Читать книгу Мечтатель - - Страница 6

Оттуда же, откуда вошла Настя, приходит Мирослав Григорьевич.

На лице его изображено сожаление и даже какое-то раскаяние.

Мирослав. Настя!.. Настя!.. извини, коли смог тебя обидеть…

Настенька. Ах, он идёт сюда! Я не хочу его видеть. Не могу!..

Настя уходит. Мирослав садится за стол, на крайний стул.

Идёт долгое молчание.

Наталья Андреевна. Катя, оставь нас.

Катя уходит.

Извольте объясниться, Мирослав Григорич. С какою целью вы обидели свою сестру?

Мирослав молчит.

Напрасно вы отмалчиваетесь. Я знаю, что вы хорошо умеете говорить и даже весьма склонны к этому. Более того я очень хорошо знаю, что в иных случаях вы даже слишком говорливы. Чего только стоила ваша последняя выходка.

Мирослав. Ах, маменька, не напоминайте!

Наталья Андреевна. Отчего не напоминать? Стыдно тебе, небось?

Мирослав. Нет, нисколько отнюдь не стыдно.

Наталья Андреевна. А должно быть стыдно! Могло же такое прийти в голову: чтобы молодой, статный дворянин да пожелал жениться на какой-то жалкой девке.

Мирослав. Не смейте о ней так говорить!

Наталья Андреевна. Буду говорить именно так, потому как иначе о ней не скажешь. Где же это видано, чтобы господа женились на своих холопах?

Мирослав. Вам, маменька, не понять…

Наталья Андреевна. Разумеется, не понять. Кто же тут поймёт! Это какой ж припадок случился, что ты вдруг надумал взять в жёны какую-то крестьянку. Уму непостижимо!

Мирослав. Я прошу вас прекратить этот разговор! Вы добились своего – я уже месяц не бывал у Наденьки; так чего же вы сейчас хотите? Отчего глумитесь надо мной?

Наталья Андреевна. Дался ты мне ещё глумиться… А всё-таки непонятно, отчего тебе в голову пришла эта безумная мысль. Как только можно было решиться!

Мирослав. Уж коли решился, значит, можно было.

Наталья Андреевна. Прям таки скажи, что ты её любишь.

Мирослав. Даже если и скажу, то какое вам может быть до этого дело? Вы по-прежнему будете запрещать нам с ней видеться.

Наталья Андреевна. Конечно, буду запрещать! Ты уже не мальчишка, а поведение и мысли у тебя в самом деле ребяческие. Тебе следовало бы думать, как вести хозяйство, как всё правильно устроить, а не о любовных играх с этой… Ну, рассуди же сам: могу ли я со спокойной душой оставить на тебя имение, коли в твоих мыслях такая чепуха, такая безделица! Уж коли ты сам не хочешь подумать ни о доме, ни о матери, то уж и не нужно портить жизнь своей сестре, которая всеми силами пытается мне помочь. Что ж ты всем пакостишь-то, негодник? Настенька прекрасно воспитанная девушка, за то время, что она живёт с нами, я полюбила её, как родную. У ней скоро свадьба, она идёт за состоятельного, примерного человека, а ты только и делаешь, что поносишь её саму и её будущего мужа. Мирослав Григорич! Уж простите, но винить кого-то в своей неудаче и делать кому-нибудь неприятность только с целью заглушить свою внутреннюю обиду, распространить её, ранить кого-нибудь в ответ, как ранили вас, – уж это в высшей степени подло. Настя не виновата, что вы такой дурак и решаетесь жениться на крепостной девке – а потому вы не должны ей мстить за свои промахи.

Мирослав. Да как вы только могли подумать, что я кому-нибудь мщу! Я даже и не помышлял. Но уж коли Калистратов настоящий мерзавец, то что же мне, молчать об этом? Ну, не могу же я с чистой совестью отдать сестру в его грязные лапы.

Наталья Андреевна. У тебя нет ни малейшего повода так отзываться о Гавриле Михайловиче! Они всегда к нам любезны, всегда обходительны с Настенькой и, что уж греха таить, даже терпеливы к твоим нападкам. Это золото, а не человек. Тебе должно молиться на него за его благодетель к Настеньке и за то, что в нём достаточно благородства, чтобы взять в жёны простую, скромную девушку, сироту, без приданого. Это святой человек, а ты об нём такие мерзости говоришь.

Мирослав. А потому что он грязь, а не человек. Прошу, не врите мне, не говорите, будто вы не замечаете, как он обходится с нею. Поглядите вы хоть, как он смотрит на неё, каким вожделением от него пышет в эту секунду! Послушайте, что он говорит ей, какие делает знаки, какие откровения себе позволяет! На вашем бы месте я б не думал даже и подпускать его к Настеньке, что уж говорить о свадьбе! Нет, маменька, я решительно против их брака. Это невозможно.

Наталья Андреевна. Что же, в твоём понимании, благородный брак это только когда богатые женятся на бедных, так что ли?

Мирослав. Здесь совсем не при чём богатство или бедность. Это ведь условности, маменька. Это всё постороннее, неважное. Дело-то в самом отношении. Разве ж вы не видите, что он её не любит? Он её и в копейку не ценит.

Наталья Андреевна. Если в твоём понимании такой заботливый человек, как Гаврила Михайлович, на самом деле не ценит Настеньку, то какой же я должна сделать вывод, исходя из твоего поведения? Выходит, ты меня и вовсе ни во что не ставишь!

Мирослав. Нет же, маменька, это не так.

Наталья Андреевна. А как же тогда? Что я получаю от тебя, кроме упрёков, споров и неблагодарности?

Мирослав. Маменька, перестаньте.

Наталья Андреевна. Перестаньте! Да знаешь ли ты, сколько крови ты у меня выпил, негодник! И каждый раз от тебя что-нибудь новое услышишь. То ли распоряжения я даю неправильные, то ли Кате я, видишь ли, что-то не так сказала, теперь и вовсе слышу, что Милославские должны жениться на нищих, потому что «это так можно»! А всё одно – что я плохая родительница! И нет ни дня без подобных разговоров. Я уж уяснила, что Гаврилу Михайловича ты не уважаешь, не признаёшь. Но отчего же ты теперь решил, что Настя непременно опозорит меня, коли пойдёт за него?

Мирослав. Я вам точно говорю, что не будет он жениться на Настеньке, потому как и ему самому это не нужно.

Наталья Андреевна. Да что же ты мелешь-то, окаянный! Они никак уже помолвлены.

Мирослав. Помолвлены, да не женаты. Что такое для Калистратова помолвка? Плюнуть и протереть – вот что! Я наверное говорю вам, что не возьмёт он в жёны Настеньку, а коли и возьмёт, то бросит её тотчас же, как наиграется.

Наталья Андреевна. И такого-то мнения ты о своей сестре? Отзываешься о ней, как о какой-то вещи!

Мирослав. Я только хочу предостеречь вас, маменька, от шага непоправимого. Вы вдумайтесь же сами, какой позор это повлечёт за собой, когда Калистратов попросту бросит Настеньку, а он это сделает непременно. Что об вас станут говорить, как на вас будут смотреть! Да что молва, что стыд – вы подумайте о самой Настеньке. Это же убьёт её!

Наталья Андреевна. Что же ты заладил: стыд, стыд! А жениться на крестьянке это не стыд?

Мирослав. Во всяком случае это был бы брак, основанный на искренности чувства. А Калистратов не любит Настеньку, уж совершенно точно не любит!

Наталья Андреевна. Право, ты говоришь настоящий вздор! Да посуди же ты сам, будет ли Гаврила Михайлович делать что-нибудь подобное, что может запятнать его честное имя?

Мирослав. Для него не существует понятия чести. Им не ценится ни собственное достоинство, ни чьё-либо ещё. Он не остановится ни перед чем. Поверьте мне, если бы вы лежали на его пути – да неважно кто: хоть вы, хоть отец его, хоть даже и Настенька – он перешагнул бы и не заметил. Единственное, чем он так дорожит, это его самолюбие.

Наталья Андреевна. От тебя никогда нельзя услышать доброго слова о людях.

Мирослав. Уж коли нечего говорить…

Наталья Андреевна. Довольно! Тебя невыносимо слушать!