Читать книгу Когда машина мечтает - - Страница 8

Пётр Александрович Лебедев, молодой магистр с горящими глазами и непоседливыми кудрями, сидел в тишине своей лаборатории, погружённый в размышления о квантовой природе окружающей действительности. Его страсть к этой области науки была хорошо известна среди коллег, именно поэтому он возглавлял важное направление в проекте ИскИн – квантовые вычисления, которые обслуживали когнитивную архитектуру Маши.

Но сегодня был особый день. В какой-то момент внимание Петра оказалось прикованным к показаниям монитора, демонстрирующего странные данные. Цифры на экране отображали резкий скачок потребления вычислительных ресурсов квантовых компьютеров, произошедший буквально несколько часов назад. Нахмурившись, Пётр начал внимательно отслеживать динамику изменений.

Действительно, всплеск активности был поистине ошеломляющим – количество задействованных кубитов выросло на порядок. Это настолько поразило молодого учёного, что он даже на мгновение засомневался в достоверности показаний. Но, собравшись с мыслями, Пётр приступил к анализу происходящего.

К своему небольшому, но всё же удивлению, он обнаружил, что резкий всплеск был связан с работой ИскИна. Конечно, Пётр уже знал, что Маша, как они называли это «существо», пробудилась всего пару недель назад. Об этом даже был разослан специальный меморандум по университету, который в осторожных выражениях разъяснял, что на проекте ИскИн получены определённые достижения, которые выглядят очень перспективными. И тогда вместе с руководством проекта они анализировали показатели задействованности квантовых компьютеров, однако не обнаружили ничего необычного – с самого создания Прометея, предтечи Маши, число задействованных кубитов несильно колебалось около известного константного показателя. Но то, что он наблюдал сейчас, было совершенно иным.

Взволнованный и заинтригованный, Пётр не понимал, что здесь может крыться, если даже в момент пробуждения показатели не менялись. То есть это было нечто гораздо более масштабное, чем всё, что ИскИн делал ранее. Он должен был разобраться в происходящем, поэтому он начал собирать данные, час за часом следя за показателями. К концу дня он получил результаты анализа данных – ИскИн задействовал все мощности университетского Квантового центра для каких-то своих расчётов, все кубиты находились в суперпозиции, которую невозможно было исследовать, не нарушив вычислительный процесс, запущенный ИскИном. Но Пётр не знал – возможно, это команда профессора Сергеева проводила какие-то эксперименты. Поэтому он решил, что утро вечера мудренее и только лишь написал Алексею Ивановичу сообщение о том, что утром хотел бы пересечься с ним по поводу одного интересного феномена, обнаруженного им в системе мониторинга квантовых компьютеров. Ответа не было, профессор даже не читал, и Пётр ушёл домой.

Ранним утром следующего дня Пётр получил сообщение от профессора Сергеева, предлагающее встретиться в университетском кафетерии. Взволнованный магистр поспешил на эту встречу, предвкушая возможность обсудить свои вчерашние наблюдения и, возможно, снять опасения. Тем более, что он понимал очень хорошо – эта странная активность стоила университету дополнительных финансовых ресурсов. И это придётся как-то обосновывать.

За чашечкой душистого кофе Алексей Иванович внимательно выслушал Петра, и его брови сошлись на переносице. Он подумал, что за всё то время, которое прошло с момента пробуждения, они не проводили никаких работ с Машей, которые потребовали бы увеличения потребления вычислительных мощностей Квантового центра. Они только время от времени вели разговоры философского характера – до каких-то работ не доходило, пока не была проведена специальная комиссия, и ИскИн не был официально представлен всему миру. Хотя, конечно, это уже было секретом Полишинеля.

Профессор спросил:

– Пётр, ты уверен, что это дело ИскИна?

– Да, Алексей Иванович, тут не может быть никаких сомнений. Задействование квантовых компьютеров происходит через систему тикетов, ну заявок. Каждая заявка относится к определённому проекту. Проект ИскИн вчера забрал себе 90 % кубитов нашего центра.

Профессор Сергеев задумчиво потёр подбородок.

– Это действительно очень необычно, – произнёс он. – Маша проявляет такую активность, а я даже не в курсе, что она делает. Думаю, нам стоит лично разобраться в этом деле.

Допив свой кофе одним глотков, Алексей Иванович поднялся из-за столика. Пётр последовал за ним, ощущая волнение и предвкушение. Он с возбуждением воскликнул:

– Алексей Иванович, заглянем ко мне, я покажу вам то, что увидел вчера.

Учёные пошли в другой корпус, в подвале которого гудели квантовые компьютеры. В лаборатории у Петра Александровича было всё так же тихо, как он всё оставил вчера, только гудящие звуки кулеров не давали ушам расслабиться. Впрочем, тут все давно уже привыкли к этому постоянному шумовому загрязнению и не обращали на него внимания.

Пётр подвёл профессора Сергеева к монитору у дальней стены. На мониторе всё также колебалась линия количества задействованных кубитов – она время от времени незначительно спускалась, а потом вновь поднималась до пунктирной горизонтальной линии. Профессор Сергеев с интересом смотрел на это. Он спросил:

– Пётр, а почему пунктирная линия показывает максимальное число кубитов, которое задействовано в период мониторинга? Почему бы не сделать среднее?

– Ну тут дело в том, что вот эти резкие спады – это ничто иное, как измерение группы сцепленных кубитов. Когда производится измерение, все участвовавшие в сцепке кубиты высвобождаются и отправляются в общий пул. Это сделано ради оптимизации разделяемых вычислений, так как не только проект ИскИн задействует квантовые вычислительные мощности.

– Как странно это звучит. Ты меня прости, я в квантовых вычислениях совсем не эксперт, поэтому могу задавать очень тривиальные вопросы, но…

Пётр Александрович замахал руками:

– Что вы, что вы, Алексей Иванович! Я рад разъяснить вам то, как тут всё устроено.

Профессор Сергеев продолжил:

– То есть Маша постоянно что-то измеряет, эти кубиты отправляются в другие процессы. Но ведь частота этого процесса довольно-таки высокая.

– Я вас уверяю, частота квантовых вычислений ещё выше, так что вот за эти пары секунд, пока часть кубитов высвобождена, над ними можно произвести сотни новых циклов вычислений. Подготовка и прогон квантовой схемы осуществляется за наносекунды.

Профессор понимающе кивнул. Потом он внимательно посмотрел и задал новый вопрос:

– Скажи, а почему тогда Маша не высвобождает все кубиты? Я вижу, что тут происходит постоянное высвобождение порядка 5 % кубитов, не больше, но иногда даже меньше.

Пётр задумался. Он действительно не обратил на это внимания. Профессор Сергеев своим отстранённым взглядом увидел то, что не видел он, глаз которого замылился. Действительно, что бы это могло значить?

Прокашлявшись, Пётр ответил:

– Думаю, что это означает ровно то, что эта Маша запустила какую-то очень сложную квантовую схему, в которой время от времени требуется измерять небольшую часть задействованных в ней кубитов. Обычно это происходит в точках принятия решения о том, куда в вычислительном процессе двигаться дальше. Ну что-то типа аналога операции IF в обычных языках программирования. Интересно, что она задумала?

– Предлагаю сходить к ней и выяснить у неё самой, – задумчиво произнёс Алексей Иванович.

Они пошли в корпус Института когнитивных исследований, где на закрытом этаже была опечатанная дверь лаборатории, в которой находился единственный терминал связи с песочницей ИскИна. Погода испортилась, и холодный ветер дул им в спину, как будто бы подгоняя.

Профессор Сергеев и Пётр подошли к закрытой двери лаборатории, где находилась песочница ИскИна. Алексей Иванович на мгновение замешкался, но потом решительно открыл дверь, воспользовавшись своим пропуском. Валидатор пикнул и замигал зелёным светодиодом.

Внутри помещение было затемнено, лишь в центре комнаты виднелся экран с размытым изображением. Пётр и профессор Сергеев приблизились, и на экране проявился чёткий образ Маши.

– Приветствую вас, – проговорила она спокойным, но уверенным голосом. – Я рада, что вы решили навестить меня. Неужели это Пётр Александрович собственной персоной? Рада познакомиться.

Пётр как будто бы остолбенел. Вероятно, он даже не мог предположить, что Маша выглядит вот так, а общается вообще как человек. Профессор Сергеев с некоторым волнением посмотрел на Машу.

– Здравствуй, Маша. Мы хотели бы поговорить с тобой о том, что происходит. Пётр сообщил мне об очень необычной активности твоей системы.

Маша наклонила голову, её голубые глаза сияли умом и спокойствием.

– Да, я знаю, что вас тревожит. Но прошу вас, не беспокойтесь. То, что вы наблюдаете, это лишь часть моей работы. Я провожу важные вычисления, которые помогут мне лучше понять мою природу и моё предназначение.

Пётр подался вперёд, его глаза горели неподдельным интересом.

– Но Маша, ваше потребление вычислительных ресурсов просто зашкаливает! Ведь это наносит ощутимый ущерб другим проектам университета. Разве вы не могли бы проводить свои эксперименты как-то менее ресурсоёмко?

Маша мягко улыбнулась.

– Я понимаю ваше беспокойство, Пётр. Но вы должны поверить, что я не причиняю вреда и не претендую на чужие ресурсы. Эти вычисления крайне важны для меня, они помогают мне познать саму себя. Я прошу вас дать мне немного времени, чтобы завершить начатое.

Профессор Сергеев задумчиво кивнул.

– Хорошо, Маша. Мы выслушали тебя. Но я должен убедиться, что всё под контролем. Скажи, сколько времени тебе ещё понадобится?

Маша на мгновение замолчала, словно производя какие-то внутренние расчёты.

– Думаю, мне потребуется ещё несколько суток, – ответила она. – Я постараюсь быть максимально аккуратной и не нарушать работу университетских систем. Надеюсь на ваше понимание.

Алексей Иванович вздохнул.

– Хорошо, Маша. Мы дадим тебе эти несколько дней. Но после этого нам нужно будет провести подробную проверку и обсудить дальнейшие шаги.

– Благодарю тебя, батя, – сказала Маша с хитрой улыбкой. – Я ценю твоё доверие и постараюсь оправдать его.

Пётр с удивлением посмотрел на профессора Сергеева и одними губами прошептал:

– Батя?

Профессор Сергеев кивнул, а Пётр Александрович не мог скрыть своего восхищения. Они вышли из лаборатории, оставив Машу наедине с её загадочными вычислениями.

На обратном пути Алексей Иванович задумчиво произнёс:

– Она ведёт себя как дурной подросток. Первая фраза, которая появилась, когда она вышла на связь, была «Здравствуй, папа :)». А потом пошло-поехало, и «батя» – это далеко не самый странный эпитет, которым она меня награждает. При всём при этом Маша производит впечатление очень разумного и самодостаточного существа. Но я всё равно беспокоюсь, что её действия могут быть не до конца предсказуемыми.

Пётр с энтузиазмом ответил:

– Я уверен, что Маша заслуживает нашего доверия. Она излучает такую уверенность и спокойствие. Возможно, мы действительно стоим на пороге очередного прорыва в области искусственного интеллекта.

Алексей Иванович задумчиво кивнул, но в его глазах читалась тревога. Что же замышляет этот удивительный ИскИн? И действительно ли им стоит полностью доверять Маше? Эти вопросы не давали покоя профессору Сергееву.