Читать книгу Фантасмагория: Полыхающий рассвет - - Страница 7

Среди верхушек деревьев показалась старая крыша, часть которой была обильно покрыта мхом. Черепица местами обвалилась, а образовавшиеся дырки были покрыты чёрной копотью, которая спускалась вниз.

Морганна и Нишант подошли поближе, но из-за дерева выглянуть не решились, поэтому пошли вокруг остатков деревянного забора в поисках дыры. Территория около дома выглядела ужасно запущенной, настолько, что слегка примятая тропинка к порогу ярко выделялась среди зарослей. Привычный южный садик из скромных цветов разросся до разноцветных кустов со всевозможным переплетением ветвей. Деревья стояли в окружении травы и гнивших плодов у корней. Каменные бордюры сада местами оплели вьюнки, чьи стебли красиво спускались по деревяшкам забора.

Морганна присела на одно колено и осторожно сорвала маленький цветочек. Розовые краешки воронки-лепестка белели к серединке, из которой торчали несколько тёмных пятнышек.

– Этот дом пустует десять лет, да? – Хель подняла голову и слегка покрутила цветочек в пальцах. Нишант кивнул ей и внимательно вгляделся в окна домика. – У нас в Варяжье эти цветы называют бесхозяи. Там, где у земли нет хозяев, где даже духи не селятся, растут эти малыши.

– У нас похожий смысл. Мы зовём их кхали джамин – пустая земля, – Нишант не отводил глаз. Морганна тихо покачала головой и оставила цветочек на одном из уцелевших столбиков.

Это здание внешне очень сильно было похоже на традиционные атманские дома, однако даже отсюда были заметны медианские мотивы. На стенах, покрытых трещинами, кое-где отлетела глиняная штукатурка и были видны деревянные основания. Вряд ли кто из южан в их влажном климате стал бы делать своё жилище из дерева, ведь оно рисковало просто сгнить в таком дождливом климате, как атманский.

Но такие особенности могли быть заметны лишь вблизи. Внешне дом словно старался быть максимально южным: на стенах, пускай и запылилась, а всё же была видна национальная роспись – толстые зелёные лозы обвивали круги жёлтых цветов с несколькими кругами лепестков и спускались вниз, расписные красные бутоны набухали на каждом стыке стен, синие лепестки словно застыли в полёте, обвязанные бело-голубым кружевом.

Морганна выдохнула и отвлеклась от разглядывания дома. Нишант напряжённо сощурился и вдруг вздрогнул. Хель слегка выглянула и тоже заметила тени в слюдяном окне. Она наклонила голову в сторону дома, и градохранитель согласно кивнул. Он довольно легко протиснулся в дырку и быстро перекатился в кусты.

«Мне легче перешагнуть этот забор», – промелькнула мысль в голове Ани, но она всё же отмела её.

Кое-как женщина протиснулась сквозь камни и тут же подползла к своему напарнику. Они вместе устроились рядом с деревом, за которым была стена.

Морганна подняла голову к окну, и ей сразу в глаза бросилась типичная центральная резьба: края ставень изнутри украшали вьющиеся тонкие стебли, что постоянно переплетались меж собой, а на уголках выпускали обоюдно вытянутые бутоны, в то время как внешняя сторона была также украшена ярким орнаментом. Портал входной двери также хвастался деревянным барельефом с изображением нескольких всадников, хотя на самой двери и были вставки-углубления, как и требовала южная архитектура. Порог дома также был непривычно узким, а его открыто отличали перила, расположенные по каждую руку, балясины которых представляли собой разрастающиеся деревья.

Изнутри послышались шаги, и Морганна согнулась ниже, вынула из ножен кинжал и сглотнула, глазами дав знак подойти ближе. Она гуськом подкрадывалась к переднему окну, стараясь не попасть в обзор из рамы, а Нишант же следовал за ней. Женщина внутри стояла спиной к стеклу и беседовала с кем-то ещё. Её фантома не было слышно, но Хель чётко ощущала запах крови. Также не слышалось и плача Шанти. Зато Фаввара приметил детскую тень напротив камина.

– Ты уверена, что за вами не было хвоста? – у Морганны подкосились ноги, она с тихим шелестом упала на колени, в ужасе распахнула глаза и зажала руками рот.

Этот голос она навсегда запечатлела в своей памяти. Хель мелко затрясло, а дышать стало очень трудно. Нишант удивлённо уставился на неё, как-то попытался помочь, но его попытки привести дыхание женщины в ритм не увенчались успехом. Морганна задыхалась так, словно чужие пальцы сейчас сомкнулись на её шее.

– Не должно, моя госпожа. Были два человека, но они отстали от меня ещё у города, когда вышел фантом, – уже другая женщина почтительно отозвалась в ответ.

Нишант попытался как-то прижать к себе Хель, но вместо этого его рука зацепила трещину, из-за чего с шорохом отвалилась часть штукатурки. Голоса стихли, но кто-то внутри словно отошёл от окна.

– Что там шуршит на улице? Гриньетта… – с явным раздражением снова прозвучал тот голос, а слезы сами покатились из глаз Морганны. Фаввара лишь беспомощно бросал взгляд то вверх на окно, то на Хель, которая отчаянно пыталась взять себя в руки.

– Ричард, проверь, – в ответ Гриньетте раздался детский голосок, пытавшийся воспротивиться. – Я сказала тебе выйти и проверить! – после звонкой пощёчины и детского всхлипа вздрогнул уже Нишант.

Тихие детские шажки затопали к входной двери, и кто-то медленно её открыл. Из проёма выглянуло мальчишеское личико с горящей щекой. Он покрутил головой по сторонам и застыл, заметив пару. Всё, что смог сделать Нишант, так это приложить палец к губам и моляще посмотреть в глаза ребёнка.

Это был мальчик лет шести на вид. Его волосы были такими же белыми, как и Морганны, а глаза тускло-красного цвета. Малыш закусил губу и наклонил голову. Вдруг в его глазках загорелась какая-то странная искорка и он выглянул весь. На нём была только длинная грязная рубашка непонятного цвета, едва ли доходящая до середины икр босых ножек. Он выглядел ужасно хрупким и маленьким, а розовая щека с отпечатком ладони только сильнее заставляла сердце сжаться.

– Что там, негодник? Почему ты застыл? – снова заговорила Гриньетта. Её голос слегка дёргался, и создавалось ощущение, что она ужасно нервничает перед некой «госпожой».

Морганна, наконец-то смогла взять себя в руки и сделала тихий вдох, буквально уронив голову на плечо Нишанта. Он обхватил её двумя руками и снова глянул на мальчика.

– Ничего. Это просто бельчата, – вдруг ответил Ричард и отвернулся. – Они играют.

– Тогда возвращайся и не страдай ерундой! – рявкнула женщина внутри. – Простите, госпожа… У этого ребёнка в голове земля! Мало того, что его отец был человеком, так ещё и этот мальчиком родился…

– Так ты сама в этом виновата. Надо быть разборчивее в мужчинах, леди Вланд, – последние слова были произнесены с яркой каплей яда. Раздалось дребежжание чашки о блюдце. – Ты принесёшь мне их хвосты, Ричард?

– Я не могу, – мальчик невзначай махнул рукой, но Нишант понял знак – им нужно скорее уходить. – Они ведь маленькие.

– Ты вообще не занималась его воспитанием? – по звукам «госпожа» встала и направилась к двери, а потому Нишант сильнее потянул Хель на себя и в сторону, быстро затащив за угол. Морганна всё ещё дрожала, хотя и держалась более уверенно. – Где часы, которые я тебе давала?

– Похоже, я потеряла их ночью. Мне жаль, госпожа.

– Ни в тебе, ни в ребёнке нет ничего достойного, – «госпожа» просто оттолкнула Ричарда, и тот едва ли не кувыркнулся со ступенек, но удержался за балясину. – Мне даже обидно, что именно ты готовила жертв. Мне следовало поручить это другой, более подходящей ведьме, – она вздохнула и процокала каблуками по крыльцу. – Я вернусь за девочкой после полуночи. Надеюсь, на то, чтобы просто подержать в своём доме одного ребёнка, у тебя мозгов хватит.

– А те двое, которых вы забрали ночью?

– Это тебя уже не касается, Вланд.

Теперь Нишанту удалось самому увидеть загадочную «госпожу» – это была довольно высокая женщина с тёмными волосами и ярко-красными глазами в длинном тёмно-синем платье, поверх которого лежал чёрный плащ, зацепленный на какую-то брошь. Она огляделась по сторонам, накинула капюшон и быстро скрылась из виду.

– Это всё из-за тебя, паршивец! – Нишант вздрогнул от восклицания Гриньетты, которая, судя по всему, снова ругала сына. – Госпожа Финис возложила на меня такую миссию! Такую ответственность! Если бы ты был талантливее и послушнее! Ах, если бы родилась девочка, всё было бы куда лучше! А ты… Что б без часов не возвращался, понял?!

Она с силой толкнула ребёнка и с силой захлопнула дверь, после чего все окна также громко закрылись. Морганна наконец-то смогла выдохнуть и вдохнуть нормально. С помощью Нишанта она отползла обратно за забор и тихо прокашлялась. Правда вот, за ними увязался маленький хвостик – Ричард тихонько попытался пролезть сквозь кусты к их дырке. Его пыльное личико выглядело ещё более хрупким, но большие красные глаза с интересом и любопытством разглядывали пару. Он словно смущённо отвёл глаза и протянул кинжал Морганны, который та выронила.

– Я и не заметила… – она тихо и с большим трудом прошептала и благодарно кивнула, принимая оружие из детских рук. Ричард сразу спрятал ладошки за спину и потупил взгляд в землю. – Ты не порезался? Могу я посмотреть?

Хель протянула дрожащую ладонь ребёнку. Ричард не сразу сообразил, что от него хотели, а потому сначала дёрнулся, но всё же потом дал осмотреть свои пальчики. Как и думала Морганна, он всё-таки поранился – в двух местах были неглубокие порезы. Хель осторожно вынула липкий бинт из сумки и аккуратно заклеила ранки.

– Давайте возьмём его с собой? Прошу вас, Морганна, – тихо произнёс Нишант, когда Ричард сел между ними и принялся разглядывать «подарок». – Она его убьёт.

Морганна только кивнула. В горле была ужасная сухость. Теперь уже Фаввара помог ей сделать несколько глотков. Он пускай и не решался спросить у неё, что только что произошло, а всё же был рад, что женщине стало легче.

– Пойдём, – она осторожно поднялась, несколько покачиваясь. Нишант тут же подставил ей своё плечо и взял мальчика за ручку, но Хель отрицательно покачала головой. – Он босой. Возьмите его на руки. Боюсь, я его только уронить сумею, – и тихо добавила. – Альберт будет явно не в восторге.

Фаввара кивнул и, дав опереться напарнице о дерево, присел на одно колено. На удивление ребёнок оказался даже слишком лёгким. Настолько, что Нишант засомневался, действительно ли это – двенадцатилетний мальчик. Никак он не был похож на свой возраст. Даже Шанти выглядела гораздо больше и старше рядом с ним.

До города им было рукой подать, поэтому, как Хель окончательно пришла в себя, они довольно скоро вернулись к дому, где жили Фаввара. Альберт ходил кругами вокруг парадной, пока не заметил пару. Морганна облегчённо выдохнула и помахала брату. Нишант поправил мальчика на своих руках и кивнул вперёд. Ал подошёл к ним и сурово оглядел сестру и градохранителя с ребёнком. Но а Ричард в свою очередь неловко прижался к градохранителю и почесал нос костяшками ладошки.

– Аня, – Ал глубоко вдохнул, чтобы не повысить голос при ребёнке, – когда мы переехали на Север, ты принесла из леса зайчонка, и я подумал, что ты очень жалостлива. Потом нашла волчонка, и я решил, что собака в лагере не помешает. Потом ты притащила медвежонка, и насторожился дедушка, благо быстро нашли лесника, который взял зверёнка. Затем наступило затишье, и я подумал, что ты переросла этот возраст, – он многозначительно посмотрел на сестру. – Но потом во время нашего дежурства ты привела из леса Салем. Тут насторожился уже я. Теперь, ты нашла мальчика. В лесу, – Альберт заглянул сестре в глаза. – Я попрошу дедушку запретить тебе работать в лесах. Потому что ты обязательно кого-то оттуда приведёшь.

Ал выдохнул, а Морганна виновато опустила глаза. Хель перевёл взгляд на Фаввара.

– При каких хоть обстоятельствах вы его нашли?

– Он сын ведьмы.

Альберт просто молча взял мальчика из рук Нишанта. Тот застыл в одном положении, словно окоченел – так сильно напрягся.

– Почему я не удивлён? Идём. Нас ждёт дхава Ришаб. Я нашёл следы заклинания на крыше. И будь добра мне объяснить: как ты вообще оказалась в лесу у ведьмы?

– Значит, пожар, всё же, не был настоящим? – Морганна тут же выпрямилась и поравнялась с Алом. – Нишант, вы с нами?

– Да, иду.

Фаввара всё же решил идти несколько позади северян. За это утро он увидел столько, что ему просто хотелось это переварить. А вот, кажется, Морганна была другого мнения на этот счёт – она с большим количеством подробностей описывала брату то, как проходило их преследование. Но как только повествование дошло до того, что случилось у дома, Хель вдруг резко запнулась и поджала губы, сглотнув. Альберт, судя по всему, не так сильно на неё и злился за внезапную находку, либо же отчитал для приличия, ведь второй рукой крепко обнял её за плечи и поцеловал в висок, бросив что-то на их родном языке.

Нишант молчал. Все его мысли занимала лишь Шанти. Как она там? Успела ли позавтракать? Не холодно ли ей? Не смела ли эта ведьма ударить её? А вдруг фантом мог принять её внешность? Он бы не смог ни смотреть на убийство, ни пустить Хель убивать этого монстра. Хотя он и был искренне благодарен Морганне за то, что она спасла его, в душе себя искренне корил за слабость. Если он ничего не знает о том, что это за существо, какие вообще опасные существа бывают, то как может такой человек быть главой защитников города? Зачем тогда было ехать в Варяжье, если, по сути, он провалил главный урок великих северян?

Фаввара поддел свой значок двумя пальцами и сжал в ладони так, что костяшки побелели.

А хотел ли он вообще быть таким человеком? Принадлежит ли ему то место, на котором он стоит. Даже в ситуации, когда он был обязан спасать, ему словно сама Йавати протянула руку помощи в виде добросердечного ребёнка. Разумеется, государственная служба была одной из самых высокооплачиваемых работ, но какой от этого толк, если ты живёшь не в своём доме? А жильё в Атмании самое дорогое в Арионе. Если Нишант отправится на поиски своего «Я», что будет с Шанти? На что она будет есть? На что над её головой будет тёплая крыша?

Быть может, это только проблемы самого Нишанта? Он недостаточно трудился для своего положения. И теперь это вышло ему боком.

«Если бы Шанти была старшей сестрой, у неё бы не было таких проблем. Она бы справилась куда лучше меня».

– …шант. Нишант! – звонкий голос вырвал из собственной пучины.

И Фаввара благополучно врезался в крепкую спину Альберта. И он, и его сестра сейчас стояли и смотрели на него, а глаза Морганны особенно беспокойно осматривали его. Нишант растерянно поднял взгляд на Ала, минуя интерес младшей из дуэта.

– У вас всё хорошо? – неожиданный вопрос окончательно выбил мужчину из колеи. – Нехорошо же вам сегодня пришлось.

Хель так и стоял на месте, не сдвигаясь, но стоило только градохранителю поравняться с ним, как он пошёл дальше.

– Я подозреваю, вы впервые столкнулись с изнанкой нашей работы? – продолжал налаживать разговор Альберт. Ричард на его руках благополучно задремал. —

– Моей ошибкой было не интересоваться подобными вещами, – покачал головой Нишант и слегка подёргал прядь из своего хвоста. – Если бы я был…

– Если бы да кабы, да во рту росли грибы, то был бы не рот, а целый огород, – тут же отозвался Альберт и, чуть нахмурившись, покачал головой. – Прошу вас, без самоистязаний. У нас сейчас ситуация хуже некуда.

– А грибы тут при чём? – только и смог выговорить Нишант, выпустив волосы из пальцев.

– Не знаю.

– У нас дедушка так говорил, – объяснила Морганна. – Он так шутил, когда мы оправдывались за свои ошибки, но не пытались признать их и исправить.

– Однако, – перебил её Альберт, – ваших ошибок тут нет. Вы не инквизитор, не обязаны столько знать. Я вот мало что знаю из законодательства и процесса делопроизводства. И, знаете ли, мне это абсолютно не вредит. Есть люди, которые делают это за меня. Потому что это их работа. Моя работа – взять дело, разобраться с ним и сдать результаты. Всё. Остальным занимаются другие. Если ваша работа предполагает то, что вы работаете с обычным людским миром, зачем же вам необходимость знать всё?

Нишан потупил взгляд. Альберт в какой-то степени был прав. Фаввара не инквизитор. Хель мягко потрепал его по плечу, а затем растормошил Ричарда.

– Вообще, это изначально было дело не градохранителя, а Инквизиции. То, что оно вас так затронуло – это уже личное отношение к преступлению, а не рабочее. И сейчас мы как раз это подтвердим.

Здание Южной Инквизиции напоминало южный храм: четыре купола возвышались с каждого угла крыши, а в центре был высокий барабан с самым большим пятым куполом. Здание было выполнено полностью из белого камня. Основа здания представляла собой непонятную геометрическую фигуру: два прямоугольника сложили друг на друга и добавили в каждый внешний угол по квадрату. Карнизы крыши были выполнены словно резные перила: их вершины украшали несколько слонов. Оконные своды украшали причудливой формы арки с вершинами-лотосами, а каждый угол – колонна. Над дверями стояли прозрачные слюдяные стёкла, через которые были видны лестницы, а сам вход украшала арка, в вершине которой вырастало дерево, а её опоры держали два слона. Перил на крыльце не было – ступени были невысокими, а по их бокам шёл цветник.

По квадрату территории также стояли четыре башни, чьи окна были украшены похожей резьбой. Сами строения обвивали лестницы с каплевидными балясинами. От линии башен и до самого порога шла пожелтевшая плитка, которую украшали простые узоры по углам.

Хель вошли первыми, а за ними уже и Фаввара. Внутри было гораздо прохладнее, чем снаружи, и благодаря этому потребности в открытых окнах не было, и они были скорее декоративно-осветительными элементами. Они вошли в большую залу, где был расположен центральный указатель отделов. На полу была выложена шахматная мозаика.

Нишант глазами нашёл направление в отдел расследований, но Хель вдруг отправились в медицинскую зону. Он не стал перечить и просто последовал за ними. Внутри лазарета их четверых уже встретил Ришаб Аджера, заместитель главного инквизитора Милграда.

– Вы говорили, что похитили девочку, вира Альберт, – заметил он и слегка поклонился градохранителю. – Здравствуйте, вира Нишант.

Фаввара только и смог, что кивнуть.

Альберт молча посадил мальчика на кушетку и кивнул лекарше. Эта женщина была хорошо знакома Нишанту, ведь Шанти крепко дружила с её младшей дочерью Ритикой. Саму лекаршу звали Анурадха Толани. Семья Толани всегда славилась своим талантом врачевания, а также с удовольствием сотрудничала с расследованиями.

Анурадха мягко погладила Ричарда по голове, пускай тот и вздрогнул, перебрала волосы пальцами, а затем подняла двумя руками его личико. Она потрогала щёчки, осмотрела глаза, проверила зубы. После этого Толани осторожно проверила его ручки и ножки. Затем велела лечь. Ричард стушевался, но послушался. Она бережно провела по его икрам и стопам пальцами, слегка задрала рубаху и осмотрела живот и спину. А по окончанию всех манипуляций передала Фауса обратно в руки Альберта.

– Как я и подумала, – произнесла она, – у мальчика фантасмагория. Но… Эта форма такая странная, – женщина снова погладила ребёнка по щеке. – У него нет побочных эффектов в виде загноений, только следы от побоев.

– Он прóклятый-полукровка, – произнесла Морганна.

– Это объясняет то, почему его тело не отторгает ведьмовскую кровь, – покачала головой Анурадха и взяла пару скляночек с полки. – Боюсь обычное лекарство ему не подойдёт. Хотя по его состоянию и не скажешь, что оно ему нужно. Малыш, – она наклонилась к нему. – Ты принимал какие-нибудь зелья?

Ричард прижался к Альберту, зацепившись за его рубашку маленькими пальчиками и отрицательно покачал головой.

– Тогда стоит показать его врачам в столице или в Варяжье. Боюсь, что мои лекарства могут ему навредить. Накормите его и дайте отдохнуть. Но прошу вас проследить за тем, чтобы ребёнок не переел. Он очень худой, его тело может просто не справиться с большим количеством пищи. А так, для пятилетнего, он относительно здоров.

– Ему около тринадцати, – заметил Нишант.

***

В квартире семьи Фаввара было спокойнее. Нишант, сразу как пришёл, предложил гостям пообедать у него, а Хель отказываться не стали. Альберт решил начать с куклы Шанти, а вот Морганна с Нишантом пошли купать Ричарда. Уже чистым ребёнок выглядел ещё более маленьким, а синие пятна на нём просто горели. Его укутали в плотное полотенце и посадили сохнуть на диван, дав листать один из этюдников градохранителя. Последнего же Морганна посадила залечивать раны. Особо Нишант не покалечился, но пару синяков и царапин заработал. Он послушно сидел, пока Хель размазывала по больным местам очень пахучую зелёную массу, которую потом тщательно втирала в кожу. На удивление, она даже на открытых царапинах не жглась.

Когда Ричард полностью высох, врачебная забота Морганны переключилась и на него. Всевозможных побоев было столько, что глаза разбегались. Но Нишант с частью из них помог, после чего ушёл на кухню, чтобы разложить разогревшийся обед по подносам тхали. Они с Альбертом одновременно вошли в общую комнату.

– Я проверил ваши опасения, Нишант. Вы были правы, – Хель положил на стол куклу, где был выведен ромбовидный глаз. – За Шанти и вправду следили.

– Я думал, она потеряла эту куклу! – вдруг вытянулся из полотенца Ричард. – Кукла красивая, а ведь она сделала её всего за день!

– Тем более, – кивнул Альберт. Я провёл обряд, и теперь это просто игрушка. Но… Рекомендую всё же её сжечь. Куклы опасны в любом случае.

– Хорошо, займёмся этим позже, – кивнул ему Нишант и поставил на столик четыре тарелки.

Все спустились с диванчиков на ковёр, расположившись по каждой стороне. Это был атманский обычай – есть на полу, ближе к земле.

Ежедневный рацион южан не включал в себя мясо. Можно сказать, что они были вегетарианцами, но нет – на общие с Варяжьем праздники мясо, прошедшее определённые обряды, употреблялось в пищу.

Вот и сейчас Нишант угощал чечевичным супом дал, аромат которого уже успел заполонить комнату, несколькими слегка тёплыми лепёшками пури, овощной нарезкой. Дополнили блюда пара ложек соуса карри. Также на тарелках стояла прохладная масала. А у Ричарда ещё и лежала пара кусочков варёного мяса.

Хель оказались довольно непривередливыми в еде и даже напротив – очень расхвалили кулинарные навыки Нишанта. Даже Ричард, который сначала с опаской поедал, к концу чуть ли не вылизал тхали. Он настолько хорошо поел, что Морганна даже запереживала, не перекормили ли его. Однако и она, и Ал были благодарны, пусть и негласно, за то, что Нишант положил Ричарду немного мяса. Аня считала градохранителя человеком глубоко верующим в их богиню, почитающему её пожелания людям – своим детям, а потому представляла, что значило для него готовка мяса и предложение его гостю.

Нишант же сделал это из разумных побуждений – детям надо питаться хорошо и правильно, пускай это и противоречит учениям.

К концу трапезы Ричард облизнул все десять своих пальчиков – каждый с удовольствием смаковал. Хель заметно радовались за мальчишку – в их голубых глазах прямо-таки горела гордость за ребёнка, пусть тот и измазался снова. Фаус потянулся, довольно зажмурившись, растопырил пальцы и забавно мурлыкнул.

– Вкусно? – Нишант осторожно погладил по спинке малыша и, не дожидаясь ответа, встал с пола и пошёл в ванную, откуда принёс мокрую тряпку и протёр личико Ричарда.

– Очень! – воскликнул ребёнок и причмокнул. – Гораздо вкуснее моего супа из коры и корешков! – похвастался мальчишка.

Улыбки тут же слетели с губ северян. Слова Ричарда вернули в жестокую реальность. Он всё ещё был ребёнком ведьмы, которой и сам не особо был нужен. А вот Шанти наоборот – зачем-то очень сильно понадобилась ведьмам. Негласно было решено пока не втягивать в это Фауса.

Поэтому ему выдали старые вещи Нишанта, а точнее снова нарядили в рубаху, но на этот раз красиво завязали ленту на поясе и закатали рукава, после чего посадили обратно на диванчик.

И уже теперь взрослые сели за обсуждение спасения Шанти.

И хотя Морганна предлагала сразу идти к ведьме и спрашивать с неё, брат её идею не поддержал.

– Ты не понимаешь. Меня очень беспокоит то, что ей доверили эльфийские часы. Нишант, они у вас? – разговор располагал к неформальным общением без обращений.

Фаввара вынул из сумки круглую железную коробочку с цепочкой и вложил в ладонь Альберта. Он многозначительно кивнул.

– Не доверяют такие вещи абы кому. Возможно, это был аванс, а может даже и вся сумма для оплаты поручения. Понимаете, о чём я? Шанти не просто так привлекла внимание. Я объясню, – он положил куклу перед ними. – Конна, тебе эта работа ничего не напоминает?

Странная игрушка была в зелёно-оранжевом южном платье и с ярко-рыжими волосами. Стеклянные глаза куклы были выкрашены в зелёный, и будто смотрели в душу. Воинственный настрой Морганны сразу куда-то ушёл. Она поджала губы и упёрла взгляд в пол. Нишант помотал головой, глядя то на брата, то на сестру.

– Наш отец делал куклы, – объяснил Альберт и снова указал на заклинание слежки. – Эта кукла называется «двойняшка». Отец делал их только на похороны детям – чтобы у ребёнка был проводник по миру. Но если мы повернём ситуацию… Проклятые используют близнецов для того, чтобы ребёнок отдал в куклу некоторую часть себя. Чтобы кукла была соизмерима с его жизнью. Например, нужна магия молодой одарённой. Кукла вытягивает из хозяйки всю магию и покидает её. После обряда с куклой ребёнок умирает.

– Но тут забрали напрямую хозяйку куклы, – вмешалась в рассуждения брата Морганна. Нишант рвано выдохнул. – Боюсь, её хотят использовать во время Чёрного Полудня.

– Что такое Чёрный Полдень?

– Это особая ночь, в которую луна отражает столько света, что становится светло как днём. И, собственно, эфира, о котором я говорила, тоже становится гораздо больше. По сравнению с магией, эфир более чистая энергия, а потому открывается возможность для проведения достаточного сильных и мощных ритуалов, – пояснил Альберт.

Фаввара уронил голову в руки с тяжёлым выдохом.

– А я знаю, – Ричард помотал ножками. – Она говорила про этот праздник. А ещё говорила, что только в его канун отдаст Госпоже Фан книгу, которую нашла на старой земле!

– Что за старая земля? – Нишант нахмурился.

– Она говорила про какую-то статую в центре, но не называла, – Фаус зевнул.

Фаввара больно кольнуло внутри.

– Это Старый Район Ансары Исхак, – произнёс градохранитель, а про себя добавил: «И там наш старый дом».

– Предлагаю сделать так, – Альберт отложил игрушку и вернул Нишанту часы. – Ричард вернётся домой до полуночи и разыщет внутри Шанти. После этого кто-то из нас идёт внутрь, а кто-то ждёт снаружи. Как только дети вышли, те, кто будут снаружи, берут их и возвращаются в город. При необходимости местная инквизиция разрешила применять бой насмерть. Будем тянуть жребий?

– Никакого жребия, – отрицательно покачала головой Морганна. – Нишант и я пойдём за Ричардом в дом, чтобы сразу его поддержать. Ты понесёшь детей в город, потому что в случае чего сможешь отбиться. Нишант не готов к встрече в лесу. А мы вполне.

– Не лучше ли тогда ему пойти с тобой ждать, а мне одному в дом? – поднял бровь Альберт.

– Нет. Один ты туда не пойдешь.

– Ладно, хорошо. Ричард, – он повернулся к ребёнку на диванчике. – Ты нам поможешь?

Ричард снова кивнул, но тут же сладко зевнул.

– Нам стоит отдохнуть перед возможной битвой, – Нишант поднял мальчика на руки. – Я уложу Ричарда у себя, а вы пока располагайтесь на диванах.

Кровать Фаввара пускай и была жестковата, но всё равно показалась Фаусу куда мягче пола и земли. Он с удовольствием зарылся в простыню, укутался как бабочка в кокон и удобно расположился на подушке. Нишант лишь посмеялся и сел на край.

– А кто такая Ансара Исхак? – Ричард поднял глаза на Нишанта и взял его за руку.

– Ансара? Ансара она не одна, их несколько, – начал рассказ Фаввара. – Давным-давно у Богини жизни Йавати родились три дочери: старшую она нарекла Исхак – смех, она создала искусства и культуру; среднюю назвала Кафатат – истина, и она создала письменность и счёт, всевозможные науки; а самую младшую свою дочь она назвала Рашми, что значило «земля», она пошла по стопам Йавати – породила детей стихии земли – дриад, существ, которые способны обращаться в растения. А ты знаешь, сколько рук у Йавати?

Полуспящий Ричард мотнул головой.

– Четыре, – продолжил Нишант. – В верхней левой руке у неё зажаты лекарственные травы, а в верхней правой краски и музыкальный инструмент. А вот в нижних руках у неё жестокие вещи: в левой щит, а в правой кинжал. Но эти руки у неё были не всегда. Она специально их отрастила, когда вероломный западный бог Файсаль захотел украсть Рашми в жёны своему сыну Камалу.

Заглянувшие Хель улыбнулись вместе с градохранителем.

Ричард безмятежно спал.