Читать книгу Дама пик, король, валет - - Страница 3

Мы жили вдвоём с сыном Эмилем и нашим любимцем котом по кличке Ангел. Я с детства большая оригиналка и планировала назвать питомца Люцифером, но мама не позволила, чтоб не накликать нечисть в дом. Назвала Чёрным Ангелом, кот был чёрен как смоль и небесно красив.

Однажды вечером, поглаживая котика, вспомнила о давней мечте – лет десять назад я грезила о шикарной шубе в пол. Роскошной и стильной, но ипотека отодвинула фантазии на задворки сознания. Много работала, пытаясь побыстрее расквитаться с банком, и совсем позабыла, как планировала дефилировать по Патрикам в мехах.

Звук телефона вырвал из сладких мечтаний. Приглашали на свидание. Мужчина, с которым мы встретились в интернете, настойчиво хотел продолжить знакомство в реальности. Договорились увидеться в ресторане торгового центра. Наскоро прихорошившись, я поехала на рандеву, предвкушая судьбоносную встречу, но глянув в глаза кавалера, разочаровалась: хорош собой, опрятен, но не мой. Нет. Не резонирует, тело послало чёткий сигнал.

– Александр, – представился он. – Лучше просто Шура.

– Наталья… Наташа, – неуверенно сказала я, не зная, что делать дальше.

Мои этические принципы не позволяют обижать людей беспочвенным отказом, поэтому решила пообщаться с ним. Мужчина был доброжелателен, много шутил, мы мило поужинали и решили расстаться приятелями.

Я спускалась по эскалатору, когда мой взгляд упал на меховой бутик. В витрине, заманивая покупателей, стояли два манекена в шикарных мехах. Я мгновенно потеряла интерес к кавалеру и переключилась на красоту, открывшуюся мне. Невероятно. С манекена смотрела она – шуба моей мечты. Я замерла заворожённая. Девочка-продавец вышла и зачирикала, что она в единственном экземпляре и моего размера. Меня увлекли в зал и накинули меха на плечи. Я смотрела в зеркало и не могла поверить глазам. Шуба была точно такая, как в моих мечтаниях – торфяная норка с капюшоном кобра из соболя, и она, словно по мановению волшебной палочки, превратила меня в шикарную диву. С царственной осанкой и уверенным взглядом, бесконечно роскошная и женственная, я смотрела на себя и не могла оторвать взгляд.

– И сколько? – я обернулась на продавца.

Услышав цену, взгрустнула. «А что ты хотела, Наташа? Соболя!»

Стоимость шубы равнялась остатку ипотеки за квартиру. Вот так ВЫБОР подкинула Вселенная… Я улыбнулась и внесла аванс. Ошарашенный кавалер быстро попрощался и ретировался, поместив в своей голове меня в коробку с надписью то ли «Сумасшедшая баба», то ли «Меркантильная сука», хотя у меня даже мысли не было рассчитывать на него.

Больше всех покупке обрадовалась мама.

– Наташенька, королева моя! – кричала она, выражая восторг по видеозвонку.

А я думала: как так совпало? Вселенная среагировала почти мгновенно. Мечтала женщина о шубе – получи, распишись. Я мысленно благодарила Всевышнего за то, что послал мне Шуру, который любит ужинать в торговых центрах.

Жизнь для роскошной женщины в шубе заиграла другими красками. Меня постоянно звали на свидания, одаривали приятными мелочами, со всех сторон сыпались комплименты.

Мама проходила обследование, мы замерли в ожидании результатов. Родители давно не жили вместе, но сохранили дружеские отношения. Я была спокойна: мама не одна, папа рядом и поддерживает. В день, когда должны прийти результаты биопсии, я взяла выходной на работе и не выпускала телефон из рук.

– Ну что? – закричала я, когда услышала в трубке папин голос.

– Ты только не убивайся раньше времени, ладно? – сказал он негромко. – Четвёртая стадия, с метастазами в плевру.

Телефон выпал из моих рук, стены поплыли. Это чей-то нелепый розыгрыш! Свет погасили и душа наполнилась тьмой. Я сползла на пол и беззвучно завыла. Через несколько часов сын нашёл меня на полу. Я умылась, набрала телефон мамы:

– Мы будем бороться! Слышишь меня? Будем бороться!

* * *

От немедленного переезда в Москву и постановки на учёт в лучший онкоцентр мама категорически отказалась. Я пыталась возражать, но знакомые заверили, что клиника в Краснодаре входит в тройку сильнейших в России, и я успокоилась. Всё равно спорить бесполезно, все женщины в нашем роду своенравные.

Пришло сообщение. Шура понял, что денег на шубу у него никто не просит, активизировался и хотел увидеться.

– Я не в том состоянии, рыдала весь день.

– Неважно, ты мне любая нравишься.

– У меня лицо опухшее, как у алкашки.

– Я заеду.

На нём была дурацкая красная шапка, очки и длинный пуховик. «Как сорокалетний девственник, – подумала я про себя. – Да и ты, Натаха, с заплывшими глазками не лучше. Хороша парочка!»

Мы поехали в ресторан, на этот раз не в торговый центр, а в дорогой, на Патриках. Шура семенил впереди короткими, но уверенными шагами. Неожиданно обернулся и подал мне локоть, предлагая опереться на него. Я почувствовала себя в безопасности.

Он смотрел мне в глаза, уговаривая съесть хотя бы салат, но у меня не было аппетита. Изучал жесты, мимику, я чувствовала, как его взгляд скользит по волосам, шее, груди. Выпив бокал шампанского, я расслабилась.

– Рассказать тебе, что у меня происходит? Или сохраним непринуждённо-лёгкую атмосферу вечера?

– Выкладывай! Что приключилось? – ответил он спокойным, но настойчивым тоном. При всей нелепости вида от него исходили уверенность и мужественность, и я всё выложила.

– Я тебя понимаю больше, чем кто-либо, – сказал он вместо банального сочувствия. – Маму потерял в этом году.

Мы выпили и продолжили общаться, мгновенно став ближе. Александр много говорил о будущем, включая меня в свои планы. Когда принесли счёт, он схватил его, не дав мне потянуться, и сказал, что хочет семью, а женой видит женщину похожую на меня.

Намёк я поняла. По телу пробежал ток. Неужели это оно самое? Со смерти сестры прошёл всего месяц.

Шура распахнул дверь авто, помогая мне сесть. Я размечталась о длительном партнёрстве, а может, и семье, чем чёрт не шутит, с этим добродушным и внимательным человеком.

Он мне нравился всё больше. Мы ехали по ночному городу и болтали как будто сто лет знаем друг друга.

– Ты приедешь ко мне на день рождения? – спросил он вместо попытки поцеловать.

– А когда тебе?

– 22 января.

На дворе стоял декабрь. Я расхохоталась.

– Ничего себе ты продуманный! Почему так заранее? Кстати, моему отцу день рождения в этот день. Где планируешь отмечать?

– В Доминикане, – ничуть не смутившись, ответил он.

Я смотрела в его глаза, пытаясь обнаружить признаки издёвки, но он оставался серьёзным.

– Поедем?

Я на автомате кивнула. И уже в лифте подумала: «Ну, дела… Ничего себе, крутые виражи жизни. Шутит, наверное».

Дома мысли переключились на маму и про Шурика я забыла. Утром прилетела смска с просьбой скинуть фото паспорта.

«Так бывает», – успокаивала я себя, пытаясь поверить в новогоднее чудо.

* * *

Отношения развивались быстро. Его прозрачно-голубые глаза смотрели с нежностью, и я в них утопала. Александр, мне больше нравилось называть его полным именем, оказался обходительным, заботливым и щедрым. Разница в семь лет снимала с меня решение многих вопросов. Я хлопала глазками, доверяя его вкусу, наслаждалась неожиданным романом и широким мужским плечом.

Жил он неподалёку от моего дома в съёмной квартире со свежим, но каким-то уж очень скромным ремонтом. Я старалась не думать о дешёвых обоях и вздыбившемся ламинате, а когда предложил – решила попробовать жить вместе. Обстановка – дело наживное, встанем на ноги – устрою всё по своему вкусу. Моему сыну четырнадцать, он рано повзрослел, потеряв отца. Я хотела взять его с собой, Александр был не против, но Эмиль настоял, что справится сам. Квартиры наши были неподалёку – ещё одно чудо в многомиллионной Москве, и я позволила ему жить самостоятельно с ежедневным созвоном с докладом о ситуации.

Болезнь мамы, остановленная химиотерапией, притихла, и наметилась положительная динамика. Я была счастлива. Её сила и моя безграничная вера сотворили чудо, так мне казалось. Мы с сыном слетали проведать её. Мама выглядела неплохо, много смеялась, радовалась внуку, примеряла мою шубу и выпытывала подробности нового романа.

– Какой он? – спрашивала она за завтраком.

– Александр внимательный. Никогда не приезжает в гости с пустыми руками. Может неожиданно предложить купить новое платье. Узнав, что завтра иду на маникюр, перевести деньги. Возит меня на работу и забирает.

– Какой-то приторно положительный. Подозрительно.

– Да, есть такое, – я засмеялась. – Просто, мамуль, мы отвыкли от нормальных мужчин и во всех ищем подвох.

– Урод, что ль? – не унималась мама.

– Нет, не урод, симпатичный.

Я скучала по нему, мы созванивались и радостно встретились в аэропорту, но семейное счастье длилось недолго.

Однажды вечером мы начали играть в нарды, и когда я выигрывала у него, он пытался отыграться и психовал. Я поддавалась, опасаясь получить доской по голове.

– Ты совсем не умеешь проигрывать.

– Не умею! И не люблю! Друг предал, встречаемся через десять лет, он руку протягивает, улыбается тварь, всё забыл. А я не забыл. Я помню, я всё помню!

Обида длиною в десять лет грызла его изнутри, а образ мысли шёл вразрез с моим человеколюбием и стремлением найти оправдание для каждого некрасивого поступка. Со временем я стала замечать у Шуры психологию нищеты. Он покупал продукты только по акциям, затаривался чистящими средствами и бритвами Gillette, если на них были жёлтые ценники, вырезал купоны из бесплатной газеты, чтоб получить дополнительную скидку на набор сковородок на предновогодней распродаже. Когда предложила переехать в квартиру получше, идея ему не понравилась.

– Нечего деньги транжирить. Чисто, тараканов нет, меня всё устраивает.

Мои запросы казались неадекватно завышенными по сравнению с его бережливостью. Самой большой ошибкой было сказать вслух, что мечтаю о стайлере Dyson. Кому-кому, а мне, стилисту-парикмахеру, хотеть этот, вожделенный всеми красавицами гаджет, сам Бог велел. Шура обалдел от цены. Несколько недель ворчал, вспоминая «обычный фен» в разговорах и обзывая маркетологов.

Месяц промелькнул незаметно, и романтика уж очень быстро сменилась бытом. Секс стал размеренным и семейным. Мы собирали чемоданы в наше первое романтическое путешествие в Доминикану, Шура называл его отпуском, всё больше навевая на меня скуку. Кофейный бизнес, который он развивал, высасывал много энергии. Он очень уставал, а мне после собственной смены приходилось, как заботливой жене, выслушивать длинные тирады про нечистоплотных конкурентов, пишущих гадкие отзывы в интернете, и неблагодарных клиентов, что клянчат скидки.

Однажды пасмурным ранним утром, проводив Шуру на работу, я заварила чаёк и задумалась. Точно ли я этого хочу? Готова ли к совместной жизни? Честна ли с собой?

«Ты всегда была творческой личностью, спонтанной, безудержной фантазёркой. Мечтала о роскошной жизни. Рисовала в голове красивые картинки будущего. Желала праздника и феерии. Тебе хотелось веселья и романтики, сумасшедшей любви и безумных поступков». Приняв эти мысли за саботаж, я отмахнулась. «Успокойся, радуйся тому, что есть».

Текущая реальность противоречила ожиданиям. Я разрывалась в противоречиях. Сердце звало навстречу приключениям, а разум твердил: «Нашла стабильность – держись двумя руками!»

Чемоданы собраны, он так долго ждал этого отпуска. Лететь совсем не хочется. Точнее хочется, но не с ним, – грустила я, лёжа вечером в ванной с бокалом белого сухого. Или с ним, но не как с мужем, которого знаешь целый век, а как со страстным любовником, спонтанно согласившись на приключение. Не полечу! Сегодня же скажу ему, что расстаёмся.

«Нет, всё-таки надо лететь, – заключала, рассматривая себя в зеркале и намазывая тело ароматным кремом. – В конце концов, красивой женщине нужно море».

В самолёте Шура, потянувшись после завтрака, обмолвился, что хочет ребёнка.

– Извини, но так мы не договаривались. У меня уже есть ребёнок, и повторить подвиг я не соглашусь ни за какие коврижки.

Мы впервые поругались. Шура стал приводить нелепые аргументы, что с одним ребёнком женщина недостаточно реализована как мать, и давил то на вину, то на жалость. Я окончательно уверилась, что не смогу полюбить его.

Спрыгнув с трапа, мы окунулись в беззаботный мир. Шура присмирел с разговорами о продолжении рода, был позитивен, много смеялся и покупал сувениры, щедро угощая меня разнообразными курортными удовольствиями. Загорелые, довольные и расслабленные, мы вернулись в Москву и решили расстаться. Точнее, Шура решил меня бросить, чтоб найти женщину для деторождения и не покупать Dyson транжире, не знающей цену деньгам, чему я была бесконечно рада. Сказав, что понимаю, изобразила на лице сожаление и, быстренько собрав вещи, упорхнула из его душной клетки.

Я благодарила Вселенную за ту лёгкость, с какой мы сошлись и разошлись. Неужели так бывает? Спонтанно, без претензий и взаимных обид? Спасибо, Шура, за передышку, за то, что был настоящим, щедрым и добрым, но не моим. Я, переполненная энергией, с удовольствием работала. Надо было гасить остаток по ипотеке и на день рождения подарить новый айфон сыну. Отец Эмиля умер три года назад от сердечного приступа, молодым и красивым мужчиной. Помощи не было. Мать-одиночка, я старалась изо всех сил, чтобы нам всего хватало.

«Кому нужны чужие проблемы?» – думала я. Боль, страхи, рассуждения, переживания принадлежали только мне. Не многие друзья готовы даже просто говорить о них. В нашем мире позитивных вибраций мало кто хочет соприкасаться с болью, приходится всё носить в себе и рассчитывать исключительно на себя. За десять лет, сменив множество арендованных квартир, я хотела побыстрее расквитаться с долгом и отметить свою маленькую победу.