Читать книгу Мой любимый врач - - Страница 4

Вера

Затаив дыхание наблюдаю, как великий и ужасный Шахов опускается передо мной на корточки и внимательно осматривает место собачьего укуса.

– Сама что-то делала? – спрашивает строго.

– Ничего, – всхлипываю я. – Это случилось десять минут назад. Хозяин пса сразу привез меня в клинику. Я не хотела, говорила, что справлюсь сама, у меня в общаге есть перекись, но… Очень больно. Кровь так хлестала.

Пока я лепечу свой бессвязный бред, в приемном появляется медсестра с каталкой, и Шахов молча подает мне руку, чтобы помочь пересесть на нее.

– Нет-нет! Я вызвала такси, поеду в обычный травмпункт. У вас ужасно дорого… – бормочу между всхлипами.

Мне стыдно и некомфортно говорить такое, но думать о ране на ноге, когда перед глазами вспыхивает прайс услуг клиники, который я видела на их сайте, у меня не выходит. Я туда заходила несколько раз за последние дни… Особенно в раздел «Наши врачи». Не знаю зачем. Для общего развития.

– Сама сказала тебя хозяин пса привез, он и оплатит. Я прослежу, – возражает Шахов, обхватывая мою ладонь своей огромной пятерней.

На одно короткое мгновение я оказываюсь прижата к его широкой груди. Дыхание от неожиданности перехватывает, а в ноздри бьет запах – смесь одеколона, медикаментов и чего-то очень мужского. И очень приятного.

– Тимур Юрьевич, я могу обработать рану, – предлагает хорошенькая медсестра, которая все это время с не самым дружелюбным выражением на лице стоит рядом.

– Сам, – коротко отвечает врач и, увозя меня в процедурный кабинет, напоследок командует. – Подготовь документы, Мила. Хозяина собаки не отпускай, пока он все контакты не передаст. Если будет возникать, грози ментами или меня зови. Собаку нужно на бешенство проверять. И спроси про прививки.

Я не знаю почему, но мне очень приятно, что Шахов сам вызвался заниматься моей травмой. Он же большой врач, все перед ним трепещут, а мой случай не такой уж сложный, но он почему-то возится со мной, не позволив сначала другому врачу, потом этой медсестре позаботиться обо мне.

Обработка раны занимает минут десять. Движения Шахова четкие и уверенные. И даже несмотря на то, что мне очень больно, я почти забываю об этом – настолько зачаровывает меня его работа. А еще от дискомфорта отвлекают его увитые венами сильные загорелые руки и склоненная над моей ногой темная голова, которая иногда опускается так низко, что я совсем не вижу его лица.

– Зашивать нельзя, знаешь же? – спрашивает он хмуро, вскидывая на меня глаза

Пойманная с поличным за разглядыванием, отвожу взгляд. Киваю.

– З-знаю.

Шахов выкидывает в ведро пропитанную концентратом марлю, на которой проявились следы моей крови, другой рукой держит мою щиколотку, хотя мне отчего-то кажется, что он уже должен был бы ее отпустить. И так мне приятно становится… Тепло. Пусть бы вообще никогда не отпускал.

От этой мысли мои щеки вновь вспыхивают.

– Я введу иммуноглобулин, наложу повязку, – возвращает меня с небес на землю деловитый голос врача. – И вакцину через полчаса придется ввести.

– Хорошо. Я поняла.

– Уколы дома есть кому ставить? – наши глаза встречаются, в его мерцающих карих застывает вопрос. – На третий, седьмой и четырнадцатый день повторить надо будет точно. Самой себе не рекомендую лепить, хотя знаю некоторые врачи такое практикуют.

– Моя подруга. Света… – бормочу я, снова отчаянно краснея. – Мы вместе живем в общежитии.

– Любительница дедушек, – сухо комментирует Шахов.

– Д-да, она.

С минуту мы молчим. Врач снова занимается моей раной – протирает антисептиком, вводит шприцом лекарство, накладывает тугую повязку. Я совершенно невпопад думаю о том, как хорошо, что утром я побрила ноги. Ну не дурочка ли я? Мою голень превратили в решето острые зубы огромной овчарки, а я думаю… Совершенно не о том. Мне юбки, между прочим, носить не светит теперь целую вечность!

– Я сейчас уйду проверить своих пациентов, а ты здесь посиди, – командует Шахов, поднимаясь на ноги. – Если почувствуешь себя плохо – зови медсестру, в коридоре кто-нибудь да будет. Попрошу заглянуть к тебе коллегу минут через десять.

– Не надо.

Шахов не слушает, сдирает грязные перчатки, метким броском отправляя их в ведро у входа.

– Вернусь – поставлю тебе вакцину.

Наверное, оттого что я молчу, мужчина снова хмурится. А я просто… Не знаю. Я в таком шоке от всего происходящего. И непосредственно укус собаки тут – последнее дело. Меня волнует неожиданная забота завотделения, гигантский счет, который я могу получить из этой клиники, что будет с бедным псом, если у него обнаружат бешенство… Он сорвался с поводка, когда я мимо пробегала, пытаясь успеть на свой автобус. После универа немного решила прогуляться и сама не заметила, как ноги привели к этой клинике.

– Поняла?.. – с нажимом спрашивает Шахов, внезапно опуская свои огромные ладони на мои плечи. – Голова не кружится? Посмотри на меня…

Он замолкает, и я понимаю, что он понятия не имеет как меня зовут.

– Д-да… – шепчу я, облизывая пересохшие губы. – Все поняла. И… Я Вера. Вера Соколова.

– Отлично, Вера Соколова. Будем верить, что отделаешься легким испугом, а рана до свадьбы заживет, – банальная шутка Шахова немного разряжает обстановку, но горячая тяжесть его ладоней все еще ощущается слишком… Реально.

Веду плечами и чужие руки тут же исчезают.

– Шрам останется…

– Шлифовку сделаешь, – отмахивается беспечно. – Главное, чтобы никакой заразы не было.

Ему, конечно, легко говорить. В конце концов, мужчину шрамы украшают. А я с рваным белесым шрамом буду всю жизнь стесняться своих голых ног…

Пока я жду когда мне смогут поставить укол, несколько раз заглядывает медсестра. Мне даже кажется, что слишком часто. И приносит стаканчик с водой, когда отказываюсь от других напитков.

Через сорок минут заглядывает сам Шахов. На его лице защитная маска, в руках уже подготовленный шприц. Он молчит, но и без слов все ясно – невысказанный приказ так и витает в воздухе.

Послушно оголяю плечо.

– Пятнадцать минут посидишь и можешь идти. Хозяин все оплатил и вызвал такси, – коротко инструктирует Шахов, после того, как зажимает место укола ваткой. – Поняла?

– Почему вы постоянно спрашиваете поняла ли я? Вы считаете меня идиоткой? Из-за той истории с дедушкой? – выпаливаю недовольно.

Сразу же, конечно, жалею о своих словах и дерзости. Опускаю взгляд, рассматривая свои колени.

– Нет, Вера. Идиоткой я тебя не считаю. Мне важно донести до своих пациентов информацию и важно понимать, что они ее усвоили и применят на практике. Ты и так уже собиралась отсюда уехать в районный травмпункт, еще не хватало отказываться от комфортного такси ради гордой поездки на автобусе, – говорит Шахов.

Его слова заставляют меня стыдливо поморщиться.

– Извините…

– Извиняю, – легко произносит и улыбается так, что вокруг его глаз собираются лучики морщинок.

И в этот самый момент обладатель этих морщинок становится для меня самым красивым мужчиной на Земле.