Читать книгу Кощей. Начало - - Страница 2

– Дарин, Дарин! Ну просыпайся же!

Голос ворвался в сновидение и картинка – Капище, свет, вихрь, крики – наконец-то схлопнулась, выпуская его из привычного кошмара. Он открыл глаза и хмуро посмотрел на Лаврика.

– Чего ты орешь-то? – голос Дарина был хриплым спросонья, отчего его обычный неприветливый тон стал еще неприятнее.

– Да там коня привели! – Лаврик улыбался во весь свой щербатый рот, ничуть не теряясь от тяжелого взгляда. – Знаешь какого? Страсть красивого какого!

– Да? – Дарин поднял голову, а потом сел на скомканной, чуть влажной от пота простыне.

– Его Касьян привел. И сказал, что Князь – пусть Светлобог пошлет ему долгие лета – велел, чтобы ты его осмотрел как надо.

– Ну если велел…, – Дарин потянулся и встал. – Ладно. Пять минут дай мне. Оденусь и приду.

– Аага, – Лаврик сделал несколько шагов в сторону двери, а потом замер и обернулся.

– Что?

– Касьян, сказал, что коня для Милорады прислали. Жених очередной. Подарков целый воз еще. И сам должен прибыть через несколько дней. А если…., – Лаврик на секунду замялся, – Она и правда замуж выйдет?

– Когда-нибудь да выйдет, – Дарин прошел в угол своей крохотной комнатки, где стояли умывальные принадлежности. Плеснул из кувшина воды в таз, ополоснул лицо, пригладил мокрой пятерней темные непослушные кудри. Лаврик так и стоял у двери с выражением мучительного беспокойства.

– Да ты не нервничай, – губы Дарина растянулись в подобие улыбки. – Она же с собой людей должна будет взять. Ну и тебя тоже… может.

– Думаешь, – глаза Лаврика радостно сверкнули. – Я ж ради нее… – Лаврик вздохнул.

– Знаю, знаю, – Дарин сделал пару шагов к висящей на крюках одежде. – Она добрая девушка, а ты доброты никогда не забываешь.

Дарин снял с вешалки штаны из тонкой, потертой кожи и широкую белую рубаху, натянул все это на свое поджарое мускулистое тело. Рубашку прихватил ремнем, к которому были приторочены небольшие ножны с остро отточенным ножом. Потом присел на лавку и сунул ноги в мягкие войлочные сапоги.

– Ну пошли, что ли.

– Пошли, – отозвался эхом Лаврик и сделав шаг к двери, потянул ее на себя.

Конь и правда оказался отменным – стройный, с густой гривой. Масть – вороная, но во лбу горела белая звездочка, а ноги обуты в белые носочки. Однако глаз у животинки был недобрый да и зубы он скалил чисто пес, а не лошадь.

Касьян, на чьем бугристом туповатом лице прочитать эмоции было несложно, явно коня побаивался, держа в одной вытянутой руке поводья, а в другой девятихвостую плетку, в которую, как уже знал Дарин, вплетены не только кожаные ремешки, но и мелкие железные шарики, способные причинить животному – четвероногому ли, двуногому ли – особую изощренную боль.

– Че так долго? – буркнул Касьян, когда Дарин и Лаврик вышли во двор конюшни. – Я не нанимался тут часами простого конюха ждать!

Дарин, игнорируя выпад своего давнего недруга, подошел к коню и протянул руку, на которой лежало яблоко, предусмотрительно прихваченное им по дороге.

– Я к тебе обращаюсь! – Касьян ткнул плеткой в сторону Дарина, отчего конь, уже тянувшийся губами к сладкому фрукту, вдруг дернулся всем телом и отпрыгнул в бок, как заправский чемпион кулачных боев. Касьян, крепко державший вожжи и не ожидавший такого финта от животного, дернулся всем телом и, потеряв равновесие свалился под ноги Дарину и Лаврику, маячившему за спиной друга. И выпустил поводья из рук. Конь, увидев, что человек его больше не держит, задрал хвост и буквально в три прыжка оказался у дальнего забора, издав тихое ржание, в котором слышалась то ли насмешка, то ли просто радость от того, что этот неприятный тип и его еще более неприятная плетка больше не имеют над ним власти.

Дарин сохраняя все то же нейтральное выражение лица, сделал шаг назад, даже не пытаясь сделать вид, что хочет помочь Касьяну подняться.

– Твою ж мать! – заорал Касьян. – Ну я тебе покажу!

Он быстро встал и хотел было двинуться в сторону коня, но видимо оценив однозначно проигрышную позицию – конь был больше, сильнее, быстрее и его уже никто не держал, повернулся к Дарину.

– Ты!

– Да? – Дарин приподнял одну бровь.

– Я расскажу Перьяславу, что ты тут дрыхнешь целыми днями вместо того, чтобы стойла чистить! Посмотрим, что он на это скажет.

– Расскажи, – спокойно произнес Дарин. – А теперь, с твоего позволения, я хочу выполнить поручение Князя и осмотреть коня. И буду очень благодарен, если ты сделаешь несколько шагов и сядешь воооон там, – Дарин указал на скамейку в дальнем углу двора.

– Че эта?

– Конь беспокоится. И лучше отойти, дабы ненароком под копыта не попасть.

Касьян открыл было рот, чтобы что-то возразить, но смысл последних слов, произнесенных Дарином, был однозначен и как будто бы даже содержал разумное предостережение, против которого спорить даже тугодуму и знатному спорщику Касьяну показалось бессмысленным. Поэтому он молча повернулся и пошел к лавке.

– Лавр, ты тоже, пожалуйста, – Дарин повернулся к парню. – С этим…, – Дарин тихо фыркнул, отчего конь у забора навострил уши и фыркнул в ответ, вызвав у Дарина легкую улыбку. – С этим человеческим козлом рядом не надо тебе, сам понимаешь. Но нужно куда-то отойти и не мешать. Пока. Хорошо? Мне с Враном поговорить надо.

– С кем? – Лаврик удивленно посмотрел на Дарина.

– Его Вран зовут, – в глазах Дарина заплясали веселые искорки. – Ну а все остальное – что он хочет и как мы дальше будем тут все жить – мне еще предстоит выяснить.

– Вран! – Лаврик рассмеялся тихим радостным смехом. – Как красиво! Хорошо, я вон там побуду, – он указал рукой на пристройку с сеном и все также тихо посмеиваясь и что-то бурча себе под нос двинулся к сарайчику.

Разговаривать с животными Дарин научился, когда ему было семь. Однажды, дело было на Светлобогов день, жители деревни принесли на Капище традиционные дары – зерно, фрукты, пиво, яйца, жирные засоленные на зиму окорока и фаршированные куриным мясом колбаски. Но среди множества мешков, бочонков и лотков оказалась корзина, в которой сидел крошечный серый в белую полоску щен. Это было странно, потому что животных обычно приносили на Чернобогову седьмицу, чтобы волхвы, проведя кровавый ритуал в честь Чернобога и Морены, задобрили жестоких и темных владык мира Нави, куда спускаются все простые души, окончившие свой земной путь. Но раз принесли – не возвращать же обратно? Посему решили собачку оставить, а как придет пора – тогда уж и оприходовать. Так и получилось, что следующие два месяца – пока лес не укрылся снегом, а ночь не стала такой длинной, что темнеть начинало буквально сразу после того, как холодное зимнее солнце переваливало на вторую половину дня, Дарин провел не только в бесконечных поручениях, наваливаемых на него хмурыми седобородыми старцами, но и в попытках завоевать доверие милого, но чрезвычайно неприступного Щена. Имя собаке Дарин придумал сам. И очень этим гордился до той поры, когда вдруг у него в голове не появилась мысль «меня зовут Волк». Мысль была странная и как будто бы чья-то чужая.

– Так ты значит, Волк? – спросил мальчик, походя к щенку, лежащему под деревом на тонкой подстилке,

– Аввав, – ответил Волк и вдруг помахал длинным тощим хвостиком.

– Приятно познакомиться, – Дарин улыбнулся и протянул руку. Вопреки обыкновению собакен не отпрянул, а наклонил свою пушистую головешку, давая себя погладить. – Пойдем ко мне в дом? – еле сдерживая ликование произнес мальчик. – Там тепло.

– Аававвав, – сказал щенок и встав на ноги, подставил Дарину шею, чтобы тот снял с нее веревку, что мальчишка и сделал с нескрываемым удовольствием. Этого момента он ждал с момента их знакомства.

К своим семи годам Дарин понял, что животные, как впрочем и люди, его почему-то сторонятся. Не то чтобы он часто с ними всеми встречался – Капище располагалось вдали от любого человеческого жилья, да и животных волхвы никаких не держали. Но когда кто-то посещал их – с дарами ли, с просьбами ли – взглянув на мальчика обязательно вздрагивали и прятали глаза. А однажды он пошел в лес за грибами и наткнулся на самого настоящего медведя. Но тот, вопреки ожиданиям, на Дарина не кинулся, а коротко и опасливо рявкнул и бросился наутек. Когда паренек вернулся в поселение и рассказал об этом Старшему Волхву, с кем он делил небольшой бревенчатый домик на самом краю поляны, тот лишь покачал головой, не дав никаких толковых объяснений, ограничась фразой «ты все узнаешь в положенный к тому срок – в день твоего взросления».

Вот и Щен первое время, завидев мальчика, закрывал серые глазки и падал на землю с душераздирающим визгом, какой обычно издавали поросята во время жертвоприношений Чернобогу. Если бы мог – щенок, конечно, убежал бы. Но, увы, веревка обернутая вокруг тонкой шеи не пускала. Но Дарину ужасно уставшему от бесконечного одиночества, очень хотелось, чтобы собачка с ним подружилась. Хотя конечно так заумно он себе собственную жажду теплоты объяснить не мог, а просто думал – «он такой классный, вот бы с ним поиграть!». Спрашивать волхвов как приручить щенка смысла никакого не было, для них мелкий пушистый комочек был будущей жертвой, которую пока не пришло время нужно просто кормить и держать на привязи, чтобы не сбежал. Поэтому Дарин, уже освоивший навык чтения рун, не особо привлекая внимания начал прочесывать свитки, грудами наваленные на полках в их со Старшим Волхвом хижине. В поисках каких-нибудь инструкций. И нашел. Нашел! Правда, кроме Учителя, научившего Дарина читать, стоило все же сказать спасибо и создателю свитка – помимо букв там были еще и подробные картинки, согласно которым с животном нужно было установить не только физическую связь через вкусняшки и разговоры, но и ментальную. Что Дарин и попытался сделать. И судя по реакции Щена, который на самом деле оказался Волком, у него это вполне получилось.

Теперь же, к своим двадцати годам, Дарин овладел навыком ментальной связи практически идеально. Правда практиковал ее он только с животными, поскольку те по большей части были честны и открыты, в отличие от среднестатистического человека, всегда стремящегося скрыть что у него там на уме. Что в общем-то было и понятно – кому приятно, если тебе в голову влезает какой-то чужак с запросом на общение, что у него языка что ли нет?

Осмотрев коня, который был безусловно прекрасен физически, но довольно своенравен по характеру, Дарин погладил его по голове и, дав понять, что пока он рядом опасности никакой нет, взял поводья и отвел животное внутрь конюшни к стойлам, где и оставил, сыпанув в кормушку свежего сена.

– Ну че? – Касьян нарисовался в дверях еще до того как Дарин успел запереть Врана. Но тот больше не нервничал, доверясь своему новому человеческому другу и ломиться прочь от неприятной фигуры не стал, издав лишь тихое осуждающе фырканье.

– Все хорошо, конь прекрасный, можно дарителю сказать спасибо.

– Да уж Князь сам разберется кому что говорить, – нарочито гнусаво протянул Касьян. – Не твоего ума дело-то.

– Ну и отлично, – Дарин развернулся и взяв в руки вилы, прошел к стогу сена, чтобы собрать рассыпавшиеся по полу травинки.

– А ты, говорят, в дружинники намылился? – Касьян цыкнул зубом и заржал.

– А ты значит сплетни собираешь? – в тон Касьяну ответил Дарин даже не оборачиваясь.

– Да я…! Да ты…! – Касьян сделал шаг внутрь конюшни, сжимая кулаки. – Как ты со мной разговариваешь? Ты что забыл, что я старший по охране Северных ворот?!

– Я-то помню, – Дарин воткнул вилы в стог и повернулся. – А вот ты, похоже, нет. Раз вместо того чтобы идти и исполнять свои обязанности выясняешь отношения с простым конюхом.

Касьян открыл было рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого резко развернулся и буквально вылетел из конюшни, чуть не протаранив появившегося у него на пути Лаврика.

– Ой, – Лаврик отшатнулся, провожая взглядом разъяренного Касьяна. – Чего это с ним?

– Да так, – Дарин улыбнулся. – Вспомнил, что у него дела есть важные. Ну что, коня мы осмотрели, может теперь позавтракать пойдем?

– Даааа! – завопил Лаврик, – Трактир!

– Ну идем тогда, – Дарин потопал ногами, отряхивая прилипшее к сапогам сено, и направился к выходу.