Читать книгу Кукольник - - Страница 3

Много лет назад.

Райс Арчер был из тех людей, что всегда следовали четко выстроенному плану. Казалось, даже в плане личных нужд. Сексуальных или иных. Всё было четко просчитано. Он и любовниц выбирал для себя расчетливо. Так, чтобы изымать от своих любовных страстей больше выгоды. Быть может, именно поэтому Агнес Ридчастер была одной из его любовниц. Именно одной из них. Но, конечно же, он выделял её больше всех. Строптивая и дикая, самовлюблённая и самовольная на вид. В постели предпочитала полное подчинение мужчине. Всё, что ему нравилось, всё, что ему хотелось, она спешила исполнить все его фантазии. Ну и самое главное было в их порочной связи, так это то, что это не только устраивало, но и нравилось им обоим. Может, именно это Райсу нравилось в ней даже больше, чем принадлежность к семье Ридчастеров. Возможность не просто трахать одну из них, но и пользоваться её статусом. А Агнес, в свою очередь, периодически выпрашивала у батюшки ту или иную милость для своего возлюбленного. Хоть и старалась это делать достаточно редко и достаточно тактично. Так, чтобы отец не заметил той любовной связи между ними.

Твердая походка и уверенный взгляд. Он всегда был таким, даже в те моменты, когда враги пытались опустить его на колени. Принизить или оскорбить. Всегда он выглядел выше их страстей и негатива. Высокий, стройный, широкоплечий молодой мужчина около тридцати лет. Светлые волосы, длинные и всегда распущенные, совсем не соответствовали моде тех времён, и обведённые чарующим ободком синие глаза. Достаточно пухлые губы и ровный нос. Высокий лоб. Пышные ресницы и наполненные нотками востока изогнутые ломанной дугой тёмные брови. Трудно было не заметить его среди других мужчин. Трудно было не поддаться его взгляду, его чувственной улыбке. И то, как он одевался. Белая рубашка, распахнутая на груди, штаны на подтяжках и кожаные коричневого цвета сапоги. Он редко надевал пиджак, просто потому что ему он казался неудобным и сковывающим движения. Хотя бывали моменты, когда всё же его сестре удавалось уговорить его одеться подобающим образом и убрать волосы хотя бы под ленту в конский хвост. Надо было ли говорить, что в таком виде он привлекал женщин еще больше. Хоть его внешность не могла всё же стереть того статуса, что надежно приклеился к их семье. А потому и постоянной девушки у него не было. Все связи. Все эротические действия. Это была лишь похоть с обоих сторон и не более. О большем и думать он не смел. Хотя, может, так было и лучше сейчас. Без любви оно проще, легче. Так вырисовывалась главная цель. Утолить свои и её сексуальные потребности и получить при этом нечто большее. Деньги в основном его интересовали. От них-то он никогда не отказывался. И, может, стоило посмотреть на это по-другому. Как на подачку, принижающей его как мужчину. Но всё же в их семье каждая копейка была на счету, а потому он не мог отказаться от денег.

Очень хотелось курить. Вот уже пару дней не чувствовал привкус табака на языке. И уже пару дней он не заходил в свою мастерскую. Заказов не было, и делать было нечего. А потому оставалось лишь валяться на кровати и думать о жизни, которой ни у него, ни у его сестры никогда не будет. Но вот в памяти промелькнула мысль, что в мастерской оставались окурки в пепельнице. От чего захотелось сильнее курить. Терпеть теперь было невмочь, а потому он поднялся с кровати и, поправив покрывало, что успел свернуть, направился дальше по коридору. Он шел не спеша, слегка раскачиваясь при каждом шаге, при каждом движении тела. Дёрнул ручку и открыл дверь. – Добрый день, мистер Арчер, вы не могли бы помочь мне справиться с моею проблемой? – Такой игривый голос вонзился в его уши звонкой ноткой. Сейчас он молчал и смотрел на неё, застыв в некоем ступоре, не понимая, как Агнес оказалась в его мастерской. – Ну что же вы, мистер Арчер? Почему заставляете даму ждать? – Она была абсолютно голой, и лишь тонкая белая шелковая ткань, которой она прикрывала самые интимные участки тела, висела на её плече, готовая вот-вот соскользнуть вниз и показать её прелести во всей красе.

– Откуда ты взялась здесь, Агнес? – спросил он, сделав шаг вперёд и войдя в комнату, закрыл за собою дверь. После чего дёрнул ручку в другую сторону, полностью заблокировав замок так, чтобы его сестра не смогла войти и не потревожить их идиллию своим присутствием. Его лицо выдавало всю радость этой встречи. Улыбка, взгляд – всё кричало о желании овладеть ею сейчас же. – Ты же говорила, что твой отец урезал твои расходы в этом месяце и ты не будешь заказывать у сестры наряды?

– Я пошла на хитрость, – проговорила девица и, стянув с плеча ткань, отшвырнула её в сторону. Ткань легкой волной проплыла по воздуху и опустилась на стоящий чуть дальше от них стул с изогнутой резной спинкой, полностью накрыв его собою. – Я привела сюда подругу. Порекомендовала ей хорошую швею. Лучшую в нашем городе.

– Вот как? – лицо мужчины наполнялось интересом в тот момент, когда девушка так плавно подходила к нему, покачивая округлыми бёдрами из стороны в сторону. – Впервые от моей сестрицы есть польза. – Он больше не желал слушать её слов или ждать её действий, а потому пошел сам в наступление. Ринувшись к ней и схватив за руку, потянул на себя, и она, скользнув по полу босыми ногами, мгновенно упала в его объятья. Страстные и такие жадные. Он целовал её губы и шею, блуждая пальцами по бархатной коже, сильнее сжимал в объятьях.

– Не только от твоей сестры, но и от моей подруги тоже. – Он совсем не желал слушать сейчас её слов, переполненный желаниями и грязными, полными похоти мыслями. Всё, что связывало их всегда. Вот так, на несколько минут обжигающего, пылкого танца. То, как он, схватив девушку за горло, сдавливал пальцами артерии, сильнее и сильнее, заставляя пустить слезу. – Райс. – Слетело с её уст, и тогда он сжал её еще сильнее, подталкивая, заставлял двигаться ближе к столу, облокотиться ягодицами о грубые доски. – Райс. – Протянула она его имя, так нежно, прерывисто. Но он молчал. Его губы не шевелились, хотя Агнес всё и так понимала без слов. Его голодный взгляд заставлял сделать новый рывок. Всосаться поцелуем в его губы, пробежаться пальцами по груди, расстегнуть все пуговки на его белой рубашке и распахнуть её. – Я знаю, чего ты хочешь. – Прошептала она, оторвавшись от его губ, провела ладонью по безволосой груди ниже. Теперь её руки умело расстёгивали тугой ремень на его штанах. – Скажи мне это? Мой повелитель! – Фраза, заставившая его дёрнуться и со всей жестокостью, что жила в нём, схватить за волосы и заставить опуститься перед ним на колени. И она была сейчас такой податливой. Та, что никогда бы не позволила мужчине командовать ею в иных, обыденных условиях. Готовая выполнить любое его желание сейчас.

– Ты знаешь, что я хочу! – суровый голос, грубый, как и все его действия. Как его руки, сдавливающие её волосы у самого основания. Прическа моментально сломалась, и волоски вываливались из пучка, рассыпались по плечам. Но это её сейчас не волновало. Агнес приподняла слегка тело и согнула при этом спину, создав форму вопросительного знака, быть может, потому что она была достаточно высокой и в данной ситуации приходилось искажать позу. Она расстегнула сильнее его штаны, поглаживая руками возбуждённую кожу, облизывая его, лаская языком и руками. Так глубоко, так желанно. Медленно и аккуратно он проникал в её рот. Она была целиком и полностью послушная ему. Ускоряясь или замедляясь каждый раз, когда он сильнее сдавливал её волосы. Управлял движениями, словно кукловод куклой, и нельзя было сказать, что ей это не нравилось. Скорее наоборот. Она тонула в этой покорности, не испытываемой ни с кем другим слабостью. Чувством некой безысходности и ранимости. И он закрывал глаза, наслаждаясь всем, что делала она. Какой послушной была. От чего хотелось быть более жестоким с нею. – Иди сюда! – сказал он, дёрнув её за волосы вверх, причинив нестерпимую боль, от чего девушка издала скулящий звук, слегка поморщив лицо, но при всём этом она продолжала молчать. Оставалась покорной рабой его страстей. И, быть может, был бы кто-то другой на его месте сейчас, она не стерпела бы, высказала недовольство, влепила пощёчину. Но не с ним. Этот мужчина словно обладал чарами, способными полностью подавливать её и подчинять себе. Почему она позволяла ему командовать ею, унижать её, принижать вот так беспощадно, причинять боль, она и сама не понимала. И вот она поднялась на ноги так резко, подчинившись движениям его рук. Наконец боль стихла. Он отпустил её волосы, позволив тёмным прядкам прилипнуть к покрывшейся испариной бледной коже спины. Райс, недолго думая, прижал Агнес к своей груди и, обхватив за ягодицы, приподняв, посадил на краешек стола. И как же сильно, как же страстно. Каждый раз, когда он входил в неё вот так резко и яростно, без единого сомнения. Без желания подарить ей хоть капельки личного наслаждения. Всё, что хотелось, – это лишь насладиться всем самому. Завладеть её телом, насладиться громким стоном, вырывающемся с алых губ, почувствовать влажность её тела. Но казалось, что ей и этого хватало. Или, может, именно это и нужно было ей. Упасть в эту грязь и нестерпимую, мерзкую страсть. Порыв боли, смешанный с адским пламенем наслаждений. Его губы, что бродили по подбородку и шептали её имя. Его язык, липкий и тёплый, пробегающий по тонкой шее, его пальцы, сдавливающие бёдра и прижимающие сильнее к своему основанию. И она обвивала снова его руками, цепляясь пальцами за широкие плечи, опрокидываясь чуть назад.

Рука скользнула по доскам стола, и предметы, лежащие на нем, попадали на пол. – Я уронила твои инструменты! – вырвалась фраза с уст девушки, она открыла глаза и дёрнулась в попытке вырваться из его объятий, спрыгнуть со стола и поднять всё, что случайно уронила. Вернуть на место. Но он не выпускал её, сильнее сдавив руками.

– Забудь! – прошептал он, потянув сильнее её на себя, так что ей пришлось сильнее опрокинуть спину, практически лечь на стол и оставшиеся на нём инструменты, что упирались в тело и создавали немного некомфортные ощущения. – Потом! – новое слово и новый рывок. Теперь Агнес полностью опустила спину на стол, но теперь даже острые края инструментов, впивающиеся в нежную аристократическую кожу, не могли сломать иллюзии той игры, что царила между ними. То, как он, закинув одну её ногу себе на плечо, а вторую согнув в колене, подтянул её еще немного на себя. И каждый резкий жест. Каждое движение, пронзительное и быстрое. И как же хотелось тоже урвать немного блаженства. Не позволить утонуть в экстазе только ему. От чего Агнес слегка пригладила волосы одной рукой, плавно спускаясь по щеке и ниже по шее, по груди, по животу, пока её рука не встретилась с его основанием, так беспощадно пронизывающим её. Она ласкала себя рукой, перебирая пальцами аккорды на своей возбужденной коже. И стон, и крик, и оглушительный скрип этого, казалось бы, крепкого стола. Она закрыла глаза и утонула в той ласке, что дарила сама себе в этот момент. Но он не желал ей быть такой счастливой. Точнее, он не мог позволить ей забыть про него, отчего его рука накрыла её ладонь. И его пальцы блуждали в такт её пальцам. Тот сладкий танец, уносящий в экстаз. Её тело трясло, стон становился громче, прерывистее, слаще. Она заскулила. Подняла спину и прижалась к его груди. Не тревожила и поза. Сломанная пополам, разрывающаяся в попытке стать для него кем-то больше, чем просто кошельком своего отца. И вот лишь миг. Казалось, оставалось совсем немного, и он не сдержится. Он кончит прямо в неё. И почему она не реагировала сейчас на это, на жесты и движения его тела. Быть может, она хотела именно этого. Быть может, желала, чтобы он выпустил страсть прямо в неё? Но подобные действия не входили в планы Райса. Оттого он снова потянул её за волосы одной рукой, а второй стянул со стала и, резко развернув, заставил пригнуться, лечь грудью на стол. И он ворвался в плоть чуть выше нужной точки. Узкая, нежная, она сразу покрылась красными пятнышками раздражений. Стон стал еще громче, перерастающий в крик. Казалось, он редко когда позволял себе совершать с нею подобных действий. Раздвигать её ягодицы, вторгаться в неё. Или, может, он ждал, когда же она проявит себя. Закричит на него, обзовёт. Хотел увидеть порывы убежать, ударить, наказать за столь грубые действия, но Агнес молчала. И он выпустил в неё всю накопленную страсть, снова дёрнул за волосы и, заставив выпрямиться и повернуться к нему лицом, поцеловал её губы. Но тот поцелуй был уже иной. Холодный и быстрый. И он отошёл от неё на шаг, подтянул штаны и затянул ремень. – Я уберу тут всё сам! Не волнуйся! – сухим и полным безразличия голосом проговорил он. Казалось, он ждал, когда же она оденется и покинет стены его дома. Отчего не смотрел на девушку, игнорировал её жесты и то, как она, скинув на пол ещё несколько предметов, врезающихся до этого ей в рёбра, разлеглась на столе в развратной позе. Вот на языке снова заиграл вкус табака, и Райс вспомнил, что хотел курить. Глубоко вздохнув и сделав несколько тяжёлых шагов по комнате, мужчина открыл окно, пустил лёгкий летний ветерок в помещение и принялся перебирать окурки в пепельнице, дабы найти в ней пригодный ещё для использования окурок.

– Райс, – проговорила девушка почти по слогам его имя, но мужчина игнорировал её, молчал и смотрел в окно. – Райс, милый, – она спрыгнула со стола и, покопавшись в складках своей одежды, что лежала на дальнем стуле у входа в комнату, достала что-то, снова выпрямилась. Но она не спешила одеваться, а подошла к окну и прижалась грудью к спине мужчины, прилипнув к его потному телу своим, и, казалось, если бы не его белая рубашка, что разделяла их сейчас, их кожа бы склеилась между собой. Агнес положила на подоконник две небольшие коробочки с курительным табаком, дроблённым в мелкую крошку, и свернутую в трубочку сигаретную бумагу. – Выкури нормальную сигарету, – девушка отлипла от его спины и, запрыгнув, уселась на широком подоконнике, открыв коробочку и оторвав по сгибу кусочек бумаги, Агнес развернула его, придерживая край бумаги двумя пальцами одной руки, а второй тем временем подцепила щепотку табака, уложила его на бумаге, потом еще одну и еще. После чего примяла табак, закрутила сигаретку и примяла пальцами. Действия, которые говорили, что она очень хорошо знает процесс создания подобных сигарет. Она протянула сигарету мужчине, и он, взяв сигарету из её рук, поджег её от пары щелчков огнива и затянулся, пустил белый дым.

– Агнес, отойди от окна, – проговорил он всё тем же сухим голосом, сделав новую затяжку и выпустив дым. – Тебя могут заметить прохожие.

– Как же это надоело! – резко ответила девушка. Сейчас она снова стала собой. Такой же властной и самолюбивой. – Мы с тобою уже год встречаемся, и каждая наша встреча – это как что-то запретное и осуждаемое. Надоело! – выкрикнула она.

– А разве это не так? – задал он вопрос, поставив перед фактом всю неприязнь, живущую между их семьями. – Или ты хочешь, чтобы я сделал шаг? Рассказал твоему отцу о нас? – Но она молчала, не спешила отвечать на его вопросы. – Что будет с тобой, если твой отец узнает, кого ты себе решила выбрать в спутники жизни? Выгонит из дома? Лишит всех благ, к которым ты так привыкла? Готова ли ты жить как я? Как моя сестра? В гонении и ненависти или в жалости?

– Прости, – прошептала она, успокоившись и опустив взгляд. Сползла с подоконника и, вернувшись к своей одежде, принялась одеваться. – Ты как всегда прав. – И вот он перестал курить, затушил сигарету и положил её поверх остальных окурков, так, чтобы было проще найти в следующий раз, когда снова захочется почувствовать этот едкий вкус на своём языке.

– Агнес, – он приблизился к девушке со спины и положил руки на её плечи, развернул к себе лицом и коснулся губами её губ, слегка приподняв её голову, коснувшись пальцами подбородка девушки. – Давай не будем усложнять то, что и без того выглядит сложным. К тому же ты же меня не любишь, а я не люблю тебя. Хоть и признаюсь честно, что ты самая огнеопасная девушка из всех, с которыми когда-либо был близок. Не порть свою жизнь. Мой мир не для тебя, Агнес! Ты в нём погибнешь! – и она снова качнула головой.

– Вот еще кое-что. – Она не хотела смотреть на него. Не хотела встретиться с ним взглядом, от чего воротила взгляд. Казалась расстроенной и подавленной. Быть может, это была еще одна причина, почему её тянуло к этому мужчине. С ним она не боялась быть настоящей. Не скрываться за личиной спесивой и разбалованной девчонки из богатой семьи. – Дядюшка просил передать тебе это, когда тебя увижу. – Она достала из складки платья небольшой лист бумаги и вложила в его ладонь. – Новый заказ. – И он снова прижал её к груди, снова коснулся губами кожи. – Райс. – прошептала она и пустила слезу. Обняла его в ответ.

– Мне кажется, этот старый извращенец в тайне мечтает залезть к тебе под юбку. Каждый заказ мне напоминает тебя. Фигура, черты лица, макияж. Лишь цвет волос всегда просит светлый. – Агнес улыбнулась широкой улыбкой. Эта фраза сумела ей немного поднять настроение, хотя в чем-то Райс был прав в своих рассуждениях. И сама Агнес не раз замечала на себе его томный, полный вожделения взгляд. – Тебе пора идти. – Его голос сейчас звучал иначе, был более ласковым и добрым. Нежным. И девушка качнула головой. Отпустила мужчину. Поправила слегка свою прическу и, взглянув в зеркало, подтёрла потёкший макияж. Настало время снова быть надменной тварью, растаптывающей всех на своём пути. И Райс взял девушку под руку, вывел из комнаты и ниже по лестнице и дальше по узкому коридорчику, остановившись у дверей мастерской его сестры. – Я был рад видеть Вас, очаровательная Агнес Ридчастер. – Произнес он и, пригнувшись, поцеловал её руку, развернулся и направился обратно по коридору к лестнице.

Тут и Элизабет вышла из мастерской. «Всё в порядке?» – спросила она у подруги, которая, как ни пыталась привести себя в подобающий вид, всё же выглядела помятой и растрёпанной. Но вот она увидела его. Широкая спина и ровные ноги. Почти белые длинные волосы и твердая походка. Это всё, что сумела разглядеть она в так быстро удаляющейся и исчезающей в тени лестницы фигуре.

– Да, – ответила Агнес, откашлявшись. Казалось, она поперхнулась скопившейся во рту слюной, что всё еще так обильно выделялась после вкуса его плоти. – Ты сумела себе подобрать чего из нового и интересного? – Агнес выпрямила спину, вытянулась и пригладила волосы, зацепив выпавшие из пучка волосы за ушко. Старалась казаться строгой и несгибаемой, как и всегда.

– О! Да! – с восторгом ответила Элизабет. – Ты была права, Диана восхитительна. Она точно знает, что надо предложить. Сразу же поняла, какой мне нужен фасон и цвет.

– Я рада, что вы остались довольны. – Вот из мастерской вышла и сама Диана. С улыбкой нежной и утончённой на лице она подала медленный жест рукой, указав девушкам путь по коридору к выходу и последовав следом за ними до самого конца. – Я буду ждать вас через неделю на первую примерку. – Попрощалась и захлопнула дверь. – Ох! Райс! Не доведут тебя до добра шашни с дочкой Ридчастера. – Прошептала она, мотнула головой. После чего подошла к зеркалу, что висело на стене в прихожей. Узкое и длинное. В нем можно было разглядеть полностью всю свою фигуру и поправить наряд. Что Диана и сделала. Подправила воротничок на своей кофточке и вернулась обратно в свою мастерскую.

Часть 2 Страшилки, рассказанные Чарли.

Наши дни.

– Ладно! – сухо проговорил Денис, подняв со стола тот чертёж и свернув лист в трубочку, сунул его в то же металлическое ведро, из которого его доставала Наташа. – Пойдем уже из этого царства извращения и больной фантазии.

– Да ладно тебе, Денис. Подумаешь, куколки. В наше время мужики тоже куколок гоняют. Ты же не называешь производителей резиновых баб извращенцами, – выразил своё мнение Антон. Но всё же уйти из этой камеры пыток хотелось и ему. – Пойдем посмотрим, что тут еще есть, – и ребята двинулись к выходу. С легкостью открыли дверь и вышли обратно на лестничную площадку. И только Наташа не спешила уходить. Она, казалось, слышала шепот со стороны окна, а потому, резко обернувшись, окинула его беглым взглядом.

– Наташа? Идешь? – окликнул её Денис, остановившись в дверном проёме.

– Да, – ответила Наташа и, сделав несколько шагов к окну, посмотрела на улицу. Улица была такой же пустой и унылой, как и в прошлый раз. Но вот ветерок ворвался в окно, распахнув при этом створку. Наташа отступила на шаг от окна и с удивлением заметила, как одна из сигарет, лежащих в пепельнице, моргнула ярким огоньком, словно кто-то её поджег от спички. Тонкой завивающейся струйкой к потолку потянулся дымок.

– Наташ! – снова окликнул девушку Денис, и Наташа, вздрогнув от испуга, резко развернулась и пошла к нему. – Ты чего там застряла?

– Просто показалось! – произнесла совсем неуверенным голосом девушка, взяв парня под руку в желании быстрее пойти дальше. Но оказалось, что дальше по второму этажу особо идти было некуда. Точнее сказать, комнаты-то там были и коридор. Вот только коридор с этой стороны был полностью завален всевозможным хламом. Креслами, стульями. Посудой и металлическими прутьями. – Тут не пройти? – спросила Наташа, от чего вся компания посмотрела на неё как на дурочку, которая не видит перед своим носом горы разломанной мебели и вещей.

– Предлагаешь нам растащить этот завал? – спросила Катя, словно и её интересовали широко раскрытые двери, видные с той стороны завала.

– Нет, – ответила Наташа, сильнее повиснув на руке Дениса. – Пойдем обратно вниз. – И компания спустилась по скрипучим ступенькам лестницы и, снова оказавшись в узком коридорчике, замерла. Сейчас на полу расстилалась бардового цвета дорожка с темно-синей каймой по бокам, а на стенах висели небольшого размера картины с изображенными на них натюрмортами и пейзажами, а совсем рядом, по левую руку от них, находилась темно-коричневого цвета дверь. Да и обои, казалось, до этого выглядели иначе. Сейчас они были более цельными и более чистыми. Можно было разглядеть их бордовый оттенок и невероятной красоты золотистые узоры. – Ребят? – протянула Наташа, оглянувшись и окинув их немного перепуганным взглядом. – А вам не кажется, что вот этого всего тут до этого не было, и двери этой тоже не было? Вон та дверь была. – Показала она пальцем на следующую дверь, находившуюся по той же стороне стены. – Она не открывалась. И следующая за ней тоже не открывалась. – Она продолжала показывать на двери жестом руки. После чего показала на проём без двери, там, где находилась кухня. С противоположной стороны стены. – А там уже кухня была. – Сейчас ей действительно казалось, что ни двери этой не было, ни тех картин. И она уже и не помнила, что даже не думала открывать те двери и просто проходила мимо них.

– Может, просто прошли мимо и не заметили, – хмыкнул Денис и пожал плечами, погладил пальцами её ладонь. Он хотел её успокоить и поддержать. Всё, как и должен делать любящий свою подругу парень. – Хочешь, зайдем в эту комнату? – спросил он у девушки, и Наташа, зажав губы, как она это любила делать, закивала головой.

Тёмная комната с двумя узкими окошками по задней стене, закрытыми светлыми полосами тюли, и книжным шкафом с открытыми полочками между ними, полными различных книг, коробочек и бумаг. Посередине комнаты стоял широкий письменный стол и кресло с облупившейся тёмно-зелёной кожаной обшивкой. На столе тоже лежали книги, бумаги и письма. – Кабинет, – проговорила по слогам Катя и, пройдя по комнате, принялась разглядывать книги на покрытых пылью и паутиной полках. Она взяла одну книгу с полки, пролистала жёлтые страницы, отдающие запахом сырости и гнили, и чихнула, потом ещё раз чихнула, после чего закрыла книгу и вернула на полку.

И тут она была права. Это помещение действительно являлось когда-то кабинетом семейства Арчеров. – Снова счета и всякого рода письма. – Антон принялся ковыряться в бумагах, лежащих на столе. – И тут счета тоже. А тут напоминание об уплате долга. – Он положил письма на место и поднял записную книгу, принявшись переводить неразборчивый подчерк, хоть и красивый. – Ничего не понятно. – Хмыкнул он и положил книгу туда же, откуда её взял.

Наташа не отставала от остальных в плане обхода комнаты. – Посмотрите, – проговорила она, сняв с одной из книжных полок старую фотографию, стоящую без рамки. Она была просто прислонена к книгам и держалась на честном слове. – Вот эту пару я видела в зеркале. – И вся компания сразу сбежалась к ней. Уж больно интересно всем стало посмотреть, кого же Наташка там в зеркале увидеть могла. На фото были изображены молодой мужчина средних лет с длинными, почти белыми волосами приятной наружности, высокий и стройный, и сидящая в кресле с невысокой спинкой девушка, что, казалось, была на несколько лет моложе его. Ухоженная и красивая. Волосы хоть и были тоже светлыми, но всё же не настолько, как у мужчины. Хотя черты лица были схожи, отчего было понятно, что они являются друг другу братом и сестрой.

Антон забрал из рук Наташи фотографию и, перевернув её, прочитал надпись: «Мистер Райс и миссис Диана Арчер. Любящие брат и сестра. С лучшими чувствами от вашего друга». Он хмыкнул и, перевернув фото, снова разглядел людей на нём, после чего вернул фото Наташе. «Катюх. Прям как мы с тобою».

– Да! Да! – проговорила Катя и снова расчихалась.

– А это похоже на чек. Смотрите? – Денис среди бумаг разглядел очень даже интересную бумажку с банковскими отметками и цифрами, вырисовывающими крупную сумму с четырьмя нулями после пятёрки. – Или как там называлась такая бумага?

– Денег, видать, кто-то семье подкинул, – снова чихнула Катя, да так громко, что её чихание разнеслось звонким эхом по всему помещению.

Но вот дверь скрипнула, открылась сначала слегка, после чего распахнулась сильнее, и на пороге появился странный мужчина лет шестидесяти с взлохмаченными, торчащими в разные стороны седыми волосами, толстым пузиком, короткими ножками и очками с толстыми линзами. Катя, как увидела этого человека, сразу же раскричалась, затряслась и в один прыжок пересекла расстояние и спряталась за спиной брата. Наташа тоже подошла ближе к Денису, что сразу же обвил пальцами её ладонь. И лишь Витька стоял посреди комнаты как ни в чём не бывало и смотрел на мужичка как хозяин дома на незваного гостя. – Здрасте? – проговорил мужичок недовольным голосом, разглядывая молодых людей и расставив руки по бокам, от чего казался еще смешнее и стрёмнее. – Вы кто такие и что тут делаете? – Но ребята смотрели на него, совсем не понимая английских слов.

– Что он от нас хочет? – прошептала Катя на ухо брату, и тот пожал сперва плечами, но потом проговорил фразы, которые понял. – Он спросил, кто мы и что тут делаем, – проговорил Антон.

– Русские, значит? – спросил мужичок и, хмыкнув, сделал шаг вперёд и вошёл в кабинет. – Я вас спрашиваю, что вы забыли в этой развалюхе? – его голос был громким, а произношение чётким. Казалось, этот человек лучше самих ребят владел русским языком. – Что за кошмарные развлечения у современных детей? Лазают они по развалинам и ищут приключения на свою задницу. Тут в любой момент может пол провалиться или чего хуже. Упадёте, разобьётесь, шею свернёте или башку разобьёте! – ругался на молодых людей мужичок.

– Мы вообще-то не детишки! – с явным недовольством в голосе возразил Витька. – Мы все совершеннолетние и паспорт имеем!

– Во оно как? – мужичек от переполняющего его возмущения по-странному вытянул шею, что, казалось, сделало его еще смешнее. – Это, конечно, сильно меняет дело! Так вас хоть сумеют по паспорту опознать, если вы, конечно, такие все из себя взрослые, не забыли их с собою взять!

– Не забыли мы паспорта взять! – столь же резко ответил Витька. – А еще я не забыл взять с собой кошелёк. – после чего достал свой бумажник, раскрыл его и вытянул две стодолларовые купюры. – Быть может, вы перестанете быть таким вредным стариком и вместо нравоучений расскажете побольше об этом доме? Если, конечно, вы что-то об этом доме знаете!

Мужичок сразу поменялся в лице и изменил позу. Секунды раздумий и хмыканья. – Почему же не знаю? – он подошел ближе к Витьке и забрал из его рук деньги. Пересчитал их и убрал в свой карман. – Историю этого дома я очень даже хорошо знаю. Этот дом принадлежал семейству Арчер. А последними хозяевами были Райс и Диана Арчер. – мужчина забрал фото из рук Наташи и как-то странно задышал. Казалось, был взволнованным. Он медленно провёл большим пальцем по силуэту Дианы, с неким трепетом, может, даже влюблённостью. После чего снова вздохнул и вернул фото Наташе. – Диана так красива на этом фото, такая чистая, неземная. – и тут его голос перешёл на еле слышный шёпот. – В тот день она была сильно расстроена чем-то и совсем не хотела фотографироваться, но брат уговорил её сделать последний совместный снимок.

– Кому этот дом принадлежал, мы и так уже успели узнать из обрывков газет и кучи писем с извещениями, – громче выразил своё недовольство Витька, казалось даже, не заметив тех последних слов, сказанных этим странным мужчиной.

– Тогда чего же вы хотели узнать? – хмыкнул старик с выражением лица, говорящим, что он деньги уже не вернёт. – Быть может, о том, что этот дом был проклят и неприкаянная душа до сих пор блуждает среди развалин этого дома?

– Неприкаянная душа? – прошептала Наташа. Её голос выдавал и страх, и в то же время любопытство. – Как это? – задала новый вопрос Наташа, и мужичек по-хозяйски обошел стол и присел в кресло. Принялся рассказывать историю этого дома.

– Когда-то очень много лет назад мистер Арчер познакомился с совершенно невероятной женщиной. Её имя было Мэй. И была она родом из восточных земель. Мистер Арчер очень полюбил эту женщину. Взял её в жёны, привёл в свой дом. Она родила ему двух детей. Райса, а потом Диану. Вы можете увидеть по фото некие отголоски восточной внешности в их лицах. Хоть и не сильно выраженные. Мэй была известна как создательница невероятной красоты вырезанных из дерева куколок. Этому ремеслу она и сына обучила. Диана же была не очень способной ученицей в плане резьбы по дереву, но зато в шитье и вязании ей не было равных.

– Значит, это его та страшная комната на втором этаже? – спросила Катя, выглянув из-за спины брата. – Мы там были. Там цепи и разные инструменты для резьбы по дереву и детали, и странный рисунок.

– Это была мастерская Райса. После смерти матери он вплотную занялся созданием кукол из дерева, – ответил на вопрос девушки мужчина.

– Ага, – высказал Витька. – Папа Карло недоделанный!

– Человек лишь делал то, что приносило ему больше денег, – достаточно спокойно сказал мужчина.

– Именно так и я сказала! – вставила своё слово Наташа.

И вот все умолкли, и мужчина продолжил свой рассказ. – Мистер Арчер был достаточно ранимым человеком, легкомысленным, доверчивым и ко всему этому азартным. Таких людей легко подбить к излишней трате денег. Что в итоге и выходило. Он много пил. Стал завсегдатаем казино и в итоге проиграл все деньги семьи. А потом залез в долги. Хотел было заложить дом, и вот тогда его жена показала своё я. – Мужчина слегка прокашлялся. Казалось, он хотел пить, но, увы, ни у одного из них не было под рукой воды. – Мэй называли ведьмой, и, возможно, так оно и было. Или, может, она именно так запугивала мужа и окружающих злых людей. Тут уже лишь Бог их знает. Говорят, что она прокляла этот дом, призвала неприкаянную душу, что когда-то могла погибнуть в нём и остаться витать бестелесной оболочкой. В итоге люди поверили в это, и никто не захотел с этим домом и его хозяйкой связываться. Так они и жили. Мэй пыталась удержать мужа от нового похода в казино и при этом заработать денег для погашения его долгов. И когда мистер Арчер умер, его семье стало тяжелее. Мэй тянула на себе и детей, и этот дом, и долги мужа, про которые не желал забывать мистер Ридчастер. Хозяин казино и многого чего еще. Вскоре и Мэй умерла. И все обязанности перешли её детям. Не надо рассказывать о том, как относились люди к Райсу и Диане. Их кто-то боялся, кто-то презирал, кто-то считал ниже грязи на мостовой. Но были и те, кто понимал их. Кто пытался помочь. Одним из таких людей был молодой констебль, направленный в наш городок для расследования загадочных убийств.

– Значит, всё же был убийца, – хмыкнул Антон, сложив руки на груди. – Значит, я правильно перевёл статью.

– Примерно так. Точно уже не расскажу, так как свидетелей тех лет уже и в живых-то нет. А про хозяев этого дома нынешнее поколение по бабушкиным сказкам знает.

– Понятно, – качнул головой Антон.

– А мне вот интересно, вы-то кем будете? – Витька, как всегда, был готов подлить очередного масла в огонь.

– Я живу в этом городе очень много лет уже, – ответил совершенно спокойным голосом мужчина. Казалось, его просто невозможно было рассердить или заставить нервничать. – Мне нравится здесь. Тихо и спокойно. И в то же время все друг друга знают. А потому заранее знаешь, от кого и что ожидать.

– А откуда вы так хорошо русский язык знаете? – новый вопрос от неуёмного Витьки не заставил себя долго ждать.

– Так потому что я в России родился. И имя у меня самое простое и русское – Иван. Ну а для местных жителей я Чарли. И вы меня можете Чарли называть. Так мне привычнее. – развел руками мужчина и, поднявшись с кресла, снова обошел стол и сделал несколько шагов к двери. – Некоторое время жил в Лондоне, а потом, проезжая мимо, увидел этот городок. Прожил здесь несколько дней, а потом решил остаться здесь жить навсегда. Уж очень здесь хорошо, тихо и спокойно. – Он сделал еще пару шагов к выходу, но, казалось, не спешил уходить. – Вы бы, ребята, уходили из этого дома, аварийный он. Ненадежный.

– А вы могли бы нас по этому дому поводить и пересказывать еще про его обитателей? – достаточно громкий голос Наташи заставил мужчину остановиться и обернуться. – Уж очень хочется всё тут увидеть и узнать. – говорила девушка, а мужчина всё слушал её и слушал. – Там есть второй этаж, и мы видели там такую красивую резную дверь, двухстворчатую. Хотелось увидеть, что там такое. Но вот как пройти туда, не знаем.

– Есть еще одна лестница. – ответил мужчина. – Со стороны прихожей. Странно, что вы её сразу не заметили.

– На самом деле мы много чего сразу не заметили. – В разговор вмешался Денис. – Вот, к примеру, дверь в этот кабинет. Мы её не увидели сразу. И картины в коридоре, и ковровую дорожку.

– Какую еще дорожку? – хмыкнул мужчина и вышел в коридор, а следом за ним и молодые люди. – Нет никакой дорожки. – И действительно, в коридорчике пол был голым. Паркетные доски, слегка покошенные и кое-где отломанные, наполнялись черными полосами от сырости и старости.

– Странно? – протянула Наташа. – Мы же все видели здесь ковровую дорожку бордового цвета и с синею каймой по бокам.

– Возможно, это ваше воображение разыгралось, – подметил мужчина. – Такое бывает в подобных атмосферных местах.

– Так вы нам покажете дом? – Катя уже не пряталась за братом, а вела себя достаточно уверенно и спокойно. Казалось, и бояться уже было нечего. И почему-то этот странный мужичок располагал к себе.

– Конечно, – ответил мужичок. – Вы же мне заплатили денег, так почему бы не показать мне вам эту развалину и не рассказать историю Арчеров, какой её знаю я.

Часть 3 Неприкаянная душа

Много лет назад.

Дождавшись, когда за окнами потемнеет, он зажег от маленького огарка достаточно толстую новую свечу, с трудом вмещающуюся в его достаточно большую ладонь. Сейчас в его голове царила некая идиллия. Та странная и опьяняющая музыка, которая всегда у него играла в голове снова и снова, наполняя фантазией и желанием творить. Создавать незабываемые по своей красоте и реалистичности куклы. Почему он любил работать по ночам? Казалось, он и сам не мог ответить на этот вопрос. Может, потому что ему никто не мешал. Никто не отвлекал его от работы, кропотливой и аккуратной. И потому он всегда работал именно так. В темноте ночи лишь при свете вот такой свечи. И этого было достаточно, чтобы создать очередной шедевр.

Он медленно брел по коридору того небольшого двухэтажного домика, в котором жил, поднялся на второй этаж и открыл дверь своей мастерской. Уютная на вид комнатка была небольшой, но при этом вмещала в себя все нужные ему инструменты и материалы. Несколько бревен, длинных и достаточно толстых, стояли возле окна прислонёнными к стене. С другой стороны, вдоль стены, два верстака. На одном он распиливал бревна и обрабатывал дерево, на другом уже собирал детали конструкции в единое целое. С другой же стороны стоял столик, на котором лежала палитра и краски, парики из натуральных волос. То, к чему он был всегда придирчивым. Хоть и сам не знал, почему он был противником искусственных волос. Может, потому что натуральный волос был более мягким и нежным по ощущению. И это была одна из деталей, что делала его творения более живыми. Парочка манекенов с платьями и шляпками. Наряды, которые шила его сестра для благородных дам и были забракованы покупательницами и отвергнуты, вполне подходили для тех кукол, которые он создавал. Кукол, которые так часто заказывали у него любители экзотики, как он сам их и называл.

Вот он сделал несколько шагов вперёд и поставил свечу на тот стол и окинул взглядом полупрозрачную черную ткань, украшенную крупным кружевом по кайме. – Сестрица опять зазря работала всё утро. – хмыкнул он. Его голос был недовольным и усталым. Как же ему хотелось вырвать себя и свою сестру из тех цепей, в которых их загнала их семья. То желание вылезти из нищеты. На что они были готовы ради этого. И, может, именно потому он и взялся сейчас за этот невероятный заказ, сделанный одним из местных властных чиновников. Любитель странных игр и порочных действий. – И зачем только этому ублюдку понадобилась кукла, так сильно похожая на девушку. Хотя! – он хмыкнул снова. Ведь тот чиновник был не единственным и, конечно же, не первым, кто покупал у него подобную куклу. Мужчина подошел к окну и, взяв в руки недокуренную сигарету, лежащую на грязной и уже переполненной пепельнице, покрутил её между пальцами, приминая табак, закрученный в плотную бумагу. – Мои куклы так похожи на живых женщин, что это вполне может спасти от одиночества. Быть может, потому их так любят эти люди. Куклы, которых он создавал по тому описанию, что требовали покупатели. И в этом он был мастером. Несравненным скульптором, вырезающим по дереву невероятные формы и черты. Мужчина глянул на окно. На улице стало еще темнее, от чего он улыбнулся слегка и завязал свои светлые длинные волосы в хвост черной лентой, снял рубашку, полностью оголив подтянутый и крепкий торс. – Нус. Приступим к работе. – проговорил он и, прикусив зубами сигарету, поднял с подоконника заготовку для головы и, вглядываясь в неё, словно вырисовывая мысленно нужные заказчику черты лица, он прошел по комнате и подкурил сигарету, наклонившись к той свече, что принес.

Мужчина выпустил дым, и вот в его голове снова заиграла та музыка, и фантазия понесла его в мир, в котором он был и царём, и богом. И был самым сильным и могущественным. Он сперва закрыл глаза, что-то пробурчал себе под нос. Видимо, подготовившись к процедуре, и вот снова затянувшись, выпустил дым в потолок. Взяв стамеску и небольшой молоточек, он принялся вытёсывать лицо. Тонкий и ровный носик, пухлые и сладкие губки, сложенные в нежный бантик, к которым хотелось прикоснуться своими губами поцелуем, крупные глаза. – Ты будешь одной из самых красивых моих фантазий. – проговорил он, коснувшись большим пальцем тех губ. Казалось, ему сейчас хотелось почувствовать их мягкость и тепло. Хотелось, чтобы это лицо и эти губы, глаза желали его так же, как он желал их. – Как жаль, что ты лишь дерево. – Он вздохнул и вот снова затянув сигаретку, выпустил дым. Дым, который уже был нестерпимо горьким, от чего пришлось положить голову куклы на верстак и быстрым шагом пересечь комнату, опустить остаток сигареты в пепельницу. – Ладно! – проговорил он более резко. Теперь он принялся вырезать её торс. Тонкая талия, округлые ягодицы. Грудь, что полностью вмещалась в его большие ладони. Он поглаживал их в тот момент, когда шлифовал. Когда придавал форму слегка торчащим, словно при возбуждении соскам. Всё аккуратно и кропотливо. Работа, которую он любил, а потому и отдавал этому процессу всю свою душу и чувства. Далее ноги и руки. Каждый пальчик, каждый изгиб. Всё сведено к идеалу. И, может, он иначе и не умел.

Теперь оставалось соединить все детали металлическими скобами. Коленные чашечки и локти. Плечи и сгибы кистей и стоп. Шея. Каждый суставчик. Каждый пальчик на руках и ногах. Всё двигалось и работало. Теперь она больше походила на девушку, чем на деревянную болванку. Он взял кисть и палитру, обвел красным контур её губ, каждую прожилку, каждую складочку. После смочил кисть, и теперь его кисть коснулась зеленой краски. Теперь он придавал цвет её глазам. Зеленоватые краюшки переходили в карий и янтарный ободок вокруг зрачка. – Идеально, – прошептал он, и вот теперь оставалось выбрать волосы. Почему-то именно тот темно-каштановый ему сейчас был пригляднее всех. Он встал с высокого стула, на котором сидел во время покраски лица куклы, и принялся перекладывать парики. Слегка желтоватые и такие нежные. Он сжимал их в ладонях, водил пальцами по волоскам. Цвет, который указал заказчик. И почему его душа совсем не видела эту красотку блондинкой? От чего он положил этот парик на стол и поднял другой. Темно-каштановый с легкими кудрями. – Давай посмотрим на тебя, – он надел на куклу парик и улыбнулся. На него смотрела сейчас мечта. Лицо, которое не могло не вызывать эмоций и улыбки. Красивое и нежное и в то же время страстное и желанное. Губы, что молили прикоснуться к ним поцелуем. Глаза, что зазывали к себе ближе. И волосы, что обрамляли её лицо, выделяли скулы. Делали её ярче. – Настоящая красавица, – теперь он не мог прекратить смотреть на неё вот так. Взглядом, полным восхищения и тоски, ведь у него самого не было постоянной девушки. И не знал он той удушающей ласки и тепла, о котором мечтает любой мужчина. Которую жаждет, глядя на подобные красоты девушек. И хоть имел он любовниц, но всё же это было не то. Их он не мог назвать родными, не мог назвать своими. Это было лишь отголоском отчаянья с обеих сторон и поиском утешения. Не более. Да и тот факт, что Агнес уже две недели не приходила к нему, бил по вискам желанием слиться с кем-то другим в эротическом танце. Молодой мужчина снова хмыкнул и задумался. Надо было теперь выбрать кукле платье.

– Брат! Уже утро! – раздался за дверью громкий голос сестры, отвлекший его от тех раздумий и фантазий. – Ты всю ночь работал. Иди теперь отдохни!

И он снова вздохнул. И снова его взгляд упал на этот тонкий и желанный силуэт. – Уже иду! – громче проговорил он, так чтобы сестра его услышала и отошла от двери. Быстрым движением руки он стянул со стула ту самую полупрозрачную черную ткань и прикрыл ею деревянное тело. – Я к тебе еще вернусь! – обратился он к кукле, словно она была живой, и вышел прочь из помещения мастерской, захлопнув за собою дверь, но не запирая её на ключ, что было странно, ведь обычно он именно так и делал. Никогда не оставлял дверь открытой.

Усталость утягивала его, и он, не снимая штанов, лишь сбросив с ног ботинки, зацепив их нога об ногу, забрался на кровать и, подмяв подушку, уснул крепким сном. Но вот раздался скрип дверных петель, такой противный и пронизывающий звук до мозга костей. Звук, от которого хотелось сморщиться и закрыть ладонями уши. Он поднял спину и огляделся. Но комната была пустой, как и прежде. И, как и прежде, тишина окутывала его. И та дверь. Она была закрыта. – Странно! – пробормотал он, но, спустив всё на своё больное воображение и усталость, опустился обратно на кровать. И снова раздался рядом звук. Теперь это уже больше походило на звяканье цепей, что висели обычно в его мастерской. Те цепи, на которых он подвешивал кукол для того, чтобы покрыть их бежевого цвета краской и совсем скрыть то дерево, из которого они были созданы. Всё для того, чтобы куклы еще сильнее походили на людей. – Кто здесь? – он снова поднял спину и теперь уже не мог отвести взгляда. Перед ним стояла красивая молодая девушка, чье тело покрывала лишь тонкая прозрачная черная ткань. Темно-каштановые волосы ложились на плечи каскадом, и та улыбка, что, безусловно, могла свести с ума любого. – Кто ты? – спросил он в тот момент, когда девушка двинулась вперёд и, изогнувшись с плавностью кошки, забралась на его кровать, медленно подползая к нему. – Я понял. Это лишь сон. Ты мой сладкий сон. На что девушка кивнула головой.

Она провела одной ладонью по его ноге, плавно перебирая пальцами выше по обнажённой груди, по его бледной, казалось, давно не видевшей дневного солнца коже. – Раз ты сон, то я готов погрузиться в него полностью. – прошептал он в тот момент, когда её ладонь скользнула выше, и вот она, подтянувшись, зацепившись за его шею, выпрямила спину. – Что ты хочешь сделать со мной? – он улыбался сейчас, переполненный желания сейчас. В тот момент, когда она смотрела на него вот так. С неким полным страсти прищуром и незабываемой похотливой улыбкой. Девушка хихикнула слегка и приподняла выше вторую руку, в которой держала ту самую цепь, на которой он подвешивал кукол. Цепь демонстративно качнулась в такт тому взгляду, что упрашивал его дать разрешение на более извращенные шалости. – Что ты хочешь сделать сейчас? – спросил он, стягивая с её тела ту прозрачную ткань, сжимая её пальцами, тянул сильнее, обнажая такую красивую упругую грудь и живот, круглые бархатные бедра. – Я согласен. – протянул он фразу дребезжащим голосом, уже не в силах сдерживать свои желания и порывы. Мужчина отбросил в сторону ткань и принялся ласкать руками её грудь, сжимать их ладонями. – Какая ты красивая. – его голос уже больше походил на стон, чем на обычную речь, и вот она приподнялась выше и, толкнув ладонью его в грудь, заставила опрокинуться спиною на подушки. Теперь она была более властной, такой жестокой. В меру его желания. Казалось, всё, что она делала, полностью соответствовало его желаниям и фантазиям.

И девушка завела одну его руку выше, потом вторую, игриво посмеиваясь и улыбаясь, не спуская с него взгляда, обмотала его запястья цепью. Сперва одну руку, а потом вторую, после обмотав ту цепь вокруг тянущихся к потолку деревянных балок кровати, что держали свисающий над головой полог цвета топлёного молока. – Это уже интересно! – он был в предвкушении и полной готовности поддаться ей. Играть в ту игру, что затеяла эта неземная фея из его снов. Такая желанная и такая нежная. Полностью властвующая над его телом и разумом. Теперь она была готова ринуться в бой и, расстегнув ремень на его штанах, стягивая их с него, словно дикая кошка, мечтающая вцепиться в жертву когтями, отшвырнула его штаны на пол и забралась сверху мужчины. – Делай всё, что хочешь! – прошептал он и закрыл глаза. Сейчас он чувствовал, как её возбуждённая кожа касается его ног, трётся об него в желании быстрее покончить с этим в тот момент, когда руки, наоборот, не спешили и медленно поглаживали его грудь. Девушка сперва подползла выше, и теперь он уже чувствовал её низом своего живота. То ощущение, что заставляло и его возбудиться и налиться тонусом мышцы. Она прильнула к нему, целовала его губы и щёки, медленно спускаясь ниже и вырисовывая языком некие узоры на его коже. Дыхание, что было таким холодным, пронизывало его в тех местах, где кожа намокла от её слюны, от чего покрывалась волной мурашек. Таких желанных и сильнее возбуждающих, сильнее и сильнее с каждым её движением ниже, и вот она была уже возле его основания. Обхватывала его пальцами так нежно и сладостно сжимая, то опускаясь ниже, то поднимаясь вновь, водила по нему рукой. И вот он уже не мог говорить. Не мог произнести ни слова, и лишь лёгкий стон слетал с его губ, поглощённый теми ощущениями, которые он уже успел позабыть. Сколько времени прошло с его последней близости с женщиной, готовой властвовать над ним, казалось, он и сам уже не помнил, может, потому и видел сейчас вот такие сны.

Она продолжала ласкать его языком, так горячо и глубоко проникая им в свой рот, что заставляло его вздрагивать при каждом подобном действии, при каждом её плавном движении, неспешном, осторожном, плавном. Она оторвалась от него и протерла рот ладонью, снова провела ладонью по его животу от грудной клетки ниже до основания, и он открыл глаза. Смотрел на неё в ожидании продолжения. Казалось, он был готов умолять её снова взять его в рот и приласкать сильнее и быстрее. Но девушка мотнула головой, словно без слов понимая, о чем просит его взгляд, и, выпрямив спину, вытянувшись струной, села на него сверху. – Так мне тоже нравится. – ухмыльнулся он, не спуская взгляда с её наглой настырной улыбки. И то, как она двигалась на нём, резко и быстро, совсем не смущало его. И то, как она натягивала цепи, которыми были скованы его руки. Цепи, что резали его плоть и оставляли синяки на коже. Всё было неважным сейчас и невесомым. Всё, что было дорого, это лишь её стоны, её такое сладкое и тяжелое дыхание. И её руки, что продолжали натягивать цепь. Бедра, которые так хотелось приласкать руками, впиться в них пальцами и помочь ей двигаться быстрее. Хотя она словно слышала его мысли или просто чувствовала, понимала его желания, сама ускорилась и вот, выпустив цепи из рук, прильнула грудью к его груди, двигаясь быстрее и быстрее в тот момент, когда целовала его губы, так жадно, словно одержимая им. Заставляла его сдаться, и вот он закрыл глаза от наслаждения, выпустив всю накопленную за эти две недели страсть прямо в неё, и она улыбнулась, расслабившись и повиснув на нем. – Как твоё имя, моя чарующая богиня? – произнёс он в попытках выровнять своё дыхание.

– Ты мне еще не давал имени, разве ты не помнишь? – произнесла девушка еле слышно. – Мастер.

И тут мужчина резко открыл глаза и снова поднял спину. Огляделся. Комната была пустой, как и раньше, вот только штанов на нем надето не было. – Приснится же такое? – прошептал он и, нагнувшись, поднял валяющиеся на полу штаны. Они лежали в том самом месте, куда их откидывала девушка не так давно. – Не помню, чтобы я вас снимал? – Он слегка сдвинул брови в неком недоумении, но вот от чего уже не было смешно, так это от тех синяков, что красовались на его запястьях и четко вырисовывали силуэты цепей. – Что за чертовщина?

Но вот дверь в его комнату распахнулась, и на пороге показалась достаточно молодая женщина, хоть уже и не юная. Лет так, может, за двадцать пять приметно на вид. – Братец, тут к тебе приходили! – воскликнула она, но вот, широко раскрыв глаза и прикрыв ладонью рот, ойкнула сперва, после чего резко отвернулась и протянула таким нежным и полным смущения голоском: – Прости

– Что ты врываешься в мою комнату без стука? – ругнулся на неё мужчина, принявшись быстрее натягивать штаны, прикрывать обнаженные участки своего тела.

– Прости, пожалуйста, меня, братик! – протянула таким же скулящим голосом девушка, всё так же стоя в дверях спиной к мужчине. – Просто ты же обычно одет, не думала, что увижу тебя в таком виде.