Читать книгу Шепчущая - - Страница 7

Мучаясь от пульсирующей головной боли, я переписываю записку Доры, чтобы она стала читабельной, и выхожу из дома на рассвете, до того, как все остальные в доме встретят новый день.

Мистер Суитинг, пекарь, приходится Доре сыном, поэтому эту задачу нужно выполнить ещё раньше, чем обычно: он разжигает свои печи чуть ли не на заре. Волчица с трудом приоткрывает сонный глаз, когда я выскальзываю из задней двери; я открываю садовую калитку и, зевая, иду по дорожке.

Иногда – в тех случаях, когда послание духа для своих любимых не несёт ничего конкретного, – записка не требуется, и я могу отделаться беглым пересказом. Честно говоря, бывает очень непросто передать слова духа в обычной беседе, особенно если мы с покойником не были близко знакомы. «Я уверена, он всегда вас любил» или «Она хочет, чтобы вы были счастливы» – всё это правильно и трогательно, но послания вроде «Всегда стоит заглядывать под ведро с углём, если не можешь найти свою вставную челюсть, согласен?» передать гораздо сложнее, уж поверьте мне. Даже если жители деревни не заподозрят во мне шепчущую, они как минимум решат, что я немного странная.

Утро сегодня ясное, но довольно зябкое: не то чтобы мороз, но под ногами определённо слышится характерный хруст. Сейчас чудесное время года: из зелёного лес становится тёпло-оранжевым, чтобы вскоре вспыхнуть всеми оттенками золотого и красного. Я иду по дороге от дома в деревню с необыкновенной прытью: без верхней одежды уже холодно, особенно не погуляешь. Мысленно я представляю своё пальто, которое висит в чулане под лестницей, – но дверца скрипит, и я бы себя выдала, если бы попыталась взять его.

Я люблю это время суток, когда почти все ещё спят. Река впереди чернильно-чёрная, припорошенная туманом и буквально застывшая. В самой деревне тоже тихо: ставни большого магазина и лавок мясника и зеленщика распахнутся только через несколько часов. Шахтёрский домик с низкими выбеленными стенами отмечает конец деревни, и многие местные жители никогда не ходили дальше этого рубежа, да и не имеют никакого желания это делать.

Просунуть записку под дверь пекарни нетрудно, и обратно я иду более расслабленным шагом и даже останавливаюсь посмотреть на птичек, которые ещё спят на берегу реки, спрятав головы под крыло и уютно устроившись на подстилках из ила и спутанных стеблей камыша.

И тут я вижу её – под водой, тёмные волосы колышутся в чёрной ряске, а лицо подёргивается рябью, когда она приподнимается и тянется ко мне, беспрестанно мерцая, точно мечущийся огонёк пламени… Ужас пронизывает меня, и я пронзительно кричу. Я разворачиваюсь и бегу, бегу и…

– О-ох! – Я утыкаюсь в чьё-то плотное твидовое пальто.

– Юная леди, с вами всё хорошо?.. Пегги?! Что ты здесь забыла в такой час?

– Амброуз! А что ты здесь забыл в такой час?

Хотя это уже не важно. Я могу выдохнуть. Я в безопасности. Я…

– Эй, ты! Это ты подсовываешь записки мне под дверь? Это твоё?

– Доброе утро, мистер Суитинг, – говорю я. Он в брюках, но без рубашки, подтяжки натянуты поверх лёгкого свитера; на ногах подбитые гвоздями ботинки. В спешке он явно в последнюю очередь думал об одеянии.