Читать книгу За гранью Пир Панджала. Жизнь среди гор и долин Кашмира - - Страница 11

Характер – Пища – Женщины – Религия – Поклонение святыням – Индусы – Кланы – Язык – Притчи – Диалоги.

Два незаменимых чиновника кашмирской деревни – это лумбардар и чаукидар. Последний практически является деревенским полицейским, его обязанности легки, поскольку, несмотря на то, что кашмирцы по природе своей лукавы и склонны к мелкому воровству, в деревнях немалую роль играет общественное мнение, которое принуждает блюсти денежные обязательства или контракты и сдерживает такие пороки как мошенничество и нечестность. Эта система работает неплохо, пока речь идет о деревне, но, конечно, есть и там всякого рода «неплательщики». Что же касается правительственных обязательств, то тут совесть кашмирцев весьма слаба и легко мирится с обманом всякого рода, хотя таковому напрямую не потворствует. К европейцам в Кашмире относятся как к чиновникам, поэтому надо быть осторожным, чтобы не быть обманутым. Как, например, однажды это вышло в связи с торговлей зерном: крупные авансы, выданные сельским жителям в связи с контрактами на поставку зерна, были полностью аннулированы, а деньги присвоены. И по сию пору в таких вопросах европейские капиталисты не имеют никакой поддержки от правительства Кашмира и часто в конфликтных ситуациях не могут добиться ни справедливости, ни правосудия.

Кашмирский лумбардар, или сельский староста, – это обычно пожилой мужчина, часто высокого роста, с бородой, окрашенной хною в красный цвет, с коротко остриженными усами и большим белым, довольно грязным тюрбаном на бритой голове. На нём длинная туника или феран57 из путту (кашмирская шерстяная ткань), широкие, мешковатые хлопчатобумажные штаны, обрезанные чуть ниже колен; ноги голые, башмаки остроносые и массивные.

Рядовой сельский житель выглядит грязным. На голове у него засаленная тюбетейка, серая, оранжевая или красная. Его хлопчатобумажный феран похож на ночную рубашку с широкими рукавами, когда-то он был белым, а теперь стал серым. Свободные, короткие хлопковые брюки и плетеные сандалии из рисовой соломы дополняют его костюм. Зачастую бывает на спине его длинное серое шерстяное кашмирское одеяло, конец которого перекинут через левое плечо. Те, кто состоит на правительственной службе или у европейцев, носят иногда пальто из путту, а также путс58 и кожаные сандалии (фото 10).

Кашмирцы любят всякого рода амулеты. У маленьких детей они пришиты к макушкам шапочек и представляют собою: гладкий отполированный камешек, два или три когтя леопарда или металлическое украшение. Как мужчины, так и женщины имеют при себе маленькие продолговатые мешочки, примерно два дюйма на дюйм, из ткани или кожи, прикрепленные к шапке или повязанные вокруг шеи или руки. Это тоже амулеты, которые обычно содержат внутри себя лист бумаги с кабалистическими знаками или несколькими словами из Корана.

Фото 10. Кашмирские сельские жители и дети.

Народ Кашмира в общем благонравен и добродушен, часто весел, обладает ярко выраженным чувством юмора и любит шутки. Сэр Уолтер Лоуренс приводит пример их юмора, правда в данном случае он несколько мрачноват: «Однажды, присутствовал я на процедуре подачи прошений и заметил пожилого индуса, стоящего на голове. Он оставался в таком положении почти полчаса. Я спросил его, что это с ним такое и как обстоят его дела? Тот коротко объяснил, что дела его пребывают в столь запутанном виде, что он не знает, стоит ли он на голове или на пятках». Или вот, допустим, если вдруг захотят показать своё плачевное состояние, могут изобразить это в виде «шествия из двух мужчин и одной женщины: один мужчина несет рубашку из циновки, другой – на голове кастрюлю с углями, а женщина – несколько разбитых глиняных горшков». Но в общем плане народу Кашмира надо отдать должное: он терпелив, трудолюбив и вынослив.

Кашмирский носильщик, кули, существо удивительное. В наши дни возрождения атлетического культа не следует отказывать в похвале людям, которые способны нести груз в 100 фунтов на протяжении пяти и более миль, или в 60 фунтов на пути длиною шесть косов (12 миль). Привыкать им к своему нелёгкому делу приходится рано. Маленьких детей часто можно видеть спускающимися из леса, каждый при этом несет груз, сопоставимый с его собственным весом. Вот пятилетний мальчишка со связкой дров весом не менее 30 фунтов, позади него ещё два или три, лет восьми или десяти, каждый с вязанкой весом от 40 до 60 фунтов. В своей повседневной жизни обитатели деревень, которые в основном заняты земледелием, привычны к переноске тяжелого груза, будь то трава или другая полевая продукция.

Внешне кули обычно выглядит так: невысокий рост, около 5 футов 6 дюймов, короткая бородка, бритая голова, покрытая грязной тюбетейкой. Телосложение на первый взгляд не впечатляет – он, как правило, худощав, не отличается сильно развитою мускулатурой, и уж точно нет в нём ничего от «сандовского» типа59. Но мышцы на месте, твёрдые и плотные, способные совершать поразительные подвиги при переноске грузов.

Кули отлично владеют своими руками, могут ловко скрутить ивовыми прутьями ветки деревьев в плотные фашины, сплести удобные сандалии из соломы и т. п. Вообще проявляют умение и находчивость в любом деле. Тем не менее, кули робок, боится всяческих напастей, а потому не любит оставаться один в темноте. Большинство склонны к нечестности и лукавству, но не все. Я знал среди них отменно храбрых, рисковавших жизнью ради других без «аплодирующей публики и хвалебной прессы». Кашмирские кули во многих отношениях достойны похвал, но вместо таковых чаще получают поношения и брань от кого ни попадя, причём не столько от английских работодателей, сколько от своих же из числа местных служащих или европейских чапрази60.

У кули отходчивый нрав. Весь день он может ворчать по поводу тяжести груза, длины дороги, крутизны холмов и вероятности того, что место для лагеря будет холодным, без укрытия и дров. Но легко забудет о невзгодах, когда палатки установлены, костры разожжены и рис варится в большом глиняном горшке, источая ароматный запах. А когда насытится сполна, то сидя у костра начнет петь и, может статься, вступит с вами в доверительную беседу.

Ах, эти походные костры! Сколь дивны, таинственны и романтичны чувства, которые навевают они на человека, сидящего и греющегося у огня после тяжелого дневного пути, когда молча взирает он на волшебные языки пламени, то плавно извивающиеся, то взлетающие в сонме стремительных искр, то внезапно вспыхивающие так, что приходится менять место и отодвигаться от огня подальше. За сполохами огня на заднем плане загадочными тенями встают угрюмые очертания елей и скал, которые отражают румяные отблески костров; потоки искр, словно взлетающий к небу золотой дождь, теряются в бездонной темноте неба над головой. Дивный аромат дыма от горящих дров струится, смешиваясь с мягкими дуновениями горного воздуха. А неподалеку ещё один такой же костер отбрасывает свой оранжево-красный свет на лица повара и сидящих вокруг огня усталых носильщиков. Ни звука вокруг, кроме потрескивания дров, редкого поскрипывания деревьев и стука случайного упавшего обломка, крика лисы или шакала, да жутковатого карканья козодоя.

Как часто мы сидели у наших костров в прошедшие годы с нашими друзьями и товарищами, из коих многие навсегда покинули этот мир!

Несмотря на огромную физическую силу и выносливость, кашмирец бывает трепетен и нервозен, часто может заплакать по малейшему поводу – даже при самой незначительной опасности способен зарыдать как ребенок. Вот другие его черты: физическую боль переносит лучше, нежели европеец; из-за недостатка самоконтроля часто суетлив; от природы порывист и обидчив, но отзывчив на доброту. Моральные качества развиты хорошо, чутко различает добро и зло, в денежных делах осмотрителен, а если состоятелен, то часто скуп. Вообще старается мало тратить и в разных ситуациях, за исключением, разве что, свадеб, не выставляет себя на вид. Даже обеспеченный кашмирец носит грязную одежду, чтобы о нём не подумали, что слишком богат. В семейной жизни проявляет заботливость, к родне – трогательную ласковость, хорошо ухаживает за больными родственниками.

Фото 11. Крестьянин Кашмира с грелкой кангри61. Фото 12. Кашмирская девушка.

Основным продуктом питания в долине является рис; человек, занятый трудом, съедает его до 3 фунтов за день. В зоне холмов выращивается кукуруза и пшеница, выше – гречиха и ячмень. В основном потребляется пища вегетарианская: овощи, чечевица, горох и т.п.; мясо – роскошь и на столе бывает редко.

Кашмирские дети симпатичны. В силу суровых условий существования рано приобретают необходимые житейские навыки, проявляют ответственность и даже предприимчивость. Типична сельская сцена, когда мальчонка лет пяти ведет огромного буйвола и время от времени колотит его большой палкой. Хорошо обученных овчарок здесь нет, но дети – сами ловкие загонщики, пасут овец и коз. Ранним утром они уводят стада на холмы, а к ночи гонят их обратно. Часто можно видеть пастораль: маленький ребенок-пастух лежит на траве у журчащего ручья, а вокруг него мирно пасется отара.

Девушки тоже заняты повседневными трудами, в частности, тасканием ёмкостей с водой. Из-за тяжелой работы они скоро теряют свою привлекательность. Выходят замуж рано, едва достигнув десятилетнего возраста. Девочки носят маленькие тюбетейки, волосы у них красиво прибраны в виде множества косичек, изящно разложенных по спине и соединенных вместе (фото 12). После замужества, однако, надевают более плотную красную шапочку, похожую на тюрбан, утыканную брошками, а поверх неё – квадратную накидку, что-то вроде чадры, которая закрывает всю спину.

Обычная одежда деревенских женщин – просторный феран из тёмно-синего хлопчатобумажного полотна с красным рисунком либо халат из серого полосатого хлопка или шерсти с широкими рукавами, которые, будучи вывернутыми наизнанку, демонстрируют грязную подкладку. Шеи кашмирских дам украшают покрытые эмалью обручи из серебра или латуни либо ожерелья из кораллов и серебряных бусин; ушные серьги представляют собой большие металлические кольца. Стеклянные браслеты на запястьях и щиколотках и массивные кольца на пальцах, с агатом или сердоликом, завершают список украшений, обычно носимых кашмирскими женщинами. Ноги у них или босые, или в кожаной обуви зелёного цвета. В домах нет дымоходов, поэтому «жрицы домашнего очага» часто предстают перепачканными копотью. Женщин среди магометан меньше, чем мужчин, возможно, по этой причине полигамия в кашмирских семьях сравнительно редка.

Девочек рождается больше, нежели мальчиков, но о девочках меньше заботятся, и смертность от оспы и других младенческих болезней среди них выше. Матерями они становятся в возрасте четырнадцати лет.

Кашмирские женщины сильно между собой разнятся. Крестьянки в большинстве своём выглядят грязными и неопрятными. Но и в их среде встречаются способные неплохо управлять домашним хозяйством, детьми и даже своими мужьями.

Кашмирцы привязаны к своей стране и часто используют пословицу: Tsari chhu kand thari peth qarar – «На своей ветке и воробей счастлив».

Около пяти процентов магометан составляют шииты, чья община здесь весьма представительна, тем не менее, ортодоксальные мусульмане смотрят на шиитов как на изгоев. Любопытно, что сунниты дружат с индусами, тогда как шииты относятся к ним с неприязнью, а шииты более дружелюбны к христианам, нежели к рядовым мусульманам. Принадлежность мусульман к тому или иному толку можно распознавать по чалмам, которые завязываются по-разному.

Кашмирцы особо не проявляют явно выраженной искренности в вере и религиозного рвения в быту, за исключением периодов неблагополучия, связанного с болезнью или бедствием, но поклоняются своим святыням исправно. Их даже называют пир-параст, что значит «святопоклонники».

«Ни один человек не осмелится проехать мимо святыни верхом на лошади, и однажды я был свидетелем того, как опасно пренебрегать этим правилом. Не без труда мне удалось уговорить нескольких своих людей слезть с лошадей перед въездом на „священный мост“, и лишь позже один из служителей святилища сообщил мне, что за последние десять лет четыре человека, оскорбившие святого проездом верхом по мосту, были убиты».62

После Хазрат Бал, святилище в Цраре63 считается самым священным, так что паломничество к нему, при случае, может заменить хадж в Мекку. Случится ли голод, землетрясение или эпидемия холеры, тысячи людей приходят в Црар; большинство приносят с собой подношения – рис, грецкие орехи, деньги, жирного каплуна или даже барана.

Фото 13. Ярмарка в Хазрат Бал.

Два или три раза в году у наиболее важных святилищ проводятся большие ярмарки (фото 13). И тогда тысячи людей собираются вместе. Вдоль дорог строятся временные киоски с немыслимым разнообразием товаров: сладостей, пирожных и фруктов, раскрашенных глиняных фигурок и украшений, таких как кольца для ушей, стеклянные и металлические браслеты, яркие цветные тюбетейки и жилеты и прочее. На ярмарке бывает множество женщин, для них здесь что-то вроде «банковских каникул».

Можно увидеть на праздниках и кашмирских менестрелей, у них длинные трубы, похожие на кларнеты, и барабаны. Их странная музыка, часто звучащая в минорном ключе, подкрепляются загадочными инструментами, издающими резкий звенящий, поистине варварский звук; в таких компаниях бродячих музыкантов часто танцуют мальчики с длинными волосами, переодетые в женские платья. Как правило, все они мусульмане, пользуются особым спросом на свадьбах и праздниках урожая. Говорят, что некоторые из музыкантов – хорошие актеры, у них есть красивые театральные костюмы и прочий реквизит.

Фото 14. Зиярат в мусульманском селении.

Среди наиболее важных святынь второго ранга можно упомянуть храм Заин Шаха в Эйшмакаме, особенно чтимый среди лодочников, и Кульгамский зиярат64 с его крышей, похожей на пагоду, и расписными орнаментами. Во многих крупных деревнях можно видеть очень красивые зияраты, большинство из которых уютно расположились в рощах кабульского тополя, вяза, чинара или каркаса южного, Celtis Australensis, – могучего дерева с шарообразной тёмно-зелёной кроной.

В рядах тех, кто был обращен из индуизма в мусульманскую веру, были двое, имена которых сегодня воспринимаются с благоговением. Один из них – Махдум Сахиб, чья святыня находится на холме Хари Парбат, другой – шейх Нур Дин, чьим памятником является святилище в Цраре. Эти два имени постоянно поминаются кашмирцами в трудные времена.

Шейх Нур Дин – великий национальный святой Кашмира. У него было девяносто девять учеников, или халифов. Большинство самых известных святынь посвящены тому или иному из них, как, например, зияраты в Шукр-уд-дине, Эйшмакаме, Баба Мариши и Пошкаре.

Преемники халифов назывались риши, некоторые из пиров до сих пор носят этот титул65.

В Кашмире насчитывается около 65 тыс. брахманов66. Почти половина из них живет в столице или более-менее крупных городах; их община делится на кланы и семьи с отличительными именами; межклановые браки у них запрещены.

Индусы Кашмира не столь щепетильны в плане соблюдения кастовых традиций, как это имеет место быть в Индии. Индус не откажется, например, пить воду, принесенную мусульманином, или же есть пищу, приготовленную на лодке иноверца, даже позволит магометанской женщине быть приёмной матерью для своего младенца. С другой стороны, что весьма странно, индусы не едят фрукты красного цвета, такие как румяные яблоки или помидоры.

У брахманов лица благообразны, чисто арийского типа. У магометан голова правильной формы, с широким и высоким лбом; выступающий нос, как правило, крючковат, особенно у пожилых, верхняя губа довольно широкая. Средний рост кашмирцев составляет 5 футов и 4—8 дюймов, но чаще он ниже, а не выше. Мускулатура развита хорошо, особенно грудь и руки, ноги же весьма тонкие, веретенообразные.

Среди мусульман тоже существуют кланы, но они условны и нет никаких ограничений на перекрёстные браки, за исключением браков с сеидами67, находящимися на вершине социальной лестницы, и с людьми низших сословий.

В долине ещё проживают семьи клана чаков68, но они превратились в тихих и мирных земледельцев. Так было не всегда: во время правления султана Зайн-уль-аб-уль-Дина они сколачивали целые банды мародеров и доставляли немало хлопот. Считается, что чаки пришли из какого-то района к северу от Кашмира, и что, возможно, они изначально являлись дардами. Во всяком случае, на северо-западной окраине долины есть руины старого города, именуемого Чак. И прекрасный бассейн Трегам, где чистый поток струится из основания известняковой скалы, как полагают, был обустроен Маддан Чаком. В 1556 году Гази Хан, сын Кази Чака, стал фактическим правителем Кашмира. Именно чаки под командованием Якуб Хана и Шамс-и-Чака разгромили войска императора Акбара во время их первого вторжения в Кашмир; они же снова, и почти успешно, отразили второе вторжение в 1586 году.

На северо-западе Кашмира до сих пор сохранились колонии патанов, из коих, возможно, наиболее интересными являются африды, живущие в долине близ Лолаба – они внешне сильно отличаются от кашмирцев и со своими длинными мушкетами, мечами и щитами выглядят бравыми воинами.

Другой клан, более низкого класса, нежели чаки, – это галаваны. У них, как и у большинства представителей низших классов в Кашмире, цвет лица более тёмный, чем обычно у земледельцев. Во время правления династии Патанов они доставляли много неприятностей: угоняли стада, грабили зернохранилища и даже нападали на свадебные праздники, похищая невест. Будучи хорошо вооруженными, верхом, они ловко ускользали от преследования. Только когда полковник Миан Сингх, во времена правления сикхов, истребил большую часть племени и повесил вождя, они прекратили свои набеги. Прочих выселили в Бунджи, место на пути в Гилгит, однако многие вернулись, так что конокрадство в крае до сих пор ещё не редкость.

Нижайшие сословия в Кашмире: подметальщики улиц или ватулы – ужасно бессовестный народ; сапожники, что работают с кожей, и вязальщики изделий из соломы. Все они тёмнокожие и, безусловно, являются настоящими цыганами Кашмира; у них женщины часто довольно красивы. Тяготеющие к оседлости, живут в небольших домиках кашмирского типа, иные предпочитают селиться в плетеных хижинах, теснящихся на мало-мальски возвышенных участках. Некоторые питаются падалью, к таким магометанское крестьянство относится как к изгоям.

Хотя Кашмир формально находится под властью индусов, в настоящее время он является, по сути, страной магометанской, ибо 93% населения являются мусульманами. Среди земледельцев индусов мало, но в деревнях много лавочников и служащих лесного и налогового управлений, приверженных этой религии. Более половины индуистского населения проживает в Сринагаре.

Язык имеет индуистское происхождение, с санскритскими корнями и родственен западному пенджаби. Он богат терминами, относящимися к сельскому хозяйству, но в остальном его словарный запас беден. Современному уровню жизни он явно не соответствует, поскольку в нём не достает слов для обозначения современных предметов и абстрактных представлений.

В Кашмире нет никакой местной литературы, если не считать «Раджатарангини», произведений индуистской священной литературы и ряда жизнеописаний риши или святых. Народ глубоко неграмотен. Те, кто умеет читать, обычно предпочитают языку кашмири69 персидский или урду. В деревенской округе можно отыскать трех-четырех человек, умеющих читать. Как правило, они принадлежат к чиновничьему сословию или к священнослужителям.

Кашмири – необычный смешанный язык. Изначально, во времена индуистских королей, он, несомненно, был тесно связан с санскритом. Однако за время долгого магометанского правления в нём появилось большое количество персидских и арабских слов, ставших общеупотребительными. В настоящее время, возможно, три четверти словарного запаса кашмирского языка заимствовано из урду, персидского и арабского, а остальное осталось от санскрита, и, несомненно, чем «чище» кашмири, тем больше в нём доля слов санскритского происхождения.

Много интересных и забавных пословиц бытуют в народе. Некоторые дают представление о взглядах народа на правителей, своих религиозных наставников, на собственную деревенскую жизнь. Многие дышат воспоминаниями о несчастной истории страны, об угнетении, коему подвергался народ Кашмира. Например, резковатая, но оправданная почти ежедневным опытом на Востоке:

«Хакимас та хакимас ниших рахтам Ходайо!

О, Господь, спаси меня от врачей и правителей!»

Или:

«Пир на бод якин бод.

Не Пир велик, а наша (к нему) доверчивость».

То есть, духовные пастыри хотя и уважаемы, но излишне требовательны к доверчивости своих пасомых.

В Кашмире влиятельность зачастую имеет бόльшую ценность, чем деньги, потому что сама по себе является источником денег. Это подразумевается в следующей пословице:

«Канх мат дитам кантил нитам.

Не давай мне ничего, но слушайся меня».

О магометанах часто говорят, что они подобны фарисеям древности. Следующая пословица показывает, что это мнение о священниках поддерживается, по крайней мере, некоторыми кашмирцами:

«Йих мулла дапи ти гатши карун, йих мулла кари ти гатши на карун.

Делай то, что священник говорит, но отнюдь не то, что делает».

Некоторые пословицы выражают здравые принципы в виде краткой фразы, например:

«Манз ацун чху канз ацун.

~ Не закладывай чёрту своей головы».

«Хайрас таджфл та нияс татил.

Будь быстр на добро и медлителен на зло».

По аналогии с нашей пословицей «Волк в овечьей шкуре» есть такая пословица на Кашмири: «Гоби бути рамахун – Волк с лицом овцы». В своем словаре кашмирских пословиц и поговорок преподобный Дж. Хинтон Ноулес собрал множество подобных эпиграмм из интересного фольклора долины.