Читать книгу про любовь - - Страница 16

Михаил заполнил ту пустоту, которой образовалось во мне много. После общения с ним мои внутренние диалоги с самой собой исчезли. Ушли и страхи вместе с чувством вины.

Встречались мы с моим другом на процедурах и, лежа на кушетках за ширмой, разговаривали обо всем. Об устройстве Вселенной, о книгах, о кино, искусстве. Наши вкусы всегда совпадали.

О такой дружбе говорят, что люди на одной волне. Я всегда мечтала о подруге, с которой можно было бы откровенничать, что-то обсуждать, немного спорить. Но Судьба предложила мне Михаила.

Я стала открытой, хотя не ожидала от себя такого доверия к человеку, которого едва знаю. Но мой друг казался мне понятным, общительным, был со мной искренним, без двойного дна. Вел задушевные беседы.

После процедур мы непременно шли в буфет. Михаил угощал меня чем-то вкусненьким, а я всегда стеснялась того, что посторонний мужчина за меня платит. И сопротивлялась этому. Он повторял, что еда ни к чему не обязывает.

Щедрость и искренность в нем меня подкупала. Его умение сделать мне приятное – пододвинуть стул, помочь надеть пальто, придержать дверь. Его питерская интеллигентность меня умиляла. Я почти отвыкла от таких галантных жестов. Хотя мой муж тоже относится к людям, отлично знающим этикет и меющим безупречные манеры.

И снова мы не могли наговориться, много смеялись, было легко, непринужденно. Шли после перекуса в парк, кормили птиц или бездомных собак. И опять вовлекались в беседы друг с другом.

Михаил сетовал на то, что его проект, на который выделены деньги из бюджета, откладывается из-за его реабилитации. Вскользь я упомянула о том, что тоже пишу. Веду блог. Выпустила несколько книг.

Но, как ни странно, Михаилу мои зарисовки понравились. И мне польстило, что человек с фундаментальным образованием оценил мое творчество.

– Книги талантливые. – Заметил Михаил.

– Но на них мало покупателей. – Засмущалась я.

– В свое время даже Моцарта не дооценили. А Чехова считали вульгарным. – Поддержал меня мой друг.

– Я тоже пытаюсь себя приободрить тем, что мои откровения не для каждого. – Стараюсь изобразить небольшое равнодушие я.

– А разве в этом нужно сомневаться? – Удивился Михаил. – Все, что рассчитано на массовость, продается дешево и быстро. И имеет тут же громадный успех. Вокруг сразу много шума. И восторгов. Но проходит немного времени, и вся эта отсебятина сдувается легко, как воздушный шар.

Михаил всегда был уместен, говорил на правильном литературном языке, имел природный генетический ум. Был самородком. Я посмотрела несколько его работ, которые не прошли цензуру. И убедилась в том, что передо мной самый настоящий художник.

Я, как та самая Маргарита, почти влюбилась в гений своего друга. Но к его семейному положению мы больше не возвращались. Михаил и сам избегал этой болезненной темы.

Но на моих глазах преобразился. Встретила я человека пожившего, который носил в себе трагедию. И, как беременная женщина, имел живот. Выглядел слегка одутловатым, небритость была запущенная, в глазах отпечаталась скорбь, заштрихованная в морщинах вокруг них.

Но из сломленного мужчины, слегка сутулившегося и имеющего привычку закрываться, Михаил превратился почти в принца. Клянусь. Он похудел. Привел свою бороду и волосы в порядок у хорошего барбера. И стал казаться, выше ростом. Прогулки на свежем воздузе придали ему свежий вид. Но больше всего меня очаровывали эти глаза – нежного синего цвета, как у моего отца, с искринкой в них. Задорные, теперь уже без ненужной меланхолии и тоски.

Я и сама вдруг начала резко худеть, избавившись от всего старого, что меня угнетало все эти годы. Мое лицо приобрело те самые четкие углы. Подбородок заострился, как в молодости. Припухлость с век и щек ушла. Меня удивили такие метаморфозы.