпатия. Гамма чувств к противоположному полу не выходила за рамки безразличия, а по большей части простиралась от отвращения до крайней брезгливости. Вот такая маленькая и безобидная шизофрения. Как тут быть? С одной стороны надо выйти замуж и родить сына, а с другой – все мужики суть мудаки и мерзавцы. Вот так и вышло, что почти до восемнадцати лет Эльза не пила, не курила и на мужиков должного внимания не обращала. Она даже ни разу не целовалась, не говоря о чём-то большем. Максимум, на что её хватало – беседа на светские темы продолжительностью не более минуты. Ну, о каком сексе можно договориться за одну минуту? Исключительно об эротической экскурсии на хуй.

Сдав первую сессию, Эльза решилась на героический поступок. Она начала ходить со своими институтским подружками в гости туда, где водятся мужики. Два первых похода закончились тем, что Эльза сваливала минут через десять или того меньше после первого комплимента в её сторону. Двух походов хватило для того, чтобы понять бесполезность поисков достойного мужчины среди студентов своего родного Энергетического Института. В мозгу Эльзы неожиданно приключилось незначительное просветление, и она поняла, что ей могут понравиться мужчины лет двадцати пяти или чуть старше и, желательно, не из МЭИ. Тут, как по щучьему велению, встретилась ей Лена из соседнего подъезда и позвала её в гости со всеми вытекающими последствиями. Лена была на год старше Эльзы, и у неё был мужик дет двадцати, с которым ей было негде трахаться, вот этот мужик и позвал Лену к своему дальнему родственнику, у которого была своя трёхкомнатная квартира, но за койкоместо в своей квартире родственник хотел познакомиться с новой тёлкой. Знакомство знакомству – рознь, но можно в случае чего и дверью хлопнуть. Пару раз уже хлопала, так почему же не хлопнуть и в третий раз? Однако прежде, чем окончательно согласиться на поездку в гости, Эльза решила разузнать подробно, что и как. Лучше перебздеть, чем обосраться.

Когда Эльза увидела то, что Лена называла мужиком, то желание ехать у неё моментально отпало. Жалкое подобие мужика звалось Аликом. Эльза просто для расширения кругозора поинтересовалась, Алик это – Альберт или Олег. Само по себе подобие говорить не умело, и за него ответила Лена, что оно зовётся не Алик, а Алекс, просто он говорит тихо и невнятно. Алекс это – не Александр, а Алексей. Раньше оно было Лёша, но в переводе с французского, le chat означает кот. Ладно если бы его величали Котом, а то ведь – Кошаком, вот и решил Лё Ша немножко подкорректировать своё имя на импортный лад. Внешность Алекса производила не самое приятное впечатление. Ростом он был примерно с Эльзу и в толщину не толще. Одно дело высокая и стройная девушка, но для особи мужского пола была несколько иная характеристика – помойный задрот, хмурый и трусоватый. Лена давала задроту несколько иную оценку. Она утверждала, что он среднего роста и астенического телосложения, и вовсе он не хмурый, а стеснительный и скромный. Всё зависит от точки зрения. Эльза не стала навязывать Лене свою точку зрения, но предупредила, что если дальний родственник помойного задрота будет таким же убогим, то она даже не войдёт в дверь, а свалит моментально.

Лена долго уговаривала Эльзу и даже сообщила ей по секрету, что дальний родственник её задрота работает на телевиденье, а это – не хуй собачий. У Лены уже был некоторый опыт в половой жизни, в чём нельзя было заподозрить Алекса даже при сильно развитом воображении, и этот факт сильно смущал Эльзу. Вот на кой ляд ей нужно это убожество? Лена была достаточно стройной блондинкой, но ростом на пару сантиметров ниже, чем настоящая Орнелла Мути, а Эльза была её сантиметров на семь повыше. Лена убедила Эльзу, что для неё Алекс достаточного роста, если не надевать туфли на высоком каблуке, зато лицо у него умное. Эльза не стала спорить, подумав, что может статься, что и Лена ей чем-нибудь поможет, наверное, если не забудет о той жертве, на которую ради неё пошла Эльза. Короче говоря, Эльза позволила себя уговорить поехать к дальнему родственнику Алекса. Сбор был назначен на пятницу четвёртого февраля тысяча девятьсот восемьдесят третьего года, на семь часов вечера. Девочек надо приглашать в гости как можно позже, чтобы сваливать было как нельзя труднее. Эльза догадывалась об этом, и прихватила с собой пятёрку на такси.

Дорога была слишком долгой, и Эльза подумала, что пятёрки может ей и не хватить. На самом деле пятёрки ей хватало, однако она плохо изучала физическую географию города Москвы и не сообразила, что метро сначала везёт в центр, а уж потом из цента, а такси может срезать, и северо-восточные окраины не так далеки от восточных, как кажется в метро. Поездка на метро Эльзе пришлась не по душе. Какого чёрта Ленкин шнырь не довёз их на такси? Мало того, что задрот, так ещё и жмот. Вот ведь угораздило. По всей видимости, задрот пытался компенсировать свою полную финансовую несостоятельность отвратительной обходительностью и омерзительной галантностью, чем только усилил у Эльзы чувство брезгливости, но она героически терпела ради Лены. В конце концов, у каждого свои фантазии и вкусы. Наконец-то цель долгого путешествия была достигнута, и волшебная дверь со скрипом отворилась.

В дверном проёме появился мужик, который Эльзе сразу же не понравился ещё больше, чем его задроченный родственник. Мужик был невысоким, толстым, очкастым и бородастым. Рядом с мужиком появилась большая и жирная собака. По некоторым признакам можно было догадаться, что порода собаки называется сенбернар, а ещё это была сука. Блядь, как же всё заебало. Какой облом. Несмотря на отвратительную внешность, мужик был настроен весьма позитивно, в отличие от Ленкиного дрища, и отнюдь не блистал обходительностью и галантностью. Он довольно нагло начал разглядывать Эльзу, а насмотревшись, сказал: «Заходите в гости к нам, очень рады будем Вас». Фигура речи Эльзе понравилась, ну а дальний родственник Ленкиного задрота вырос в её глазах на целый сантиметр и достиг ста семидесяти. Эльза подумала, что часа через два он имеет шанс вырасти почти до нужной длины, а может быть и сбросить килограмм сорок лишнего веса. Эльза прошла в квартиру, сняла дублёнку и сапоги, после чего мужик провёл её туда, где он был бы её очень рад. В комнате была кровать, письменный стол и книжный шкаф. К столу прилагался хлипкий стул, на котором восседал хозяин квартиры, а остальным он предложил сидеть на кровати. Не успели остальные присесть, как в дверь позвонили, и появились ещё три персоны.

Из трёх персон две были женского пола, а одна – мужского. Это был Гарик и две бляди, имён которых Эльза не запомнил. Гарику было слегка за двадцать, и вид он имел довольный, но припизднутый. Девки были так себе. Гарик принёс с кухни ещё три стула, а хозяин квартиры, которого, как не сразу выяснилось, звали Борисом, достал рюмки и бутылку рома. Эльза пить не стала, но Гарик выпил и её рюмку тоже. Гарик был высок и строен, но производил впечатление отъявленного мудака. После второго акта уничтожения рома в дверь снова позвонили. Это был Сева с тёлкой. Тёлка была средней паршивости, но зато интеллигентка. Севе было лет двадцать пять и он не вызвал у Эльзы сильных негативных эмоций. Потом все, кроме Эльзы, выпили ещё по одной и Сева, сославшись на неотложные дела, ушёл к себе домой, но не со своей тёлкой, а с одной из тех, что привёл Гарик. Потом все выпили ещё по одной, и Борис изволил узнать, как зовут девушек, которых привёл Алекс. Правильно, зачем же спешить?

Эльзу тогда ещё звали Лизой, и она так и представилась, ну а Лена сказала, что она – Лена. Борис, выпив рюмку рома, переименовал Лизу в Подлизу, а Лену в Полено. Эльзе подобная глупость не понравилась, и Борис стал меньше на целых два сантиметра, и почти полностью утратил надежду подрасти. Эльзе всё надоело, и она задумалась о том, как бы свалить отсюда на хуй. Борис клеился к Лене, а его дальний родственник начал клеиться к Эльзе, но был вмиг отшит и переключился на вторую тёлку, которую привёл Гарик, а сам Гарик клеился к тёлке, которую ему оставил Сева взамен той, с которой он ушёл по неотложным делам. Эльза поняла, что её пропажи никто и не заметит, но ехать домой на метро было как-то в лом. Не для этого она припёрлась в такую даль. Чтобы как-то скрасить скуку, Эльза пошла как бы поссать, а поссав, решила изучить квартиру. Комнат было и на самом деле три. Кампания сидела в первой комнате, а две остальные были смежными. Первая комната была самой большой, вторая была проходной, а третья была размером с сортир, из которого Эльза вышла минуту назад. В этой комнате была только лишь кровать и стул, а больше там ничего не помещалось. На двери, ведущей в комнату, было подобие замка, то есть можно было запереться изнутри и лечь спать.

Было около десяти вечера, и спать Эльзе ещё не хотелось, но и наблюдать за кучей придурков, тоже было не в кайф. В проходной комнате кроме дивана были книжные шкафы, и Эльза решила расширить перед сном свой кругозор. Она взяла первую попавшуюся книгу и заперлась в маленькой комнате, наивно полагая, что её отсутствия никто не заметил. Проведя минут десять за чтением, Эльза поняла, что о ней всё-таки помнят, что было совсем не в радость. Несмотря на закрытый замок, дверь отворилась, и вошёл мужик, которого она ещё не видела. Видимо, он пришёл недавно, и ему не досталось тёлки, вот он и вломился в закрытую дверь. Эльза взглядом дала понять мужику, что она ему не рада, а он всё понял и молвил человеческим голосом: «Я могу уйти, если Вы так этого хотите, однако же, вместо меня придёт кто-нибудь другой, кто будет хуже меня. Пока я здесь, сюда никто не посмеет войти. Рекомендую принять меня как наименьшее неизбежное зло, и всё будет в порядке». Эльза задумалась. Мужик был явно лучше всех остальных и не вызывал у неё совсем никаких негативных ощущений, а скорее даже наоборот. Ему было около двадцати пяти. Он был строен, хотя и не так высок, как хотелось бы, и, если не надевать слишком высокие каблуки, то пройтись по улице с ним не будет стыдно. Короче говоря, Эльза разрешила ему посидеть рядом с ней полчаса, ну а потом валить к чёрту.

Новый незнакомец Эльзы с её позволения отлучился на несколько секунд и вернулся с бутылкой Вазисубани и с шоколадкой. Проткнув пробку пальцем, он отхлебнул из горла и протянул бутылку Эльзе. Эльза машинально сделала глоток и протянула бутылку незнакомцу. Он сделал ещё глоток и снова передал эстафету Эльзе. Она тоже отхлебнула и поставила бутылку на пол. Выпитое вино немного приподняло настроение Эльзе, а кусок шоколадки приподнял его ещё выше, но не на столько, чтобы отсутствие омерзения переросло в симпатию. В воздухе повисла пауза, но ненадолго – ровно настолько, чтобы сделать ещё по глотку, после чего у незнакомца возникла небезосновательная идея, что не мешало бы познакомиться, хотя бы ради приличия. Эльза согласилась, что приличия соблюдать необходимо, и сказала, что её зовут Лиза, но Борис переименовал её в Подлизу. Незнакомец не удивился творческому порыву Бориса и переименовал Лизу в Эльзу. Про себя он сказал, что его зовут так же, как главного героя той книги, что Эльза читала, пока не выпила вина, и то, что у него есть жена и ребёнок, но его это не смущает. Эльза догадалась, что незнакомца зовут Жорж, а то, что у него есть жена и ребёнок, было ей до фонаря, о чём она и сообщила Жоржу.

Знакомство отметили парой глотков вина, после чего Жорж закурил. Эльза подумала, что раз уж она выпила, то почему бы ей не покурить, и испросила себе у Жоржа сигарету. После сигареты Эльзу начала мучить совесть, и она заявила, что ей очень хочется домой. Жорж воспринял информацию без удивления, но решил на всякий случай уточнить, что именно Эльзе от него надо. «Тебя надо проводить до метро или помочь тебе поймать такси? Может, у тебя нет денег на такси, так ты не стесняйся», – спросил Жорж. Эльза сказала, что у неё есть немного денег, но их может не хватить. Жоржу понравилась непосредственность Эльзы, и он выдал ей пять рублей и собрался идти и помочь ей поймать машину. Эльзу такой поворот событий совсем не обрадовал, ибо домой она хотела минут пять назад, но на сей момент она поняла, что Жорж ей понравился и ей хочется побыть с ним некоторое время вдвоём. Эльза предложила выпить, что немедленно было исполнено. Чтобы Жорж не пошёл её провожать до такси раньше времени, Эльза пустилась на некую бабскую хитрость и сказала, что было бы лучше, если бы они поехали до её дома вместе, так как она боится таксистов. Жорж поинтересовался, не боится ли она по ходу мышей и тараканов и, получив отрицательный ответ, согласился. Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.

Эльза вернула Жоржу его пятёрку и пыталась добавить свою, но Жорож ей сообщил по секрету, что гусары денег не берут, и от её пятёрки отказался. Это надо было обмыть, что и было моментально приведено в исполнение, но вина осталось лишь на пару глотков. Пришлось снова курить, что окончательно и сбило Эльзу с пути истинного. Сбитая Эльза спросила у Жоржа: «Ты меня один раз трахнешь и исчезнешь, или мы будем с тобой встречаться?» Жорж ответил, что будет только так, как она сама захочет, но в рамках реального. Эльзу устраивали редкие встречи по её желанию. Жорж с этим согласился и дал ей номер своего телефона, Эльза тоже дала ему свой номер, но попросила не звонить ей чаще, чем раз в месяц. Вот на этом и закончились предварительные переговоры. Голова у Эльзы работала не совсем в штатном режиме, и ей пришла мысль о необходимости снять свитер, что Эльза и сделала. В этом не было бы ничего страшного, если бы под свитером была хоть какая-то одежда, но её там не было. Жоржа подобное поведение не удивило, однако, сиськи Эльзы породили в его голове некоторые сомнения, и он на всякий случай задал Эльзе каверзный вопрос: «Тебе сколько лет, радость моя. Давай-ка я тебя домой отвезу». Опять возникла пауза, на этот раз долгая.

Пауза была долгой лишь потому, что Эльза не слишком уж быстро считала в уме. Сосчитав, она ответила: «Через тридцать семь дней будет восемнадцать», и пожалела, что сказала о тридцати семи днях. По лицу Жоржа было видно, что он очень хочет ей ответить, чтобы через тридцать семь дней она и приходила. Жорж смотрел на Эльзу, и в его взгляде был заметен скепсис относительно правдивости слов, сказанных Эльзой. Вот ведь как бывает, только решила отдаться мужику, а он брать не хочет. Эльза понимала, что нужны решительные действия, тут сопли не проканают. Эльза решительно стянула с себя джинсы вместе с колготками и с трусами. Она стояла перед Жоржем почти совсем голая, если не считать то, что у неё моталось ниже колен. Жорж, оценив шерстяной покров причинного места и красоту тела, решил поверить словам малолетки и плюнуть на тридцать семь дней и ночей. Он довёл начатое Эльзой до логического завершения и приступил к делу. Дело своё он знал на отлично, и Эльза почти не почувствовала боли. Всё было как бы на высшем уровне, вот только Эльзе трахаться надоело минут через десять. Вот надоело, и точка. Жорж вошел в положение Эльзы и ускорил процесс. Вот как-то так и лишилась Эльза невинности. Пора было ехать домой.

Курить после дефлорации Эльзе понравилось, а ещё захотелось выпить. Тут Жорж и предложил ей махнуть рома на дорожку. Эльза, в свою очередь, сочла его доводы разумными, и они пошли в ту комнату, где собиралась вся кампания. Тем не менее, кампания куда-то исчезла. Вместо шумной кампании на кровати шумно дёргались два голых тела. Верхним телом был Борис. Он сопел, как перед смертью или даже как после неё. Нижнее тело хрюкало от удовольствия. Приглядевшись к телу, Эльза догадалась, что оно принадлежит Лене. Пока Эльза разглядывала тела и строила догадки, Жорож нацедил пару рюмок рома, которые не пропали даром. Они пили ром, курили и смотрели на сопящее-хрюкающую биомассу. О чем они с Жоржем болтали, Эльза не помнила. Она не помнила даже того, как оказалась в своей постели. Всё было как в тумане, только трусы были испачканы кровью. Вот ведь какая гадость. Она же трусы сняла, перед тем как трахаться, так почему ж они в крови. Видимо, Жорж ей их засунул под жопу, что не пачкать и без того грязное бельё в чужой кровати. Что делать, и кто виноват? Какая хуй разница? Эльзу куда больше волновал вопрос о её будущем с Жоржем. Вот тут-то всё было совсем уж в сумерках. Известно, что темнота – друг молодёжи.

Эльза пыталась решить неразрешимую загадку, и от этого её голова начала пухнуть, что грозило неминуемым взрывом. С одной стороны, она отыскала идеал мужчины. С другой, она вдруг поняла, что мужчины её интересуют в очень малых дозах, даже в меньших, чем те, о которых она подозревала ещё вчера. Полная херь и с боку бантик. От нехуя делать Эльза вышла на кухню и включила радио. Радио расширяло кругозор слушателей «Картинками с Выставки» имени Мусоргского. Кругозор Эльзы расширился до небывалых размеров, и к ней пришло озарение, и именно на пьесе «Баба Яга», ибо её бабка в этот момент вошла на кухню. Она-то и сообщила Эльзе, как называется то, что звучало из радиоточки. Надо бы у бабки попросить дельного совета, как тут быть, но как это сделать было непонятно, ведь бабка родилась ещё до Исторического Материализма. Конфликт поколений, бабка может и не понять. Однако бабка поняла всё без лишних слов. Она вытащила из буфета остатки былой роскоши с тремя звёздочками и сказала Эльзе: «Давай-ка помянем твою целку. Одна радость – хоть старой девой не помрёшь». Вот тебе и старорежимная Баба Яга.

Эльза с бабкой помянули целку, закурили и перешли к рассмотрению дела по существу. Несмотря на преклонный возраст, Баба Яга дала Эльзе кучу дельных советов. Для начала она рекомендовала не жалеть о содеянном и не говорить на эту тему с Леркой. Леркой она называла свою дочь. Бабка одобрила смену имени, мотивируя это тем, что Лиза была асексуалкой, а у Эльзы появился шанс на более достойную сексуальную ориентацию. Самый главный бабкин совет заключался в том, что Эльзе не стоило самой звонить своему дефлоратору, а подождать, пока он сам ей позвонит. Точнее сказать, это был не совет, а руководство к действиям, но Эльзу немного смутили комментарии к этому руководству. Бабка утверждала, что негоже девушке самой звонить мужику, но как тут быть, если ж Эльза ему сказала, что бы он ей не звонил именно потому, что она сама будет это делать. Аргументы Эльзы на бабку воздействия не возымели, и Баба Яга осталась при своём мнении, которое, по её мнению, было единственно верным.