Читать книгу Интересные и уникальные истории из глубин моей памяти. Воспоминания - Евгений Сергеевич Колесов - Страница 9

Моя мама, Вера Евдокимовна Рудяк, была родом из простой семьи бывших крестьян из деревни Иркутская Сухобузимского района, перебравшихся в Красноярск в 1917 году. Мама всю жизнь носила девичью фамилию (о возможной причине вы уже догадались) и по специальности была бухгалтером. Постоянным напоминанием в доме о маминой профессии служили бухгалтерские счеты с деревянными костяшками – прообраз современного калькулятора, – на которых она умела не только складывать и отнимать, но и умножать и делить. Родители мамы – моя бабушка Анна Константиновна (в девичестве Черных) и дедушка Евдоким Васильевич Рудяк – были выходцами из крестьянских семей, перебравшихся в Сибирь из западных областей Российской империи – Черниговской губернии и Закарпатья. Несмотря на эти западные корни, в их речи на бытовом уровне совсем не встречались украинские слова и выражения. Наоборот, от них можно было услышать чисто сибирские словечки типа «чо», «варнак» (каторжник, бандит), «шопериться» (медленно делать), «шоркать» (тереть), «маленько», «однако», «шибко».

Своего деда по маминой линии я в живых не застал, он умер за месяц до моего рождения, но у меня в память о нем осталось несколько фотографий. Поэтому многих деталей жизни его семьи я не знаю, но о бабушкиной родне с детства кое-что помню.

Отцом нашей бабушки Ани, или Нюры, был Константин Павлович Черных (1860—1930), а мамой – очень красивая Лукерья Степановна (1860—1943). У них родились двое сыновей, Николай и Александр, и четыре дочери – Анна 1894 года рождения (моя бабушка), Стеша, Елена и Зина.

Мой прадед Константин Павлович Черных и прабабушка

Лукерья Степановна с детьми. Моя бабушка Аня во втором ряду слева. Фото примерно 1904 года.

Семья была большая, ведь по существующим в то время правилам сибирской деревенской общины на каждого члена семьи выделялась земля для посевов и часть совместных угодий – пастбищ, покосов, кедрового леса и рыболовных мест. Поэтому в семьях крестьян-переселенцев было много детей. Семья Черных жила не бедно, но в постоянном труде. Живя в деревне Иркутская, все дети закончили два класса церковно-приходской школы. После переезда в Красноярск семья Черных приобрела дом на нынешней улице Декабристов, который сестры одна за другой покидали, выходя замуж. Бабушкина сестра Стеша в городе вышла замуж за поляка Сигель-Сервачинского, эмигрировала с ним в двадцатые годы сначала в Харбин, а потом в Европу, и умерла в США. К сожалению, война не обошла стороной семью Черных: в июле 1943 года у деревни Выползово Глижского района Смоленской области погиб бабушкин брат Александр Черных. Оставшиеся в Красноярске бабушка Аня, ее сестры Лена и Зина и брат Николай прожили до девяноста с лишним лет и пронесли через все трудности жизни любовь, уважение и заботу друг о друге. Их поколение собственным примером с детства заложило в нас важнейшие жизненные установки и традиционные ценности.

Меж собой они жили дружно, а свойственные им душевное равновесие, доброта и спокойный характер сделали их долгожителями. Иногда они вспоминали молодость, и тогда мне доводилось слышать поразившие меня рассказы о прошлом.

Например, бабушка Аня как-то вспомнила и рассказала, что ее отец Константин уже с 12 лет часто брал ее с собой, как старшую дочь, в Красноярск для продажи картофеля, зерна и другой домашней продукции. И когда на этом пути в город длиной почти в четыре десятка километров попадалась гора, отец ссаживал ее с телеги, так как боялся «загнать лошадь».

Как-то сестра бабушки тетя Зина рассказала мне, что весной 1920 года, аккурат перед приходом Красной армии, с Караульной горы в город спустился отряд белых и обосновался на их улице которая сейчас носит название Декабристов.

Мой дед Евдоким Васильевич Рудяк, мамин отец, на службе в царской армии (слева)

При виде военных местные жители попрятались по домам, закрыли ворота и калитки и с испугом глазели на солдат в окна, ожидая, что будет дальше. А дальше солдаты собрались вокруг повозки, с которой к ним обратился офицер, их командир. Он поблагодарил всех за службу и приказал разойтись по домам, а сам достал револьвер и застрелился.

Другая бабушкина сестра тетя Лена вспоминала, что после провозглашения Советской власти встретившиеся ей в городе односельчане поведали: к ним заявился комиссар с револьвером и назначил председателя сельсовета и его заместителя. Вся деревня знала этих двух начальников новой жизни как горьких пьяниц и бездельников и поняла, что новая власть им ничего хорошего не сулит.

Я до сих пор жалею, что при жизни этой замечательной кровной родни не нашел времени узнать полные истории их жизни. А всего-то и нужно было – не торопиться бежать по делам или домой, посидеть с ними подольше и по душам поговорить с каждым. В семье бабушки Ани было трое детей: кроме мамы, еще младшая сестра Евгения и брат Николай. Бабушка Аня и ее сестры рано овдовели и всю свою нерастраченную любовь перенесли на детей и внуков. Бабушкина сестра Лена (в замужестве Калинина) вырастила и воспитала троих детей: Лиду, Анатолия и Нелю и они все уже давно ходят в дедушках и прадедушках, бабушках и прабабушках. В нашей семье всегда сохранялись устойчивые родственные связи с детьми тети Лены. У младшей бабушкиной сестры Зины было две дочки, с детьми которых семейные связи оборвались после потери нашей мамы.

Бабушкино образование в два класса церковно-приходской школы по тем временам давало ей право работать продавцом в маленьких магазинах. Она всю свою взрослую жизнь прожила в однокомнатной квартире с кухней, большими сенями и кладовкой. Это был дом на четырех хозяев на улице Кузьмина (или Кузьминке), почти на окраине недалеко от Алексеевского железнодорожного переезда со шлагбаумом. Мальчишками мы часто бегали через этот переезд и смотрели на длинные железнодорожные составы составы с автомобилями, тракторами и разной техникой, которые в те годы отправлялись в виде братской помощи коммунистическому Китаю.

Во дворе бабушке Ани принадлежали небольшой земельный участок под огород и четвертая часть большого сарая, колодец же был общий. Большая труженица, бабушка почти всю жизнь, до расселения дома и переезда в «хрущевку», ухаживала за огородом и содержала мелкую живность – кур и поросенка. Ее характерными чертами были доброта и сердечность и неумение ругаться. А еще для нас в детстве большое практическое значение имела бабушкина способность заговаривать зубную боль приговором «На острове Буяне…» и снимать боль и нарывы на коже (чирьи или кожные нарывы) прикосновением к ним пальца, обмазанного мукой. Примерно четверть кухни в бабушкиной квартире занимала настоящая русская печь, в которую для отопления и приготовления повседневной пищи была вмонтирована небольшая печка с чугунной плитой, а праздничные пироги и булочки пеклись в большой подовой печи. Но самым большим достоинством этой русской печи была лежанка, куда мы с братом Валеркой забирались спать в зимние холода. На все наши семейные праздники бабушка мастерски выпекала в подовой топке этой русской печи вкуснейшие большие пироги с капустой, рыбой и черемухой, а также различные сладкие булочки, шанежки с творогом и ватрушки с вареньем. Кстати, у каждой ее сестры был свой конек в кулинарии: тетя Лена готовила удивительно красивое и вкусное заливное в формочках, а тетя Зина выпекала чудесные пирожки. Детская память до сих пор сохранила дату рождения бабушки Ани – 16 февраля – по незабываемой традиции: в этот день бабушка всегда доставала из подполья соленые минусинские арбузы, и неповторимый вкус малосольных огурцов в разгар холодной сибирской зимы вызывал у меня воспоминания о теплом лете.

По отцовской маминой ветви Рудяк известно, что мой прадед Василий Афанасьевич Рудяк был родом из Закарпатья, в Сибирь он перебрался из Одесской губернии. У него был сын – бабушкин муж, мамин отец и мой дед Евдоким Васильевич – и две дочери: Маруся и Домна. Василий Афанасьевич всю жизнь так и прожил в деревне Иркутская Сухобузимского района Красноярского края, изредка наведываясь в город, иногда навещая наш дом. Он умер в возрасте 105 лет.

Часто, вспоминая географию происхождения моих родных (Закарпатье, Черниговская губерния, Польша, Беларусь и Россия), я убеждаюсь в том, как в моем роду на протяжении нескольких поколений смешалась кровь искателей лучшей жизни разных национальностей, нашедших друг друга на бескрайних просторах Сибири. И эта особенность была характерна для большинства населения Сибири и Дальнего Востока. В нашем обществе до сих пор бытует мнение, что сибиряки, родившиеся от этих смешанных браков, всегда появляются на свет крепкими, сильными, смелыми и красивыми (я не в счет).

Мамин младший брат Николай был каким-то передовым рабочим – ударником социалистического труда и заядлым футболистом команды «Трактор» от завода по изготовлению комбайнов. Он женился на красивой девушке Александре, которая после окончания техникума в годы войны была эвакуирована с запада в Красноярск для работы на Комбайновом заводе. Но дядя Коля на футбольных тренировках сильно простудился и умер весной 1949 года, оставив жену Александру, ставшую для нас на всю жизнь тетей Шурой, и сына Виктора. Дядю Колю провожали в последний путь представители руководства Комбайнового завода, товарищи по цеху и почти вся футбольная команда «Трактор». Примерно через год после смерти дяди Коли тете Шуре предложили вместе с эвакуированным в свое время в Красноярск коллективом конструкторского отдела вернуться на запад с предоставлением квартиры, и она уехала вместе с маленьким сыном. Тетя Шура после отъезда так и не вышла замуж и воспитывала сына Виктора одна. Но мама и ее сестра Евгения всегда поддерживали связь с тетей Шурой и считали ее членом семьи Рудяков. Я последний раз навещал тетю Шуру в Калуге где-то в конце восьмидесятых годов. После смерти тети Шуры связь с нами поддерживала ее невестка и жена Виктора Тоня. А когда Тони и Виктора не стало, связь с их сыновьями- внуками тети Шуры, пропала.

Особенно дорогим и светлым воспоминанием для меня остается память о маминой младшей сестре Евгении, которую мы звали Лелей. До замужества она много времени уделяла нам с братьями: ей, бедной, пришлось нянчиться с каждым из нас. После войны она вышла замуж за вернувшегося из армии статного капитана-артиллериста Виталия Васильевича Стрельникова, и вскоре ей пришло время нянчиться уже со своими детьми. Дядя Виталий после войны служил в различных частях МВД и семья всегда следовала за ним.

Возвращаясь к теме родственных корней своей семьи, не могу не сказать о судьбе самых близких мне людей. Наш папа умер в 1963 году, мама пережила его на восемнадцать лет и умерла в 1985 году. Для меня эта была невосполнимая потеря в жизни, я очень любил маму и до сих пор сожалею, что не успел попросить у нее прощения за принесенные ей в моей бурной молодости огорчения и признаться в своей огромной любви к ней.

Жизнь моих братьев сложилась по-разному. Старший брат Юрий оправдал надежды родителей и стал врачом-психиатром. Он первым из врачей-психиатров Красноярского края защитил кандидатскую диссертацию в далекие советские времена. Сейчас ему 86 лет, и он находится на заслуженном отдыхе. Средний брат Валерий оказался однолюбом, рано женился на однокласснице Нелли Третьяковой, которую любил с 6-го класса, и у них родились две хорошенькие дочки – Таня и Люба. Валерия, Нелли и Танечки с нами уже нет, а их младшая дочь Любочка живет в Красноярске в районе Взлетки, в пяти минутах ходьбы от моего брата Юрия. Она уже на пенсии и помогает своему сыну Роману нянчиться с внучатами.

Нашей любимой маминой сестры Евгении (Лели) тоже давно уже нет, но мы с братом Юрой держим постоянную связь с ее сыном Колей, подполковником запаса, живущим в Москве, – главой большого семейства с детьми, внучками и внуком.

Так сложилась жизнь, что по маминой линии наши родители поддерживали постоянные родственные и близкие отношения с бабушкиными сестрами тетей Леной и тетей Зиной и их детьми. Сейчас сестер уже нет, но живы их дети и внуки, с которыми мы с Юрой продолжаем по-родственному общаться. Честно признаюсь, что со старшим поколением перечисленной родни наши родственные связи никогда не прерывались, а вот с их детьми и внуками таких тесных связей уже нет. И вины молодых в этом нет: хотя и очень похожие на нас в молодости, но они совсем другие, и в этом стремительно меняющемся мире на сегодняшний день их основным средством общения являются компьютеры и разные гаджеты. Я искренне надеюсь, что со временем они перестанут узнавать новости о родственниках по аккаунтам в интернете и захотят узнать историю своей родни и предков. Надеюсь, что в этих поисках им помогут мои воспоминания. Именно поэтому, следуя истине что «рукописи не горят», я и выбрал для воспоминаний форму книги, которая может долго храниться в семьях моих близких родственников.